Скандальная любовь

Глава 6

Джейн прошла в спальню графа, которая была рядом с ее спальней. Она никогда не спала в своей комнате, но держала там все свои вещи и иногда читала. Она остановилась в дверях, одетая в синий шелковый халат. На лице ее отразилась тревога.

Граф был раздет до пояса — на нем еще оставались брюки и носки. В свои пятьдесят с лишним он оставался стройным и крепким, поскольку постоянно занимался физическим трудом. С самого детства, когда еще жил в Техасе, и по сей день. Если нужно было выстроить каменную стену или сарай, энергично брался за дело, когда позволяло время. Сейчас, встретив взгляд синих глаз жены, он помрачнел.

Прикусив губу, она шагнула вперед.

— Что происходит между ними, Николас?

— Значит, ты тоже заметила?

— Как можно было не заметить?! Герцог пытался это скрыть, он буквально кипел от ярости, а Николь — я готова поклясться — дразнила его и мучила.

— Я никогда еще не видел Николь такой, — сказал граф.

Глаза Джейн взволнованно блеснули.

— Николас, а ведь Николь разоделась ради него. Она к нему неравнодушна.

Граф выпрямился, его серые глаза сверкнули.

— Ты, кажется, рада этому? Спятила, что ли?

Джейн окаменела — муж никогда еще не разговаривал с ней в таком тоне.

— Да нет, я пока в здравом уме и твердой памяти.

— Прости меня, — он обнял ее, маленькую и стройную. — Я огорчен и вымещаю это на тебе.

Она прижалась к нему, ощущая его крепкое, сильное тело. Она любила его сильнее, чем когда они познакомились, а ей тогда было шестнадцать. Кажется, прошла целая вечность. Но они до сих пор счастливы.

— Николас, нам нужно было бы тревожиться, но… — Она вздохнула. — Ты можешь себе представить? Наша дочь — герцогиня?

Николас отпустил ее, вид у него был недоумевающий.

— Джейн, ну что ты говоришь! Герцог Клейборо помолвлен.

— Я знаю. Но помолвку можно расторгнуть.

Николас мрачно посмотрел на нее.

— Не в данном случае, — возразил он. — Я хорошо знаю Клейборо. Для него честь прежде всего. Даже если бы он до безумия влюбился в нашу дочь, все равно не разорвал бы помолвку. Только разбил бы сердце Николь.

Николас отвернулся и провел рукой по густым черным волосам с проседью.

— Значит, если что-то между ними и было, теперь все кончено. Чем быстрее Клейборо вернется в Лондон, тем лучше для всех нас.

— Но ты сам сказал, что он — человек чести, я тоже в этом не сомневаюсь. Он никогда не скомпрометирует Николь. Напрасно мы беспокоимся.

Николас поморщился.

— Джейн, он — мужчина. И этим все сказано. Мужчина может потерять над собой контроль.

— Ты прав, — сказала Джейн.

Едва услышав за окном стук подков, Николь соскочила с кровати и увидела, что отец и Чед выехали из конюшни верхом. Она прикусила губу, натянула просторную белую блузу и бриджи. Вчера вечером она была в ярости, но утром испытывала радостное волнение.

Вспомнив, что накануне в библиотеке она сдалась ему, почти не сопротивляясь, Николь испытала стыд и унижение. Но как он посмел повести себя подобным образом у нее в доме?

Она должна высказать ему свое возмущение.

Одевшись, она сбежала вниз, зная, что никого, кроме прислуги, не встретит в столь ранний час; мать спит чуть ли не до восьми. Николь бросилась в сарай, с помощью конюха оседлала своего гнедого и пустила его в галоп. Воздух раннего утра был свеж и прохладен. Она мчалась по дороге, затем поперек луговины, легко перемахнула через каменную стену. На следующем лугу распугала овец и ягнят, рассмеялась, взяла еще одну стену. Промчалась по лесной дороге, лошадь разбрасывала копытами золотые и бурые листья. Через милю Николь остановила гнедого на краю герцогского луга, неподалеку от Чапмен-Холла.

Сердце у нее бешено билось, лицо горело от сумасшедшей скачки. Жеребец нетерпеливо фыркал.

— Погоди, — сказала Николь, поглаживая его горячую шею. Сверкнув глазами, она поехала дальше.

Из конюшен доносился громкий стук плотницких молотков. Николь направилась к дому, соскочила с лошади. Привязала гнедого к коновязи и, взбежав по ступеням, постучала в дверь тяжелым бронзовым молотком.

Никто ей не открыл.

Николь постучала еще несколько раз. Герцога могло не быть в доме, но прислуга-то там. Однако дом словно вымер.

Николь охватило смятение. Она взяла лошадь под уздцы и направилась к конюшне. Может быть, он там, внутри, следит за работами. А если нет, работники, конечно же, знают, где он. Он должен быть здесь, где же еще?

Она вошла в конюшню. Двое мужчин перестали стучать и пилить и обернулись.

— Я ищу герцога, — сказала она, узнав в работниках жителей деревни Лессинг. От их откровенных взглядов ей стало не по себе. Она никогда не общалась с работниками, только в тех случаях, когда ездила вместе с отцом и Чедом.

— Его тут нет, — сказал тот, что постарше, прищурившись.

Молодой выпрямился и окинул ее похотливым взглядом.

— Его-то нету, зато мы тут.

Николь бросила на него гневный взгляд.

— А где он? И почему никто не отзывается у дверей дома?

