Сила слова

Глава 20

Ты считаешь меня дураком

Шут:..Я не такой, кто я есть.

Виола: Я бы хотела, чтобы вы были такой, какой я хочу вас видеть!

Шут: Лучше, мадам, чем я есть?

Мне бы этого хотелось, потому что отныне я ваш дурак.

(Двенадцатая ночь, Акт III, Сцена 1)

РАНО УТРОМ в субботу мы с Мэттом обедали и разговорились. Пока разговаривали, мои мысли вернулись к событиям предыдущего дня. Дэниел сжимал мой мизинец во время поминальной службы. Облизывал мои пальцы в ресторане. Прижимал меня к дверце своей машины…

Я пыталась сосредоточиться на том, что говорил Мэтт, и смутно уловила, что он рассказывает мне что-то о фильме, который он изучает на одном из своих курсов, когда зазвонил мой телефон. Я вскочила, чтобы ответить.

— Алло?

— Обри?

— Дэниел! — воскликнула я.

Мэтт с любопытством посмотрел на меня. Чёрт, что я делала?

— Ты, кажется, удивлен, услышав меня. Я не вовремя? — Спросил Дэниел.

— Нет, конечно, нет. Секундочку. — Я повернулась к Мэтту и указала на тарелки на столе. — Оставь это, Мэтт. Я помогу тебе прибраться после, хорошо? — Мэтт отмахнулся от меня и продолжил есть. — Мне нужно забрать свои записи, Дэниел. Подожди, — сказала я, удаляясь в свою комнату и закрывая за собой дверь.

Я глубоко вздохнула, необъяснимо запыхавшись. Почему я была так взволнована разговором с ним по телефону? Я словно перенеслась в прошлое, в десятый класс.

— Привет, теперь я могу говорить.

— Ты чем-то занята? Я не помешал?

— Нет, нет, мы с Мэттом обедали, — объяснила я. — Я упомянула о своих заметках, потому что нужен был предлог, чтобы выйти из комнаты. Я подумала, это поможет оправдать твой звонок.

На мгновение воцарилось молчание. Он был раздражен тем, что я выпалила его имя?

— Не могу поверить, что я упомянула твое имя в присутствии Мэтта. Я была застигнута врасплох. Прости. — Я помолчала, ожидая ответа. — Дэниел, ты еще здесь? — спросила я.

— Да, я здесь, — ответил он. — Не нужно извиняться за это. Не думаю, что это важно. — Через несколько секунд он вздохнул, а затем его тон изменился. — Прости. Мысль о том, что вы двое там вместе, сводит меня с ума.

Я не могла поверить, что он всё ещё твердит об этом.

— Ты должен перестать переживать об этом. Он мой сосед по комнате. Конец истории. Мысль о том, что ты мне не доверяешь, причиняет мне боль. — Я села на край кровати и отколупнула ворсинку со своих штанов для йоги.

— Я беспокоюсь не о тебе, крошка, — сказал он. — Я видел, как он смотрел на тебя в ту ночь несколько недель назад. Я знаю этот взгляд, но дело не только в нем. Я бы хотел провести с тобой весь день, как он, занимаясь такими обыденными вещами, как просмотр телевизора и обед.

— Ты хочешь сказать, что моя жизнь обыденна?

— Ты понимаешь, о чём я. Не будь такой упрямой.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала я, откидываясь на спину. — В любое время, когда ты захочешь пригласить меня к себе в квартиру посмотреть телевизор, я буду там в мгновение ока, ты же знаешь. Чёрт возьми, я бы… пришла и посмотрела, как сохнет краска вместе с тобой.

— Вы, юная леди, как собака, вцепившаяся в кость. — Он рассмеялся. Напряжение спало.

— Разве я не была бы больше похож на собаку без кости? — Пошутила я.

Он прочистил горло.

— Без комментариев. И краска мокрая или нет, ты знаешь, что я не могу тебя здесь видеть, — сказал он твердым тоном.

