Скандальная любовь

Глава 3

Николь попыталась еще раз оглянуться, но герцог вел ее вниз по плоским ступеням прочь от дома. Вдовствующая герцогиня смотрела им вслед. Смятение Николь нарастало. Мать герцога наверняка знает о репутации Николь. Недаром у нее такой недовольный вид.

— Я так ждал вас, Николь! — Этот голос с легкой хрипотцой прогнал прочь все неприятные мысли. Они подошли к конюшне, и герцог велел привести лошадей. Герцог назвал ее Николь. Все шло слишком быстро. Словно сбылся ее сон.

Всю ночь Николь думала о нем, вспоминала каждое его слово, сказанное на маскараде. Впервые в жизни Николь почувствовала такое сильное влечение к мужчине. Иначе, как любовью, его не назовешь.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я зову вас по имени?

— Разумеется, нет, — пробормотала она.

От его голоса и взгляда по ее телу побежали мурашки.

— Прекрасно. Тогда и вы зовите меня просто Хейдриан.

— Хейдриан, — прошептала она, не в силах отвести от него глаз.

Конюх привел лошадей, и герцог отошел от нее, чтобы проверить подпругу ее лошади.

Они поехали по дороге, идущей среди полей. Герцог выразил восхищение ее чистокровной гнедой кобылой. Николь обычно ездила верхом на горячем вышколенном жеребце. Но сегодня решила произвести на герцога хорошее впечатление и поехала в дамском седле, сидя боком. Две горничные помогали ей одеваться, причесывали ее — туалет занял два долгих бесконечных часа. Николь казалось, что она понравилась герцогу, значит, время было потрачено не зря.

Чапмен-Холл остался далеко позади, затерявшись среди толстых высоких дубов. Дорога вилась по лесу, впереди виднелась поляна, где пенился ручей.

— Давайте пройдемся, — предложил герцог, легко соскочив на землю.

Девушка остановила кобылку, герцог подал Николь руку, и она соскользнула прямо в его объятия.

Когда его руки сомкнулись на ее предплечьях, она удивленно застыла; их колени соприкоснулись. Он ждал гораздо дольше, чем того требовала благопристойность, прежде чем отошел от нее. Потом улыбнулся, и лицо его преобразилось.

Николь затаила дыхание.

— Может, пройдемся? — спросил герцог.

Николь словно язык проглотила. Только кивнула. Она попробовала придумать подходящую тему для разговора, но герцог взял ее за руку, и все мысли вылетели из головы.

По берегу ручья оба шли молча. Герцог взял у нее поводья и повел обеих лошадей. Сердце у Николь гулко стучало. Молчание становилось напряженным. Николь стало не по себе.

Видимо, он это заметил, потому что нарушил тишину:

— Вы, кажется, недурно ездите верхом.

Она ездила верхом превосходно, но считалось, что скромность украшает леди.

— Пожалуй, — согласилась она. — Я… я очень люблю ездить верхом.

Он искоса взглянул на нее.

— Я тоже, — произнес он каким-то странным тоном, словно в его словах таился совсем другой смысл.

— Я езжу почти каждый день.

Он внимательно смотрел на нее.

— Вы ездите осторожно, Николь, или сломя голову? Вы рискуете?

— Рискую.

— Рискуете, — медленно повторил он и остановился. — Насколько велик риск?

— Я… я не знаю. — Его взгляд волновал ее. Как и его тон.

— Вы считаете, что риск возбуждает?

Нет ничего более волнующего, чем на большой скорости сделать прыжок в четыре фута.

— Да, — прошептала она.

Он сильнее сжал ее руку.

— Вы совсем не похожи на других. Впервые вижу женщину, которая призналась бы, что ее привлекает риск в развлечениях.

— Пойдемте дальше, — прошептала она.

— Как партнеры по верховой езде? — спросил он.

— П-по верховой езде? — пробормотала она, не в силах поверить в свою удачу и не совсем его понимая. — В-вы тоже любите охоту?

Он подошел к ней, взял за другую руку. Николь широко раскрыла глаза. Он крепко стиснул ее ладони. Она не могла бы отойти от него, даже если бы хотела, — но она не хотела.

— Не любил до сегодняшнего дня, — хрипло произнес он. — Вы хорошо ездите верхом, Николь?

Тут герцог привлек ее к себе, и она поняла — именно поняла, — что сейчас он ее поцелует.

— Оч-чень хорошо, — прошептала Николь.

— Думаю, что великолепно, — сказал он.

Николь никто еще не целовал. Она не представляла себе, что может быть приятного в поцелуе. До вчерашнего вечера. Вчера она грезила о его поцелуях, забыв стыд и пытаясь понять, что это за ощущение.

