Смертельная клятва

15

САБРИНА

Когда я просыпаюсь, Каина здесь нет. Я знаю, что не должна была этого ожидать, но мое сердце все равно падает, и меня переполняет разочарование. Я сажусь, вытираю лицо руками и смотрю на гладкое пространство на кровати, где он был прошлой ночью, прежде чем я отключилась.

Должно быть, он сделал то, что обещал, — вышел на улицу, чтобы осмотреться, и не вернулся после этого. Я пытаюсь забыть о разочаровании, что он не остался на ночь, и яснее подумать о том, что это может означать. Когда я это делаю, у меня в животе пронзает приступ страха.

Я беру телефон и быстро набираю текст.

САБРИНА: Я понимаю, почему ты не остался. Но можешь хотя бы дать мне знать, что ты в безопасности???

Проходит несколько минут, пока я сижу и смотрю в телефон, мысленно перечисляя все боли, которые у меня есть этим утром. Я чувствую легкий ушиб между бедрами, и это меня странно возбуждает. Это напоминание о том, каким жестким и страстным Каин был со мной прошлой ночью, и как сильно он меня хотел, и насколько живой это заставило меня себя почувствовать.

КАИН: И тебе доброе утро, принцесса. Я в порядке.

САБРИНА: Ты нашел кого-нибудь? Что-либо?

КАИН: Тебе не о чем беспокоиться. Все в порядке. Я держу это под контролем.

САБРИНА: Так там никого не было?

КАИН: Тебе не о чем беспокоиться. Просто продолжай свой день. Увидимся.

Я смотрю на свой телефон, и меня охватывает неуверенность. Он не сказал точно, что снаружи никого не было, и у меня скручивает живот от тревожного страха.

САБРИНА: Значит, кто-то был? Каин, ты не можешь оставить меня в таком состоянии.

Я жду и жду, но он не отвечает. Я подумывала позвонить ему, но это не заставит его ответить, и сама мысль об этом заставляет меня чувствовать себя слегка сумасшедшей. Особенно учитывая, как все изменилось между нами вчера вечером.

В глубине души я знаю, что именно так обстоят дела у людей, которые выросли не так, как я. Иногда первый раз не является потрясающим моментом. Иногда парень не остается на ночь. Иногда все происходит очень непринужденно и на расстоянии вытянутой руки, и «Увидимся» — это нормальная реакция после знакомства.

Для меня все это странно, но моя проблема с Каином в том, что я не знаю, как с этим справиться, и я почти уверена, что он сейчас думает именно об этом — это была горячая, страстная, умопомрачительная встреча, но это был всего лишь секс, и так будет до тех пор, пока мы оба не захотим увидеть друг друга снова.

Вытаскивая себя из постели, я направляюсь на кухню, чтобы приготовить свой обычный безвкусный завтрак и кофе. У меня нет планов на сегодня, кроме встречи в книжном клубе сегодня вечером, и я использую это время, чтобы закончить часть своей работы по редактированию, с которой я отстала. Каин отвлекал меня, и хотя он был желанным человеком, я позволила ему встать на пути графика, который я начала строить для себя.

К пяти часам Каин все еще не написал. Я снова принимаю душ, замечая маленькую красную метку у основания горла, которая, должно быть, осталась от его рта прошлой ночью, и снова надеваю джинсы и свитер с рисунком подсолнухов. Мари спешит забрать меня, и как только я сажусь в ее минивэн, она замечает отметину на моей шее.

— Еще одно страстное свидание? — Спрашивает она с ухмылкой, и если бы у меня было какое-то намерение солгать, оно мгновенно пропало бы, когда мое лицо так вспыхнуло бы. — Хорошо, это да.

Я киваю, тяжело сглатывая.

— Да, мы пошли в закусочную поужинать. И бар. Он показал мне, как танцевать в линию.

Мари издает взволнованный звук, слегка подпрыгивая на водительском сиденье и поворачивая к дому Синди.

