Скандальная любовь

Глава 28

Николь не шелохнулась. Сердце у нее гулко стучало. Хейдриан заполнил собой дверной проем. Он был в халате и босиком. Николь попятилась.

— Вы меня поняли? — рявкнул он.

На виске у него билась жилка. Глаза потемнели.

— Вы не имеете права, — прошептала она.

— У меня есть все права. Но если вы хотите начать нашу семейную жизнь таким образом, я не возражаю. — Он окинул ее тяжелым взглядом. — Вы совершенно безрассудны, мадам.

— Это вы безрассудны. Я вас предупреждала. Но вы все-таки заставили меня стать вашей женой.

Хейдриан ушам своим не верил. Он пристально смотрел на свою молодую жену.

Сначала она унизила его на глазах всего общества: можно себе представить, какие разговоры идут сейчас по городу, с каким наслаждением обсуждают, как обезумел герцог от любви к своей ненавидящей его жене. Но последний удар еще впереди. Ему придется попросить миссис Вейг заказать ключ от спальни его жены. После этого слуги станут шептаться о том, с какой стати молодая жена заперлась в первую брачную ночь. Пора положить конец всей этой чепухе раз и навсегда.

— Разве я не просил вас держать при себе свое недовольство?

— Так я и сделаю, не сомневайтесь.

Все, с него хватит. Герцог закрыл за собой дверь и повернулся к жене.

— У вас есть ровно одна минута, чтобы снять с себя свадебное платье, мадам, в противном случае я сделаю это сам.

— Вы меня изнасилуете?

Он холодно улыбнулся.

— И не подумаю. Или мне следует напомнить вам о некоторых особенностях вашей натуры? Полагаю, вам нужно начать с пуговиц. У вас осталось сорок пять секунд.

Она выпрямилась, ее роскошная грудь тяжело вздымалась.

— У вас нет выбора.

— Как глупо с моей стороны надеяться, что вы оставите мне выбор, ваша светлость! Вы, могущественный лорд!

— Тридцать секунд, мадам.

Николь перекинула волосы через плечо и разорвала застежку сверху на спинке платья. Жемчужные пуговки рассыпались по полу. Затем она сорвала все остальные пуговицы. Хейдриан молчал.

Однако тело его отреагировало на это незабываемое зрелище.

Николь сбросила с себя разорванное платье и пинком отбросила его прочь.

Хейдриан не сводил с нее глаз.

Она стала развязывать завязки многочисленных нижних юбок и отбрасывала их ногой, обутой в серебряные туфельки на высоких каблуках, так что все пространство вокруг нее заполнилось пенистыми шелковыми тканями. Наконец она стянула с себя корсет и запустила им в Хейдриана. Тот поймал его.

Теперь они смотрели друг на друга. Николь все еще была в бешенстве и тяжело дышала.

— Вы удовлетворены? — спросила Николь.

Хейдриан не ответил.

Молчание затянулось. Николь постепенно успокаивалась, дыхание стало ровнее, на щеках появился легкий румянец.

— Идите сюда, — тихо проговорил он.

Николь подняла на него влажные от слез глаза и повернулась к нему спиной, обхватив себя руками. Она дрожала.

Он молча подошел к ней сзади.

— Это не должно происходить таким образом, — проговорил он.

— Вот как?

Он сомкнул руки на ее голых плечах. Кожа у нее была гладкая, шелковистая, теплая.

— Нет, не должно.

Он привлек ее к себе. Она напряглась, Хейдриан прижался губами к ее шее.

Она не двигалась. Его губы нежно ласкали ее кожу, возбужденная плоть прижалась к ее ягодицам.

— Не надо, — простонала Николь.

Хейдриан обхватил ладонями ее груди. Вжался в нее, не отрывая губ от ее шеи.

Николь сдалась, и Хейдриан это почувствовал. Он быстро повернул ее лицом к себе, подхватил на руки и понес на кровать.

Николь зарылась в гору шелковых и бархатных подушек и выгнулась ему навстречу.

— Хейдриан, — прошептала она и запустила пальцы ему в волосы.

Именно этого момента он и ждал и, заключив ее в объятия, впился губами в ее губы.

Их языки сплелись. Она обхватила его ногами. Руки Хейдриана блуждали по ее телу. Хейдриан приподнял ее бедра и зарылся лицом в ее лоно. Никогда в жизни он не был в таком исступлении. Она задохнулась, а он ласкал ее губами, целовал бешено и интимно.