— Хватит ходить вокруг да около, — сказал герцог. — Я хочу вас, Николь. Страстно хочу вас.

Николь ушам своим не поверила. Их бедра соприкасались, ее груди терлись о его рубашку. Потом он прильнул к ее губам, поцелуй был неторопливый, нежный, ласковый.

Желание охватило Николь. Она напряглась. Герцог сжал ее так, что ей стало больно.

Николь обняла его. Теперь он целовал ее неистово, почти грубо, требуя немедленной отдачи. Она раскрыла рот и была потрясена, когда в рот ей ворвался его язык. И она коснулась языком его языка.

Неожиданно он положил ее на траву у ручья и накрыл своим телом. Николь вскрикнула от отчаянного, мутящего разум наслаждения. Она почувствовала, как он задирает ей юбки, и выгнулась навстречу ему.

— Скоро, Николь, — хрипло сказал он, — обещаю, что скоро я дам вам все, чего вы хотите; я и поскачу на вас верхом, как никто еще на вас не скакал.

Его рука скользнула по ее колену в тонком чулке, затем под юбку и по бедру. Николь раскрыла глаза и вдруг очнулась. Она лежала на спине, герцог Клейборо обращался с ней так, как не принято обращаться с леди.

Ей не хотелось, чтобы он останавливался, и зарылась руками в густые длинные волосы у него на затылке. Она застонала и заметалась, когда он погладил ее ногу с внутренней стороны. Когда он стал расстегивать крючки на ее жакете, у Николь мелькнула мысль, что она не только хочет произвести хорошее впечатление на герцога Клейборо, но также стать его женой.

Именно этого больше всего хотела Николь. Она схватила его за запястья и крикнула:

— Нет, прошу вас! Не надо!

Он замер. И тут Николь поняла, что зашла слишком далеко. Смятение охватило ее.

Герцог мгновенно скатился с нее и сел, избегая ее взгляда.

— Вы правы. Прошу прощения.

Этого Николь не ожидала и с облегчением закрыла глаза, надеясь, что он не сочтет ее безнравственной. Когда она открыла глаза, он стоял над ней с непроницаемым выражением лица.

Затем взял ее за руку и поднял с земли.

Неужели герцог теперь будет считать ее распущенной? — в отчаянии думала Николь.

— Это я во всем виновата, — сказала она чуть не плача.

— Не думаю, — ответил он спокойно. — С леди нельзя развлекаться на земле, как с какой-нибудь молочницей.

Она с недоумением посмотрела на него.

— Вы… вы на меня сердитесь?

Ей показалось, что в глазах его что-то мелькнуло.

— Нисколько. — Он помолчал. — Ни один мужчина не станет сердиться на такую красивую женщину.

— Вы считаете меня красивой?

Его губы тронула насмешливая улыбка.

— Конечно, дорогая. Я готов повторить это тысячу раз, чтобы доставить вам удовольствие.

Николь не понимала, что кроется за его словами, и снова пришла в смятение.

— Приезжайте завтра в Чапмен-Холл. — Это был скорее приказ, чем просьба. — К вечеру. Я буду ждать.

Николь кивнула:

— Непременно приеду.

Он чмокнул ее в губы.

— А теперь вам лучше вернуться в Драгмор. Я провожу вас до того места, где вас еще не будет видно из дома.

Ко времени возвращения в Чапмен-Холл герцог Клейборо уже вполне овладел собой. Он был возбужден, почти встревожен. Ведь он едва не овладел Николь Шелтон прямо на траве. Иными словами — потерял голову. Утратил над собой контроль. А теперь, что еще хуже, с нетерпением ждал их предстоящей встречи.

Он собирался прекратить отношения со своей нынешней любовницей мисс Холленд Дюбуа, как только вернется в Лондон. Она ему наскучила, хотя он провел с ней всего шесть ночей. Расставание для женщины — момент неприятный. Но герцог подсластит пилюлю. Подарит ей кучу драгоценностей и солидную сумму денег. Мисс Холленд Дюбуа быстро успокоится и без труда найдет себе нового покровителя, ибо очень хороша собой, весьма сговорчива и знает толк в любовных делах.

Возможно, он задержится в Чапмен-Холле немного дольше. Вместо того чтобы повидаться с Холленд, окажется в постели с леди Шелтон. Его челюсти снова сжались. Одна мысль о том, что его ждет, приводила его в возбуждение, и он понимал, что подошел к опасной черте — что может увлечься ею. И он сурово отбросил мысли об этой особе.

Едва он спешился и отдал жеребца главному конюху, как увидел мать, которая сбежала по ступеням и с решительным видом направилась к нему.