Благоразумный Дэниел вернулся и снова полностью контролировал ситуацию.

— Да, дорогой, — сказала я с раздражённым вздохом.

— «Дорогой»? О, чёрт. Называй меня как угодно, но, пожалуйста, не «дорогой», — сказал он. Я почти слышала, как он съёживается.

— Это все из-за моих родителей.

«Дорогой», как правило, не входило в мой репертуар, но его реакции было достаточно, чтобы заставить меня чаще использовать это слово, просто чтобы надавить на него.

— Прости, сладкие коленки. Я не хотела, чтобы ты почувствовал себя стариком, — невинно сказала я. — Конечно, ты старше меня на годы и все такое, но…

— Эй, полегче, — предупредил он. — Не надо из-за меня комплексовать. У меня и так комплексов предостаточно. — Он помолчал секунду. — Это ты назвала меня «сладкие коленки»?

— Да ладно тебе. Ты должна сказать мне это.

— На мой взгляд, это слишком похоже на «сладкие булочки», — сказал он.

— Чувак, остановись, пожалуйста. А теперь расскажи мне, — сказала я, стремясь смягчить тон и увести разговор от Мэтта и моих ласкательных имен для него, — смогу ли я сегодня вечером взглянуть на одну из этих милых коленок?

Дэниел снова вздохнул.

— Не волнуйся. Мистер Крысиные штанишки будут сегодня вечером.

— Мистер Крысиные штанишки. Мне нравится. — Я перевернулась на живот. — Почти так же хорошо, как доктор Хобо.

— Кто такой доктор Хобо?

— Ты, конечно. Я начала называть тебя так после того, как увидела кое-что из твоего гардероба.

Он усмехнулся, что было облегчением. Я боялась, что он сочтёт меня идиоткой.

— Но когда на прошлой неделе ты появился у своих родителей, выглядя как модель с подиума, я решила дать прозвище и твоему альтер-эго, — добавила я.

— Значит, модель с подиума, да? — спросил он. — И как же, позвольте спросить, звали этого другого?

Я услышала улыбку в его голосе; его настроение, казалось, улучшилось.

Я прочистила горло.

— Гм, мистер GQ, (прим. пер.: мужской журнал о моде и стиле) — пробормотала я.

На этот раз он рассмеялся тем безудержным смехом, который я так любила. Было так здорово снова слышать, как он смеется над собой.

— Ты серьезно?

— Да, но у тебя это ничто по сравнению с прозвищем Джули.

— О, пожалуйста, подробней, — умолял он, всё ещё смеясь.

— Не смей говорить ей, что я рассказала тебе.

— Слово скаута.

— Ну, её звали… Миссис Шмекси. (От слова «секси»)

— Господи, хочу ли я вообще знать, о чем вы говорили весь последний месяц?

— Скорее всего, нет. И даже если бы ты хотел, не думаю, что я бы тебе сказала. Очень скоро кому-то понадобится лопнуть твое непомерно раздутое эго большой шляпной булавкой, — сказала я.

— Эй, время от времени самолюбие каждого нужна ласка. — Теперь он был совершенно серьезен.

— После той недели, которая у нас была, кое-что ещё тоже нуждается в ласке, тебе не кажется?

— Ладно, дамочка, тащи свою задницу сюда прямо сейчас! Пока мы разговариваем, я покрашу стену! — сказал он с наигранной настойчивостью в голосе.

— Главное, не останавливайся. Я буду у тебя через пятьдесят четыре дня, — небрежно бросила я.

— Чёрт бы побрал этот календарь. Может, это была не такая уж хорошая идея. — Он вздохнул.

— Эй, мне очень нравится этот календарь, но я бы очень хотела побольше узнать о рисунках внутри. Мне нужно, чтобы Джули объяснила мне, что такое репродукции.

— Кстати, о Джули…

— О-о-о. Звучит зловеще.

