Смертельная клятва

16

САБРИНА

Двадцать минут спустя мы в тюрьме, Каин наконец уступил. Поза Каина напряжена, и я могу сказать, что он всем этим недоволен. Но я хочу увидеть, кто пугал меня ночью. Я хочу увидеть, чего мне следует бояться.

Я думаю, лучше знать своего врага. Раньше я не знала, что мне следует бояться человека, который хотел, меня похитить. Я сидела с ним за столом на обедах и танцевала с ним на торжествах и знала, что они с моим отцом не друзья, но что их соперничество было чисто деловым. Я не верила, что это личное или что мне нужно об этом беспокоиться, пока однажды не поняла, что так и есть.

Я не хочу снова быть застигнутой врасплох.

— Следуй за мной, — коротко говорит Каин, и я чувствую, как у меня сжимается грудь, когда я задаюсь вопросом, дойдет ли это все между нами до такой степени что, то, что возникло между нами, закончится так же быстро. Я не хочу, чтобы это произошло — даже несмотря на то, что я сейчас злюсь на Каина, в глубине души я не хочу, чтобы первый раз был единственным. Я чувствую притяжение между нами, желание, и мне хочется большего.

Но я также хочу контролировать свою жизнь. И я не собираюсь давать ему это только потому, что он считает, что знает лучше.

Каин ведет меня в камеры за станцией. Здесь тихо и темно, и он зажигает свет, обнажая холодные кафельные полы и неприступные металлические решетки. Я дрожу, когда мы входим, и вижу, что все камеры пусты, кроме одной. В ней, ближе к стене, мужчина в наручниках лежит на длинной скамейке.

— Сюда. — Жестикулирует Каин. — Не стесняйся, посмотри, узнаешь ли ты его. Но я сомневаюсь, что он тебе что-нибудь скажет.

Я подхожу ближе к решетке, чувствуя, как мое сердце сильнее бьется в груди. Я чувствую тревогу, нервозность, гадая, увижу ли я лицо из своего прошлого. Кого-то, кому удалось выследить меня даже здесь.

Я уверена, как только этот человек появляется в поле зрения, я понимаю, что это не тот человек, которого я когда-либо видела раньше. На вид ему около тридцати, но кожа у него обветренная, подбородок покрыт грубой щетиной. Его глаза закрыты, а в уголках рта скопилось немного слюны. На нем только рубашка и боксеры, а по всей ноге разбросаны красные ожоги с фиолетовыми краями.

— Привет? — Осторожно спрашиваю я, подходя ближе. Мужчина стонет, ерзая на скамейке, но ничего не говорит. Он не открывает глаз, и я делаю еще шаг ближе, морща нос от того, как плохо от него пахнет. — Я…

Я не могу придумать, что сказать. Кажется, этот человек не полностью контролирует все свои способности, и он явно ранен. Я поворачиваюсь туда, где стоит Каин, скрестив руки на груди, с каменным выражением лица, и долго смотрю на него, сначала глядя на мужчину, а затем снова на Каина.

— Ты сделал это? — Спрашиваю я, указывая на мужчину, и Каин бросает на меня расстроенный взгляд.

— Я же говорил тебе, я допросил его, — жестко говорит он. — Он был не очень откровенен. Мне пришлось немного ускорить процесс.

— Ускорить… — я тяжело сглатываю, тошнота кружится у меня в животе. — Ты сделал ему больно!

— Не будь наивной, принцесса, — рычит Каин, его терпение явно на исходе. — Он собирался причинить тебе боль. Было важнее получить от него ответы, чем беспокоиться о том, в каком состоянии он окажется позже.

Я моргаю, чувствуя тот же ошеломленный шок, который я испытала в тот день, когда увидела, как Каин жестоко убил гремучую змею передо мной. У этого человека есть и другая сторона, не совсем вписывающаяся в ту картину, которую он представляет всем остальным, — ту, которую он с самого начала пытался представить преимущественно мне.

Оглядываясь на мужчину в камере, я уверена, что он не собирается со мной разговаривать. Я почти уверена, что он не собирается ни с кем разговаривать прямо сейчас, потому что он слишком травмирован тем, что Каин сделал с ним, чтобы заставить его говорить раньше. И когда я оглядываюсь назад на Каина, все, что я чувствую, это страх.

