Сила слова

Глава 22

Гордость

Всякая гордость — это добровольная гордость, и твоя гордость такова.

(«Труд любви потерян», Акт II, сцена 1)

ВЕРНУВШИСЬ в КВАРТИРУ, я сразу пошла в свою комнату. Я сомневалась, что Джоанна вообще будет дома в тот вечер, но не хотела пересекаться с Мэттом, если он вернется домой раньше времени.

Переодевшись в пижаму, я плюхнулась на кровать. Хотя боль в голове утихла до легкой пульсации, мое сердце ныло, и я сгорала от стыда. Я уставилась на телефон, водя большим пальцем взад-вперед по экрану. Лучшим выходом было бы написать Дэниелу или, еще лучше, позвонить ему и извиниться. Но такая перспектива пугала. Он был так разочарован, когда захлопнул дверцу того такси. Что, если бы за последний час он решил, что я не стою таких хлопот? Прямо сейчас я могла бы цепляться за надежду, что он простит меня. Если бы я позвонила и столкнулась с пренебрежительным ответом, это был бы конец всему. Я не была готова к такому.

Что заставило меня повести себя так глупо? Дэниел был прав. Я вела себя неразумно. С моей стороны было неправильно так легкомысленно относиться к его чувствам. Я сорвалась и вела себя как ребенок. Но была ли полностью виновата? Он был инициатором всех наших флиртов — объятий, переписки, намеков — и всегда отступал, когда решал, что все зашло слишком далеко. Он заводил меня уже несколько дней. На этот раз я была зачинщиком, и он сразу же меня сторонится. Что тоже было нечестно с его стороны.

Я была так смущена. В глубине души чувствовала, что должна извиниться перед ним, хотя бы за то, что так раздраженно отреагировала на его отказ, но не была готова взять на себя всю ответственность за нашу ссору. Вся ситуация была отвратительной.

Дрожа, я забралась в постель с телефоном, установив громкость звонка на максимум на тот случай, если он позвонит или напишет мне ночью. После того как несколько часов ворочалась с боку на бок, я, наконец, заснула, крепко сжимая телефон в руке.

На следующее утро я проснулась в девять утра. С одной стороны, это было хорошо, потому что означало, что я хорошо выспалась. С другой стороны, мой телефон не звонил, чтобы разбудить меня, что, безусловно, плохо.

Где мой телефон? Я пошарила по кровати, заглянула под одеяло и приподняла подушку. Ничего. Подтянувшись к краю кровати, выглянула из-за края и увидела на полу свой телефон, на котором мигал красный индикатор сообщения. Я схватила его трясущимися руками. Уведомление на Facebook. Кто-то прокомментировал фотографию, которую я опубликовала неделей ранее. Черт. От Дэниела ничего.

Ни звонка.

Ни сообщения.

Что это значило? Он обижен? Зол? Испытывал ли он такие же угрызения совести, как и я? Боялся воспользоваться шансом позвонить или был слишком горд, чтобы сделать это?

Следующие полчаса я провела, свернувшись калачиком в постели, перечитывая сонет, который он написал для меня, вспоминая тот день, когда мы переписывались в библиотеке Харт-Хауса, и как он заставил мои колени подкашиваться, не прикоснувшись ко мне ни единым пальцем. Он был невероятно сексуален. Нет, я просто не могу нести ответственность за то, что так сильно хочу его. Какая женщина в здравом уме сможет устоять перед ним?

Я продолжала мучить себя, листая календарь и с тоской разглядывая сделанные Дэниелом от руки заметки. Записка Эйприл, от которой у меня всего несколько дней назад кружилась голова, теперь вызывала желание плакать. Я методично помечала красным крестиком субботу, седьмое марта. Пятьдесят три дня. Именно столько мы ждали — нет, именно столько нам пришлось бы ждать, если бы мы все еще были парой. Осознание этого ужасного состояния довело меня до слез, и несколько слезинок упали на страницу календаря, размазав красные чернила.

Я промокнула страницу салфеткой, но потом высморкалась и потерла глаза, пытаясь взять себя в руки. Слезами ничего не решишь. Если хочу исправить ситуацию, мне нужно что-то предпринять. Я нерешительно уставилась на свой телефон. Легкий стук в дверь прервал мои размышления.

— Эм, дай мне минутку, — позвала я.

— Нет проблем. Просто хотел узнать, проснулась ли ты, — сказал Мэтт через дверь. — Хочешь французских тостов?