— Не совсем. Я тут подумал о том, что ты сказала вчера — как бы тебе хотелось, чтобы не приходилось скрывать правду от Джули? — Он сделал паузу, и я затаила дыхание. — Как бы это ни было тяжело, но у меня есть Джей, Брэд и Пенни, с которыми я могу поговорить, а у тебя? У тебя никого нет. Это не справедливо. Джули, кажется, отличный друг, и она никогда бы не сделала тебе ничего плохого, верно?

— Да. Абсолютно, — сказала я.

Он снова вздохнул.

— Если я расскажу ей о нас, мне будет немного неудобно, но я готов принять её, если это облегчит тебе задачу — при условии, что сможешь гарантировать её абсолютное молчание.

— Не могу представить себе другого друга, которому я бы сейчас доверяла больше, кроме, может быть, Мэтта, — сказала я. И снова его имя вызвало молчание. — Дэниел?

— Я здесь, — сказал он ровным голосом.

— Хорошо, как насчёт того, давай больше не будем говорить о нем. Договорились?

— Договорились, — сказал он. — Итак, что ты думаешь? Расскажешь ей?

— Решать тебе. Эта ложь убивает меня, но я не думаю, что имею право выдвигать подобные требования.

— Тогда решено. Скажи ей сегодня вечером. Это сделает нашу прогулку намного менее неприятной.

— Понимаю, к чему ты клонишь, но не могу просто так вывалить это на неё на благотворительном вечере.

— Почему бы тебе не пригласить её к себе, чтобы вы могли пойти туда вместе? Может быть, ты мог бы задобрить её, рассказав о Джереми?

— Ты серьезно? Хочешь рассказать ей и об этом тоже?

— Какое у него было выражение лица, когда я сказала ему, что иду сегодня вечером куда-нибудь с вами двумя? Я не могла продолжать создавать препятствия. Он определенно заинтересован в том, чтобы присоединиться к нам.

— Вау. Тогда ладно. Итак, когда я расскажу ей о нас, чем мне можно поделиться? Не хочу переходить границы.

— Что ж, как насчёт того, чтобы сказать ей, что мы несколько раз встречались вне занятий, чтобы обсудить школьные проблемы, поняли, что хорошо ладим и у нас много общего, и мы думаем, что, возможно, могли бы создать совместное будущее…

Он замолчал, а я задумалась над его словами. Мы могли бы создать вместе будущее. Это можно истолковать по-разному.

— Это открытый вопрос, — сказала я. — Как насчёт того, чтобы сформулировать так: есть ли что-нибудь, чего ты не хочешь, чтобы я ей рассказывала?

— Ты можешь рассказать ей, где и когда мы встречались, но не могла бы ты умолчать о некоторых, гм, неприятных подробностях наших встреч? — добавил он, смущенно хихикнув.

Я видела, что он улыбается. И видела, как он качает головой.

— Даже об ужине у твоих родителей? — Я спросила.

— Это хорошее начало, поскольку тот вечер, похоже, стал катализатором, и именно так ты познакомилась с Джереми, — сказал он.

— Могу сказать, для протокола, что очень рада, что твой отец пригласил меня на ужин в тот вечер? — предложила я.

Дэниел, не теряя ни секунды, ответил:

— Могу ли я сказать, для протокола, что я очень рад моим планам в Оттаве, которые сорвались в тот вечер? Особенно рад, что ты не умеешь играть в бильярд.

Я вспомнила, как опускался его подбородок и закрывались глаза, когда он говорил со мной таким образом. У меня возникло внезапное непреодолимое желание оказаться в его объятиях, и я почувствовала физическую боль от расстояния.

— Эй, дамский угодник? — Прошептала я.

— Да, крошка?

— Я скучаю по тебе, — сказала я.

— О, я тоже по тебе скучаю, — ответил он. — У меня чешутся руки, насколько я скучаю по тебе.

