Смертельная клятва

30

САБРИНА

— Правду? — Я вскрикиваю, сердце подпрыгивает к горлу. Я делаю шаг назад, чувствуя, что начинаю дрожать, паника царапает меня острыми, кусающими пальцами. — Каин, о чем ты говоришь? Что это? Почему ты…

Он начинает говорить, затем кажется, передумал делая шаг вперед, сжимая мою руку.

— Мы поговорим наверху. Сначала я покажу тебе твое жилье. Ты сможешь также посмотреть, где ты останешься, пока я не закончу с тобой.

— Пока ты… Каин, стой! — Я почти кричу, пытаясь вырваться из его хватки, моя грудь сжимается от страха, пока я не чувствую, что не могу дышать. Я до сих пор не могу забыть его голос, его акцент, то, как я слышала, как он говорил со мной изо дня в день, и он никогда не говорил так. — Каин⁠…

— Чем сильнее ты будешь сражаться со мной, принцесса, тем сложнее тебе будет это сделать.

— Не называй меня так! — Рявкаю я, снова отступая назад, и Каин мрачно посмеивается. Как бы мне никогда не нравилось это прозвище, последнее, чего я хочу, это услышать, как он использует его сейчас, вот так.

— Это тот огонь, который я узнаю. Ты бы предпочла, чтобы я называл тебя девочкой? Или сукой? Будь послушной, я же могу перекинуть тебя через плечо и отнести наверх, или ты можешь пойти со мной, как хорошая девочка. Раньше у тебя никогда не было проблем с тем, чтобы быть хорошей девочкой для меня, не так ли? — Он с усмешкой поднимает бровь, и меня охватывает стыд, мое лицо горит красным при воспоминании обо всех унизительных вещах, которые я когда-либо делала с ним, ради него, потому что я думала, что мы делаем это вместе.

Теперь все это в одно мгновение исчезло, и я даже не знаю, почему.

— Расскажи мне, что происходит, — умоляю я, все еще упираясь пятками, и Каин смеется.

— Ты так мило просишь, жена. Но нет. Мы сделаем это по-моему. Ты легко справишься, или мне придется сделать это трудным путем?

Я сжимаю губы в тонкую, упрямую линию, гнев теперь борется со страхом и растерянностью, и Каин пожимает плечами.

— Тогда трудный путь.

Он делает шаг вперед и, прежде чем я успеваю уйти, подхватывает меня и бросает себе на плечо, как будто я ничего не вешу, как и обещал. Я извиваюсь в его хватке, пытаясь вырваться, даже не особо заботясь о том, что в конечном итоге упаду и ударюсь при этом о мраморный пол. Но его мускулистая рука крепко обхватывает меня, и никакие удары по его животу и удары кулаками по его спине, похоже, не изменят ситуацию.

Он несет меня к извилистой лестнице с черными перилами и поднимается по ней всю дорогу, по-видимому, совершенно не обращая внимания на мои попытки вырваться. Он даже ничего не говорит, молча поднимаясь до третьего этажа, где идет по темному холлу с деревянным полом к двери в самом конце, открывает ее свободной рукой и заходит внутрь, прежде чем запереть позади нас и поставить меня на пол.

Прежде чем я успеваю остановиться, я бросаюсь вперед, и изо всех сил ударяю его по лицу. Рука соединяется с его кожей, и треск моей ладони по его щеке на мгновение приносит удовлетворение, прежде чем жжение от него пробегает по моей руке, и Каин ухмыляется мне, стряхивая это. Понятно, что я причинила себе боль больше, чем ему.

— Теперь тебе лучше, принцесса?

Я смотрю на него, и он тут же возвращает это обратно.

— Это не было похоже на пощечину, — добавляет он. — У меня были более сильные удары. Не так давно ты обрабатывала меня от некоторых из них. — Эта ухмылка все еще на его губах, как будто это воспоминание каким-то образом забавляет его.

