Скандальная любовь

Глава 30

Изабель почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

Она стояла рядом с Вудвордом, который дважды постучал в дверь кабинета Хейдриана. Ее визит не был неожиданностью. Накануне она прислала сыну записку, в которой просила принять ее. Записка получилась слишком официальной. Изабель дважды переписала ее, но так и не добилась легкой фамильярности, прежде свойственной отношениям между ней и сыном. И решила оставить все как есть.

С тех пор как Изабель открыла сыну правду о его рождении, — а случилось это почти месяц назад, — они виделись всего пару раз.

Изабель вызвалась помочь графине Драгмор с приготовлениями к свадьбе. Джейн с радостью согласилась. Изабель всегда относилась с симпатией к леди Шелтон, а теперь, познакомившись с ней поближе, стала восхищаться ею. В глубине души Джейн тоже была мятежницей, как и Изабель, и так же, как она, немало пережила в жизни.

Изабель была уверена, что дочь леди Джейн составит прекрасную партию ее сыну.

Подготовка к свадьбе заглушила в Изабель страх, который преследовал ее вот уже тридцать лет и с каждым днем усиливался. Но теперь он снова охватил ее.

Хейдриан рассердился на нее, и совершенно справедливо, за то, что она столько лет скрывала от него правду. Как теперь он отнесется к ней?

Когда Изабель вошла в кабинет, Хейдриан встал из-за стола.

— Как поживаете, мама? — спросил он с улыбкой. — Я очень удивился, получив записку с просьбой принять вас.

Глаза Изабель наполнились слезами.

— Я не хотела мешать.

— Вы вовсе не мешаете, — сказал Хейдриан. — Что-нибудь случилось?

Она промокнула глаза носовым платком и подняла взгляд на сына.

— Хейдриан, — тихо проговорила она, — судя по твоему поведению, ты больше на меня не сердишься?

— Присядьте, мама. — Он подвел Изабель к стулу.

— Или все еще сердишься?

Он пристально посмотрел на нее.

— Матушка, вы поступили неправильно, не открыв мне правду, когда я стал достаточно взрослым, чтобы все понять. Я бы и тогда понял. Я должен был знать, кто мой отец. Это важнее, чем ваше признание в давнишней, забытой связи. Неужели вы этого не понимаете?

— Я знаю, что была не права, — прошептала Изабель.

— Тогда почему вы так поступили? Ведь у меня гора с плеч свалилась, когда я узнал, что Френсис мне не отец.

— Я боялась.

— Чего же? Что тайна выйдет на свет? Этого никогда не произойдет, матушка. Я буду ревностно охранять вашу репутацию.

— Я беспокоилась не о своей репутации, — сказала Изабель, взволнованно вертя в руках носовой платочек.

— Тогда о чем же? Мое наследство обеспечено, даже если правда выйдет наружу. В конце концов, дед Джонатан сделал вас наследницей после Френсиса. Вы — законная наследница Клейборо, а после вас — я. У меня много родственников, которые охотно оспорили бы мое право на наследство, но их притязания суд отвергнет.

— Я боялась, что ты никогда не простишь мне того, что я сделала и что не сказала об этом тебе.

— Мама, это просто смешно, — тихо произнес Хейдриан.

— Так ты меня прощаешь? — спросила Изабель.

— Забудьте об этом, все остается по-прежнему. Как вы могли подумать, что я осудил вас потому, что вы обрели любовь и хоть немного счастья. Видит Бог, Френсис ничего не принес вам, кроме горя.

Изабель закрыла лицо руками и едва сдерживала слезы.

Хейдриан погладил ее по плечу.

— Не нужно плакать, мама. Все это в прошлом.

Изабель улыбнулась сквозь слезы.

— Я отправил на поиски двух сыщиков. Один должен был прибыть в Бостон две недели назад. Если мой отец там, если он жив, то уже получил мое письмо. Если что-нибудь станет известно, я вам дам знать.

— Нет. Я не хочу ничего знать.

Хейдриан пристально посмотрел на мать.

Сердце у Изабель болезненно сжалось. После стольких лет невозможно себе представить, что он жив, холост и по-прежнему любит ее. Если же он женат или охладел к ней, боль будет невыносимой.

— Ладно, мама, — сказал Хейдриан.

И, чтобы сменить тему разговора, спросил, не хочет ли она остаться поужинать с ним и его женой.

Но не успела она ответить, как дверь распахнулась и в комнату влетела запыхавшаяся Николь, растрепанная, в покрытых грязью бриджах и сапогах.