Она кончила яростно, и он лицом ощущал каждое ее содрогание. Она кончила во второй раз, шепча его имя, а он продолжал теребить ее. Потом поднялся над ней. Мышцы его плеч, груди и рук набухли и напряглись. Он обхватил ее лицо ладонями.

— Посмотри на меня!

Она открыла глаза. Они были полны желания. Хейдриан вошел в нее.

Их тела неистово поднимались и опускались на розовом бархатном покрывале. Шелковые, атласные и парчовые подушки посыпались на пол. Колонки трехсотлетней кровати стонали, розово-лососевый полог сотрясался, его край, обшитый бахромой, яростно подпрыгивал. Их стоны и крики разорвали тишину ночи.

Николь старалась не плакать. Но несколько слезинок все же скатились по щекам.

Она посмотрела на мужа. На своего мужа. При мысли об этом сердце у нее забилось чаще. Николь лежала обнаженная поверх розового бархатного покрывала; Хейдриан подбрасывал поленья в камин. Он стоял к ней спиной, и Николь залюбовалась им.

Он великолепен.

Хейдриан почувствовал на себе ее взгляд и вспыхнул.

— Нравлюсь ли я вам? — спросил Хейдриан.

— Да, — прошептала Николь.

Он сел на кровать, запустил руку в ее густые волнистые волосы и начал их гладить. Потом снова впился губами в ее губы. Николь казалось, что именно этого поцелуя она ждала целую вечность. Хотя не сосчитать, сколько их было в эту ночь.

Николь проснулась, слишком радостная, чтобы чувствовать усталость, несмотря на то что почти не спала. Она потянулась, повернула голову, но Хейдриана не увидела.

Николь села. Она так и уснула обнаженной, и это было замечательно. Улыбка не сходила с ее губ.

Какой же дурой она была, отказываясь выйти замуж за Хейдриана. Ведь она любит его до боли.

Она поднялась с постели, нашла на полу свой халат, накинула его, подошла к окну и раздвинула занавеси. Тяжелый серый день приветствовал ее. Близилась Зима.

Интересно, где сейчас Хейдриан, как поведет себя с ней.

Она пошла в ванную и пустила воду. Потом задумчиво села на край ванны. Она понимала, что не должна обманывать себя. Они провели полную страсти ночь, но это еще не значит, что он ее любит. Она не могла забыть, что Элизабет умерла меньше месяца назад. Но время лечит. А она, Николь, его жена, здесь.

Он несомненно питает к ней страсть. Возможно, когда-нибудь и полюбит.

Николь напомнила себе, что он женился на ней из чувства долга, но сейчас это не очень волновало ее.

Напрасно она не хотела выходить замуж за Хейдриана. Напрасно вела себя так во время свадьбы. Напрасно заперлась от него вчера вечером. И все ее непомерная гордость! Она с грустью подумала, что теперь никакой гордости у нее не осталось. Не зря он старался этой ночью.

Ну и пусть.

В дверь постучали. Вошли миссис Вейг и Энни. Вид у домоправительницы был обеспокоенный. В руках она держала поднос с завтраком.

— Ваша светлость, я не решилась бы потревожить вас, но услышала, как льется вода.

И она бросила неодобрительный взгляд на Энни.

Николь улыбнулась.

— Я хочу принять ванну.

— У вас есть прислуга, чтобы приготовить ее, ваша светлость, — сообщила миссис Вейг и укоризненно посмотрела на Энни. — Пошевеливайся, девочка! Ступай и проследи, чтобы ванна была именно такой, как нравится ее светлости!

— Да, мэм! — И Энни убежала.

Николь заморгала. Ведь она теперь не леди Шелтон, а герцогиня Клейборо. А герцогиням, решила она, не полагается самим готовить себе ванну.

— Прошу прощения, — сказала она.

Но миссис Вейг не слышала ее или сделала вид, что не слышит, она вошла в комнату и поставила поднос на изящный стеклянный столик перед камином. В камине потрескивал огонь, и домоправительница подложила дров. Интересно, подумала Николь, неужели это Хейдриан — ее муж — перед уходом развел для нее огонь?

— А что, приходил ли кто-нибудь — Энни, может быть, — утром развести огонь?

— Нет, ваша светлость, — миссис Вейг была шокирована. — Я никому не позволю беспокоить вас. Желаете, чтобы ваша горничная разводила для вас огонь на рассвете? Она может делать это тихо, не разбудив вас.