Молодой шагнул вперед.

— Да нет там никого. Вот почему, мисс.

— Никого нет? — повторила она.

— Герцог и вся прислуга взяли да уехали, — объяснил работник постарше.

— А чего это вас так интересует его светлость? — Молодой понимающе ухмыльнулся.

Пропустив его слова мимо ушей, Николь спросила:

— Уехали? Куда уехали?

— Обратно в Лондон, — ответил старший.

— Обратно в Лондон, — повторила Николь, пытаясь переварить сказанное. — А когда герцог вернется?

— Не сказал.

— Когда еще он вернется, а я всегда тут, — сказал Смайт, подходя к ней.

— Идите к черту! — крикнула Николь, круто повернулась и выбежала из сарая. Она вскочила в седло и пустила гнедого быстрой рысцой.

Уехал! Он уехал!

Сомневаться в этом не приходилось, и сердце у нее болезненно сжалось.

Он ворвался в ее жизнь так неожиданно — и так же неожиданно уехал. Еще недавно существовали только ее родные, ее лошади, ее книги и Драгмор, потом появился золотистый мужественный герцог, а теперь его не стало.

Ей следовало бы почувствовать облегчение. Но она была глубоко разочарована.

Подъехав к дорожке, ведущей через лес, она пустила гнедого шагом. Через несколько минут они оказались у быстрого ручья, и Николь охватили воспоминания о том, как они ехали здесь, как он целовал ее, прикасался к ней. Она остановила лошадь, спешилась и, став на колени перед ручьем, коснулась ледяной воды.

Жизнь не всегда бывает справедлива. Она давно это поняла, так почему именно сейчас ей так больно? Почему он так внезапно вернулся в Лондон? Вчера вечером сказал, что уедет через несколько дней. Вчера вечером… Так ведь он и уехал из-за вчерашнего вечера!

Она сама во всем виновата. Весь вечер донимала его. Напрасно он приехал в Драгмор, ведь мог отказаться.

Но все это не имело никакого значения. Герцог никогда не будет ей принадлежать. Никогда не женится на ней. Она может рассчитывать только на его поцелуи, в худшем случае — оказаться в его постели. Николь бросило в жар, ей бы следовало устыдиться подобных мыслей, но, как ни странно, стыда она не испытывала. В этом и заключалась вся сложность.

Конечно, она не собиралась ложиться с ним в постель, тем более при нынешних обстоятельствах. Он никогда больше ее не поцелует. При мысли об этом комок подступил к горлу.

Но Николь взяла себя в руки.

Оно и к лучшему, подумала Николь, взлетела в седло, пустила гнедого легким галопом и поскакала в Драгмор. Там она оставила жеребца на попечение конюха и поспешила в дом.

Когда она шла мимо столовой, ее окликнула мать, и Николь с удивлением увидела, что мать сидит за столом, поскольку обычно она пила чай с блинчиками у себя в комнате, пока одевалась.

— Доброе утро, мама.

Николь вошла в столовую, ощущая неловкость.

— Олдрик сказал, что ты еще не завтракала, — улыбнулась Джейн. Вид у нее был усталый, как будто она плохо спала. — Позавтракай со мной, дорогая.

Николь села, Джейн налила чаю и протянула чашку дочери.

— Мне что-то не хочется есть.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Вполне.

— Сегодня ты не поехала с отцом и Чедом.

— Я… я устала после вчерашнего вечера.

Джейн кивнула, намазала маслом горячий блинчик и протянула дочери.

— Ты хорошо проехалась?

Николь вспыхнула.

— В общем, да.

Джейн положила блинчик на тарелку, но не притронулась к нему.

— Где ты была, Николь?

Девушка не выдержала взгляда матери. Лицо у нее пылало.

— Тут, недалеко.

— В Чапмен-Холле?

Николь поперхнулась.

— Почему… почему ты так думаешь?

— Нам нужно поговорить, — сказала Джейн.

— Говорить не о чем! — воскликнула Николь.

— Очевидно, между тобой и герцогом Клейборо что-то происходит.

— Мама… Вы ошибаетесь! — Николь стала подниматься, но Джейн удержала ее.

— В таком случае я рада. Потому что он помолвлен и скоро женится на своей нареченной. Он не станет разрывать помолвку, Николь.

— Между нами ничего нет. — Голос Николь дрогнул. — Я презираю его. Надменный, напыщенный кретин.

Джейн была явно шокирована.

Тут Николь пристально посмотрела на мать.

— Мама, вы сегодня возвращаетесь в Лондон?

— Да, во второй половине дня. Мне как-то беспокойно, что я оставила там Регину, пусть даже на попечение леди Хендерсон. Я все же должна провести сезон вместе с ней.

Николь облизала губы.

— Я поеду с вами. Сейчас соберу вещи!

Джейн удивилась.

— Но ты терпеть не можешь Лондон.

— И все же мне надоела здешняя жизнь, я хочу бывать в обществе, если, конечно, вы не возражаете.

— Мы с отцом именно этого и желаем. Нельзя все время жить в деревне. Ведь ты еще молода.

— Я сию минуту буду готова, — сказала Николь, сверкнув улыбкой, и выбежала из комнаты.

Джейн смотрела ей вслед. Именно это и нужно дочери — снова оказаться среди людей своего круга, где она встретит достойного человека, найдет свою любовь. Хорошо, что герцог Клейборо остается здесь, в Чапмен-Холле, и они с Николь не будут видеться.