— Хейдриан, — сердито сказала она. — Нам нужно поговорить.

Он знал, что получит заслуженный выговор за то, что занимается волокитством у себя дома, однако не имел ни малейшего желания выслушивать его.

— Матушка, могу ли я напомнить вам, что мне уже не десять лет?

— Мне не нужно об этом напоминать, Хейдриан, — бросила она.

И решительным шагом направилась в дом, не обернувшись, чтобы посмотреть, идет ли он за ней.

Герцог вздохнул и решил, что противоречить матери не стоит. Бывало, он стоял и беспомощно смотрел, как жестоко и грубо обращается с ней его отец, это продолжалось многие годы, когда он был маленьким, и прекратилось, когда Хейдриану исполнилось четырнадцать лет. К тому времени он был почти шести футов ростом, на несколько дюймов выше отца и почти такого же веса. Однажды Хейдриан нанес отцу удар в челюсть, сбив его с ног. Затем еще два удара. После этого отец не смел даже пальцем прикоснуться к матери.

Поэтому теперь в любой ситуации он готов был выслушать ее с должным уважением.

Они вошли в маленькую обшарпанную библиотеку, и Изабель закрыла дверь.

— Ты сошел с ума!

— Что вы имеете в виду?

— Хейдриан! Достаточно того, что ты завел роман прямо здесь, но, Боже мой, с кем! С Николь Шелтон! Да как ты мог?

Шестое чувство подсказало ему, что сейчас произойдет что-то невероятное.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Ты обесчестил ее? — напрямик спросила Изабель. — Если да, то ее отец, Шелтон, убьет тебя!

— Матушка, — медленно начал герцог, — мне не кажется, что следует обсуждать мой, ну, скажем, опрометчивый поступок.

— Ты ее обесчестил? — вскричала Изабель.

Хейдриан едва сдерживал ярость.

— Конечно же, нет, — резко ответил он. — Эта леди не юная барышня, и мне непонятна ваша тревога.

— Да, она не юная барышня, но она дочь Шелтона, и как это не похоже на тебя — гоняться за… за невинными девушками!

Он резко выпрямился.

— Прошу прощения, но она не невинная девушка. Боюсь, мы говорим о разных леди.

— Мы говорим о леди Николь Брэгг-Шелтон, старшей дочери Драгмора, и не важно — замужем она или нет, скандал это или нет, но ты не можешь ее обесчестить!

Он смотрел на мать, и краска медленно сползала с его лица.

— Она не замужем?

— А ты как думал?

— Я думал… — начал он и осекся. — Она незамужняя?

— Незамужняя! Она должна была выйти за лорда Перси Хемпстеда четыре года назад, но не явилась на венчание. Разразился страшный скандал, который погубил все ее шансы на другое замужество. Конечно, Шелтон может купить ей мужа, но что это будет за человек? Мы оба знаем Шелтона, для него честь — превыше всего. Не говоря уже о том, что Николь в высшей степени эксцентрична, во всяком случае, так о ней говорят. Она еще больше склонна к отшельничеству, чем ты. Большую часть времени проводит в Драгморе, в обществе не показывается. Оно и неудивительно. Ведь от нее все отвернулись после скандала. Двери приличных домов для нее закрыты. Ты обесчестил ее, Хейдриан?

Он был потрясен. Ужасная ошибка, которую он чуть было не совершил, вызвала у него отвращение. Он едва не погубил невинную девушку! Он вспомнил, как она краснела от смущения. Но откуда он мог знать? Она явилась на маскарад без сопровождающих, в весьма смелом костюме, заигрывала с ним. Или он неверно истолковал ее поведение? Нарочно ли она увлекала его, или он оказался неразборчивым хищником?

— Я не обесчестил ее, — резко проговорил он и покинул библиотеку.

Николь очень хотелось, чтобы ее лучшая подруга Марта Хантингдон, виконтесса Серл, приехала из Лондона, потому что ей некому было рассказать о герцоге. Все произошедшее казалось просто невероятным. За ней, слишком высокой и неловкой, настоящей неудачницей, героиней скандала, стал ухаживать обаятельный, красивый герцог Клейборо? Он даже дважды приглашал ее к себе домой. И поцеловал. Сказал, что она красивая. Разве не означали все его поступки желание на ней жениться?

У Николь не было никакого опыта в отношениях с мужчинами, однако она не сомневалась, что он скоро сделает ей предложение и она станет герцогиней Клейборо.

Ее отец и Чед вернулись в тот вечер из Франции, закончив там свои дела. Эд, младший брат, учился в Кембридже, где изучал юриспруденцию. Она встретила графа и Чеда с сияющей улыбкой и обняла их, чем немало удивила обоих.

