Сила слова

Глава 12

Открыть лицо

«Но чем открыть лицо свое — скорей

Я галкам дам склевать свою печенку.

Нет, милый мой, не то, я, чем кажусь».

(Отелло, Акт 1, Сцена 1) (Пер. Б. Пастернак)

Когда я проснулась в воскресенье утром, первое, что я заметила, мое платье, свисающее на стуле в углу. Ему прямая дорога в измельчитель. Как вообще я позволила платью с двойным отказом снова коснуться моей кожи? Я не хотела бы иметь ничего, что бы напоминало мне о событиях прошлой ночи.

Боже, я так устала. Я просыпалась, ворочалась три часа от мысли о благородном решении Мэтта обломать все веселье, и совсем не чувствовала себя отдохнувшей.

Взглянув на желтые гвоздики, я схватила весь букет и бесцеремонно выкинула его в мусорное ведро. Почти сразу же я пожалела о своем глупом порыве, поэтому поставила их обратно в вазу. Я веду себя абсолютно как ребенок. Мэтт был прав. Если бы мы не остановились прошлой ночью, сейчас бы нас обоих одолевало сожаление — вероятно по разным причинам — но тем не менее, нам обоим было бы жаль. Мне повезло, что у него хватило самоконтроля, чтобы прервать все продолжение.

С какой стати я вообще вела себя так? Мои чувства к Мэтту выходили за рамки простой дружбы и сестринской любви, которую я годами испытывала к нему? Нет, конечно же, нет. Я еще не оправилась от вида Пенни и Дэниела вместе, от их помолвки. Я была вне себя от ревности просто-напросто. Я стремилась повысить своего эго, и была готова использовать Мэтта, чтобы утихомирить свою раненую гордость. Мне нужно извиниться и прояснить ситуацию, и сделать мне это нужно прямо сейчас.

Я решилась выйти в гостиную. Тишина. Дверь в комнату Мэтта закрыта. На кухне, возле кофеварки, я нашла записку.

Обри,

Я ушел в тренажерный зал, позаниматься. После

немного задержусь в Кэпе. Увидимся позже.

Нам нужно поговорить!

— М.

Несмотря насколько сильно я хотела поговорить с ним и обсудить все произошедшее, я почувствовала облегчение, что его не было дома. Я могу справиться еще несколько часов, чтобы разобраться с мыслями и привести их в порядок. Мне нужно действовать аккуратно. Я не хочу задеть чувства Мэтта или ранить его эго. И зная мою удачу, теперь, когда я решила, что события прошлой ночи были ужасной ошибкой, он, вероятно, думает, что это было все замечательной прелюдией к непродолжительной помолвке и свадьбе осенью.

После обеда я провела день в библиотеке, используя домашнюю работу в качестве бальзама для моих зияющих ран. День напряженной учебы — это именно то, что мне было нужно. После четырех часов чтения и конспектирования с элементами небольшого исследования в придачу я наполнила сумку, чтобы идти домой, с гордостью выполненной работы.

Я пришла в квартиру, уставшей и голодной, и была приятно удивлена обнаружить Джоанну на кухне, которая нарезала овощи, кажется, для жаркого.

— Привет, — позвала я. — Думала, ты будешь смотреть «Звуки музыки» со Стивеном сегодня.

— Нет, это было прошлой ночью. Помнишь, это был мой подарок на 14 февраля?

Вообще, я не помнила. Джо так редко бывает у нас, что я не совсем успеваю следить за ее жизнью. Я оставила этот едкий комментарий при себе. Нет никакой необходимости в том, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что действительно имеет успешную любовную жизнь и парня, который избаловал ее донельзя.

— О, наверное, я перепутала даты.

— Все в порядке. Как прошел ужин? Вы с Мэттом ходили на свидание, так?

Она выразительно посмотрела на меня, как будто думала, что у меня для нее приготовлены сокрушительные новости. У меня не было настроения делиться сокрушениями.

— Мы хорошо провели время. Он — хороший друг, — сказала я, делая акцент на последнем слове, и надеясь, что события прошлой ночи полностью не разрушили нашу дружбу. — Но я не хочу говорить о моем вечере. Как прошло шоу? Холмы двигались? Ну, что они разрешили такую проблему, как Мария?

— Оно было удивительным, — восторгалась она. — Постановка невероятная. Я не знаю, как они смогли организовать первую сцену на вершине горы. Это было очень круто.