Быстро проверив, не осталось ли на моем лице пятен косметики, я сунула календарь обратно в ящик и открыла дверцу.

— О, — сказала я, пытаясь изобразить убедительную улыбку. — Французские тосты — хорошая идея. Тебе помочь?

— Нет, все в порядке, я сама. Эй, тебе плохо? У тебя покраснел нос.

— Да, думаю, у меня насморк или что-то в этом роде. Прошлой ночью мне было не по себе.

— Серьезно. — Он заколебался. — Ты тусовалась с интересной компанией. — Он скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. Он старался говорить непринужденным тоном, но в его вопросе было написано «выуживаю информацию».

— Правда? — Спросила я, стараясь вести себя так же непринужденно и, без сомнения, потерпев неудачу так же очевидно, как и он.

— Ну, со своим ассистентом и его семьей? Это немного странно.

— Я думаю, это может показаться странным, но Дэниел хотел поехать поддержать Лэнгфордов, а его семья состоит в организации «Матери против вождения в нетрезвом виде», так что именно поэтому его братья и Пенни были там. Когда он узнал, что мы с Джули придем, мы решили посидеть все вместе. Ничего особенного.

Я была впечатлена от самой себя. Эта история прозвучала чертовски правдоподобно.

— Ха. Это круто, кажется. Итак, тот злой темноволосый парень, рядом с которым ты сидела?

— Старший брат Дэниела.

Я улыбнулась, услышав его описание. Мэтт действительно пробудил в Брэде все самое худшее.

— Верно, — сказал он, поджав губы и кивнув. — А вы двое?..

Он приподнял бровь. Роль второго плана, призванная сбить Кару с курса, вероятно, сработала бы и в случае с Мэттом, но я просто не могла снова ему солгать.

— Нет, он хороший парень, но между нами ничего нет, — заверила я его.

Мэтт кивнул.

— Слушай, должен тебе сказать, у Шона не хватило смелости подойти и поздороваться. Он вдруг превратился в нелепого подростка, когда заговорил о тебе. Что мне сказать ему?

— Я польщена его заинтересованностью, Мэтт, но я бы не хотела, чтобы он обнадеживался понапрасну. Он хороший парень, но я сейчас ни на что не рассчитываю.

— Вполне справедливо. Ладно, слушай, я собираюсь приготовить завтрак. Ты можешь пока принять душ, если хочешь.

Я воспользовалась его предложением, пока он готовил. Это было совершенно нелепо, но я взяла свой телефон с собой в ванную, опасаясь пропустить возможный звонок или сообщение от Дэниела.

Он не позвонил, пока я принимала душ. Он не звонил, пока мы с Мэттом завтракали, и я не слышала от него ни звука, пока мыла посуду. К полудню я начала нервничать. Я уже собиралась заняться домашним заданием по французскому, когда телефон наконец зазвонил. Я посмотрела на экран, молясь, чтобы увидела «Д. Грант». Но не увидела — это был просто номер.

— Алло?

— Обри? Это ты, милая? — О боже мой! Это Пенни!

— Да, это я. Как дела?

— Я в порядке. Надеюсь, ты не возражаешь, но я взяла твой номер у Джереми. Я звоню, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Ты действительно выглядела неважно, когда уходила вчера вечером.

— Пытаюсь выжить, — сказала я. Еле-еле. — Вы, ребята, задержались допоздна?

— Нет, мы уехали на такси в половине одиннадцатого.

— Так что думаешь о Джули? — Спросила я, обходя единственную тему, которую мне было действительно интересно обсудить.

— О, она просто прелесть. Настоящая находка. Казалось, они с Джереми хорошо ладили после того, как ты ушла. Думаю, ему даже удалось уговорить ее пойти с ним на свидание сегодня.

Я постаралась, чтобы мое волнение за Джули пересилило беспокойство, которое я испытывала из-за ситуации с Дэниелом.

— Они, кажется, хорошая пара. Я действительно рада за них.

— Я тоже. Вы двое должны зайти, как только мы устроимся. Мы что-нибудь придумаем, прежде чем я отправлюсь домой. Устроим девичник или что-нибудь в этом роде.

— Что? Домой, типа в Англию, домой? Ты уезжаешь?

— Всего на две недели. Я оставила мою бедную маму и подругу Веронику заниматься приготовлениями к свадьбе. Для мамы это уже слишком. Она, наверное, сходит с ума.