— И ты позволил мне. — Моя грудь сжимается, вспоминая ту ночь. Как мне не хотелось видеть, как ему причиняют боль. Как мне хотелось позаботиться о нем, жест привязанности, даже если мы еще не сказали друг другу никаких слов на этот счет. — Зачем тебе это делать, Каин? Почему…

— Теперь ты здесь и я могу тебе рассказать. — Он засовывает руки в карманы, прижимая меня темным взглядом, который очень похож на ненависть, вот только я не могу понять почему. Я не могу себе представить, что я сделала, чтобы этот человек меня возненавидел. Ничто больше не имеет смысла, и я понятия не имею, какая часть последних недель была ложью.

Все это, возможно.

— Начнем с самого простого — я не Каин Бреди. Моя фамилия Макнил. — Он говорит это прямо, и я вздрагиваю от осознания того, что эта самая простая часть его личности была ложью, и чувствую себя как будто получила пощечину по собственному лицу. Я понятия не имею, сколько еще ударов мне предстоит пережить.

— Даже твое имя было ложью? — Шепчу я, и Каин фыркает.

— Как будто у тебя есть право судить об этом, Сабрина Миллер.

— Это был не мой выбор! — Мой голос мгновенно повышается, гнев вспыхивает снова. — Меня забрали из дома. Я была вынуждена спрятаться в Риверсайде, сменить имя, оставить все позади. Я не врала некоторым… некоторым… — Я замолкаю, потому что до сих пор не понимаю, что происходит. Какова цель Каина во всем этом, и почему он это сделал.

— О, я прекрасно знаю, что с тобой случилось, принцесса. Я знаю, почему у тебя была другая фамилия, почему ты оказалась в Риверсайде и от чего бежала. Я знал это с самого начала. — Он выглядит слишком довольным собой, и на мгновение мне не терпится попытаться дать ему пощечину еще раз. Но я этого не делаю, потому что сомневаюсь, что вторая попытка будет иметь лучший эффект, и я не хочу рисковать, что он меня свяжет. Меньше всего мне хочется, чтобы меня сдерживали, пока все это происходит.

— Ты знал? Я кусаю губу, пытаясь преодолеть клубок эмоций, нахлынувших во мне. Такое ощущение, что их слишком много, чтобы разобраться: гнев, предательство, боль, растерянность и страх, и… я даже не знаю, как дать всем им имена. Я в ярости из-за того, что мне лгали, и в ужасе от того, что произойдет дальше, я не уверена в том, что происходит… вдобавок ко всему, я чувствую, как мое сердце разбивается, потому что мои чувства к Каину были настоящими. Они реальны, их невозможно уничтожить так быстро, каким бы полным ни было их предательство. — Я не понимаю. Это о моем отце? Ты работаешь на семью Кариевых?

Каин фыркает.

— Черт возьми, нет. Хрен бы, я бы хоть что-нибудь для них сделал.

Он тоже ругается по-другому. Ничего в нем не похоже на человека, которого я знала. И все же…

В этом тоже что-то не так. Я вижу в нем колебание каждый раз, когда он говорит. Что-то за гневом, когда он смотрит на меня, что-то почти неуверенность. Я говорю себе найти причину этого и попытаться использовать ее. Возможно, это мой единственный выход из этой ситуации.

— Просто скажи мне, что происходит. Пожалуйста. — Меня не волнует, если я говорю так, будто умоляю. Мне нужно понять. — Встречала ли я тебя до того дня, когда ты появился на моей ступеньке? Я забыла? Что я тебе сделала, я не понимаю, почему ты так на меня злишься.

Его лицо становится суровым, и вся неуверенность и колебания, которые, как мне казалось, я видела, исчезают.

— Дело не в том, что ты сделала со мной, — рычит он, его челюсть сжимается, пока я не вижу морщины на краю его лица. — Это то, что ты сделала с моей семьей.