Какое-то время я слушала ее рассказы про постановку, пока помогала ей нарезать овощи и готовить рис. Приятно, что она была дома. Она была глотком свежего воздуха. Она уговорила меня поужинать с ней, и мы вместе поели с ней перед телевизором. Мы разговаривали о незначительных вещах, и пока мы болтали ни о чем, я осознала, что разговариваю так со всеми. Непрерывный поток мелочей и остроумных замечаний — единственное, чем я могла поделиться, никому не доверяя. Это не может быть нормально.

Хотя я чувствовала бы себя глупо, если раскрыла Джоанне свои чувства к Дэниелу. Она прекрасная девушка, но она была такой рассудительной. Если я рискну и поделюсь с ней неуместной влюбленностью, которую я тайно испытываю к ассистенту преподавателя, она не одобрит этого и скажет мне поумнеть. И она попадает прямо в точку.

После ужина я села на пол, а Джоанна села на диван позади меня укладывать мне волосы, один из ее любимых способов расслабиться. Мне нравилось, когда люди играли с моими волосами, так что я не собиралась возражать. Три эксперимента с косичками, пара удобных причесок и два часа отупляющего реалити-шоу позади, у нас у обеих частично умер мозг, и мы решили, что на сегодня хватит. Я свернулась в кровати, чтобы почитать некоторые короткие рассказы для вечернего занятия в среду. Я читала уже около часа, когда услышала глухой стук в дверь.

— Входите, — позвала я.

Вошел Мэтт и неловко сел на край кровати. Он выглядел истощенным. Полагаю, он спал так же плохо, как и я.

— Привет, — проговорил он.

— И тебе привет.

Я обхватила руками колени.

— Как прошел твой день? — спросил он.

— Хорошо, полагаю. Я сходила в библиотеку, немного позанималась. Ты сходил в зал?

— Да. Мне нужно было выпустить пар. Днем сыграли с ребятами в бильярд. Нужно было расслабиться.

— Да, понимаю. И…? — проговорила я, не зная, как начать. Это именно то, чего я и боялась. Неловкой тишины. Танец вокруг да около «как нам поднять эту тему».

— У нас все хорошо? — задал он вопрос.

Его голос прозвучал настолько бездыханно и натянуто, что я подумала, он может заплакать. Я вытянула к нему руку. — Иди сюда, — позвала я. Он взял мою руку и залез на кровать, чтобы сесть рядом со мной.

— Вчерашний вечер был просто сумасшедшим. Я не буду врать, я не ожидала такого. Я не знаю, что в меня вселилось, ну, за исключением водки, газировки и три четверти бутылки вина, — уточнила я.

Это было только отчасти, правда. Я точно знала, что в меня вселилось, но я не собиралась говорить Мэтту, что использую его, чтобы утешить свое раненое самолюбие, особенно учитывая то, насколько громко я провалилась.

— Но я не перекладываю вину за мое поведение на вино. Обманывать тебя так — неправильно.

Мэтт попытался прервать меня, но я сжала его руку и покачала головой, чтобы остановить его.

— Прошу, дай мне закончить, мне нужно это сделать, — сказала я. — Мэтт, ты потрясающий парень. Каждый день я думаю, что было бы, если между нами все было бы по-другому, но дело в том, что я боюсь до смерти, если между нами ничего не сложится, я потеряю тебя. Я не готова пожертвовать нашей дружбой ради небольшого траха, понимаешь?

Он фыркнул.

— Именно это я и пытался сказать тебе вчера, — пояснил он. — Хотя, не думаю, что смог бы изложить все так красноречиво. — Он посмеялся и поцеловал меня в лоб. — Обри, ты одна на миллион, ты знаешь это?

— Так мне говорили, — сказала я, прижимаясь щекой к его плечу.

— Эй, я серьезно, — заметил он. Затем он подколол меня. — Кто бы ни был этим парнем, если он не видит, насколько ты прекрасна, он не заслуживает тебя.

— Что? — в шоке произнесла я. — Как?

Он нежно прижал руку к моей щеке.

— Вот это выражение? Оно очень знакомо. Последние две недели я вижу его в зеркале каждый день.

Я изумленно уставилась на него.