Господи, откуда он это взял?

— Не знаю, сколько ещё смогу притворяться, Дэниел. Так тяжело находиться рядом с тобой и казаться равнодушной. Сегодняшний вечер обещает быть трудным, знаешь ли, после вчерашнего.

— Я знаю, поверь мне. Вчера я перешёл границу. Не только Джули бросала на нас странные взгляды.

— Что ты имеешь в виду?

— Кажется, Кара заметила, как я смотрел на тебя в церкви. Она, казалось, заинтересовалась происходящим. Она меня беспокоит.

— Еще одна причина, по которой вам следует вести себя прилично сегодня вечером, мистер, — напомнила я ему.

— Я мог бы сказать то же самое о тебе. Ты сможешь держать себя в руках, когда увидишь мою невероятно милую коленку в потрепанных штанишках?

— Ты прав. — Я рассмеялась. — Я растекусь лужицей, в этом нет никаких сомнений. Так, эм, ты сейчас в них? — Спросила я, закрывая глаза, чтобы лучше представить.

— Вообще-то, да, — ответил он низким страстным голосом.

Я вздохнула, подыгрывая ему.

— Какая на тебе футболка? — Я провоцировала его.

— М-м-м, милая. — Теперь мне просто нужно было разнообразить картину. — Что на ногах?

— Ногах? Ничего. Я вышел из душа прямо перед тем, как позвонить тебе.

Дэниел, только что из душа, в джинсах и босиком. Боже милостивый.

— Обри? — спросил он. — У нас что, секс по телефону?

— Не перебивай. Я ещё не закончила.

— Ладно, извини. — Он хихикнул. — Что ещё тебе нужно знать, чтобы закончить?

— Ты ведь не брился, верно?

— Нет, инструкция была предельно ясной.

— Хорошо. А ты где? Я имею в виду, ты у себя в спальне или в гостиной?

— В гостиной. Я как раз собирался поиграть на гитаре, — сказал он.

— Ты шутишь.

— Нет.

Я услышала звук перебираемой гитарной струны. Застонала, низко и гортанно. Хотя я и шутила, но от этого зрелища я начинала чувствовать себя немного возбужденной.

— Закончила? — спросил он.

— Да, это чуть не довело меня до оргазма. — Я издаю преувеличенный стон удовлетворения. — По крайней мере, едва.

— Ты забавная.

— Рада, что удалось развеселить тебя.

— Так и есть. И я бы очень хотел, чтобы ты развлекала меня весь день, но мне пора возвращаться к проверке. Я почти закончил с заданиями по «Гамлету».

— Я тебя отпускаю, — сказала я. — Мне всё равно нужно закончить перечитывать «Антония и Клеопатру».

— Встретимся у Бреннан-холл в восемь тридцать? — спросил он.

— Заманчиво, — сказала я. — Я напишу тебе, если что-то изменится.

— Звучит как план. Удачи с Джули. И прости за то, что произошло, — добавил он. — Тоска по тебе делает из меня безумца. Мне невыносима мысль о том, что другой мужчина может быть так близко к тебе, в то время как я должен держаться на расстоянии. Это так расстраивает.

— Я понимаю, Дэниел, но у меня есть жизнь, друзья и другие отношения, которые также важны для меня.

— Знаю. Послушай, увидимся через несколько часов, сладкий. С нетерпением жду нашей встречи.

— Я тоже. До встречи.

— Пока, — тихо сказал он.

А потом он повесил трубку. Я улыбнулась, глядя в потолок своей спальни, полностью поглощенная своими чувствами к нему. В то же время в глубине сознания нарастало смутное опасение. Была ли его чрезмерная реакция на мои отношения с Мэттом результатом наложенных на нас ограничений, или он был склонен к собственничеству, которое угрожало моим отношениям с другими людьми? Я с внезапной ясностью осознала, что мои опасения были связаны с другой эмоцией: чувством вины. Вот она я, отрицающая любую связь с Мэттом, кроме дружеской, в то время как всего три недели назад я лежала на этой самой кровати, целуясь Мэттом.

