Смертельная клятва

9

САБРИНА

— Пойдем в закусочную или в другой ресторан? — Спрашивает Каин, садясь в грузовик рядом со мной. — Я неравнодушен к закусочной, потому что там подают потрясающие завтраки круглосуточно. Но в другом ресторане хорошие стейки.

Кажется, он искренне хочет знать мое мнение — еще одна вещь, к которой я не привыкла в мужчине, поэтому я колеблюсь, обдумывая это.

— Закусочная, — говорю я наконец. — Я никогда не завтракала вечером.

Каин насвистывает сквозь зубы, включая передачу.

— Тогда тебя ждет потрясающее угощение.

«Закусочная Крисси» — это длинное здание с кирпичными стенами и черепичной крышей, свисающей с края. С большими окнами, через которые я вижу кабинки с красным винилом и столы с ламинированными столешницами, окружающие U-образную стойку с выстроившимися вдоль нее барными стульями с красными столешницами. Это очень похоже на закусочную в маленьком городке, и я чувствую небольшой прилив волнения.

Возможно, я что-то пропустила, не исследуя город. Не выходя никуда. Могу поспорить, что Мари пошла бы сюда со мной, если бы я ее попросила. Возможно, мне следует стараться больше, как сказал Колдуэлл.

Интерьер закусочной пахнет завтраком, и это заставляет меня думать, что Каин прав, считая, что это лучшая особенность этого места. Я оглядываюсь в поисках стойки хозяйки, но Каин касается моей поясницы, проводя меня мимо входа к одной из кабинок.

— Это место типа «устраивайся сам», — объясняет Каин. Я киваю, проскользнув в одну сторону кабинки, на мгновение смутившись тем, как мое сердце начало колотиться в тот момент, когда его рука коснулась моего позвоночника. Я никогда не чувствовала ничего подобного тому, что делает со мной Каин, и я хочу это изучить. Я хочу узнать, какие еще вещи он мог бы заставить меня почувствовать.

Симпатичная официантка с темными волосами, в джинсах и фланелевой рубашке, закатанной в локтях и завязанной на талии, подходит, чтобы принять наш заказ. Каин просит газировку, я беру воды и извиняюще улыбаюсь ей.

— Мне нужна еще минута, чтобы принять решение. Я здесь раньше не была.

Официантка выдает список предложений и направляется за нашими напитками. Я просматриваю меню, и список вариантов завтрака звучит на удивление хорошо для семи часов вечера. Когда официантка возвращается, я заказываю блины с корицей и кусок кленовой колбасы, и Каин одобрительно усмехается, прежде чем сделать свой собственный заказ с оладьями.

— Хорошая девочка, — говорит он с усмешкой, и мои глаза расширяются, а щеки внезапно становятся странно горячими. — Я боялся, что ты снова попытаешься заказать салат.

— Я пробую что-то новое, — вызывающе говорю я ему, прищуриваясь. — Расширяю свой кругозор. Бургеры. «Завтрак на ужин». Можешь ли ты придумать что-нибудь еще, что мне следует попробовать, не связанное с едой?

Глаза Каина мгновенно темнеют, и в уголках его губ играет ухмылка.

— Я могу придумать кое-что, — медленно говорит он, и в его голосе появляется тонкий скрежет, намек на жар, от которого мои щеки горят еще сильнее.

Я кусаю губу, пытаясь вызвать чувство смелости.

— Например что? — Ухмыляюсь я, и его ухмылка становится глубже.

— Ну, например… — он проводит пальцем по краю стакана, и я чувствую, как у меня пересыхает во рту. В этом жесте не должно быть ничего намекающего, но каким-то образом, исходя от него, это так. Все, что он делает, кажется многообещающим, и хотя я знаю, что вчитываюсь в это, я не могу помочь тем чувствам, которые он вызывает у меня.

И теперь никто не мешает мне исследовать это.

— Например, — продолжает он, — после этого мы могли бы пойти выпить в бар «Ворона». Ты когда-нибудь бывала в баре, принцесса?

— Да, — говорю я, защищаясь. — В Чикаго есть мартини-бар, куда я ходила с…

Каин усмехается.

— Не в таком баре. Не волнуйся. Сегодня вечером мы еще немного расширим твой кругозор.