— Только скажи, милая. Я надеру ему зад. — Он встал с кровати и направился к двери. — Получается, да, у нас все хорошо? — спросил он, держа рукой дверную ручку.

— У нас все прекрасно, приятель, — заверила я его.

Ты прекрасен, подумала я. Я даже на миллиметр не приблизилась, чтобы заслуживать тебя.

Утро понедельника. Еще пять дней до подготовительной недели. С этим можно было справиться. Я могу это сделать. И снова я ушла на работу в половине девятого. Я не буду думать о Дэниеле. Мысли о нем неизбежно приводили меня к мыслям о нем с Пенни — как они вместе идут к алтарю, танцуют свой первый танец, кормят друг друга тортом. Я отказывалась думать о медовом месяце.

Когда я добралась до офиса, свет был выключен, а декана Гранта нигде не было видно. Может он снова встретился с Дэниелом, чтобы выпить кофе в Ваймилвуде. Встречи в понедельник утром, кажется, стали их обычным делом. Слава Богу, они не встречаются здесь. Пока варился кофе, я разобрала почту, положила письма, адресованные декану Гранту, в пластиковый ящик, прикрепленный к стене на внешней стороне двери его кабинета. Только я собиралась войти в электронную почту для запросов студентов, как зазвонил телефон.

— Добрый день, колледж Виктории, офис декана Гранта, чем я могу вам помочь?

— О, слава Богу, ты там, Обри!

Это был декан Грант. Казалось, он куда-то бежал и был немного в панике.

— Все хорошо? Я забеспокоилась, когда пришла, а вас нет. Надеюсь, вы не заболели. Повсюду ходит ужасный грипп.

— Нет, нет, все в порядке. Хотя, мне нужна твоя помощь. У тебя есть поблизости ручка и бумага?

— Да, говорите. Что я могу сделать? — я покатилась на стуле вперед и склонилась над столом.

— Как только мы договорим, я хочу, чтобы ты пошла в мой офис, — объяснил он. — Возьми запасные ключи из шкафа.

— Хорошо, — нерешительно сказала я, пока ждала дальнейших распоряжений.

— В нижнем правом ящике моего стола лежат документы. Мне нужно, чтобы нашла кое-что для меня.

— Я не знаю, уместно ли будет распоряжаться Вашим столом. Это не слишком ли…

— Я не просил бы, если это было неважно, Обри. Я всецело тебе доверяю и знаю, что ты не сделаешь ничего такого, чтобы разрушить мое доверие. Ты поможешь мне?

— Да, — согласилась я, пусть даже с неохотой. — Продолжайте.

— Ладно, — сказал он. — В этом ящике ты найдешь файлы, расположенные по цвету и алфавиту. — Я улыбнулась. Конечно же, они были выделены цветом. У человека серьезные проблемы с психикой. — Тебе нужно найти файл с названием «Шеннон Дэвис». Я почти уверен, что он в красной папке. Он должен быть закрытым спереди. Поняла?

— Да. — Я записала имя.

Я знала все про Шеннон Дэвис. Она был первокурсницей Виктории, дом семьи которой сгорел на новогодних каникулах. У ее родителей проблемы со страховой компанией. И второй семестр Шеннон оставался не оплачен.

— Как только ты найдешь папку, мне нужно, чтобы ты выслала мне все содержимое факсом.

Я записала цифры, которые он продиктовал.

— Если Вы не возражаете, я спрошу, где Вы, декан Грант?

— Я в офисе казначея. Меня вызвали этим утром вместе с другими деканами всех факультетов в кампусе и сказали прислать отчет прямо сюда. Вчера местное правительство выделило средства университету, и казначей сразу же хочет выписать премии. Думаю, он боится, что глава правительства может передумать, — сказал он, мрачно усмехнувшись. — Мне бы хотелось, показать документы Шеннон казначею. И эта папка поможет мне отстоять ее права.

— Звучит прекрасно, — проговорила я. Я не облизывала ему зад. Он был очень заботливым.

— Я позвоню тебе, когда все получу, тогда ты сможешь закрыть мой кабинет и продолжить свои дела.

Я согласилась и повесила трубку, а затем взяла свои ключи, чтобы открыть шкаф, где были спрятаны запасные ключи от кабинета декана Гранта. Когда я вошла внутрь, мое сердце сжалось. Даже хотя у меня было его разрешение, быть в его кабинете без него казалось неправильным. Я пересекла комнату и села за стол, замечая насколько странно было видеть пространство с такого ракурса. Я открыла нижний ящик и начала перелистывать через аккуратно промаркированные файлы.

