Сила слова

Глава 4

Тот — караулит

«Тот — караулит, этот — спит.

Уж так устроен свет».

(Гамлет, Акт 3, Сцена 2) (Пер. М. Лозинский)

Знаете, когда вам снится эротический сон про парня, а затем ты его видишь в живую, и сон возвращает тебя обратно и кажется таким настоящим — больше, как воспоминание, а не сон? Так случилось, когда я направлялась в кабинет для практического занятия следующим утром в 8:45. Дэниел стоял в открытом проходе, и передо мной всплыли самые удивительные и откровенные сцены. Я быстро свернула в укромный уголок, чтобы собраться с мыслями или, точнее, с нетерпением проанализировать подробности своего сна.

Дэниел наблюдал, как я просматриваю полку, наполненную работами Шекспира. В одну секунду он предполагает какие книги я могла бы выбрать, а в следующую подходит ко мне сзади и прижимает к книжному шкафу, его рука утопает в моих волосах, губы ласкают шею. Не уверена, говорила ли я что-нибудь, но его голос в моем ухе звучит сексуально и настойчиво, пока он медленно раздевает меня.

«Я не могу перестать думать о тебе».

«Твоя кожа такая нежная».

«Прошу тебя, скажи мне, что хочешь меня так же, как и я тебя».

Воспоминания обдали меня жаром. Как я могу спуститься вниз по коридору, поздороваться с ним и не выдать своих мыслей? А с другой стороны, как я могу уйти, не увидев его? Я буду обречена, если упущу возможность поговорить с ним с глазу на глаз.

Я обмахала свои вспыхнувшие щеки, сделала быстрый вдох и надела маску «игра начинается», и поспешила по коридору в сторону кабинета. Дэниел выглядел сексуальнее, чем ад, легкая вчерашняя щетина все еще обрамляла его челюсть, но по какой-то причине он казался более привлекательным, чем днем ранее. Он непринужденно стоял, прислонившись к дверному приему, одна рука подпирала раму, а другая утопала в переднем кармане куртки из старой кожи.

Черт побери, чувак. Ты умеешь выглядеть охрененно?

Три студента из группы стояли перед доской объявления, держали в руках ручки, ныли и жаловались, взвешивали свой выбор времени практического занятия. Дэниел невозмутимо наблюдал за ними. Он всегда такой несчастный? Он умрет, если улыбнется?

«Могу поспорить, Пенни заставляет его улыбаться», уныло подумала я.

Я встала позади трех нерешительных одногруппников и стала ждать, пока они закончат и уберутся к чертовой матери с моего пути. В то время пока я с нетерпением заглядывала через их плечи, я заметила, что Дэниел успел повесить новые листы для регистрации. Все три листа были свежими и чистыми, прикреплены к доске аккуратно в ряд.

Три балбеса передо мной, наконец, привели свои мозги в порядок, записались на среду и вышли в коридор. Я сделала шаг вперед и увидела, что в пятницу свободно четырнадцать мест. Несколько увлеченных уже записались на понедельник и среду. Я начинала думать, где была Джули, или может следовало ей позвонить или написать, когда Дэниел отступил от своего места у двери и сделал несколько шагов в мою сторону.

— Мисс Прайз, так ведь? — Его голос был плавным и гладким.

— Верно. У Вас такая хорошая память. — На его лице вспыхнула, как я надеялась, потрясающая улыбка. — Обри Прайз, — проговорила я, и пока я говорила, наклонилась и протянула руку.

Он посмотрел на мою протянутую руку, и на секунду я подумала, он может проигнорировать мой жест, но затем его теплая ладонь прижалась к моей руке. Она послала поток тепла по мне — не заряд, как электрический ток или что-то глупое, похожее на это — но больше, как волна, медленное движение, но в конечном итоге всеохватывающий всплеск тепла, который превратил мой мозг, среди прочего, в желе. Сцена того, как его пальцы оборачиваются вокруг моего тела, когда он прижимает меня к книжному шкафу, заставила мои колени задрожать.

— Итак, мисс Прайз, приятно с Вами познакомиться, — сказал он, опуская мою руку и полностью игнорируя мое имя.

— Вы можете называть меня Обри, — сказала я.

— Не думаю, что когда-нибудь слышал это имя. Оно довольно уникальное.

— Меня назвали в честь бабушки. Оно достаточно старомодное, я полагаю, но лучше, чем другие, которые были бы даже хуже.