Еда, когда ее ешь, вкусная. С первого кусочка я могу сказать, что мне придется начать самостоятельно придумывать какую-то программу тренировок, если я собираюсь продолжать так питаться. А может и нет. Я смотрю на Каина, который нападает на свои оладьи и поощряет меня наслаждаться едой в тех местах, куда он меня водит. Возможно, он был бы не против, если бы я была немного пофигуристее. Возможно, он не ожидает, что я останусь нулевого размера, как мужчины, к которым я привыкла.

Я ем блины и колбасу, наслаждаясь каждым кусочком, и вижу, как глаза Каина скользят по моему рту, когда я слизываю каплю сиропа с нижней губы.

— Как насчет пропустить по стаканчику, принцесса? — Бормочет он, и тот же скрежет все еще окрашивает края его голоса.

Эта идея заставляет меня немного нервничать. У меня такое ощущение, что бар «Ворона» намного грубее, чем тот бар, в котором я бывала. Но я киваю и тянусь за сумочкой, пока Каин оплачивает счет.

Бар находится недалеко от закусочной, в конце улицы.

— Хочешь пройтись? — Спрашивает Каин, когда мы выходим на улицу, и я киваю. Несмотря на середину ноября, еще не слишком холодно, и на мне легкая джинсовая куртка, которую я надела, поверх свитера рыжего цвета с короткими рукавами, который надела перед тем, как мы сегодня вечером вышли на улицу.

Я слышу музыку, доносящуюся из бара «Ворона», еще до того, как мы туда заходим, ту самую музыку в стиле кантри, которую Мари любит слушать. Я смотрю на Каина, пытаясь понять, фанат ли он этого или нет, но, похоже, ему все равно. Он бросает беглый взгляд на группу на сцене и направляется к бару, а я следую за ним.

— Что ты пьешь? — Спрашивает он, и когда я бледнею, он ухмыляется мне. — Ты не знаешь?

— Я пила вино и шампанское, — признаюсь я. — На вечеринках. Никогда ничего крепче.

Каин усмехается.

— Хорошо. Пришло время попробовать бурбон. — Он поворачивается к бармену, указывая на бутылку на средней полке. — Джек и колу мне, пожалуйста. Даме сделай порцию «Укус пчелы».

Он отбарабанил это так, как будто это пустяки, как будто он уже сто раз просил о подобном, и я чувствую странную вспышку ревности. Он заказывает одно и то же для каждой женщины, которую приглашает на свидание?

Имеет ли это значение?

Я не думаю, что он девственник. Его уверенность и высокомерие говорили бы об обратном, даже если бы мысль о том, что любой мужчина его возраста, и который выглядит так же, был бы девственником, еще не была абсолютно смешной. Конечно, он и раньше бывал на свиданиях, так какое это имеет значение, если у него есть готовый заказ на напитки?

Единственное объяснение, которое у меня есть, это то, что я уже хочу быть для него особенной. И это опасный путь.

Бармен подает два напитка и две рюмки с темной жидкостью — один стакан темный, другой светло-медового цвета. Каин подталкивает ко мне напиток медового цвета и шот.

— Сделай глоток, — говорит он с усмешкой. — Я хочу знать, что ты думаешь. А потом попробуй напиток.

— Тебе нравится говорить людям, что делать, не так ли? — Я прищуриваюсь и с сомнением смотрю на стопку виски. — Поэтому ты пошел в правоохранительные органы?

Каин ухмыляется.

— Может быть, мне просто нравится говорить тебе, что делать.

При этом меня охватывает жар, и я чувствую, как мои щеки краснеют. Я вижу, как он смотрит на меня, в его глазах мелькает веселье, и это вызывает у меня странное, не совсем неприятное ощущение в животе. Порхание, как бабочки, чувство неуверенного ожидания, которое заставляет меня хотеть знать, куда я могу прийти сегодня вечером.

Я вдохнула, вздрогнув от резкого запаха бурбона, ударившего мне в нос. Я делаю неуверенный глоток, мои глаза расширяются от удивления, когда жжение касается моего языка, но на вкус приятно.

— Крепко, — выговариваю я, ставя стакан обратно, и Каин смеется.

— Да, это так. Тебе понравилось?