Николь не знала, будет ли Хейдриан спать следующую ночь в ее постели.

— Нет-нет, все хорошо. У меня чуткий сон, лучше меня не беспокоить.

Миссис Вейг кивнула и направилась к кровати.

Николь молча опустилась в кресло, глядя на поднос с оладьями, джемом и чаем. Хейдриан развел для нее огонь. Такая малость, а она тронута до слез!

— Энни, — строго окликнула горничную миссис Вейг, — отнесешь эти простыни прачке, а потом застелешь постель.

Николь посмотрела на миссис Вейг. Та отвернулась, чтобы раздвинуть занавеси на окнах и открыть их. Николь взглянула на постель и глазам своим не поверила. Посередине было темно-красное пятно, похожее на кровь.

Николь спустилась с лестницы. Теперь это ее дом, но она ощущала себя посторонней, а не хозяйкой и, уж конечно, не герцогиней. Она совершенно не представляла себе, куда идет, что ей делать и чего не делать.

Она — жена Хейдриана, герцогиня Клейборо. Николь это казалось невероятным. Но она улыбнулась, она не могла забыть, как лежала ночью в его объятиях, не могла забыть нежности в его глазах. А сегодня — сегодня он развел для нее огонь.

Она его жена. Не так уж это и плохо, совсем даже не плохо. Может быть, все обойдется, если она приложит немного усилий. Она сделает все возможное, чтобы загладить свою вину. Постарается быть хорошей женой, угождать ему. А главное — завоевать его любовь.

На тот случай, если он дома, ей хотелось появиться, как положено герцогине. Хотелось избавиться от своей склонности совершать ложные шаги. Хотелось вести себя пристойно. В то утро она отнеслась к своему туалету с необычным тщанием. Энни помогала ей, но о том, как должны быть одеты герцогини по утрам, молоденькая горничная знала не больше, чем Николь. Она твердо решила одеться, как полагается. К счастью, с ними была миссис Вейг, она следила за тем, чтобы все желания Николь исполнялись.

Николь не хотелось показаться несведущей, и она небрежным тоном спросила у миссис Вейг, что бы та предпочла — это или то платье. Польщенная домоправительница выбрала красивый ансамбль желтого и зеленого цвета, состоящий из облегающего жакета, расширяющегося к бедрам, и юбки, свободно задрапированной сзади. Ее не очень обрадовала необходимость так наряжаться с утра, но делать нечего, придется.

На втором этаже она прошла мимо стайки горничных, которые убирали коридор, лестничную площадку и бальную залу. Ее дверь выходила на эту площадку и была широко распахнута, виднелись блестящий пол из черно-белого мрамора, белые лепные колонны и потолок, расписанный фресками. Все девушки торопливо присели, увидев Николь, и хором приветствовали ее:

— Доброе утро, ваша светлость.

Николь прошла дальше. Такой почет потряс ее; это было невероятно. Еще больше ее потрясла мысль, что Хейдриан находится где-то в этом дворце и что она его увидит.

На нижнем этаже она остановилась. Чем заполняют свое время герцогини? Миссис Вейг сообщила ей, что обед подадут в час, если она не возражает. Николь не возражала. Была всего половина двенадцатого. Нужно решать что-то насчет вечернего меню — миссис Вейг спросила у нее, что ей хотелось бы на ужин. Николь было совершенно все равно, что приготовит повар, но для миссис Вейг было очень важно, что решит герцогиня, значит, придется этим заняться.

Но сначала нужно отыскать мужа. Разве жена не должна пожелать мужу доброго утра? Даже герцогиня. На первом этаже двое слуг в ливреях стояли в вестибюле, охраняя массивную входную дверь. Николь поспешила к ним. Оба приветствовали ее.

— Вы, случайно, не знаете, где Хейдриан? Я хотела сказать, где находится его светлость? — покраснев, спросила Николь.

Слуги оставались бесстрастными, они и бровью не повели. Старший ответил:

— Его светлость еще не выходил, ваша светлость. Может быть, он у себя в кабинете или в зеленой библиотеке.

— А где находятся эти комнаты?

— Кабинет — прямо через вестибюль, десятая дверь слева. Библиотека — наверху, на третьем этаже, дверь перед апартаментами его светлости. Библиотека есть на каждом этаже, — охотно пояснил он, заметив ее вопросительный взгляд.