Хейдриан бросился к ней. Николь остановилась как вкопанная, устремив взгляд на вдовствующую герцогиню, и покраснела.

— Не может быть! — простонала она.

Хейдриан повернул ее к себе лицом и встряхнул.

— Что случилось?

Николь снова посмотрела на вдовствующую герцогиню. Что за невезение! Надо же было, чтобы свекровь увидела ее в первый раз в таком виде!

Хейдриан все еще тряс ее.

— Николь! Что случилось? С тобой все хорошо? — От волнения он перешел с женой на ты. Николь последовала его примеру.

— Хейдриан! Ты должен что-то сделать! Главного конюха избили бродяги, и он потерял сознание. Мне стоило немалых усилий взвалить его на мою лошадь и добраться до Клейборо. Вудворд послал за врачом.

— Ты ушиблась? — спросил Хейдриан.

Она покачала головой.

Хейдриан резко отпустил ее руки.

— Побудьте с ней, мама, — бросил он и вышел.

О'Генри так и не пришел в сознание, когда Николь добралась до Клейборо, он лежал ничком поперек седла, а она вела лошадь в поводу.

— Вот, дорогая, выпейте. Это успокаивает нервы.

Николь взяла рюмку и сделала несколько глотков. Вдовствующая герцогиня гладила ее по спине.

— Что с мистером О'Генри? — спросила Изабель.

— Не знаю! — простонала Николь. — И все по моей вине!

— Вы, конечно же, преувеличиваете, все обойдется.

— Только бы он не умер!

— Расскажите мне, что произошло.

Вдовствующая герцогиня была настроена вполне дружелюбно, и Николь стала торопливо рассказывать:

— Я настояла на том, чтобы мы ездили вдвоем с мистером О'Генри. Один из бродяг напал на меня! Я могла бы ускакать, но мистер О'Генри стал стегать его хлыстом! Там были еще двое, они стащили мистера О'Генри с седла и набросились на него. Я стегала их хлыстом, и, слава Богу, мой жеребец обезумел. Он ударил их вожака, едва не затоптал его, и все трое убежали.

— Боже мой, — только и могла произнести вдовствующая герцогиня.

— Ведь это все из-за меня, да? Я не очень хорошая герцогиня, а мне так хочется быть хорошей!

Изабель вздохнула:

— Ваш муж скорее всего очень рассердится, но возблагодарим Господа, что вы невредимы.

— Мне так жаль, что вы застали меня в таком виде, — уныло прошептала Николь.

Изабель улыбнулась:

— Это не повлияет на мое мнение о вас.

Николь тяжело вздохнула:

— Уверена, что вы еще больше утвердились в нем!

Изабель удивилась. Она подвела невестку к дивану, усадила ее и села сама.

— Дорогая, вы полагаете, что я отношусь к вам неодобрительно?

— А разве нет?

— Разумеется, нет.

Николь была потрясена.

Изабель улыбнулась:

— Напротив, я очень одобряю эту партию. Лучшего выбора мой сын не мог сделать.

— Почему вы так думаете?

— Вы женщина независимая, вот почему. Вы смелы и чужды условностей. У вас с Хейдрианом много общего. И много различий. Вы уравновешиваете друг друга, что очень важно в семейной жизни.

Николь округлила глаза.

Изабель похлопала ее по руке.

— Вы оба любите деревенскую жизнь. Но Хейдриан чересчур сдержан по натуре и придает большое значение условностям. Время от времени ему необходима встряска. Так что вы прекрасно поладите.

Николь не верила собственным ушам.

— Думаю, он очень рассердился на меня сегодня.

— Возможно, участвовать в потасовке было несколько опрометчиво, — весело произнесла Изабель. — Но я никому не скажу.

Хейдриану казалось, что ни разу в жизни он не был так зол. Уилл О'Генри пришел в себя и во всех подробностях рассказал о случившемся. Герцог вернулся в библиотеку.

Он остановился перед матерью и Николь, сидевшими на диване рядышком, и навис над ними.

— Мама, вам лучше сегодня не ужинать с нами.

Изабель встала.

— Я понимаю. Будь с ней помягче, Хейдриан. Ей и так досталось.

— Это ничто в сравнении с тем, что ее ждет.

Николь оцепенела.

— Мужайтесь, — сказала Изабель невестке, поцеловала ее в щеку и вышла, бросив на сына предостерегающий взгляд.

Воцарилось молчание.