— Я не знаю. — Я делаю еще один неуверенный глоток, и пряное, почти ванильное послевкусие оседает на кончике языка. — Может быть? — Я беру смешанный напиток и вместо этого пробую его.

Гораздо лучше. Пряность бурбона все еще сохраняется, но теперь она смешана со сладостью меда и легким привкусом лимона, достаточными, чтобы смягчить ее. Мои глаза расширяются, когда я делаю еще один глоток.

— Это на самом деле очень хорошо.

— Итак, принцесса любит бурбон. Приятно это знать. — Каин выпивает оставшуюся порцию, а затем делает глоток напитка. Он бросает взгляд на группу, где пространство перед сценой начинает заполняться. В основном это пары, танцующие вместе, но есть и группа девушек, все в джинсовых юбках и разных симпатичных топах, в ковбойских сапогах.

Я следую за его взглядом, и он смотрит на меня.

— Хочешь потанцевать? Подожди, я знаю ответ. Ты не знаешь как, да?

Я смотрю на него, делая еще глоток.

— Я умею танцевать. Я умею вальсировать, фокстрот…

— Линейный танец? — Он указывает на группу людей на танцполе, и на его лице присутствует забавное выражение. — Если ты скажешь «да», ты солжешь, принцесса.

Часть меня хочет попытаться солгать ему, просто чтобы убрать с его лица ухмылку, если он мне поверит. Но он довольно быстро разгадает ложь, как только мы доберемся туда. Я определенно не умею танцевать в линию.

— Нет, — признаюсь я. — Но я готова поспорить, что смогу научиться довольно быстро. Уроки танцев я брала с детства. Балет, потом бальный зал…

Взгляд Каина скользит по мне, в нем что-то нагревается, когда он обнимает меня.

— Я должен был догадаться, что это балет, — грубо говорит он. — У тебя есть все необходимое для этого.

Что-то в том, как он меня оценивает, заставляет мою кожу снова вспыхнуть.

— Я давно не занимаюсь балетом. — Я тяжело сглатываю и снова тянусь за напитком. Неослабевающий взгляд Каина заставляет меня чувствовать, что он мне нужен.

Он тоже допивает свой, соскальзывая с барного стула и протягивая мне руку.

— Давай, — говорит он, и выражение его лица снова меняется на веселье. — Тогда посмотрим, как быстро ты учишься.

Я следую за ним на танцпол, благодарная, что он немного отстает, вместо того, чтобы подгонять меня вперед с танцорами, которые выглядят так, будто действительно знают, что делают. Каин стоит рядом со мной, кладя руку мне на поясницу, музыка становится громче, и я пытаюсь сосредоточиться на ритме, а не на его прикосновениях.

Я танцую столько лет, что на самом деле не так уж сложно уловить, что делают другие, и шаги, которым я должна следовать. Я достаточно быстро улавливаю ритм, и рука Каина падает с моей спины. Я понимаю, что танцуя, я получаю больше удовольствия, чем думала.

Когда музыка прекращается, я поворачиваюсь и смотрю на Каина, который ухмыляется мне.

— Ты усвоила это на удивление быстро, — говорит он, и я прищуриваюсь, глядя на него.

— Тебе нравится указывать на то, что я не умею делать? — Требовательно говорю я, чувствуя, что мои нервы начинают немного ослабевать. Я думаю, что мне нравится Каин, я определенно хочу его, но я не могу точно определить, что он думает обо мне. — Тебе смешно?

Рука Каина обвивает мою талию, притягивая меня ближе, его взгляд обжигает.

— Может быть, мне просто нравится возможность научить тебя кое-чему, — говорит он, и его голос снова становится низким скрежетом. — Может быть, мне нравится быть первым, кто показывает тебе что-то новое.

Невозможно не заметить то, на что он намекает. Я тяжело сглатываю, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание, когда он притягивает меня достаточно близко, чтобы мое тело коснулось его. Музыка снова включается, ряды танцоров выстраиваются снова, но Каин, кажется, не замечает этого и не обращает на это внимания.

— Хочешь еще выпить? — Спрашивает он, его рука скользит к самому основанию моего позвоночника, пальцы касаются тонкой полоски кожи там, где мой свитер задрался немного выше талии джинсов.

— Ты пытаешься напоить меня и воспользоваться мной? — Шепчу я, чувствуя, как пульс бьется у меня в горле.