Вторая туфелька упала.

— Подожди, ты выходишь замуж в Англии?

— Да, дорогая, разве Дэниел тебе не говорил?

— Нет, думаю, об этом речь не заходила.

— Как жаль. Неужели, вы не проводите все украденные минуты вместе, разговаривая обо мне? — Она рассмеялась. — Но, да, на самом деле, я веду себя немного глупо. Мне невыносима мысль о том, что, когда я выйду замуж, рядом не будет моей семьи и друзей, а они не в состоянии позволить себе поездку в Канаду, поэтому мы возвращаемся туда.

— А семья Дэниела присоединится к вам?

— Да, все. Даже Пэтти. В самолете она устроит настоящий бунт. Брэд уверен, она будет стучать в дверь кабины пилотов, чтобы попросить пилота поторопиться, если он не поспеет вовремя. Брэд лучше всех изображает Пэтти. Я чуть не плачу от смеха.

Я улыбнулась при мысли о том, что Брэд изображает свою бабушку. Я представила, как Брэд и Пенни чертовски много смеялись вместе. Если бы только мы с Дэниелом могли так же веселиться. Я собралась с духом и осторожно попыталась заговорить на эту тему.

— Так ты говорила с Дэниелом сегодня утром? — Я спросила.

— Ты шутишь? Он знает, что лучше не звонить мне, когда показывают «Улицу Коронации». — Я рассмеялась, а она застонала от смущения. — Знаю, это ужасно. Это мое тайное удовольствие. У меня всегда возникает ощущение, что моя жизнь полностью налажена, когда вижу, как эти люди все портят.

— Я не знаю, Пенни. Я бы не подумала, что тебе нужно сравнивать свою жизнь с мыльной оперой, чтобы понять, что у тебя сейчас все чертовски хорошо. Брэд потрясающий, ты вот-вот переедешь в новый дом, планируешь свадьбу…

Я бессвязно бормотала. Я не знала, что сказать. Она не разговаривала с Дэниелом, поэтому понятия не имела, что у нас были разногласия. Должна ли я сказать ей или не развивать эту тему дальше? Я вспомнила свои слова, сказанные ей прошлой ночью.

Я не причиню ему боль, Пенни. Даю слово.

Нет. Я ни в коем случае не упоминала о нашей ссоре.

— Послушай, — сказала она. — Я позвонила не для того, чтобы с тобой поболтать. Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Надеюсь, мы скоро увидимся снова?

— Надеюсь, да, — сказала я.

У меня не хватило духу сказать ей, что я не уверена, увижу ли я ее когда-нибудь снова. Не могла признаться в этом даже самой себе. Я не только эмоционально привязалась к Дэниелу, но и всерьез привязалась к его семье.

Мы закончили разговор, и я продолжила свой внутренний спор. Каждый раз, когда я думала о том, чтобы позвонить Дэниелу, я видела его обиженное и сердитое выражение лица и слышала, как он говорит: «Ну и что? Это мило». Будучи законченной трусихой, я боялась столкнуться с его антипатией. В понедельник избежать встречи с ним было бы невозможно. Я бы подождала, что принесет следующий день.

Вместо этого я позвонила Джули, плюхнулась на кровать и стала слушать ее восторженные отзывы о Джереми. Несмотря на свои страдания, я с энтузиазмом откликалась на ее рассказы.

— Я же говорила, что он потрясающий, Джул. Он тебе правда нравится?

— Он такой милый. Кажется, у нас много общих интересов. Музыка, искусство… Он графический дизайнер. Правда, круто?

— Похоже, кто-то по уши влюблен.

— Я разговаривала с ним всего пару часов. Я сообщу тебе новости после нашего сегодняшнего свидания.

— Так у тебя уже есть парень? Он твой, детка.

— Обри, дорогая, я не гонюсь. Я предпочитаю, чтобы догоняли меня, а не я была в роли преследователя.

— Хорошо сказано, подруга.

Даже очень. На самом деле, я бы хотела, чтобы она поделилась со мной этой мудростью до того, как я стала такой назойливой с Дэниелом на заднем сиденье того такси. Я бы избавила себя от многих огорчений.