— Да! Я так рада за тебя. Ты собираешься увидеть его снова? И как ты это получила? — Она указывает на мою шею, и я чувствую, как цвет моего лица становится глубже. — Вы двое…

Мне удается кивнуть, мое горло слишком сжимается от нервного смущения, чтобы что-то сказать, и Мари вскрикивает.

— Боже мой, ты должна мне все рассказать. Но подожди, пока мы не доберемся до книжного клуба. Остальные тоже захотят об этом услышать.

Я немного съеживаюсь на своем месте, мой пульс подскакивает в горле при мысли о том, что меня окружают все эти женщины, которых я едва знаю, жаждущие подробностей сексуальной жизни, которую я едва начала. Для меня это странно: женщины, которых я знала еще в Чикаго, которые были частью моей группы друзей или вращались вокруг них, не хотели рассказывать о своем опыте общения со своими мужьями. Не было ничего хорошего или интересного для обсуждения, не было ощущения стремления поделиться секретами. Их мужья были выбраны для них без всякой мысли о желании или привязанности, и они не были довольны физической стороной вещей. Мимо этого нужно было проходить мимо, а не взволнованно шептаться.

— Я не думаю, что Синди захочет об этом слышать, — выговариваю я, обхватывая пальцами подол рукавов. — Она не выглядела слишком счастливой, когда мы в последний раз болтали об этом.

— Это потому, что она ревнует. — Мари машет рукой. — Но это не значит, что она не хочет знать все секреты. — Она усмехается. — Она любит сплетничать, только потому, что ей хочется, чтобы это была о ней.

Я не так уверена. Но это не имеет значения, потому что зоркий глаз Дафны замечает отметину на моей шее, как только мы входим, и сразу же возникает шум, требующий подробностей. Я не знаю, насколько мне хочется поделиться. Но опять же, какой смысл держать это при себе? Это то, что делают нормальные люди, напоминаю я себе и пытаюсь подавить свое смущение, когда мне задают вопросы.

— Мы сошлись на полпути, после того как несколько ночей назад мы сходили в закусочную и бар «Ворона», — говорю я им, мои пальцы крепко сжимают кружку горячего сидра. — Но сейчас это было действительно здорово, — признаюсь я на выдохе, и Дафна нетерпеливо ухмыляется.

— По шкале того, сколько раз он заставлял тебя кончать, насколько это было хорошо? — Спрашивает она, когда Мари наклоняется и шлепает ее.

— Дафна.

— Что? Я хочу знать. Он просто так выглядит или у него есть язык, чтобы это подтвердить? — Она шевелит своим, и я ловлю себя на том, что невольно смеюсь.

— Дважды, — признаюсь я. — И дважды прошлой ночью, когда мы прошли весь путь до конца.

— До конца, — Синди удивляется. — Ты говоришь так, будто учишься в старшей школе, Сабрина. У тебя же это не был первый раз?

Я бледнею, слыша язвительность в ее словах, и знаю, что все замечают, как я вздрагиваю в ответ. Я была готова сказать, что да, рассказать этим женщинам о своем первом разе так, как никогда бы не рассказала в своей старой жизни, но едкий комментарий Синди заставляет меня задуматься, хочу ли я вообще это делать.

— Сабрина, — мягко говорит Мари, и когда я смотрю на нее, я впервые с тех пор, как Колдуэлл бросил меня в этом городе, понимаю, что у меня здесь есть друг. Синди смотрит на меня с нескрываемой ревностью, а Дафна смотрит на меня с жадным желанием узнать больше, и этот взгляд в разной степени отражается в глазах других женщин, сидящих вокруг нас. Но лицо Мари мягкое, открытое, она беспокоится за меня. — Это был твой первый раз?

Что-то горит у меня в горле. Я быстро киваю, понимая, что сдерживаю слезы. Но я не хочу плакать. Не перед Синди, которой, я знаю, это понравилось бы.

— Да, — выговариваю я немного хриплым голосом. — Кажется, я уже упоминала, что до переезда сюда я жила достаточно в консервативной семье. Я делаю все это впервые. Все это. — Я тяжело сглатываю. — Это было действительно хорошо.