Прежде чем я могла приступить к поискам файла Шеннон, мой взгляд упал на файл с крупными, черными, напечатанными буквами в названии: Судебное дело Дэниела — Оксфорд. Мое дыхание прервалось. Я слегка вытащила файл из ящика, в голове пробегали миллионы вопросов. Судебное дело? Почему Дэниелу нужно было идти в суд? Он совершил какое-то ужасное преступление в Оксфорде?

В голове прозвучали слова декана Гранта. Я знаю, ты не сделаешь ничего такого, чтобы разрушить мое доверие. Уголовное прошлое Дэниела было вообще не моим делом и точно не моей проблемой. За преступника выходит замуж Пенни, а не я. И декан Грант доверял мне. Я стиснула зубы, положила файл Дэниела обратно и продолжила искать, пока не нашла нужный, с именем Шеннон на обложке.

Внутри находились вырезка из газеты, выписка оценок Шеннон и письмо, написанное родителями Шеннон в колледж в начале января. Я обрадовалась, что сумела найти нужный файл, и отправила декану Гранту страницы. Несколько минут спустя, я опустила папку обратно на законное место в ящике.

Я только собиралась вернуться к своему столу, чтобы дождаться звонка декана Гранта, как маленькая коллекция фотографий, расположенная на столе, привлекла мое внимание. Самая широкая фотография в рамке из темного дуба изображала декана Гранта и милую, темноволосую женщину — его жену, я полагаю, — окруженные тремя молодыми парнями. Одним из них был Дэниел. Я предположила, что остальные два человека должно быть были его братьями.

Фотография подчеркивала, насколько похожи Дэниел со своим отцом — оба высокие, темноволосые, широкоплечие, и столь же красивые. Один из братьев также был темноволосым, но выше ростом и с ямочкой на обеих щеках. Другой брат был ниже ростом, и, казалось, имел мамину светлую кожу и черты. Они все выглядели потрясающе — особенно Дэниел, конечно же. На изображении он выглядел как в субботу вечером — начисто выбритый и красиво одетый. Великолепен до безумия. Мистер Красавчик.

Блин! Пошел к черту, субботний вечер! Я не хочу думать о субботнем вечере. Никогда больше.

Я поставила фотографию на место и взглянула на другие. И там была она. Пенни, роковая женщина. Будущая миссис Грант. Но… какого черта? Она нежно обнималась не с Дэниелом, а с одним из его братьев, тот, что высокий. Он держал ее протянутую руку и смотрел в камеру, пока она с обожанием смотрела на него, хвастаясь своим помолвочным кольцом.

Я снова опустилась на стул, у меня будто земля ушла из-под ног. Она разве не помолвлена с Дэниелом? Я была настолько потрясена, что должно быть не услышала звук открывающейся входной двери, потому что неожиданно передо мной появился сам Дэниел, он встал передо мной во всем своем великолепии доктора Бродяги, его лицо полыхало от ярости.

— Что ты делаешь в личном кабинете моего отца? — потребовал он. — Почему ты сидишь за его столом?

Я поморщилась, быстро закрывая ящик с файлами декана Гранта.

— Это не то, о чем Вы подумали, — сказала я спокойным тоном. — Я хочу сказать, что Ваш отец знает, что я здесь. Ему надо было, чтобы я сделала для него…

— Ты серьезно думаешь, что я поверю в это? Ты считаешь меня идиотом?

Теперь я разозлилась и встала.

— Нет, я точно не думаю, что ты — идиот, но полагаю, я переоценила твою способность объективно оценивать ситуацию! — резко ответила я.

Какое-то время он сжимал и разжимал кулаки, а затем достал из кармана телефон и быстро набрал номер. Он развернулся на пятках, неодобрительно оглянувшись на меня, пересек комнату и встал у окна.

— Привет, пап? Ты где? — Его голос был натянутым и сдержанным.

Я скрестила руки и нетерпеливо стучала ногой.

— Ты забыл, что мы встречаемся этим утром в восемь тридцать в Ваймилвуде? Да, я так и подумал. Я сейчас в твоем кабинете. Я пришел поговорить с тобой. — Дэниел бросил на меня еще один взгляд.