Когда разговор зашел обо мне и Дэниеле, я быстро решила не делиться подробностями нашей ссоры. Что касается Джулии, то мы с Дэниелом еще не вступали ни в какие романтические отношения. Как бы я объяснила, что разозлилась из-за того, что он не захотел отвезти меня домой, чтобы поваляться в постели? К тому же Дэниел разозлился бы, если бы узнал, что я разглашаю личные подробности наших отношений. Итак, я снова прибегла к полуправде и снова возненавидела себя за это.

Прежде чем закончить разговор, мы договорились поужинать во вторник вечером в «Мэдисон Хаус», чтобы у нас было время, как следует поговорить. Может быть, к тому времени мы с Дэниелом все уладим, и я смогу снова смеяться и падать в обморок от его прекрасных глаз и потрясающей задницы.

Поход на работу в понедельник утром должен был стать приятным развлечением от моих постоянных мыслей о Дэниеле, но каждый раз, когда смотрела на лицо Дина Гранта, я вспоминала обиженное выражение лица Дэниела и его печальные глаза. Нет, официально моя работа была наименее эффективным развлечением. В девять часов Дин Грант отправился на еженедельную встречу за чашкой кофе со своим сыном. Что касается меня, то я не увижу Дэниела до полудня — еще три часа неопределенности.

Вернувшись вскоре после половины десятого, Дин Грант направился прямиком в свой кабинет, а я занялась своей работой, стараясь не думать о том, какие потрясения может принести этот день. В одиннадцать часов пришел почтальон из офиса с пакетом почты для Вик. Он поставил его на прилавок.

— Доброе утро, Обри. Держи. Сегодня потяжелее.

— Спасибо, Нед. Хорошего дня! — Крикнула я ему вслед, когда он повернулся и, махнув на прощание рукой, толкнул дверь.

Я разложила почту по стопкам. Когда добралась до дна сумки, то наткнулась на письмо — мягкий конверт из плотной бумаги с напечатанной на машинке надписью: «ОБРИ ПРАЙС — ЛИЧНО И КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». Я быстро вскрыла запечатанный конверт и, заглянув внутрь, обнаружила записку, напечатанную на простой белой бумаге. Села за свой стол, чтобы прочитать его.

Обри,

Нам нужно поговорить. Я много думал, и не только из-за того, что произошло в субботу. Нам нужно обсудить кое-что важное. Сегодня выходной, а вечером мне нужно посетить мероприятие факультета. Я знаю, что большую часть завтрашнего дня у тебя занятия. Может встретимся после твоей лекции по французскому? Надеюсь, сможем найти время для встречи. Я бы предпочел не обсуждать эти вопросы по телефону.

Что касается того, что прилагается, то я был неосторожен и потерял твои перчатки. Мне жаль. Я заменил их. Надеюсь, теперь их будет трудно потерять! К сожалению, я беспокоюсь, что в субботу были утеряны не только твои перчатки, и, боюсь, мы не сможем исправить эту потерю так же легко. Что касается другого предмета, который я вписал, я не знаю, нужен ли он тебе по-прежнему. Похоже, в субботу это не принесло мне особой удачи. Надеюсь, ты уделишь мне несколько минут твоего времени сегодня днем, чтобы договориться о встрече.

— Д

Я порылась в конверте и вытащила пару мягких перчаток из шенилла. Они были в разноцветную полоску — кричащие, но милые. Дэниел был прав. Их было трудно не заметить. Я надела их. Они были очень уютными. Я как раз перечитывала записку, когда декан Грант вышел из своего кабинета, чтобы налить себе еще кофе. Он посмотрел на меня, сидящую за столом в диковинных полосатых перчатках и сжимающего в руке листок бумаги.

— Замерзла? — спросил он, посмеиваясь.

Я улыбнулась и сняла перчатки, сложила записку и небрежно положила ее обратно в конверт вместе с перчатками.

— Это подарок от друга. Долгая история.

— Они идеально сочетаются с твоим нарядом, — пошутил он. — Мне нужно сделать несколько звонков, и я знаю, что ты скоро уйдешь. Закрой дверь на обед, и увидимся в среду, хорошо?

Он вернулся в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Я еще раз просмотрела записку, пытаясь оценить его посыл. Он не был особенно теплым. На самом деле, чем больше я вчитывалась в его слова, тем более зловещими они казались. Читая между строк, я обратила внимание на слова «расставание». Не было никаких признаков привязанности, никаких нежных слов. В конце не было даже «с любовью» или «целую».