— Ты уверена? — Спрашивает Мари все еще мягким голосом, в котором есть сестринская нотка или, может быть, материнская. — Он не причинил тебе вреда или…

При этом мое лицо краснеет. Да, но мне понравилось, я не могу здесь об этом сказать. Я вообще не могу себе представить, чтобы это сказала, я даже не могу признаться Каину, как сильно мне нравится то, что он со мной делает. Я с трудом могу признаться в этом и себе.

Синди все еще смотрит на меня через круг диванов и стульев с ревнивым блеском в глазах. Дафна откашливается в явной попытке вернуть всех к причине, по которой мы на самом деле здесь.

— Итак, все уже ознакомились с главами, на которых мы должны быть к сегодняшнему моменту? — Спрашивает она, и ропот согласия по комнате отвлекает всеобщее внимание от меня и сплетен о том, что случилось с Каином.

По дороге домой Мари расспрашивает еще немного, но я уверяю ее, что Каин меня не обидел, и это было хорошо.

— Однако он не остался на ночь, — медленно говорю я, задаваясь вопросом, может ли она дать мне хоть какое-то представление об этом. Это было последнее, в чем мне хотелось признаться на встрече книжного клуба, учитывая, как прошел разговор, но я чувствую, что могу рассказать Мари. Что еще раз заставляет меня почувствовать, что, возможно, у меня здесь все-таки есть друг.

Рот Мари кривится, когда она сворачивает на подъездную дорожку.

— Может быть, он просто напуган, — говорит она наконец. — Мужчины не умеют обращаться с эмоциями. Бог знает, что мой муж — нет. Ты сказала, что это было интенсивно, да? Так что, возможно, это было и для него своего рода интенсивность. Он вернется. Если ты этого захочешь. — Она пристально смотрит на меня, паркуя минивэн перед моим домом. — Знаешь, это не обязательно должно быть серьезно. Ты делаешь все это впервые. Это может быть просто хорошее времяпровождение.

Я киваю.

— Я знаю. Я думаю, что это действительно все. — Я не позволяю себе слишком много думать о том, как я ревную, когда представляю, как он прикасается к другой женщине так же, как он прикасается ко мне, или о том чувстве, которое у меня возникало, когда я хотела быть особенной для него. Другой. — Это весело, пока оно длится, — добавляю я, и знаю, что пытаюсь убедить себя не меньше, чем ее.

— Напиши мне, если тебе что-нибудь понадобится, — говорит Мари, похлопывая меня по руке, когда я тянусь за сумочкой. — И не позволяй ему уговаривать тебя делать то, чего ты на самом деле не хочешь делать.

Это заставляет меня улыбаться и чувствовать себя немного лучше.

— Не позволю, — обещаю я, прежде чем выйти из машины и направиться внутрь.

В доме тихо и спокойно, настолько, что у меня на руках шевелятся волосы, и я еще раз задаюсь вопросом, стоит ли мне подумать о том, чтобы завести какое-нибудь домашнее животное. Кота, возможно. Но после того, как моя жизнь перевернулась, мне не хочется привносить в нее что-то еще, к чему я могла бы привязаться.

Кроме Каина. Кажется, я ввела его в свою жизнь с угрожающей скоростью, с безрассудством, которое не похоже ни на что, что я когда-либо делала в своей жизни раньше. Но он был неумолим, заставляя меня чувствовать себя живой впервые за все время, а может, и никогда. Я не осознавала, насколько мягкой и однообразной была моя жизнь, пока он не появился в ней.

На встрече книжного клуба я съела достаточно перекусов, поэтому не хочу есть, и вместо этого беру книгу, которую мы сейчас читаем, и пораньше забираюсь в постель. Мой телефон весь день молчит, за исключением сообщений от Мари и ничего от Каина, и я стараюсь не думать о том, почему это могло быть так. Я не могу притворяться, что мне не больно, но говорю себе, что прошу слишком многого, и он просто следит за тем, чтобы мы вели себя непринужденно.