Рот Каина дергается.

— Нужно ли мне это делать?

Вопрос кажется толчком. Нужно ли ему это? Я так не думаю. В моих венах гул, в голове туман, но это не имеет ничего общего с тем, что я выпила, а связано только с тем, насколько он близко. Я чувствую тепло его кожи, чувствую его аромат, древесный, пряный и даже более опьяняющий, чем виски. Я хочу, чтобы он был ближе. Я хочу узнать больше.

Я хочу попробовать этот новый, ранее запретный опыт.

Сглотнув снова, я быстро качаю головой.

— Нет, — шепчу я. — Нет, тебе не нужно.

Его рука сжимает мою талию.

— Ко мне или к тебе?

Этот вопрос меня раздражает. Это тот, о котором я никогда раньше не слышала, еще один в длинном ряду новых, незнакомых вариантов. Я знаю, что, вероятно, это не самый мудрый выбор — впускать в свой дом этого человека, которого я едва знаю, но опять же, он уже был там дважды. Что-то мне подсказывает, что если бы он захотел войти, я бы мало что могла с этим поделать. Это должно меня напугать, но…

Я провела всю свою жизнь среди требовательных мужчин. Мужчин, которые не знают значения слова «нет», которые берут то, что хотят, не спрашивая разрешения. Для меня в них нет ничего нового, и я всегда ожидала, что так и будет в моей жизни.

И вот, новым является ощущение обладания некоторой мерой власти. Меня спрашивают, мое мнение важно. И в глубине души, даже если это, вероятно, не лучший выбор, я хочу, чтобы место было относительно знакомо мне, когда я пробую эту новую, незнакомую вещь.

— Ко мне, — шепчу я, и взгляд Каина горячо темнеет.

— Пойдем. — Он подталкивает меня к двери, его рука собственнически играет на моем бедре, пока мы выходим в холодную ночь. — Я уже жалею, что не поехал сюда, — стонет он, нетерпеливо глядя на улицу, как будто короткая прогулка до его грузовика уже слишком далека.

Мое сердце замирает в груди. Этот уровень желания мне незнаком. Даже если бы кто-нибудь из мужчин, добивавшихся одобрения моего отца, когда-либо желал меня так сильно, они бы никогда в этом не признались. Никогда не позволили мне увидеть это. Потребность Каина кажется острой, требовательной, и мой пульс учащается при мысли о том, что это может означать.

Сейчас я нахожусь в неизведанных водах, и мне нужно быстро понять, насколько глубоко я хочу погрузиться.

Каин не даст мне много времени на принятие решения, это точно. В ту минуту, когда мы добираемся до его грузовика, вместо того, чтобы открыть мне дверь, он прижимает меня к его борту и прижимается своим ртом к моему.

Поцелуй горячий, напористый, его губы прижимаются к моим, словно он пытается украсть дыхание у меня изо рта. Его язык облизывает мою нижнюю губу, его рука все еще сжимает мое бедро, его другая рука упирается в борт грузовика, когда его бедра встречаются с моими, и его пульсирующая эрекция прижимается к моему бедру.

Даже сквозь два слоя джинсовой ткани я чувствую его, твердого, нетерпеливого и огромного. Я снова чувствую проблеск неуверенности, когда Каин стонет прямо в мой рот.

— Давай уйдем отсюда, — шепчет он, с трудом отстраняясь от меня. — Прежде чем я трахну тебя прямо здесь, в моем грузовике.

Я издаю тихий шокированный всхлип, когда он оттаскивает меня от двери, открывая ее, чтобы я могла проскользнуть внутрь. Я даже не знаю, собираюсь ли я уже трахаться с ним, есть время подумать, верно? Но то, как он это говорит, вызывает во мне жар, ослабляя мои колени и мою решимость не заходить слишком далеко так быстро.

Каин не едет даже близко к разрешенной скорости, когда мы возвращаемся к моему дому. Когда я упоминаю об этом, он бросает на меня горячий взгляд, и на его губах снова появляется ухмылка, когда он смотрит на дорогу, ведущую к моему дому.

— Кто мне выпишет штраф? Один из копов, который у меня работает?