Я глубоко вздохнула и полезла в конверт, чтобы взглянуть на другой предмет, о котором он упоминал. Это была его черная футболка. Я закрыла глаза и поднесла футболку к лицу, тысячи мыслей и чувств пронеслись во мне, когда я вдохнула аромат духов Дэниела — мужской аромат, мыло и одеколон. Сандаловое дерево.

Дэниел.

Несомненно, это был хороший знак. Если бы он хотел разорвать отношения, стал бы он дарить мне что-то столь интимное, как одежду? Сомневаюсь. Итак, о чем он хотел поговорить? Возможно, он хотел прояснить, как все будет дальше? С этим я могла справиться. Даже если бы он отчитал меня за то, что я была незрелой, я бы справилась. Я бы защитила себя и обратила внимание на несправедливость его собственного непоследовательного поведения, но я, конечно, могла бы быть достаточно сильной, чтобы извиниться за то, что говорила импульсивно и причинила ему боль в процессе.

Если он все еще заинтересован в том, чтобы добиться чего-то, возможно, мне следует выдвинуть свои собственные условия. Возможно, было бы неплохо немного отступить. Было слишком сложно держать морковку прямо передо мной, вне пределов досягаемости. В конце концов, я была всего лишь человеком — человеком, у которого просто не хватило сил устоять перед обаянием Дэниела Гранта.

Когда я вошла в класс, Джули уже сидела на нашем месте во втором ряду и быстро набирала кому-то сообщение. Я уселась на свой стул, с любопытством вглядываясь в крошечный экран.

— Я вижу, вчера вечером с Джереми все прошло хорошо?

— Потрясающе, — сказала она, улыбаясь и продолжая печатать что-то на своем телефоне.

— Знаешь, эти развивающиеся отношения с Джереми будут иметь серьезные последствия для здоровья. Я надеюсь, ты читала о синдроме запястного канала (неврологическое заболевание, проявляющееся длительной болью и онемением пальцев кисти. Относится к туннельной невропатии. Причиной заболевания является сдавление срединного нерва между костями, поперечной кистевой связкой и сухожилиями мышц предплечья, проходящими к кисти в канале запястья), потому что ты идешь по этому пути, юная леди, — пожурила я ее.

Она поджала губы.

— Заткнись, Обри, — сказала она, не пропуская ни секунды в своем быстром текстовом разговоре.

— Что случилось с «я не гонюсь»? — Я спросила.

Она пожала плечами.

— Теперь, когда я узнала его получше, поняла, что я полная дура.

Я подавила смешок, а она закатила глаза, дочитывая последнее сообщение и убирая телефон в карман.

— Эй, какие классные перчатки! Они бы хорошо подошли к этому, — сказала она, доставая из рукава свою радужную шляпу.

— Ну, ты не можешь их надеть. Это был подарок от кого-то особенного, — уклончиво сказала я, крепко прижимая их к груди. Я старалась вести себя непринужденно, но знала, что Дэниел может войти в дверь в любой момент, и я была как на иголках. Я надежно спрятала перчатки в рюкзак. Будь я проклята, если потеряю их.

— Понятно, — сказала она, постукивая ручкой по подбородку.

Когда Дэниел и профессор Браун вошли, Дэниел сел на свое обычное место. Он выглядел усталым и неряшливым, почти таким же неопрятным, каким был в начале семестра. Я искренне сочувствовала ему. Страдал ли он так же сильно, как и я?

Профессор Браун подождал, пока все рассядутся, а затем начал свою лекцию, повторив свои указания относительно чтения «Отелло» в среду. По аудитории прокатились стоны и недовольное ворчание. Я попыталась поймать взгляд Дэниела, но он не поднимал глаз. На самом деле, он был полностью поглощен своими мыслями. Казалось, он рисовал что-то.

Большую часть часа я была рассеянна и часто теряла концентрацию, чтобы взглянуть на Дэниела. В какой-то момент заметила, что он смотрит на кого-то в другом конце комнаты. Я проследила за его взглядом и поймала, что Шон смотрит на меня. Шон покраснел, когда наши взгляды встретились, затем откашлялся и демонстративно перевернул страницу в своем блокноте. Затем Дэниел взглянул на меня с бесстрастным, почти отсутствующим выражением лица. Я слегка улыбнулась ему, но вместо того, чтобы ответить тем же, он опустил глаза в свой блокнот и продолжил что-то строчить.

Ситуация не предвещала ничего хорошего.