— Твоей… семьей? Я не знаю… — Я копаюсь в памяти, пытаясь вспомнить имя Макнил, если оно что-нибудь для меня значит, если бы я встретила Каина или любого другого члена его семьи на одном из гала-ужинов или мероприятий, на которых я была на протяжении многих лет. Но я этого не помню. Если его семья вращалась в подобных кругах, то в Чикаго они этого не делали, а я никогда не посещала подобных мероприятий в Нью-Йорке.

— Конечно, не знаешь. — Каин пожимает плечами. — Макнилы — самая влиятельная ирландская мафиозная семья в Нью-Йорке, вплоть до Бостона, но я не думаю, что мой отец вел большой бизнес в Чикаго. Точно не с семьей Петровых. Я, конечно, нет, с тех пор как вступил во владение после его смерти.

— Вступил… — я моргаю, когда передо мной щелкают несколько вещей одновременно. Дорогое обручальное кольцо. Каин вручает мне свою кредитную карту на свадебное платье. Перелет в Нью-Йорк. Водитель и этот экстравагантный дом — все, как я понимаю, должно принадлежать ему. Работа шерифом, игра со мной в дом, предпочтение закусочной стейк-хаусу… все это было нереально. Все это было сделано для того, чтобы обмануть меня. Чтобы заставить меня доверять ему. Что я, конечно, и сделала.

Потому что я хотела кому-то доверять. Мне хотелось чего-то, что сделало бы меня счастливой. Я хотела выбрать, как пойдет моя жизнь после того, как она так радикально изменилась.

Я чувствую себя дурой. Мое лицо краснеет, и я знаю, что Каин видит, какие чувства он заставил меня почувствовать, и, возможно, ему это даже нравится. Но я не уверена, что меня это волнует. Я слишком потрясена происходящим.

— Я до сих пор не понимаю, как я являюсь частью этого. Мой отец тебя как-то обидел? — Неужели я снова собираюсь платить, потому что у какой-то другой семьи проблемы с моим отцом? — Каин⁠…

— Я уже добираюсь до сути, — рявкает он почти нетерпеливо, как будто это его заставляют ждать, а не меня. — Тебя должны были забрать Кариевы, Сабрина. Похищение в качестве урока твоему отцу. Продать какому-нибудь миллиардеру или принцу в качестве трофея. Но вместо этого об этом узнал младший сын Кариева, ублюдок. Играя в двойного агента ФБР. Он добрался до тебя первым и доставил тебя к ним. — Увел тебя из под носа.

Я втягиваю воздух, чувствуя себя так, словно меня ударили в грудь.

— Ты был частью сети торговцев людьми? — Почему-то это кажется хуже любого другого разоблачения, любого другого предательства. Мысль о том, что Каин хотел, чтобы меня продали, хотел, чтобы со мной случилась эта ужасная судьба, что он приложил к этому какую-то руку… такое ощущение, будто кто-то вырвал мое сердце из груди. — Ты собираешься… что? Завершить сделку?

В глазах Каина на мгновение вспыхивает гнев.

— Черт возьми, нет, — выплевывает он. — Я бы никогда не сделал такую ерунду. Продажа женщин должна обеспечить мужчине особое место в самом низшем аду. Нет, Сабрина, проблема не в том, что я хотел, чтобы тебя продали. Проблема в той, кого продали вместо тебя.

Мне требуется некоторое время, чтобы прийти в себя от моего первого предположения.

— Вместо меня кого-то продали?