Именно такие вещи делают люди, которых я оставила позади. Я даже не предполагала, что Каин способен на такое. Я знала, что он грубый и жестокий боец, но есть разница между ним и человеком, который пытает. Каин явно последний, и меня охватывает страх, вызывая тошноту.

— Я хочу домой, — шепчу я, и Каин поднимает бровь.

— После всех этих аргументов, чтобы заставить меня привезти тебя сюда…

— Остановись! — Кричу я громче, чем ожидалось, в тишине камер. Мне кажется, что я вижу, как мужчина вздрагивает, но я не уверена. — Это не то, чего я ожидала. И я больше не хочу здесь с тобой находиться.

— Я тот же человек, который был с тобой прошлой ночью, — тихо говорит Каин, и я качаю головой.

— Я не знаю, верю ли я в это. Просто отвези меня домой.

— Сабрина… — В его голосе есть нотка, которая заставляет меня думать, что он пытается сгладить ситуацию, но я не хочу в этом участвовать.

— Если бы у меня был другой способ добраться домой, я бы воспользовалась им, — резко говорю я ему, отказываясь смотреть ему прямо в глаза. Я не могу, не сейчас. Я не хочу чувствовать то, что он заставляет меня чувствовать. Я не хочу, чтобы слова вырвались наружу из-за моего гнева, не здесь. И если я посмотрю прямо на него, боюсь, что они вырвутся. — Не хочу беспокоить Мари так поздно. Так что просто отвези меня домой. Пожалуйста.

Каин глубоко и медленно вздыхает, но наконец кивает, вытаскивая ключи из кармана и выводя меня со станции обратно к своему грузовику. Всю дорогу до моего дома мы едем молча, и когда он паркует грузовик и подходит, чтобы открыть мою дверь, я, выскальзываю, и не смотрю на него. Его рука все равно обхватывает меня за талию, не давая мне проскользнуть мимо него и прижимает меня к грузовику.

— Отпусти меня. — Я пытаюсь сказать это настолько ясно, насколько могу, но мой голос немного дрожит, я поймана где-то между страхом и приливом желания, заключенная, как мне кажется, в клетку. — Я хочу вернуться в постель.

Каин смотрит на меня сверху вниз, как будто пытается определить, насколько я серьезна. И затем, наконец, он пятится назад, давая мне возможность пройти мимо него прямо к моей входной двери, не оглядываясь назад.

Я закрываю за собой дверь, прислоняясь к ней, и слезы наполняют мои глаза. Я слышу звук заводящегося грузовика Каина, звук его отъезда, и я чувствую себя еще более запутанной, чем когда-либо, между радостью, что он ушел, и разочарованием, что он не пошел за мной. У меня болит грудь, и когда я думаю о мужчине в камере, все, что я чувствую, — это смущенный страх.

Он не был похож ни на кого, кого я когда-либо видела раньше. Он определенно не был похож на человека, который работал на Братву в Чикаго. Ни для моего отца, ни для соперника моего отца. Так что же он делал возле моего дома?

Мне следовало спросить Каина, что он знает. Мне следовало спросить его, что он узнал, вместо того, чтобы ужасаться методам, которые он использовал. Но я до сих пор не знаю, как совместить это с мужчиной, который всего двадцать четыре часа назад целовал меня так, будто он умер, если бы мой рот не прижался к его.

Вздохнув, я отталкиваюсь от двери и возвращаюсь в свою комнату. Утром это будет иметь больше смысла, говорю я себе и всем своим существом надеюсь, что это правда.

Однако утром я чувствую себя еще более противоречивой и растерянной. Я просыпаюсь от сообщения от Мари, в котором она спрашивает, хочу ли я пойти выпить кофе, и я отвечаю ей «да», хотя бы потому, что мне нужно отвлечься. И мне нужен кто-то, с кем можно поговорить о Каине.

— Ты выглядишь усталой, — замечает Мари, когда я сажусь к ней в машину. — Прости, — быстро добавляет она. — Ты не плохо выглядишь, просто как будто не спала. Я имею в виду…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — успокаиваю я ее с легкой улыбкой. — Но это не так. Просто у меня много всего на уме.

— Каин? — Мари догадывается, и я киваю. — Он написал тебе сообщение?