— Вы можете объяснить свое поведение? — спросил наконец Хейдриан, снова переходя с женой на вы.

— Мне очень жаль, — начала Николь.

— И только? Ведь вас чуть было не изнасиловали, а вы заявляете, что вам очень жаль!

— Мы больше не будем ездить по общественным дорогам.

— Провалиться мне на этом месте, если вы вообще будете ездить! — сорвался на крик Хейдриан.

Николь вскочила.

— Хейдриан, будьте же благоразумны!

— С какой стати, если вы совершенно безрассудны!

— Я не искала этого приключения.

— Приключения? — окончательно вышел из себя Хейдриан. — Только вы можете назвать случившееся приключением!

— Я не это имела в виду! — крикнула она.

Ему хотелось рвать на себе волосы. Он сжал кулаки.

— Я сделал все, что мог, с самого начала — чтобы защитить вас от промахов, которые вы сами делаете. Но стоит мне отвернуться, как вы снова что-то натворите. Это же невероятно! Ваше благополучие, ваша жизнь подвергались серьезному риску!

— И мне очень жаль! — громко повторила Николь. Слезы текли по ее щекам.

Но Хейдриан уже не мог остановиться.

— Посмотрите на себя! — бушевал он. Он встряхнул ее, несмотря на ее попытки вывернуться. — Вы похожи на мальчика из конюшни — но при этом совершенно очевидно, что вы не мальчик! Господи! С таким же успехом вы могли быть голой! Вам никогда не приходило в голову, что я чувствую, когда моя жена бегает по округе в такой облегающей одежде, что каждый мужчина может с легкостью представить ее голой?

В Николь вспыхнуло возмущение.

— Теперь вы преувеличиваете.

— Ах вот как? Уильям все мне рассказал, мадам. Вы пробудили низменные желания в этих мужчинах. Будь вы в обычном костюме для верховой езды и будь у вас надлежащее сопровождение, они не посмели бы напасть на вас — герцогиню Клейборо! Или вы забыли, кто вы?

Николь вырвалась из его рук.

— Я хорошо помню, что я ваша жена, герцогиня!

— Ах, значит, мы все-таки сожалеем!

— Да! То есть нет!

— Вы сами не знаете, что хотите сказать! — закричал он. — Вы, очевидно, понятия не имеете, чем чревато ваше неразумное поведение!

Эти слова ее уязвили.

— Теперь, полагаю, вы собираетесь сообщить, что я больше не должна ездить по-мужски и обязана против собственного желания соблюдать приличия.

— Да, черт побери!

— Вы, разумеется, шутите!

— Мне сейчас не до шуток, мадам.

— Значит, вы лгали! — крикнула Николь. — Разве вы не говорили, что я могу делать все, что захочу? А я хочу ездить так, как ездила в Драгморе.

— Здесь не Драгмор, мадам, и я еще раз напоминаю, что вы теперь герцогиня. Черт побери, наверняка весь Лондон судачит о том, что вы одеваетесь, как мальчик. Неужели вам хочется постоянно быть в центре сплетен?

— Нет, — со слезами в голосе согласилась она. — Но…

— Никаких «но». — Хейдриан отпустил ее и отошел, тяжело дыша.

Его все еще била дрожь. Николь могли изнасиловать, ее чуть не убили. Если бы что-нибудь с ней случилось, он никогда не простил бы этого ни О'Генри, ни себе, хотя виновата была Николь. Хейдриан старался вернуть себе самообладание.

Прошло много времени, прежде чем он наконец повернулся к ней.

— А мистер О'Генри… он поправится? — спросила Николь.

— Он, без сомнения, пролежит в постели неделю или две, но, к счастью, не умрет. Ступайте наверх. Переоденьтесь. Сию же минуту.

— Что вы собираетесь сделать?

Хейдриан поморщился.

— Прежде всего велю сжечь эти бриджи. А вы, мадам, некоторое время даже близко не подойдете к конюшне.

Николь охватила ярость.

— Я также собираюсь задержать этих бродяг и бросить их в Ньюгейт.

— Хейдриан, — проговорила Николь, — вы несправедливы.

Он резко повернулся.

— Не смейте обвинять меня в том, что я несправедлив! Я защищаю вас, поскольку сами вы не способны этого сделать. А теперь оставьте меня!

— Когда вы успокоитесь, мы продолжим этот разговор.

— Ступайте наверх, мадам. Сейчас же. И не заставляйте меня сделать то, о чем я потом буду жалеть.

Николь выбежала из комнаты.