— Очевидно. — Каин смотрит на меня как на идиотку. — Пахан Кариев рассчитывал на то, что его похищение пройдет по плану. За тебя заплатили очень высокую цену — девственную дочь могущественного пахана. Многие мужчины хотели тебя сломить. Насколько я слышал, где-то в темной паутине он провел аукцион на твою девственность. Заработал более пяти миллионов долларов. А когда вмешалось ФБР, ему понадобилась другая девушка, чтобы занять его место. В конце концов, он не мог разочаровать своего клиента — это имело бы для него последствия. Ему нужна была другая принцесса мафии. Итальянская, русская, ирландская — это не имело большого значения. В первую очередь имело значение то, что она была из влиятельной семьи. Девственница. Красивая, конечно. И старшая дочь, желательно. Кто-то кто вырос, чтобы думать, что она была жемчужиной семьи. Многие мужчины заплатили бы все, чтобы поставить такую женщину на колени.

— Как и ты, — плюю я, глядя на него, думая о тех ночах, когда он делал именно это. Каин прищуривается и делает угрожающий шаг ко мне.

— Да. Я поставил тебя на колени, принцесса. Я взял у тебя все и наслаждался этим. Никогда в жизни я не кончал сильнее, чем тогда, когда лишил тебя твоей чертовой девственности. Когда я наказал тебя. Когда я связал тебя и использовал, пока не выбился из сил. Когда я заставил тебя поверить, что хочу, чтобы ты стала моей женой, и трахал тебя всеми возможными способами, заставлял тебя просить и умолять об этом, как шлюху. — Он бросается на меня прежде, чем я успеваю отшатнуться, его рука хватает меня за волосы и откидывает голову назад. — Я забрал у тебя все, как тот человек, который купил мою сестру, забрал все у нее. Это должна была быть ты. Если бы это была ты, она не была бы такой, какая она сейчас, сломленная и немая, запертая в своей комнате, потому что не может никого видеть. Она уже не была прежней с тех пор, как вернулась. Она не разговаривала с тех пор, как вернулась. — Это должна был быть ты!

Он рычит на меня, тряся меня до тех пор, пока у меня не стучат зубы, и я начинаю рыдать.

— Отпусти меня! — Я визжу, пытаясь вырваться из его хватки, не обращая внимания на боль, которую причиняет его хватка. На этот раз он отпускает меня, его грудь вздымается, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Что с тобой, черт возьми, не так? — Я вскрикнула, обхватив себя руками и, шатаясь, отшатнулась к окну, при этом мое бедро ударилось о край стола рядом с ним. — Я сожалею о том, что случилось с твоей сестрой, Каин. Это не должно случиться ни с кем. Это ужасно. Немыслимо. Но я не имела к этому никакого отношения!

— Это должна была быть ты, — повторяет он. — Они преследовали твою семью. Твоего отца. Твоя семья была замешана в этом. Если бы ты не сбежала, Эвелин никогда бы…

— Я влюбилась в тебя!

Слова срываются с моего рта, мучительные и обидные, и Каин замирает. Мы оба делаем это, и мое сердце тяжело бьется в горле, когда я понимаю, что только что сказала. В чем я призналась. Я даже не была уверена, что это правда, но в данный момент я уверена. Я знаю, что влюбилась в него. И из-за этого все это очень трудно вынести.

— Я не могу поверить, что ты так солгал мне. — Слезы льются из моих глаз, катятся по щекам. Моя грудь болит, ноет от боли, которую я даже не подозревала, что можно почувствовать. — Боже мой, Каин, я беременна твоим ребенком!

Он на мгновение пошатнулся, шок омрачил его лицо. Но так же быстро все проясняется, и он усмехается.

— Хорошо. Я надеялся, что все обернется именно так. Я заменил твои противозачаточные таблетки на плацебо, принцесса. В тот же день, когда ты принесла их домой. Каждая таблетка, которую ты когда-либо принимала, была не чем иным, как сахаром. Тем временем я наполнял тебя своей спермой так часто, как мне хотелось. Я рад, что все произошло так быстро. Сомневаюсь, что тебя здесь будет так же легко трахнуть, теперь, когда ты знаешь правду.

Мой рот открывается, и на мгновение я не могу говорить, ощущая новое предательство.