Я бросила телефон на комод, прежде чем отправиться на кухню. Мэтт начал убирать посуду. Я помогла ему отнести последнюю тарелку в раковину и наполнить ее горячей мыльной водой.

— Так это был твой ассистент, верно? У вас вошло в привычку разговаривать с ним по телефону? — спросил он.

— О, эм, не совсем. Вчера у нас была назначена встреча, чтобы поговорить о моём отделении интенсивной терапии. Мы отменили встречу из-за панихиды, о котором я тебе рассказывала, поэтому он позвонил вместо меня.

Моё лицо всегда горело, когда я лгала. Я пыталась скрыть от Мэтта свой горячий румянец, сосредоточенно рассматривая тарелки и чашки в раковине.

— Он изо всех сил старается помочь тебе. В тот вечер он подвозил тебя домой после спектакля, а теперь звонит по телефону…

— Да, он порядочный парень. У меня небольшой курс английского. Этот парень хорошо со всеми ладит.

Мэтт что-то проворчал в ответ, похоже, приняв моё объяснение, что Дэниел не проявлял ко мне интереса как мужчина. Он продолжал рыться в шкафах, убирая кастрюли и сковородки. Я воспользовалась возможностью сменить тему.

— Итак, какие планы у тебя сегодня вечером?

— Шон звонил. Я собираюсь с ним встретиться. — Он прервал свою шумную уборку. — Он говорил о тебе.

— Правда? — Я посмотрела на него через плечо.

— Да, он видел тебя на той службе, на которую ты ходила вчера. Сказал, что ты выглядела сексуально.

— Иди ты, быть этого не может. — Я снова покраснела и поморщилась, когда отвернулась к раковине. Шон Уорд? Он никогда не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Почему сейчас?

— Я серьезно. Он даже спросил, не хочешь ли ты пойти с ним на вечеринку в стиле Кэп в следующую пятницу — полуофициальную?

Я видела листовки для вечеринки Кэп. Лозунг был такой: «Сегодня пятница, 13–е — Случится что-то плохое — Выгляди с иголочки, когда это произойдет». Я не планировала идти на полуофициальный прием без Дэниела; поскольку о его присутствии не могло быть и речи, о моём тоже.

— Не думаю, что пойду.

— Почему нет? Тебе стоит пойти куда-нибудь, развеяться. Может, встретишь парня. Или, знаешь, сходи с Шоном.

Он нахмурился и вернулся к запихиванию вещей в шкаф. Зачем он подсовывал мне Шона?

— Если события прошлой пятницы, тринадцатого, были предзнаменованием, того, что, я лучше останусь дома, — сказала я.

— Тебя вырвало, потому что тебе было плохо, Об. Это не имеет никакого отношения к дате, но к микробам, да, — сказал он, хлопая меня по заднице кухонным полотенцем. Я выхватила его у него, чтобы вытереть руки.

— Я подумаю. Сейчас мне нужно позвонить Джули и пригласить её к нам, прежде чем мы отправимся на благотворительный вечер в Бреннан-холл. Это благотворительный вечер MADD (прим. пер.: фонд «Матери против вождения в нетрезвом виде»), своего рода дань памяти погибшей девушке.

— В самом деле? Во сколько она придет?

— Часов в семь, думаю.

— Чёрт, к тому времени я уже уйду. Это очень плохо. Я не видел Джул с прошлого года. Помнишь, как она выпила целый кувшин мохито, который я приготовил? Это была хорошая ночь.

— Кое-что из этого я помню. — Рассмеялась я, швыряя в него кухонным полотенцем, прежде чем отправиться в свою комнату, чтобы позвонить Джули. Как обычно, она была в спешке, но мне удалось уговорить её зайти около семи, прежде чем отправиться на благотворительный вечер. Повесив трубку, я начала планировать грандиозное разоблачение. Как, чёрт возьми, я собиралась рассказать Джули правду о нас с Дэниелом?