Николь пошла к кабинету. Двустворчатая блестящая дверь была закрыта. Николь представила себе, как Хейдриан встанет из-за письменного стола и обнимет ее. Она постучалась.

Герцог пытался заняться счетами, но безуспешно. Обычно он проводил утро в поместье, верхом на лошади. Сегодня же, оставив свою молодую жену, уютно устроившуюся под бархатным покрывалом, он решил заняться бумагами и дождаться ее.

Он вставал рано, и сегодняшний день, несмотря на бурную ночь, не стал исключением. Он не знал, удалось ли поспать хотя бы час или два, но усталости не чувствовал. Напротив, испытывал необычайную радость.

И все благодаря жене.

Его жене.

Он не мог не думать о ней. Его одержимость выросла в сотни раз. Но какое это имеет значение? Ведь теперь она принадлежит ему.

Смягчится ли она после той немыслимой ночи, которую они провели? Или опять станет строптивой?

Услышав тихий стук в дверь, герцог вскочил из-за стола так стремительно, что все бумаги попадали на пол. Он быстро подобрал их и кое-как побросал на стол. Уверенный в том, что пришла Николь, он подошел к двери и распахнул ее. Взгляды их встретились, и Николь вспыхнула.

— Доброе утро, — сказала Николь.

— Доброе утро, — ответил Хейдриан. — Прошу вас, входите.

— Благодарю.

Он закрыл за ней дверь, думая о том, что она — самое великолепное создание, которое ему когда-либо доводилось видеть, и что желтый цвет ей очень к лицу. Топазы, подумал он. Он подарит ей топазы.

Николь прошла на середину комнаты и робко улыбнулась ему. Хейдриан ответил улыбкой. Сегодня Николь вела себя неагрессивно, и это было добрым знаком.

— Хорошо ли вы спали? — нарушил Хейдриан затянувшееся молчание. Не думать о ней, не ощущать физически ее присутствия было невозможно. Его бросило в жар. Интересно, как она отреагирует, если он возьмет ее прямо здесь, на софе?

— Да. Нет. Не очень. — Она усмехнулась.

Их взгляды встретились.

Николь отвела глаза.

— Я просто хотела поздороваться.

— Я рад.

Хейдриан почувствовал, что краснеет, и тоже отвернулся.

— Не хотите ли познакомиться с прислугой? — спросил он.

— О да, — с живостью ответила Николь.

— После этого мне придется уйти и заняться кое-какими делами, которыми я довольно долго пренебрегал.

— Вот как.

Была ли она разочарована? Судя по ее тону, была.

— Миссис Вейг подает ленч в час. Вы можете менять распорядок по своему усмотрению.

— Все прекрасно, меня устраивает.

Идя рядом с женой, Хейдриан думал о том, что охотно увел бы ее сейчас наверх. Впрочем, неизвестно, склонна ли она ублажать своего похотливого супруга утром.

На знакомство с прислугой ушел час. Клейборо обслуживали сто десять человек. Кроме того, нельзя было обойти вниманием садовников, егерей, управляющего парком, конюхов, грумов, главного конюха, дрессировщика, псарей, кучеров, лакеев и верховых, сопровождающих экипаж. Были еще два каменщика и четыре плотника, потому что, как объяснил герцог, в таком старом доме всегда что-то требует ремонта.

Он проводил ее обратно в дом и передал миссис Вейг и Вудворду.

— Желаю вам приятного аппетита, мадам. Сожалею, что не смогу к вам присоединиться за обедом.

Голос его звучал официально, но сожаления были искренними.

— Я понимаю, — сказала Николь. — Когда вы вернетесь… э-э-э… милорд?

Его брови взлетели вверх, и он улыбнулся. «Милорд» была общепринятая форма обращения, да и сама она была образцом благопристойности. Неужели в его жене произошла перемена? И надолго ли? Ведь Николь непредсказуема.

— Я вернусь к половине седьмого. Если пожелаете, можем встретиться в красном салоне в половине восьмого и выпить перед ужином шерри. Ужин в восемь. Разумеется, если вам это удобно.

— Вполне, все замечательно, — сказала Николь, слегка покраснев.

— Николь, вы можете все менять по собственному усмотрению, — сказал герцог очень тихо, так, чтобы слышала только она. — Предупредите только меня, миссис Вейг или Вудворда.

Николь кивнула, глядя на него во все глаза.

Хейдриан с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее, вложив в поцелуй всю страсть.

И потом весь день сожалел о том, что не сделал этого.