Сорок пять мучительных минут спустя, когда профессор Браун закончил лекцию, он обернулся, чтобы посмотреть, не хочет ли Дэниел что-нибудь сказать. Дэниел встал и достал из сумки стопку бумаг.

— У меня есть материалы по «Гамлету» для тех из вас, кто завершил сравнительный анализ текста и живое исполнение, сдал экзамены. Если у кого-то из вас есть вопросы, не стесняйтесь записываться на прием, так как через несколько минут мне нужно будет идти на урок. Я оставлю их здесь. На сегодня у меня всё.

Дэниел разложил задания веером на первой парте, а профессор Браун помахал рукой и вышел из аудитории. Все разошлись, многие собрали свои бумаги, прежде чем направиться к двери. Дэниел сошел с платформы и направился к нам, коротко кивнув Джули, прежде чем повернуться и посмотреть на меня.

— Мисс Прайс, если бы вы могли уделить мне минутку, мы бы вкратце обсудили проблему, с которой вы столкнулись, — холодно сказал он.

— Конечно, — ответила я, пытаясь отразить его спокойствие.

Он вернулся к столу, чтобы собрать свои вещи. Кара и Линдси двинулись по проходу, направляясь к двери, но, прежде чем уйти, Кара оглянулась на меня через плечо с понимающим выражением лица.

Джули встревоженно повернулась ко мне.

— Как это понимать? — прошептала она, указывая на удаляющихся «мелкую рыбешку».

— Не знаю. Эта девчонка просто чокнутая. Не беспокойся. Слушай, в ближайшие пару дней я буду дико занята, так что, возможно, ты не получишь от меня вестей, но мы встретимся в «Мэдди» завтра в половине седьмого вечера, хорошо? Передай от меня привет Джереми.

— Обязательно. Увидимся завтра. — Она коротко сжала мою руку. — Приятной беседы, — добавила она, заговорщически улыбаясь, прежде чем уйти.

Приятной беседы? Это выглядело сомнительно.

Вокруг все еще толпилось несколько человек, которые перечитывали свои эссе, вероятно, пытаясь определить, есть ли у них что-то, о чем они хотели бы задать вопросы, но я все равно подошла к столу учителей. Дэниел оценивающе посмотрел на меня, его лицо превратилось в непроницаемую маску. Я спокойно встретила его взгляд, стараясь сохранить столь же бесстрастное выражение лица.

Посмотрите на нас двоих, пытающихся превзойти друг друга своим безразличием. Как там в старой поговорке? «Гордость порождает поражение». Единственным предметом спора было то, кто из нас первым сдастся. Когда перед нами повисла тишина, я поняла, что кому-то придется уступить. Я решила сделать решающий шаг.

— Как дела, Дэниел? — спросила я.

— Бывало и лучше, мисс Прайс, — ответил он, выпрямляясь в полный рост и засовывая руки в карманы джинсов.

— Ну, да. Что ж, ценю вашу готовность работать над преодолением тех трудностей, о которых вы упомянули, — сказала я, понимая, что мы не одни.

— Да, думаю, у меня есть несколько идей о том, как можно решить проблему. — Он был столь же туманен. — К сожалению, сегодня все расписано. Как насчет завтрашнего дня, скажем, после трех?

Я уже собиралась ответить, когда двое моих оставшихся одноклассников прошли мимо стола.

— Спасибо, Дэниел. Все хорошо. Увидимся в среду, — сказал темноволосый парень, проходя мимо трибуны и направляясь к двери. Теперь мы были одни.

Я обернулась, чтобы посмотреть на Дэниела.

— Извини, Дэниел, у меня встреча с ребятами из моего класса французского. Нам нужно спланировать групповую презентацию. Я понятия не имею, сколько времени это займет.

Он нахмурился. У меня сложилось четкое впечатление, что он думает, что я лгу, пытаясь отложить нашу встречу. Я никогда не была настолько честной.

— Как насчет вечера? Может, после ужина? Прости, что настаиваю, Обри, но нам нужно поговорить. Не хочу затягивать с этим, и я действительно не хочу говорить об этом по телефону.

Что откладывать? Что именно делать по телефону? Это прозвучало не очень убедительно.

— Да, я знаю, ты упоминал это в своей записке, — сказала я.

— О, отлично, ты все-таки получила посылку? Я не был уверен, что ее доставит курьер вовремя сегодня утром, и хотел, чтобы ты получила эти перчатки до того, как вернешься от Вик.