Внезапно картинка Дэниела, играющего на гитаре, босого, в дырявых джинсах, отвлекло меня от мучительных мыслей.

И меня это вполне устраивало.

В половине седьмого я была уже готова и ждала Джулию. На прилавке лежала записка от Мэтта, в которой говорилось, что в холодильнике меня ждёт большой сюрприз. Там в большом стеклянном кувшине стоял кувшин с мохито. Может быть, немного смелости помогло бы мне рассказать Джули о нас с Дэниелом.

Я взяла маленький стаканчик и попробовала на вкус. Греховно вкусный — именно такой, каким я его запомнила. Я не смогла удержаться, чтобы не налить себе ещё, и только успела опрокинуть его, как раздался звонок. Я впустила Джули и подождала её около открытой двери квартиры. Как только она подошла достаточно близко, я заключила её в объятия. Я сжала ее слишком сильно, беспокоясь о нашем предстоящем разговоре.

— Обри, ты меня раздавишь, — выдохнула она. — Ты брала уроки у громилы? Кстати, где он? — спросила она, оглядывая квартиру.

— Мэтт ушёл на свидание с Уордом.

— Отстой. Я, в общем-то, надеялась встретиться с этим красавчиком. Ну, знаешь, лично ощутить его объятия, от которых ломаются ребра.

— Он тоже надеялся тебя увидеть, — сказала я, ведя ее на кухню.

— Но он оставил для тебя угощение. — Я открыла холодильник и достала кувшин.

— Боже мой! Листья мяты! Это то, о чем я подумала? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Да. Я выпила маленький стаканчик перед твоим приходом, чтобы убедиться, что он подойдет для компании.

Я наполнила два больших бокала, и мы чокнулись, прежде чем сделать по глотку.

— Это божественно, — вздохнула она. — Клянусь, у него талант.

— Пошли. — Я взяла кувшин в одну руку, а стакан в другую. — Мне ещё нужно нанести макияж. — Я отвела её в свою комнату и включила док-станцию для iPod. Джули плюхнулась на кровать, пока я наносила тушь.

— Обри, не знаю, в чем дело, но ты выглядишь потрясающе в последнее время, — одобрительно сказала Джули.

— Я? — Я критически оглядела себя в зеркале. Все, что я увидела, — это прежнюю себя.

— Да, ты прямо светишься. И посмотри на свои ноги и задницу в этих джинсах! — Джули переползла через кровать и встала на колени позади меня.

— Тебе не кажется, что у меня слишком худые ноги?

— Слишком худые? О чем, чёрт возьми, ты говоришь?

— Не знаю. Я чувствую себя такой долговязой. — Перед глазами встал образ Пенни и её округлостей.

Джулия вздохнула и, обойдя мой шкаф, облокотилась на него лицом ко мне.

— У тебя потрясающие ноги. Другие женщины убили бы за эти ягодицы. И у тебя классная задница, и ты это знаешь, — сказала она, глядя на меня прищуренными глазами.

Да, хорошо, я бы отдала ей должное.

— И чтобы я не слышала, как ты жалуешься на свою грудь или кожу, — предупредила она. — Не говоря уже о твоих волосах и глазах. Боже, послушай меня. Я говорю так, словно собираюсь сменить вкусовые предпочтения! — Она рассмеялась.

Она была такой замечательной подругой. Я боялась признаться, что лгала ей.

— Слушай, — сказала она. — Кажется, я поняла, что происходит. Мне тоже сейчас немного не по себе. Я была так занята танцами, что даже не задумывалась о свиданиях, но нет никакой логической причины, по которой парни не падали бы к твоим ногам. Может, от тебя исходят дурные предчувствия или что-то в этом роде. Бьюсь об заклад, если ты будешь высоко держать голову и говорить себе, что достойна внимания горячего парня, мужчины в мгновение ока выстроятся в очередь у твоей двери.