— Ты прав, — говорю я, когда он подъезжает к моему дому и глушит двигатель. Я не могу произнести ни слова, прежде чем он выходит из грузовика и подходит, чтобы открыть мою дверь, его руки лежат на моей талии, чтобы вытащить меня. Мои ноги едва стоят на твердой земле, как его рот снова касается меня, а его руки поднимают край моего свитера.

От того, как он меня целует, у меня перехватывает дыхание. Я слышала это раньше и читала в книгах, но до сих пор никогда не понимала, что это может значить. Мое сердце колотится в груди, когда Каин снова прижимает меня к грузовику, его язык проникает мне в рот в тот момент, когда мои губы приоткрываются, пытаясь перевести дух. Его руки скользят под мой свитер, к моему бюстгальтеру, и мне приходится приложить колоссальные усилия, чтобы дотянуться до его груди и прижаться к нему, пытаясь дать себе возможность перевести дух.

— Пошли в дом, — удается мне, как только он разрывает поцелуй. — У меня есть соседи, Каин.

— Мне все равно, — рычит он, но все равно отходит от меня, кладя руку мне на спину и подталкивая меня к лестнице. Он ведет меня внутрь с целеустремленной целью, едва давая мне время запереть дверь, прежде чем снова целует меня, и его рот пожирает мой.

Внутри, не беспокоясь о любопытных глазах или осуждающих соседях, жар, который он вызывает каждый раз, когда прикасается, угрожает поглотить меня. Я чувствую, что горю, каждое прикосновение освещает меня, когда его рот касается моего, а его руки снова пробираются под мой свитер и добираются до края моего бюстгальтера.

— Я хочу, чтобы это исчезло, — рычит он, его пальцы скользят по моей спине, его губы скользят по моей челюсти, когда он быстрым движением пальцев расстегивает лямку моего бюстгальтера.

Сколько раз он это делал? Эта мысль вызывает во мне еще один острый приступ ревности, к которому у меня нет никакого делового чувства. Я не знаю, что это такое, значит ли это что-нибудь, хочу ли я, чтобы это что-нибудь значило. Но внезапно, когда он поднимает чашечки моего бюстгальтера, и я впервые чувствую грубое прикосновение мужских ладоней к моей обнаженной груди, мне хочется, чтобы это было чем-то для него.

Я хочу быть кем-то большим, чем просто еще одно завоевание. И судя по тому, как он меня пожирает, даже несмотря на мою неопытность, я думаю, что для него это нечто большее. Я не могу представить, чтобы кто-то все время был настолько голоден.

То, как он прикасается ко мне, ошеломляет. Я хочу, чтобы он замедлился, и в то же время не хочу, чтобы он останавливался. Каждое ощущение ново, и они одновременно захлестывают меня волной удовольствия, которое я едва успеваю систематизировать, как меня охватывает какое-то новое чувство — его ладони гладят мои застывшие соски, когда он обхватывает мою маленькую грудь своими руками, тепло его кожи на моей, и то, как его губы на моем горле заставляют встать дыбом каждый волосок на моем теле, заливая покалывающим теплом мою кожу. Он прижимает меня спиной к двери, прижимаясь своими бедрами к моим, когда твердый выступ его эрекции впивается в мое бедро, и я чувствую его настойчивость. Его потребность.

Его большие пальцы скользят по моим соскам, его губы посасывают впадину моего горла, он проводит ртом по моей ключице, и я издаю нуждающийся вздох, который даже для моих собственных ушей не похож на мой. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Я даже не позволяла себе представить, что когда-нибудь это сделаю.

— Черт, — хрипит Каин, его руки падают на верхнюю часть моих бедер, он обхватывает их пальцами и без усилий поднимает меня. Мои ноги инстинктивно обвивают его талию, и его губы снова прижимаются к моим, его язык облизывает мой рот, когда он разворачивается и несет меня в сторону гостиной. — Боже, я хочу ощущать твой вкус повсюду.

Я размышляю над возможными вариантами, пока он несет меня, обхватив одной рукой мою шею, погружаясь в мои волосы и снова целуя меня. Я почти думаю, что он наткнется на что-нибудь, он плохо знает мой дом и почти не смотрит, куда идет. Но он резко останавливается на краю дивана, одаривая меня еще одним крепким, обжигающим поцелуем, прежде чем бросить меня обратно на него и следовать за мной вниз.