Я представила, как сегодня утром он первым делом помчался в почтовое отделение кампуса, чтобы положить конверт в почтовую сумку для Вик, и была тронута его заботой. Моя ледяная стена рухнула.

— Спасибо за перчатки. Ты не должен был этого делать. И еще спасибо за футболку. — Я грустно улыбнулась ему, и на этот раз он ответил мне задумчивой улыбкой.

— Что ж, несмотря ни на что, я все равно хотел, чтобы это было у тебя, — признался он, и его тон тоже немного смягчился.

Несмотря ни на что?

— Итак, завтра вечером, если я правильно помню, у тебя нет вечерних занятий. Ты можешь уделить час или около того, чтобы поговорить?

— Мы с Джули идем куда-нибудь поужинать. Я ни за что не отменю встречу после нашей ссоры в субботу. Это было бы еще большим оскорблением, тебе не кажется?

— Нет, ты права. Я бы не стал просить тебя об этом. — Он взглянул на часы, явно взволнованный. — Послушай, мне нужно спуститься вниз. Прогуляешься со мной?

Мы направились в коридор, и он запер за нами дверь класса. Затем остановился на верхней площадке лестницы и тихо заговорил.

— Как насчет того, чтобы поговорить после ужина с Джули? Как думаешь, ты закончишь к половине девятого или к девяти? Я мог бы заехать за тобой. Мы могли бы прокатиться… или еще что-нибудь, — предложил он.

— Думаю, так можно. Мы собираемся в Мэдисон-Хаус. Я могла бы написать тебе, когда мы закончим.

— Звучит идеально. Я схожу в библиотеку Робартса, поработаю кое над чем, а потом заеду за тобой. Буду ждать тебя в машине.

— По-моему, это отличная идея, — сказала я, натягивая пальто, пока мы спускались по лестнице.

— Тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросил он.

— Нет, я справлюсь. — Я несколько раз безуспешно провела рукой вверх и вниз по подкладке своего пальто.

— Вот. — Он остановился на нижней ступеньке и, схватив меня за полу пальто, осторожно просунул мою руку в рукав.

Его голос, ставший таким теплым, и прикосновения, которые стали такими нежными, чуть не вызвали у меня слезы на глазах. Он сошел с нижней ступеньки и повернулся, чтобы посмотреть на меня, наши лица оказались на одном уровне.

— Я принял важное решение, Обри, — сказал он почти неслышно. — Было бы неплохо обсудить все это.

Паника скрутила мой желудок, но я старалась сохранять спокойствие.

— Я чувствую себя ужасно из-за того, что произошло в субботу, но и у меня в голове кое-что прояснилось. Нам о многом нужно поговорить.

Он внимательно посмотрел мне в лицо, а затем вздохнул.

— Мне пора идти.

— Конечно. Тебя ждет целая аудитория учеников.

Мне нужно было, чтобы он ушел. Если бы он продолжал стоять там, я бы оказалась в его объятиях и умоляла его не уходить. Я была на грани отчаяния. Так или иначе, я должна была узнать, что, черт возьми, между нами происходит.

— Ладно. Что ж, желаю тебе хорошо провести эти пару дней, — сказал он наконец.

— Постараюсь. И тебе тоже.

Моя рука так и чесалась потянуться к нему. Я заставила себя не шевелиться, когда он медленно повернулся и отступил, сунув обе руки в карманы, и завернул за угол. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Когда в кармане моего пальто зазвонил телефон, я подумала, что это, возможно, сообщение от Дэниела, набранное наспех, когда он шел в зал для семинаров, — какое-нибудь нежное слово и знак надежды.

Но оказалось все не так. Это было сообщение от Джули.

Было странно видеть все его случайные, незаинтересованные взгляды теперь, когда я все знаю.

Так странно, что у меня есть секретная информация. Поговорим позже. — Джули

Я поморщилась. Хотя она, возможно, и была права насчет поведения Дэниела в последние недели, сегодня я не знала, сколько усилий ему на самом деле требовалось, чтобы выглядеть равнодушным. Я старательно набрала расплывчатый ответ.

Я знаю… это безумие, правда? Встретимся завтра в 18:30. — О

Я вздохнула, убежденная, что сойду с ума, пытаясь найти во всем смысл. Мне просто нужно было дождаться следующего дня. Так или иначе, я скоро узнаю, есть ли у нас с Дэниелом шанс на совместное будущее.