Через некоторое время я начинаю чувствовать усталость и засыпаю, но меня будет звук, похожий на шарканье за окном. Сначала мне кажется, что я сплю, но я слышу это снова и вздрагиваю, я лежу совершенно неподвижно и жду, чтобы проверить, не сон ли это.

Раздается еще один звук, очень похожий на шаги, и я выскакиваю из кровати с колотящимся сердцем.

Если кто-то действительно крадется возле моего дома, мне нужно нечто большее, чем просто фотография отпечатка ботинка. Мне нужно посмотреть, смогу ли я получить представление о том, кто это на самом деле. И более того, я начинаю уставать бояться. Мне обещали, что я буду здесь в безопасности или настолько близка к безопасности, насколько это возможно. Я не хочу сидеть и ждать, пока Каин расскажет мне, что происходит.

Я никогда не знала, что происходило в моей старой жизни, и смотрите, куда это меня привело.

Тихо, не включая весь свет в доме, я подхожу к входной двери, и медленно открываю дверь, вздрагивая от небольшого скрипа, который она издает, и выскальзываю на крыльцо.

Мое сердце сильно бьется в груди, когда я выхожу во двор. Воздух прохладный, волосы на моих руках встают дыбом, когда я обхватываю их вокруг себя и тихо иду по траве к задней части дома. Я не знаю, чего я на самом деле пытаюсь здесь добиться, кроме того, чтобы мельком увидеть того, кто ползает по моему двору. Разумнее было бы остаться дома, но я не хочу просто скорчиться в своей кровати, вздрагивая от каждого шума и прыгая на собственную тень.

Избегать неприятностей, держаться подальше от опасности, быть «хорошей девочкой» — ничто из этого не спасло меня в последний раз, когда кто-то хотел, чтобы мне причинили боль. Не думаю, что и сейчас меня это спасет. И я не хочу зависеть от Каина в ущерб себе. Мужчина был единственной причиной, по которой я однажды выжила. Я не хочу сидеть и ждать, произойдет ли это во второй раз.

Подойдя ближе к краю дома, я ничего не вижу в темноте. Может быть, на этот раз я слишком остро отреагировала, думаю я, придвигаясь поближе к окну, когда слышу что-то позади себя. Треск, как будто кто-то наступил на ветку.

Я подпрыгиваю, прижимая руку ко рту, чтобы подавить вздох, и отпрыгиваю назад, прямо в твердую грудь и пару рук, которые мгновенно обхватывают меня.

Невозможно остановить крик, сорвавшийся с моих губ. Невозможно остановить ужас, который пронзает меня в тот момент, когда меня ловят, пока я не втягиваю воздух после крика и не чувствую знакомый запах Каина — древесный запах дыма и костра.

— Полегче, принцесса, — говорит он со смехом, и я извиваюсь в его руках, облегчение сменяется гневом, когда я пытаюсь оторваться от него.

Это бесполезно. Он прижимает меня к себе, поворачивая так, что я смотрю на него, и я вижу, как он смотрит на меня сверху вниз в почти полной темноте. Его мышцы напряжены, а голубые глаза при таком освещении кажутся черными.

— Какого черта ты делаешь, прячась возле моего дома? — Кричу я, забывая о соседях, которых может разбудить шум. — Какого черта, Каин! Ты не можешь написать мне или рассказать, что происходит, но ты можешь красться…

— Сегодня я был занят, — коротко говорит он, его рука все еще крепко обнимает меня за талию, не позволяя мне бежать или наброситься на него. — Пытался выяснить, что происходит с этой конкретной проблемой. А сейчас я просто проверял периметр, чтобы убедиться, что никто больше не заглядывает в твои окна. Я думал, ты спишь, и не хотел тебя будить. — Выражение его лица становится напряженным. — Я не ожидал, что ты окажешься настолько глупа, что пойдешь на расследование ночью одна. Что, если бы это был не я, Сабрина?

То, как он использует мое настоящее имя, говорит мне о том, что он расстроен. Но я также расстроена из-за него, поэтому сейчас не могу заставить себя по-настоящему волноваться.