Он наклонил голову, будто ждал от меня пояснений. Точеная безупречность его подбородка на близком расстоянии стирала мою способность нормально мыслить, но я все равно глупо что-то промямлила.

— Жимолость (Honeysuckle), — объяснила я. — Любимое растение моей мамы. Мой отец клянется, что хотел назвать меня Хонисакл Прайз. Звучит как имя стриптизерши, не правда ли?

Я понятия не имела, что заставило меня рассказать эту историю или задать ему такой тупой вопрос, но он кивнул, казалось, серьезно задумавшись по этому поводу.

— Представляю, как было бы интересно терпеть такое имя.

Я сглотнула и перенесла вес на другую ногу, размышляя, стоило ли мне заверить его, что я не стриптизерша и не имею никакого намерения становиться ею. К счастью для меня, он заговорил первым.

— Учитывая Ваш короткий разговор с профессором Брауном вчера на занятии, я так понимаю, вы знакомы? — спросил он.

— Да, я уже третий раз посещаю его класс. Ни один и тот же курс, конечно же, — я сдала два других — то есть два других курса и этот тоже другой.

Я с ужасом осознала, что становлюсь такой же невнятной, как и Кара Свитцер. Но в свое оправдание могу сказать, он смотрел на меня бездонными голубыми глазами и говорил со мной своими прекрасными полными губами…

— Простите меня, — сказала я. — Такое ощущение, что я не могу нормально думать этим утром. Я мало спала, не потому что, Вы знаете… — О, боже мой! — Ну, у меня была — ну тяжелая ночь — и о блин, мне нужно выпить кофе.

Я зажала рот, понимая, что лучше надо было уйти раньше, когда я стояла в очереди. Но затем открылись небеса и появился хор поющих ангелов, потому что он улыбнулся мне, и вокруг глаз у него появились эти милые морщинки, а на правой щеке образовалась очаровательная ямочка. Это была самое прекрасное, что я когда-либо видела.

— Не беспокойтесь, — заверил он меня и наклонился вперед. — Я понимаю. Я сегодня так спешил, что не успел выпить кофе. Я, должно быть, выгляжу, будто меня спиной протащили по дороге.

Я улыбнулась его выбору слов, точно такие же подобные слова говорил мой дедушка. Я помню, как однажды декан Грант упомянул об английском происхождении своей жены. Вероятно, дедушка Дэниела был англичанином, который тоже использовал в своей речи глупые выражения.

— Хмм, ну, должно быть сложно, влиться в рутину в начале нового семестра, — сказала я. — Уверена, у Вас куча вводных моментов, с которыми приходиться иметь дело, не так ли?

— Да, если не одно, то другое. — Он выдохнул, будто готов был закончить разговор. А я наоборот не была готова расстаться с ним, поэтому пыталась придумать, о чем еще можно поговорить. Это было сложно. Вчера из-за своего любопытства я узнала вещи, которые мне не следовало знать. Я не могла сказать: — И как там бэха? Ты мыл ее сегодня утром? А как Пенни, она смогла найти наряд на День Святого Валентина?

К счастью, мои нейронные связи соединились.

— Кстати, я работаю у Вашего отца в колледже Виктории, — сказала я как можно непринужденнее.

Его брови резко поднялись вверх, и он сильно отдернул голову назад. По-видимому, он не ожидал такого поворота. Как и я.

— Серьезно? — спросил он, голос поднялся на октаву выше его обычного голоса. — В каком отделе?

— Полагаю, Вы назовете меня связующим звеном между Вашим отцом и различными группами студентов в кампусе, — начала я объяснять, но меня прервал звонок телефона. Это была Джули.

— Извините. Я должна ответить, — сказала я и прижала телефон к уху. Он кивнул, не спеша, переминаясь у дверного прохода.

— Привет, подруга. Я — неудачница, — простонала Джули. — Я только проснулась. Ты ведь там? Там чертовски многолюдно?

— Да, я здесь, и нет, все не так уж плохо. Я думаю, это будет класс бездельников. В том числе присутствующие, лентяйка. Но еще нет девяти. Думаю, суматоха только на подходе, так что тебе лучше вытащить свое стройное тело из кровати.

— На улице так холодно. Я не хочу вставать, — заныла она. — Можешь записать меня на тот же день, что и себя? Могу поспорить, мистер Шмекси, ассистент учителя, не узнает, что я не записалась сама, можешь использовать другую ручку и немного изменить почерк, хорошо? Сомневаюсь, что он будет занудно все проверять.