— Каин… — я выкрикиваю его имя, когда он поднимает мой свитер, каждое его движение резкое и настойчивое. — Каин⁠…

Его руки замирают на полпути к моим ребрам, мой свитер задрался чуть ниже груди. Его голубые глаза темны от желания, его пальцы впиваются в ткань, и я чувствую, как твердый гребень его члена прижимается ко мне, его бедра к моим, мои лодыжки обхватывают его ноги.

— Я иду слишком быстро, не так ли? Мне следует идти медленно. Делать это настолько хорошо для тебя, чтобы тебе никогда не было достаточно.

Кажется, что каждое слово обжигает мою кожу пламенем, согревая меня изнутри. Когда он снова начинает поднимать мой свитер, на этот раз медленнее, я стону, когда чувствую, как его ладони скользят по моей обнаженной груди, и вся моя кожа внезапно становится намного более чувствительной, чем когда-либо прежде.

Он одновременно стягивает с меня свитер и бюстгальтер, бросает их на кофейный столик, отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Инстинктивно я пытаюсь прижать руку к груди, и он хватает меня за предплечье, прижимая его в сторону, и его взгляд жадно впивается в меня.

— Я никогда не была… никто никогда не видел… — Кажется, я не могу выговорить целое предложение, поскольку глаза Каина скользят по мне, как будто он никогда не видел никого и ничего, чего так сильно хочет.

— Я знаю, — рычит он, опустив голову и облизывая впадину моего горла, прежде чем его губы скользят ниже, в впадину между моей маленькой груди. — Я первый. Я буду первым во всем, принцесса. И ты никогда меня не забудешь.

Это обещание звучит почти как угроза, но я слишком погружена в ощущения, что его прикосновение заставляет меня серьезно об этом задуматься. Его губы смыкаются на одной из моих грудей, его язык катится по соску, всасывая плоть вокруг него в рот, а моя спина выгибается, когда я чувствую толчок удовольствия прямо между бедрами.

Не раздумывая, я хватаю его за плечи, мои пальцы впиваются в мягкую фланель, а он сосет сильнее, его зубы задевают мой сосок. Когда я думаю, что он собирается укусить, когда мне почти кажется, что это слишком сильно, он отпускает его, его рот прижимается к моему другому соску, и он делает то же самое.

Я сильнее впиваюсь ногтями в его плечи, вскрикивая, когда его зубы царапают мою плоть. Я чувствую, что вот-вот вылезу из своей кожи, будто удовольствие слишком велико, и пульсация тепла нарастает между моими ногами.

Каин наклоняется вниз, расстегивает пуговицу на моих джинсах, его рот скользит вниз, под мою грудь, скользит по моей тугой коже и начинает стягивать джинсы. Он не снял ни строчки своей одежды, и из-за этого я чувствую себя более обнаженной, более уязвимой.

— Не слишком ли ты одет? — Задыхаюсь я, и Каин усмехается, целуя с открытым ртом чуть выше моего пупка, прежде чем стянуть мои джинсы и трусики с бедер, обнажая меня еще больше.

— Обо мне мы побеспокоимся позже, принцесса, — шепчет он, его рот тянется к одной бедренной кости. Я извиваюсь, когда его губы смыкаются на остром крае, снова всасывая мою плоть, пока он стягивает джинсы с моих ног. — Прямо сейчас я заставлю тебя кончить.

— Я… — У меня перехватывает дыхание, грудь почти болезненно сжимает от испуганного ожидания. — Я никогда…

Каин резко поднимает взгляд и полностью стягивает с меня джинсы, оставляя меня полностью обнаженной под ним.

— Никогда? — Мурлычет он, его глаза сузились. — Даже в одиночку?

Я быстро качаю головой, мои зубы впиваются в нижнюю губу.

— Я… прикасалась раньше. Но я так и не заканчивала.

— Боже, — рычит Каин и слегка отстраняется, его взгляд скользит по моей обнаженной коже. Его взгляд падает на пространство между моими бедрами, его рука скользит вверх по моей ноге, пока его большой палец не касается внутренней части моего бедра. — Блядь, Сабрина. Я собираюсь заставить тебя чувствовать себя очень хорошо.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, его рука подхватывает мое колено, раздвигая мои ноги так, что одна из них свисает с края дивана, и моя ступня ударяется об пол. Другая его рука скользит подо мной, сжимая мою задницу, пока он поправляет меня, и я чувствую, что открываюсь, мои мокрые складки раздвигаются, когда он смотрит на самую интимную часть меня.