Я посмотрела на неё, прикусив губу.

— Ну, допустим, теоретически, есть привлекательный парень, который мне интересен, и, для пущей убедительности, допустим, что я ему тоже интересна.

— Что? — воскликнула она. — Появился горячий парень? Боже мой, я хочу услышать все!

Она усадила меня на край кровати.

— Не знаю, с чего начать, — сказала я.

— Ну, где ты с ним познакомилась? Как давно ты его знаешь? Как его имя? Он сказал, что ты ему нравишься?

Она не дала мне времени ответить.

— Я познакомилась с ним на занятиях…

— Правда? Значит, у вас уже есть что-то общее. Это потрясающе. Какой он? — подсказала она.

— Эм, ну, он умный, добрый, и очень забавный…

— О, нет, здесь повсюду написано «он прекрасный человек» — поморщилась Джули.

— Нет, нет, дело совсем не в этом. Он высокий, сногсшибательный, с потрясающей задницей, за глаза можно умереть, у него потрясающие волосы и потрясающая линия подбородка… Боже, нет слов…

— О боже! Он идеальный, — сказала она.

— Он просто замечательный, но не так всё гладко и солнечно. На самом деле всё довольно сложно.

Я потянулась за кувшином и наполнила наши бокалы. Как действовать дальше? Это было просто отвратительно.

— Сложно? В каком смысле? — спросила она.

— Ну, думаю, ты бы сказала, что мы не можем предавать это огласке. — Я тщательно подбирала слова, стараясь не выпалить всё сразу.

— Почему?

— Эм, ну, он преподаватель, так что все эти разговоры насчет секса, знаешь ли…

Я говорила нерешительно, наблюдая за выражением лица Джулии в поисках признаков понимания. Внезапно её глаза расширились, а челюсть отвисла.

Она начала говорить сама с собой:

— Что ты сказала? Высокий, с классной задницей, красивыми глазами, потрясающими волосами и линией подбородка? Чёрт возьми, не может быть! О, Боже мой! Ты же не серьёзно?

Да, она попала в самую точку. Её глаза сияли от изумления.

— Да, это так, — сказала я.

Она встала и прошлась по моей комнате, словно в оцепенении, затем повернулась и пошла обратно, прислонившись к туалетному столику с бокалом в одной руке и другой рукой на бедре.

— Знаешь что? Сейчас я должна быть в полном шоке. Но это не так. Я так и знала. Я даже спросила тебя вчера, что происходит между тобой и Дэниелом, а ты прикинулась дурочкой, — сказала она.

— Я знаю, Джул, прости.

— Как долго?

— Не настолько. Всего неделя. Все произошло так быстро и совершенно спонтанно.

Я рассказала ей об ужине у Грантов и о том, как Дэниел напился и признался в своих чувствах ко мне. Я опустила кровавые подробности урока игры в бильярд, по сути, сказав ей, что он потерял бдительность и рассказал мне то, чего при других обстоятельствах мог бы и не говорить.

— Значит, каждый раз, когда я видела тебя или разговаривала с тобой на этой неделе, вы с Дэниелом были вместе? Не могу поверить, что ты мне не сказала. Нет, позволь мне перефразировать — не могу поверить, что ты мне солгала!

— Ты, должно быть, догадалась, почему мы не показываем это всем? Он препод. Есть правила.

— Срочная новость, Обри, — то, как вы, ребята, смотрели друг на друга вчера? Официально публично.

С таким же успехом ты могла бы носить красные маячки в форме сердечек. Кроме того, я твоя подруга. Ты мне не доверяешь?

— Конечно, я доверяю тебе, Джул.

Я потянулась к её руке, но она вырвала свои пальцы из моей хватки, как будто только что прикоснулась к горячей плите. Её лицо покраснело. Она оперлась дрожащей рукой о комод в поиске поддержки.