Я посмеялась над ее безразличием и новым прозвищем Дэниэла. Мистер Шмекси довольно неплохо подходил под свое описание.

— Ну, учитывая, что он стоит прямо здесь, это будет сложновато, милая, — сказала я ей.

Дэниел посмотрел на меня, осознав, что именно он является предметом разговора.

— Повиси минутку, Джул. — Я повернулась к Дэниелу. — Моя подруга хочет знать, могу ли я записаться от ее имени.

Он ухмыльнулся, пока поворачивался, чтобы закрыть дверь кабинета.

— Я чувствую, Вы тот тип людей, который сделает все ради друга, мисс Прайз. Однако, будьте осторожны, — сказал он. — Тот — караулит, этот — спит. Уж так устроен свет.

Он сделал вид, будто пьет из воображаемого стакана, показывая, что он направляется на поиски кофе. Я должна сказать, Джули попала прямо в точку, когда назвала его занудой, хотя возможно я поняла ее высказывание немного по-другому.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Как-никак не каждый день встретишь парня, с которым ты занималась жарким сексом во сне, а потом он, ухмыляясь цитирует «Гамлета». Наконец я вспомнила, что держу в руках телефон, и прервала свои мечтательные размышления.

— Джул, я запишу нас на пятницу, ладно? — сказала я, пока быстро вписывала наши имена на третий лист.

— Большое спасибо. Слушай, через пятнадцать минут я могу прийти в Харт Хаус (центр студенческой деятельности в университете Торонто), если ты хочешь выпить кофе. Мне лишь накинуть пару вещей, хорошо?

— Звучит здорово. — Я уже шла к выходу. — Я пойду туда сейчас и буду ждать тебя там.

— Спасибо, Обри, ты лучшая. Я быстро, — пообещала она.

Я ринулась из университета в кафетерий Харт Хауса и заказала маленькую чашку кофе и черничный кекс. Я села за столик на двоих, прочь от сквозняка двери и устроилась, чтобы насладиться завтраком в ожидании Джули.

Я откусила кекс и задумалась, как там себя чувствует Мэтт. Когда я уходила, в квартире была гробовая тишина, он и Джоанна все еще спали. Мне ненавистно было видеть его вчера таким расстроенным. Он переживет это, но расставания никогда не проходили легко.

Почти так же плохо, как и испытывать чувства, которые вначале же не находят взаимности, размышляла я, и прежде, чем эта мысль успела как следует устроиться в моей голове, появился он, мистер Безответность собственной персоной. Он стоял в очереди за своей порцией кофеина. Я отвернулась, в надежде, что он меня не заметит. Сегодня я уже, итак, достаточно выставила себя дурой.

Я отправила Мэтту сообщение с добрым утром, и когда я развернулась, чтобы засунуть телефон в карман, мимо меня прошел Дэниел. Сев за соседний столик спиной ко мне, он вытащил из сумки стопку бумаг и ноутбук. Он снял куртку, и когда повернулся повесить ее на стул, наши взгляды встретились. Он наклонил голову и улыбнулся. Блин, я обожаю эту ямочку. Взяв свой кофе, он встал и подошел к моему столику.

— Преследуете меня? — подразнила я.

Да, вот это чушь, Обри.

— Это было бы непросто, мисс Прайз, учитывая, что я ушел первым, — ответил он и едко посмотрел на меня.

— Хмм. Полагаю, в этом есть смысл, — сказала я, пытаясь не уделять столько внимания тому, как он облизывает губы и проводит большим пальцем по подбородку.

— Итак, цель достигнута? — спросил он, указывая головой в сторону университета.

— Да. Записалась на пятницу, — сказала я.

— Очень хорошо. — Он наклонился вперед с чашкой кофе и коснулся моей кружки. — Ну, за Вас. Увидимся завтра на лекции.

Он начал отходить, но прежде, чем он успел удалиться, я сказала:

— Тот — караулит, этот — спит. Уж так устроен свет». Гамлет, акт третий, сцена вторая. Гамлет говорит это Горацию, после подтверждения вины Клавдия с помощью «Мышеловки».

Он озадаченно посмотрел на меня.

— Я вижу, Вы снова обрели способность четко выражаться, мисс Прайз. Это должно быть чертовски хороший кофе. — Он подарил мне еще одну прекрасную улыбку и вернулся за свой столик, где начал заниматься бумагами, оставив меня абсолютно бездыханной.