Минуту или около того Дэниел слушал своего отца, а я наблюдала, как вздымаются его брови, а губы превращаются в мрачную линию.

— Да, на самом деле, она здесь. Подожди. — Он подошел к столу и протянул мне телефон. — Он хочет поговорить с тобой, — смущенно сказал он.

Я взяла телефон, а Дэниел опустился на один из стульев перед столом. Я заключила, мое место было за столом.

— Декан Грант?

— Привет, Обри. Спасибо тебе большое за то, что ты помогла мне решить эту проблему. Все прошло хорошо. Теперь ты можешь убрать документы Шеннон обратно в папку и закрыть мой кабинет. Я вернусь через час, — сказал он. — О, и это все строго за столбом, Обри. Шеннон и так уже прошла через многое. Нет необходимости разворачивать слухи.

«За столбом» было кодовым словом декана Гранта, обозначающим «Полная секретность». Как человек, который ценил осмотрительность выше многих других вещей:

— Это между тобой, мной и столбом, было одним из его любимых выражений.

— За столбом. Абсолютно. До скорой встречи.

— Спасибо тебе большое. Скажи Дэниелу, что я позвоню ему сегодня вечером, чтобы перенести нашу встречу. До встречи.

Я наклонилась и передала телефон Дэниелу.

— Он сказал, что перезвонит тебе позже.

Дэниел посмотрел на меня сокрушенным взглядом.

— Он сказал тебе про «столб».

Я ждала, он скажет сейчас что угодно, но точно не это. Я не смогла сдержать улыбки.

— Да, кроме всего прочего, — сказала я.

— Вижу, ты заслужила доверие и уважение моего отца, две вещи, которыми он не позволяет овладеть незаслуженным, — отметил он. — Думаю, я должен извиниться.

Блин, черт. Мое сопротивление провалилось, как ряд картинок и мыслей, столкнувшихся в моем мозгу — запрещенные мечты и праздные фантазии, в которых он играл главную роль, как в первый день я бесстыдно проследила за ним после занятий, телефонные разговоры, которые я подслушала, не говоря уже о том, насколько я была близка к тому, чтобы раскрыть папку в ящике рядом со мной и жадно погрузиться в его содержание. И теперь, здесь, он извинялся передо мной за слишком острую реакцию на ситуацию, во всех отношениях, будто работник роется в кабинете начальника.

— Не стоит извиняться, — сказала я. — Твою реакцию прекрасно можно понять.

— Ты же не может и правда быть такой любезной. Пять минут назад ты выглядела так, будто собиралась выпустить в меня пулю, — проговорил он, правый уголок его губ полез вверх, и эта ямочка заставила задрожать мои колени.

— Ну, я решила простить тебя ради твоего отца, — объяснила я, слабо ему улыбнувшись.

— Я понял. Ты очень добра. — После короткой паузы, он изучил мое лицо. — Кстати, как ты себя чувствуешь? Я надеюсь, не было больше последствий после пятничного недомогания?

— Нет, в субботу утром я уже чувствовала себя хорошо. Спасибо, что спросил, и спасибо за… ну, что не бросил меня и отвез домой.

Он нахмурился, вероятно, вспомнив свое убогое поведение. Мне не хотелось анализировать события того вечера, но также я не хотела, чтобы он еще уходил, поэтому я быстро наклонилась вперед и взяла семейную фотографию.

— Я заметила — это твоя семья, так ведь? — спросила я.

Он наклонился, чтобы взглянуть на фотографию.

— Да, это мама с папой, конечно же, и мои братья, Брэдли и Джереми.

— Хмм. — Я указала на фотографию рядом с ней. — Они подходят друг другу.

Он взял рамку в руки и посмотрел на изображение, пока он рассматривал ее, он опустился на стул.

— Пенни и Брэд? Да, они созданы друг для друга. Я давно знаю Пенни. Мы познакомились на первом курсе в Оксфорде.

Он улыбнулся с ностальгией и наклонился вперед.

— На самом деле я встретил ее на первой неделе моего обучения в университете. Я недавно приехал в страну, парализован страхом, и все такое. Она была стихией. Совершенно пугающей, дерзкой и умной. Я думаю, она тут же решила, что мне нужна помощь и решила взять меня под собственное крыло. С тех пор мы стали прекрасными друзьями. Через два года ко мне в гости приехал Брэд — когда я поступил в аспирантуру, мне было трудно найти время, чтобы приехать домой. Он встретил Пенни, и в течение десяти минут, их отношения стали почти свершившимся фактом. Все остальное — история. — Он поставил рамку рядом с семейной фотографией.