Он наклоняется, кончики пальцев скользят по вьющимся светлым волосам. Один ныряет между моими складками, его кончик пальца касается моего клитора, и ощущение даже от этого небольшого прикосновения заставляет мой рот открыться в испуганном крике.

— Тебе нравится? — Каин хрипит, его палец сильнее нажимает на опухшую плоть. — Ты собираешься кончить вот так, принцесса. Только от моего пальца. — Его взгляд скользит по моему, затем снова опускается, когда мои щеки краснеют, представляя, что он видит.

— Я…

— Не смущайся, — шепчет он, еще сильнее водя по мне пальцем. Ты выглядишь очень красиво, Сабрина. Растрепанная и мокрая для меня, вся, покрасневшая и припухшая. Такая невинная. Но теперь ты немного менее невинна, не так ли? — Он добавляет кончик второго пальца, крепко потирая им взад и вперед по опухшей, чувствительной плоти. — Боже, мне так чертовски тяжело просто прикасаться к тебе вот так. Когда я вижу, как ты чувствуешь все это впервые, у меня чертовски болит член. Ты никогда этого не забудешь, принцесса.

Я открываю рот, но теряю дар речи, у меня кружится голова от ощущения его пальцев, стимулирующих меня, и от требовательного тона его голоса. Какая-то часть моего разума кричит, что это происходит быстро, может быть, слишком быстро, но это так приятно. Я чувствую, как что-то нарастает, что-то теплое и тугое скручивается в моем животе, и каждый раз, когда его пальцы перекатываются по мне, каждый протест, который у меня мог быть, умирает на моих губах.

Он наклоняется вперед, хватая мое запястье одной рукой и прижимая его к моей голове, нависая надо мной. Другая его рука перестает прикасаться ко мне ровно настолько, чтобы схватить мое второе запястье, крепко обхватив их оба пальцами, а я протестующе хнычу, извиваясь под ним от внезапной потери чувствительности.

— Ты так сильно этого хочешь, не так ли, принцесса? — Каин грубо посмеивается, и в его тоне есть что-то мрачное, что-то, что я не могу точно определить. — Ты хочешь, чтобы мои пальцы касались твоего клитора. Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить.

— Блядь…

Это все, что нужно. Одно прошептанное слово застревает у меня в горле, и пальцы Каина снова оказываются между моих ног, быстро потирая то место, где он мне так нужен. — Отпусти себя, принцесса, — шепчет он, перекатывая между пальцами мой клитор. — Кончай. Я дам тебе больше, не волнуйся. Просто дай мне первый свой оргазм прямо сейчас.

Я почти боюсь делать то, что он просит. Кажется, что это слишком много, удовольствие достигает критической точки, которая кажется ошеломляющей. Я чувствую, как напрягаются мышцы бедер, и мне хочется бороться с этим, но я не думаю, что смогу. Это выходит из-под моего контроля, удовольствие от пальцев Каина, трущихся между моими бедрами, и пристальный взгляд его на меня доводят меня до такой степени, что я чувствую, что вот-вот развалюсь по швам.

— Каин. Каин… — кричу я, и в моем голосе звучит что-то похожее на страх, когда я чувствую, что достигаю переломного момента, а мои пальцы царапают его руки, где он держит мои запястья. — Я думаю, я думаю, что я…

— Кончай, принцесса, — командует он, и его голос как будто щелкает во мне тумблер, до которого я не могу дотянуться сама.

Когда наступает оргазм, я слышу свой крик. Это удовольствие, которого я никогда не ощущала, напряжение недель, месяцев или, может быть, даже целой жизни вырывается во мне внезапно, концентрируясь между бедрами и вырываясь наружу, как взрыв чистого, блаженного экстаза. Именно поэтому, смутно думаю я, когда моя спина выгибается, ногти впиваются в его руки, и все мое тело содрогается под ним, мой рот открыт, глаза закрыты, а голова падает назад. Именно поэтому люди гоняются за этим чувством. И именно поэтому они ради этого делают глупости и ведут себя так, будто это единственное, что имеет значение. Сейчас мне кажется, что это действительно единственное, что имеет значение. Как будто я сделала бы что угодно, чтобы продолжать чувствовать себя так всегда.