— Я чувствую себя идиоткой. Ты позволяешь мне продолжать разглагольствовать о том, какой он сексуальный, в то время как вы двое встречаетесь? Ты от души посмеялась над этим за моей спиной, да? Глупая, наивная Джули.

— Вовсе нет. Это не так… — Я снова потянулась к ней, и она отстранилась. — Ты позволишь мне объяснить?

Она закрыла мне лицо рукой.

— Я не могу сейчас с тобой разговаривать. — Она начала пересекать комнату.

— Джули, ты же никому не расскажешь, правда?

Она резко обернулась, её глаза сверкали.

— Боже, не могу поверить, что ты только что это сказала!

— За кого ты меня принимаешь?

Я беспомощно плелась за ней, а она бросилась в гостиную, надела туфли и схватила пальто. Затем рывком распахнула дверь и выбежала в коридор.

— Джули, пожалуйста, не уходи!

Она, не оборачиваясь, прошла через дверь на лестничную клетку и исчезла. Дверь закрылась с глухим щелчком. Я постояла, глядя в пустой коридор, прежде чем смиренно вздохнуть и вернуться в квартиру. Я схватила свой телефон и мохито, допила остатки, прежде чем отправить Дэниелу сообщение.

Катастрофа. Джули только что выскочила из дома. Она очень зла на меня. — О

Я налила себе еще и села на кровать, ожидая ответа от Дэниела. Пару минут спустя зазвонил телефон.

— Обри?

— Дэниел! Где ты?

— Мы в пабе на Йонг-стрит. Я вышел на улицу. Значит, все прошло не очень гладко?

— Нет. Совсем. Она очень зла.

— В самом деле? Честно говоря, я не думал, что она так отреагирует. Она кажется довольно спокойной. Что случилось?

— Я всё объяснила, как ты и советовал, опустила все жуткие подробности, сказала, что мы будем действовать осторожно. Сначала я подумала, что она приняла эту новость, но потом услышала в моих словах ложах и убежала. Не думаю, что мы увидим ее сегодня.

— Чёрт, это нехорошо. Ты же не думаешь, что она кому-то скажет.

— Даже не начинай, Дэниел. Я подошла и спросил её об этом, а она чуть не сошла с ума. Она злится на меня, но не мстительна. Она не сделает тебе ничего плохого.

— Хорошо. Что ж, плохо, что она злится, но…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала я ему. — Всё в порядке. И что теперь?

— Что ж, думаю, я скажу Джереми, что он не увидит её сегодня вечером. Он будет разочарован.

— Не обижайся, но Джереми сейчас волнует меня меньше всего.

— Понимаю. Послушай, как бы это ни было некрасиво, я не хочу отменять наш вечер. Пенни и Брэд здесь. Они решили присоединиться к нам на благотворительном вечере.

— Правда? Они все там, и они знают, что мы… вроде как в этом замешаны?

— Они все знают и думают, что я немного не в себе, но они прикроют меня перед моим отцом. Не волнуйся. Они меня защитят. И тебя тоже.

— Ладно. Хорошо, — сказала я, испытывая некоторое сомнение.

— Эй, выше нос. Всё образуется.

Я вздохнула.

— Сомневаюсь.

— Не волнуйся, любовь моя. Я знаю, ты расстроена из-за Джули, но все будет хорошо. Ей нужно время, чтобы все переварить, вот и всё. Я вернусь в дом и допью свой коктейль. Ты можешь приехать и встретиться с нами перед Бреннан через сорок пять минут?

Остальная часть разговора прошла как в тумане. Повесив трубку, я почувствовала, как у меня в животе запорхали бабочки. Да, я волновалась за Джули, и нет, я не была уверена, что всё будет хорошо, но в тот момент была слишком занята тем, что переваривала тот факт, что он только что назвал меня «любовь моя», чтобы думать о чем-то ещё.