Я колеблюсь ровно настолько, чтобы обдумать, что я на самом деле хочу ей сказать. Я не хочу слушать больше вопросов о моем прошлом или рассказывать всю правду о том, почему я здесь. Я не могу рассказать ей о мужчине, крадущемся вокруг моего дома, или о том, почему мне показалось, что я его узнала бы. И мне совсем не хочется говорить ей, что Каин мог пытать человека.

Так что же мне сказать?

— Он этого не сделал, — говорю я ей, и это правда. — Я просто… я не уверена в некоторых вещах. Я не уверена насчет него. Между нами нет никаких обязательств. И я не уверена, что хочу, чтобы он копался во мне. Но мне также кажется, что я не очень хорошо его знаю, и это… ну, это заставляет меня нервничать.

— Так это и понятно, — сочувственно говорит Мари, заходя в кафе. — Я знала своего Грега еще со школы. Я не могу себе представить, чтобы начать встречаться с кем-то, кого я едва знаю. Я могу себе представить, что это может быть интересно, — добавляет она. — Но не для меня. Я даже не знаю, что бы я делала.

— Итак, что ты знаешь о Каине? — Спрашиваю я, когда мы подходим к стойке. — Или… что ты о нем думаешь? Я знаю, что ты и остальные были очень уверены в том, что мы двое… встречаемся но… — Я кусаю губу, не зная, что именно я пытаюсь сказать. — Ты думаешь, он хороший парень?

— Хороший. — Размышляет Мари, пока мы делаем заказ на латте и идем к другой стороне стойки, чтобы подождать. — Все, кого я знаю, кто встречал его, думают, что он хороший человек. Всем в городе, кто его встречал, он сразу понравился.

— Даже несмотря на то, что он появился как бы из ниоткуда? — Хмурюсь я. — Мне кажется, здесь все довольно сплочено. — Я вспоминаю о том, как люди смотрели на меня, ясно видя, что я не отсюда, и что я чужая.

— Думаю, он просто очень приятный и сразу располагает к себе, — говорит Мари, улыбаясь, и я хмурюсь, пытаясь совместить это с Каином, который любит меня дразнить и залезать мне под кожу. Но опять же, он мне нравится, когда он перестает дразниться и становится самим собой. В моменты реальности, жесткости, защиты. Например, когда он шутил о запахе шампуня или о том, как он прижимал меня к себе в ту первую ночь в постели, это как проблески надежного, заботливого мужчины под бесчувственной внешностью.

— А ты не знаешь, как он получил место шерифа? — Нажимаю я, зная, что уже задавала этот вопрос раньше, но не могу не поднять эту тему еще раз. — Связи в городе, родственники…

Мари качает головой.

— Не то, чтобы я слышала. Но во всяком случае, судя по разговорам, которые я слышу, он нравится людям здесь. Они все решили, что приток новой крови на эту должность — это хорошо. У него здесь не так уж много друзей, он изрядно держится особняком. Но опять же, люди, похоже, видят в этом просто преданность своей работе. Кажется, у него это хорошо получается. И он помогает, организовывает пожилым людям продуктовые поездки и все такое. Он действительно быстро стал частью городского сообщества.

Я прикусываю губу, чувствуя себя еще более растерянной, чем когда-либо.

— Что тебя беспокоит? — Мягко спрашивает Мари. — Насчет Каина. Ты явно разрываешься над тем, продолжать ли отношения или закончить.

— Он… чрезмерно опекает, — неуклюже говорю я, и это лучшая альтернатива, которую я могу придумать, вместо того, чтобы сказать, что он пытал человека за то, что тот лазил по моему двору. — На самом деле мы не вместе, но он… очень страстный. Это немного душно…

Каждое слово кажется бессвязным, потому что ни одно из них не является по-настоящему точным. Но я не знаю, как еще описать то, что происходит.

Мари тихо смеется.

— Сабрина, это только начало отношений с таким мужчиной, вот и все. Очевидно, он без ума от тебя и не может этого признать. Так что он становится чересчур ответственным по поводу некоторых вещей. Вероятно, он хочет чувствовать, что он тебе нужен. Следующее, что ты увидишь, как он будет чинить вещи в твоем доме.

Мысль о Каине с молотком, без рубашки, который что-то ремонтирует в моем доме, вызывает у меня покалывание в животе.