Каин продолжает поглаживать меня, пальцы потирают плотные, твердые круги, ощущения то нарастают, то ослабевают, и когда мои глаза открываются, я вижу, как он все еще парит надо мной. Его рука крепко сжимает мои запястья, и в его взгляде есть что-то голодное и мрачное, когда он смотрит на мое лицо.

Медленно он убирает руку от моего клитора. Его глаза не отрываются от моих, когда он подносит два пальца ко рту, нежно проводя по ним языком и слизывая мое возбуждение с кончиков пальцев.

— Чертовски вкусно, — шепчет он хриплым рычанием. — Я хочу большего. Хочешь большего, принцесса?

— Я… — Мой голос писклявый, мой взгляд расфокусирован. — Что…

— Хочешь снова кончить? Или ты хочешь, чтобы я выпустил тебя из ловушки, зайчонок?

Я не могу думать. Я чувствую себя вялой, все еще пульсирующей от толчков удовольствия.

— Снова? — Шепчу я, и его губы кривятся в злой, голодной улыбке.

— Ой, я сожру тебя, зайчонок.

Он отпускает мои запястья, кровообращение возвращается в мои пальцы, когда он хватает меня за бедра, поднимая меня руками и скользя вниз между моими бедрами. Его руки скользят вниз, под мои бедра, поднимая и раскрывая меня, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Черт, ты чертовски мокрая, — рычит он, и его теплое дыхание скользит по моей опухшей, чувствительной коже, заставляя меня хныкать. — Давай посмотрим, как быстро ты сможешь кончить снова, Сабрина.

Я едва успеваю осознать, что происходит, как чувствую горячее влажное скольжение его языка по моему сверхчувствительному клитору. Я хватаюсь за подлокотник дивана над головой, моя спина выгибается, а бедра поднимаются вверх, и ощущение, даже лучшее, чем то, что было раньше, нахлынуло на меня. Его пальцы были невероятными, но его язык? Мне так хорошо, что я едва могу понять, что происходит.

Каин ласкает меня своим языком, тянет его вниз к моему входу и снова вверх, кружит по моему клитору, пока я задыхаюсь и стону, извиваясь под ним.

— Каин… Каин! — Кричу я и трусь о его рот, когда он снова скользит языком вверх, и мне кажется, что я слышу приглушенный звук его смеха, прежде чем его губы обхватывают мой клитор, и он всасывает его в рот.

Звук, который я издаю, почти животный, когда он сосет и лижет одновременно, и его рот фиксируется между моими бедрами, когда он держит меня, как будто я — что-то для него, чем можно полакомиться. Я хватаюсь за диван, как будто держусь за него изо всех сил, и второй оргазм наступает вслед за первым. Я чувствую, что теряю контроль над своим телом, своим разумом, всем, когда удовольствие накатывает на меня, подавляя меня, и все, что я чувствую, это ощущение горячего языка Каина, его сосущего рта и того, как он заставляет меня кончить во второй раз.

Я чувствую, что потеряла всякий контроль, когда продолжаю тереться о его рот, ощущения обрушиваются на меня, пока я не лежу и не задыхаясь чувствуя, что частично покидаю свое тело.

Каин отстраняется, его глаза злобно блестят, когда он нежно проводит рукой по задней части рта, и его губы блестят от моего возбуждения.

— У тебя чертовски восхитительный вкус, принцесса, — хрипит он, откидываясь на спинку дивана и глядя на меня так непринужденно, как будто он не сидит тут полностью одетым, в то время как я растянулась обнаженная и запыхавшаяся рядом с ним.

— Я… — Сначала я не могу найти слов. Я медленно сажусь, мои волосы спутаны вокруг лица. Я смотрю вниз и вижу, как его член все еще натягивается на переднюю часть джинсов, нажимая на молнию. Каин тянется вниз, его взгляд следует за моим, его рука прикрывает выпуклость, пока он ее поправляет, и я чувствую, как у меня пересыхает во рту.

Медленно, прежде чем я успеваю остановиться, я просовываю свою руку под его.

— Позволь мне, — шепчу я, когда мое сердце начинает нервно биться в груди.