— Что с тобой? — спросил Чед. — Что ты задумала, сестричка?

Чеду было почти тридцать, темноволосый, как отец, он унаследовал от матери, первой жены графа, светлую кожу. Настоящий аристократ, он был хорош собой. Николь сердито посмотрела на брата.

— Ничего я не задумала, брат, — возразила она. — Я не из тех, кто уходит из дома вечером и не возвращается на рассвете!

— Ты не мужчина, — заметил Чед небрежно.

— Хватит, — мягко произнес граф, окинув дочь ласковым взглядом. — Ты вся сияешь, Николь. Хочешь мне что-то сказать?

Отец хорошо ее знал. Она была первым ребенком у него и графини Джейн и провела больше времени у него на коленях, чем Чед, Эд или Регина. Между ними существовала связь, которую было трудно объяснить, хотя мать шутила, что связь эту можно объяснить наличием дикарской крови у них в жилах и презрением к условностям. Николь забавляло остроумие матери, однако графа ее высказывания огорчали.

Николь, конечно, не собиралась рассказывать кому-либо из членов семьи о том, что у нее появился поклонник, и не кто-нибудь, а сам герцог Клейборо. И не задавалась вопросом, почему предпочитает держать это в тайне, в то время как раньше ничего не скрывала. В который раз она вспомнила о том, что произошло сегодня у ручья, и вспыхнула.

— Нет, папа, — сказала она как можно спокойнее, — просто я радуюсь вашему возвращению, сильно соскучилась.

Она снова его обняла, но во взгляде, который он бросил на дочь, было сомнение.

На другое утро Николь снова велела своим горничным помочь ей одеться для свидания с герцогом. К счастью, и Чед, и граф отправились осматривать поместье, поэтому не заметили, что выглядит она необычно. Она всегда ездила вместе с ними, но сегодня сказала, что у нее болит голова. Оба посмотрели на нее скептически, а Чед расхохотался.

— У тебя?! — недоверчиво спросил он. — Болит голова?

Николь явилась в Чапмен-Холл вскоре после полудня. Не успела она сойти с лошади и отдать поводья лакею, как из-за дома появился герцог, словно ждал ее.

Николь улыбнулась ему ослепительной улыбкой, однако лицо его оставалось суровым. Николь поблагодарила лакея и соскользнула на землю. Герцог между тем отпустил лакея, сказав, что конюх не понадобится. Николь пришла в замешательство. Если они снова поедут кататься, почему он не велит привести его лошадь?

Настроение у нее упало, радость растаяла, когда она увидела его непроницаемое лицо.

— Что-нибудь случилось? — спросила она с сильно бьющимся сердцем.

— Боюсь, что да, — твердо ответил он. — Кажется, я вечно буду просить у вас прощения. Я совершил ужасную ошибку, но не настолько ужасную, какую мог бы совершить.

— Какую… какую ошибку?

Сердце у нее упало. Не может же он сказать, что ошибся в своих чувствах к ней, она знает, что он не может подразумевать этого!

Его челюсти сжались.

— Я не знал, что вы не замужем.

Николь не поняла. Он не знал, что она не замужем? Ну и что? Но постепенно до нее дошел смысл его слов, и ее охватило отчаяние.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я был уверен, что вы замужем.

Он думал, что она замужем. Если он думал, что она замужем, значит, в его намерения не входило жениться на ней.

— Но вы… вы меня целовали!

Он сделал нетерпеливое движение.

— Конечно, не можете же вы быть настолько наивны, чтобы подумать, будто мужчина не станет целовать женщину, потому что она замужем.

Он считал ее замужней, и при этом женщиной определенного сорта — пренебрегающей моралью. Он вовсе не ухаживал за ней. Говоря его же словами, он просто хотел ею воспользоваться. Боль, возмущение, обида захлестнули ее.

Ее мечты втоптаны в грязь.

— Я прошу прощения. Я понимаю, что кажусь вам низким человеком, но, честно говоря, я настолько привык, что замужние дамы предлагают себя, что…

— Я не предлагала себя! — закричала Николь со слезами на глазах.

— Значит, я неверно понял ваше поведение. Очевидно, леди Шелтон, больше вам не следует сюда приходить.

Он пристально смотрел на нее.

Николь была потрясена и оскорблена.

— Можете быть уверены, вы никогда меня не увидите!

Она вырвала у него поводья и, прежде чем он успел ей помочь, взлетела в седло. Седло было дамское. Ну и пусть. Сейчас главное — уехать отсюда как можно скорее. Пришпорив свою кобылку, Николь пустила ее в галоп, обдав герцога облаком пыли.