— Ты никогда больше не прикоснешься ко мне, — обещаю я теперь с ядом в собственном голосе. — Какой у тебя был план, Каин? Какой, черт возьми, смысл всего этого?

— Именно то, что я получил. — В его глазах снова тот победный взгляд, и теперь я точно знаю, что это значит. — Я заставил тебя хотеть меня. Заставил тебя влюбиться в меня. Забрал твою девственность. Я сделал тебя своей женой. Я сделал тебя беременной, и когда у тебя родится ребенок, я заберу его у тебя. У меня будет месть и наследник, а что касается тебя… — Он пожимает плечами. — Ты можешь вернуться к отцу, если хочешь. — Сомневаюсь, что он захочет иметь с тобой что-нибудь общее, с такой никчемной какая ты стала.

— Ты не можешь этого сделать. — Мои глаза расширяются от ужаса, и я защитно прижимаю руку к животу. Страх и гнев переплетаются со всеми оставшимися без ответа вопросами, и я закрываю глаза, пытаясь очистить голову. — Тогда почему ты меня спас? От мужчин, которые меня похитили? Почему бы не позволить им порубить меня и отправить куски моему отцу? Разве это не было бы местью?

— Это не моя месть. — Взгляд Каина темнеет. — Ты моя, Сабрина. Моя жена, моя чтобы брать, трахать и наказывать. Моя, чтобы отомстить. И они пытались забрать тебя у меня. Они пытались отнять это у меня, а я не мог этого допустить. Никто, особенно нелепая мафия кровавых провинциальных торговцев наркотиками, не собирался лишить меня возможности отомстить.

— Как ты… — Я тяжело сглатываю. — Положение в городе. Работа шерифа. Как ты…

— Связи. — Каин пожимает плечами. — Я поговорил с некоторыми знакомыми, которые у меня были. Они долго разговаривали с шерифом Уэйном. Предложили ему уйти в отставку, а пока он этим занимается, подписывались бумаги на нового парня, который намеревался занять эту должность. Вместе с этим вручили ему приличную зарплату, чтобы он молчал, а также несколько обещаний о том, что произойдет, если он этого не сделает. Это было пугающе просто. То есть для нас, — добавляет он.

Я откидываюсь на подоконник, прижимая руку ко рту. Я думала, что я в безопасности, и все это время Каин охотился за мной. Совершал набеги, чтобы поймать меня. Он вел длинную игру, и я попала прямо в его ловушку.

Его маленький зайчонок.

— Почему бы тебе не привезти меня сюда сразу? — Шепчу я. — Зачем тратить все это время?

— О, Сабрина. — Каин цокает языком. — Я не хотел просто похитить тебя и запереть здесь, заставить тебя и сделать тебя несчастной. В этом не было никакого удовольствия. Я хотел заставить тебя влюбиться в меня. Я хотел дать тебе все, что, по твоему мнению, ты хотела, чтобы я мог отобрать это у тебя. И я сделал именно это.

На меня накатывает новая волна горя, и слезы быстрее бегут по моему лицу.

— Я не знаю, почему ты считаешь это правильным, — шепчу я ломающимся голосом. — Я не имела никакого отношения к тому, что произошло. Они пришли за мной. Я не просила об этом. Мой отец не просил об этом. И я потеряла всё! Мою семья, мой дом, а теперь… Мой голос прерывается, но Каин просто смотрит на меня, и его челюсти сжимаются.

— Моя сестра потеряла все, — шипит он. — А что касается твоего отца, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. В этом виновата твоя семья. Я не могу пойти против твоего отца, не начав войну, на победу которую я не способен. Но я могу тебя наказать. А теперь ты для него ничего не стоишь.

— Он бы начал войну, если бы знал, что ты сделал! — Я стреляю в ответ, и Каин фыркает.

— Ты для него ничего не значишь, — категорически говорит он. — И никогда не значила.