— Итак… — Я нерешительно произношу эти слова, закусив губу. — Ты считаешь, что я должна дать ему еще один шанс?

Мари кивает.

— Мужчина-защитник — это не так уж и плохо, Сабрина, — мягко говорит она. — Иногда они слишком остро реагируют, но это только из-за того, как много мы для них значим. И похоже, что для Каина это тоже все в новинку. Он просто не знает, как выразить свои чувства к тебе, поэтому делает это вот так. Он действительно кажется очень страстным мужчиной, — добавляет она, и уголки ее губ изгибаются в легкой усмешке. — Я слышала, что он ходит на складские драки. Один из друзей Грега пошёл туда и выиграл приличную сумму денег, поставив на него. Приходится, конечно, молчать. Как шериф, Каин должен положить всему этому конец, а не поощрять. Но все же… — ее улыбка растягивается. — Это сексуально, не так ли?

Я не могу не улыбнуться в ответ, легкая дрожь пробегает по моей спине при воспоминании о Каине, ворвавшемся в мой дом, все еще покрытом потом и кровью после боя, жаждущем меня.

— Это так, — признаю я.

— Дай ему немного времени, — твердо говорит Мари. — Дай ему понять, что он не во всем тебе нужен. Но пусть он также почувствует себя нужным.

Все это похоже на совет для отношений на гораздо более прочной почве, чем у меня и Каина. Но я не могу не прислушаться к совету, что мне следует уделять ему больше времени. Давать больше шансов. Я пока не хочу отпускать это, и мне не нужно много воодушевления, чтобы переосмыслить в голове события прошлой ночи.

Каин обнаружил, что кто-то ходит вокруг моего дома, и попытался решить мою проблему. Он немного переусердствовал, пытаясь выяснить, почему этот человек был здесь, но, если быть честной с самой собой, это было ничто по сравнению с тем, что, как я знаю, люди моего отца сделали бы с человеком, пойманным на обнюхивании вокруг меня без разрешения. Я не уверена, почему Каин готов пойти даже на такие меры, но ясно, что у него есть и более грубая сторона. Более жестокий вариант. Тот, который он готов использовать, чтобы защитить меня. И, в конце концов, даже если напоминание о моей старой жизни заставляет меня чувствовать себя неуютно, разве это так уж плохо?

Особенно в моем нынешнем положении.

Я смотрю на свой телефон и открываю календарь, чтобы увидеть встречу, которую я запланировала вчера утром, после того как проснулась после ночи с Каином. Я чувствую, как мои щеки немного краснеют, просто думая об этом. Сегодня утром у меня возникло искушение отменить встречу, но теперь, в свете этого разговора, я уже не так уверена. И, в конце концов, даже если у нас с Каином ничего не получится, это не значит, что я не буду продолжать встречаться. Лучше быть в безопасности.

Я прочищаю горло, глядя на Мари.

— Я… гм, у меня назначен прием к акушеру-гинекологу в Луисвилле. Я записалась вчера утром, после… ну, я подумала, что это может быть хорошей идеей. Для защиты и… — Мое лицо пылает, и, судя по выражению лица Мари, она находит это забавным. — И меня нужно подвезти, если ты…

Она выглядит мгновенно извиняющейся.

— Я не могу. Прости. У детей сегодня занятия в школе, и мне нужно быть там. Я бы обязательно это сделала бы, если бы ты изменила дату…

Я бы, конечно, могла перенести запись, но мне не очень хочется. Не знаю, как долго продлится этот период хладнокровия между мной и Каином, но особенно после разговора с Мари, я не хочу рисковать. И после последнего раза я не могу быть уверена, что он не потеряет контроль и не войдет в меня снова без защиты.

— Напиши Каину, — говорит Мари с усмешкой. — Он босс, держу пари, что он сможет взять выходной и отвезти тебя.

Я не думала, что мой румянец может стать еще глубже, но это так. Я смотрю на экран телефона, обдумывая варианты: перенести ли встречу или попросить Каина отвезти меня. И в конце концов, желание иметь больший контроль над ситуацией и, если быть честной, желание иметь возможность снова воспользоваться этой возможностью, если она возникнет — побеждает.

Я отправляю Каину сообщение с вопросом, может ли он меня подвезти.