— Тогда у меня будет совсем другой разговор с совсем другим человеком, — язвительно говорю я ему. — Но давай вернемся к той части, где ты сказал «никто другой». Что происходит, Каин? Ты нашел кого-нибудь?

Он колеблется, и я смотрю на него, снова вырываясь из его хватки. На этот раз он меня отпускает.

— Каин.

— Отлично. — Он вскидывает руки. — Я пытался справиться с ситуацией, Сабрина, чтобы у тебя не было причин бояться. Я не хотел, чтобы ты знала, что я действительно нашел кого-то, скрывающегося возле дома после того, как ушел прошлой ночью.

Холодный страх сжимает мой живот, но, услышав его слова, я не хочу показывать это.

— И это хуже, чем то, что я просто сижу внутри, слыша шумы и думаю обо всех возможных вещах, которыми они могут быть? — Я скрещиваю руки на груди, пытаясь не обращать внимания на то, как взгляд Каина мгновенно падает на мою грудь. — Я бы предпочла знать, что происходит, Каин.

Жар между нами на мгновение утих, вместо него проник холодный ночной воздух. Я решительно смотрю на него, отказываясь отступать.

— Ты не можешь хранить от меня секреты о моей жизни, — категорически говорю я ему. — Мне нужно знать. Я хочу знать.

Он выдыхает воздух, заволакивающий воздух между нами, и проводит рукой по волосам.

— Хорошо, — говорит он, выражение его лица столь же раздражено, как и мое. — Когда я вышел на улицу, чтобы проверить, как дела после того, как оставил тебя, я нашел здесь человека, который собирался заглянуть в твое окно. Я схватил его и отвез в участок.

— И? — Я нажимаю, и глаза Каина сужаются. Я могу сказать, что его терпение ко мне начинает иссякать, но я не могу заставить себя по-настоящему переживать в этот конкретный момент. Я хочу знать, что происходит.

— Я допросил его. — В его тоне есть что-то уклончивое, и я улавливаю это.

— Что значит «допросил его»? — Я не наивно отношусь к тому, как люди, подобные силовикам моего отца, допрашивают людей, которые, по их мнению, могли дать им ответы. Мой отец пытался оградить меня от этого, но я все равно что-то слышала.

Но Каин не силовик Братвы. Он шериф. Сотрудник правоохранительных органов маленького городка. Инструменты, которые использовали люди моего отца, никогда не были частью того, что он делал. Я не могу себе этого представить.

Не могу? Каин, может быть, и шериф в Риверсайде, но я думаю о голодном человеке, который ворвался в мой дом, и чужая кровь все еще стекала с его костяшек пальцев.

Разве я не могу представить, чтобы этот человек делал что-то более жестокое, чем просто задавал вопросы?

— Я получил от него кое-какую информацию, — категорически говорит Каин. — Он не тот, о ком тебе стоит беспокоиться, Сабрина. Это вопрос правоохранительных органов, и я разберусь с ним.

— Он все еще в тюрьме? — Спрашиваю я, и Каин снова колеблется. Это и есть ответ на мой вопрос. — Я хочу его увидеть.

— Что? Нет. — Каин качает головой. — Абсолютно нет.

— Я хочу посмотреть, узнаю ли я его.

— Зачем? — Каин бросает вызов, и мой желудок сжимается.

Я не хочу рассказывать ему о том, кем я была до этого. Мы еще не там, и я не знаю, будем ли мы когда-нибудь. Прямо сейчас я хочу, чтобы он увидел во мне мое настоящее, а не прошлое.

Хотя сейчас я так на него зла, что мне вообще все равно, как он ко мне относится.

— Ты не очень откровенен, — жестко говорю я ему. — Значит, мне это тоже не нужно. Но я хочу увидеть человека, который пытался ворваться в мой дом или, по крайней мере, шнырял вокруг него. Ты можешь отвезти меня туда сейчас, или я могу завтра появиться на станции и устроить сцену.

Я обхватываю себя руками, поднимаю подбородок и вызывающе смотрю на него.

— Но в любом случае я увижусь с ним.