Его симпатия к Пенни, несмотря на его случайное отсутствие помолвки с ней, была очевидна. Я была одурманена теплотой в его голосе, когда он говорил о ней, не вспоминая о том, что, судя по всему он забыл, что разговаривает со мной, со студенткой: Она, о которой никогда не следует говорить как о человеке, и называть по имени.

У меня была сотня вопросов, но я не хотела разрушать атмосферу, которая поселилась в комнате, — атмосфера, которая, казалось, наконец заставила почувствовать, что он спокойно может показать свои эмоции окружающим.

— Получается Пенни проделала такой путь из Англии, чтобы рядом с Брэдли? — поинтересовалась я.

— Да, они обручились на Рождество, но Брэд уже полгода находится в Чикаго по работе. К счастью, он скоро вернется. Они оба безутешны вдали друг от друга, — сказал он, печально усмехнувшись.

В голове всплыли отдельные фрагменты телефонного разговора, который я подслушала в первый день нашего знакомства: «Скучаешь по мне? Ха! Больше похоже на полную безутешность».

— Боже, он все это время говорил про Брэдли!

И «любовь» просто-напросто выражение нежности дорогому другу и будущей золовке. В туалетной комнате ресторана Пенни говорила своему другу, что скоро она станет «миссис Грант», но она имела в виду не Дэниела. Я подумала о том, как измучила себя и почти проткнула Пенни каблуком, и все из-за несуществующей помолвки. Не говоря уже о том, что почти случилось с Мэттом в результате моего раненого эго. Господи Иисусе.

Я фыркнула и покачала головой, поражаясь своему собственному безрассудству. Дэниел по своему интерпретировал мою реакцию.

— Да, отвратительно наблюдать, как они сохнут друг по другу, но Пенни — отличная подруга. Она поддерживала меня в самые сложные времена. Я изо всех сил стараюсь отплатить ей тем же, — объяснил он.

Конечно же, повести свою будущую золовку на ужин по случаю дня Святого Валентина, пока ее жених вдали, чтобы она обиженная не сидела дома. Это было слишком идеально, чтобы быть правдой.

— Ну, пожалуй, я пойду, — заявил он, разрушая момент.

— Твой отец сказал, что скоро придет. Если ты подождешь несколько минут, уверена… — Что я действительно хотела сказать, — Прошу останься. Ты можешь помочь мне достать несколько книг с полки!

Ах, эта фантазия. Снова работает на полную силу. О, счастливый день!

— Нет, думаю, я не буду тебе мешать. Уверен, у тебя много работы, а я возможно должен воспользоваться свободным временем, чтобы просмотреть записи лекции профессора Брауна в пятницу. У меня не получилось сделать все на выходных, учитывая пьесу в пятницу и семейные обязательства.

Мои мысли снова вернулись к пятнице, и американские горки, когда в одну минуту я поняла, что мое место рядом с Дэниелом в темном зрительном зале, а в следующую стояла, склонившись над унитазом, пока он ждал меня снаружи.

— Ну что ж, увидимся через несколько часов? — спросил он, прерывая мои мысли и вставая.

— Абсолютно. — Я последовала за ним, закрыла за нами дверь и положила ключи обратно в шкаф.

— Мне бы хотелось, чтобы ты не говорила моему отцу про мое ужасное поведение сегодняшним утром, — сказал он.

— За столбом, — ответила я, закрывая губы воображаемым ключом.

Он вдумчиво зацепил нижнюю губу и быстро на прощанье улыбнулся. Я сияла, как 13-летняя девочка, которую пригласили на первый танец на школьный дискотеке, пока наблюдала сквозь широкое окно офиса, как он удаляется. Сердце стучало, колени тряслись, я опустилась на стул за моим столом.

В реальности между ними ничего не поменялось, хотя у меня точно на крошечную малость было больше информации. Одно из непреодолимых препятствий, которое я накрутила, между нами растворилось в воздухе. Черт возьми, я не смогла сдержаться — я засмеялась.

И я может быть, а может и нет, похлопала в ладоши.