Смертельная клятва

19

КАИН

Моя маленькая принцесса оказалась грязнее, чем я себе представлял. Я думал, что мне придется дразнить ее дольше, продолжать пытки и для нее, и для себя, прежде чем она смягчится. Но она сдалась гораздо легче, чем я ожидал.

Победный трепет накатывает на меня, когда я наклоняюсь, прижимая рот к ее мокрой киске, когда она извивается подо мной, вскрикивая от удовольствия, когда я прижимаюсь языком к ее клитору и изгибам ее спины. Ее пальцы царапают воздух, пытаясь обхватить веревки на ее запястьях, задыхающиеся вздохи заставляют ее идеальную грудь вздыматься, когда я смотрю на нее вверх и провожу языком по ее клитору, она уже в отчаянии.

Она прекрасна, когда вот так развязывается, и она вся моя.

Моя, чтобы пробовать, смаковать, наслаждаться. Моя, чтобы мучить и требовать. Я могу делать с ней все, что захочу.

И все же, под этим жестоким, порочным побуждением, желанием приручить и сломить ее, необходимостью низвести ее до самых низменных желаний и смотреть, как она просит милостыню, есть что-то еще… То, чего я никак не ожидал…

Желание доставить ей удовольствие не только ради себя, но и ради нее. Показать ей все способы, которыми я могу доставить ей удовольствие, все удовольствия, на которые способно ее тело. Меня это пугает, потому что я не хотел, чтобы это имело к этому какое-то отношение. Я хотел взять ее, завоевать, сделать своей, а потом смотреть, как она разбивается. Ее счастье, ее удовольствие никогда не должны были быть частью этого.

Но не только победа, заставившая ее сказать эти грязные слова, делает меня сейчас невыносимо твердым. И то, как она прижимается к моему рту, выкрикивая мое имя. Я знаю, что она впервые чувствует то, чего никогда раньше не представляла, испытывая удовольствие, которого можно достичь только в такой уязвимости, связанной веревками и находясь во власти того, кому ты отдаешь власть.

— Каин, — выдыхает она, ее бедра прикасаются к моему рту. — О боже, Каин…

Она близко. Я чувствую это каждым напряженным мускулом, слышу в том, как надламывается ее голос. Я провожу языком по ней, всасывая ее клитор в рот, и чувствую, как все ее тело напрягается, ее стон превращается в пронзительный крик, когда оргазм обрушивается на нее.

Я лакаю ее, поглощаю ее и наслаждаюсь каждым моментом ее капитуляции. Я чувствую, как она порхает и прижимается к моему языку, слышу, как она стонет мое имя, и этого почти достаточно, чтобы заставить меня кончить. Мои бедра прижимаются к кровати подо мной, мой член жаждет облегчения. Ощущение, как Сабрина кончает на моем языке, опьяняет.

Но я тоже хочу чувствовать, как она порхает вокруг моего члена.

Я хватаясь за свою длину и провожу ее между ее бедер, наслаждаясь тем, как ее глаза расширяются и губы приоткрываются, когда она чувствует растяжение моего опухшего кончика. Я почти слишком большой для нее, тугого, горячего объятия ее мокрой киски достаточно, чтобы заставить мои глаза закатиться, когда я вхожу в нее по самую рукоять.

Она задыхается и вскрикивает, когда я врезаюсь в нее, сила, захватившая меня целиком, заставляет ее на мгновение затаить дыхание. При виде ее шока от этого ощущения, удовольствие струится по моей спине, настолько сильное, что мне приходится на мгновение остановиться, глубоко дыша, чувствуя, как она сжимается вокруг меня.

Было бы так легко отпустить. Отдаться изысканному удовольствию, на грани которого я нахожусь. Но я хочу, чтобы это продолжалось.

Я хочу получить от нее все, что могу.

Я смотрю на ее лицо, когда выскальзываю из нее, и резко вздыхаю от ощущения потери. Сабрина всхлипывает, ее глаза расширяются, а бедра беспомощно выгибаются вверх.

— Каин⁠…

— Не волнуйся, принцесса. Я дам тебе то, что тебе нужно. Но сначала… — я поднимаюсь вверх по ее телу, оседлав ее грудь, обхватываю кулаком свою гладкую длину и направляю ее ей в рот. — Ты дашь мне то, чего я хочу.

— Я… — Она смотрит на мой толстый член с намеком на страх. Я знаю, каково ей, вот так привязанной к спине, беспомощной и находящейся в моей власти, когда я прижимаюсь кончиком к ее нижней губе. Она хнычет, сопротивляясь лишь мгновение, прежде чем я прижимаюсь к ее рту и предупреждающе смотрю на нее.

— Открой рот, принцесса. Я хочу, чтобы ты попробовала себя на моем члене, пока сосешь меня.

При этом она стонет, тихий, задыхающийся звук, от которого ее губы раздвигаются, и я в полной мере пользуюсь этим.

Влажное тепло ее рта окутывает меня, когда я скольжу по ее языку до самой задней части ее горла. Я вхожу так глубоко, как только могу, слыша звук ее удушья от моего члена, пока ее горло конвульсивно сжимается вокруг меня, как будто она давится.

— Хорошая девочка, — стону я, гладя ее по волосам другой рукой и кормя ее своим членом. — Тебе нравится пробовать себя на мне, принцесса?

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы она могла перевести дух, и прищуриваюсь, когда она задыхается.

— Ответь мне, Сабрина.

Ее щеки краснеют, и я знаю ответ еще до того, как она кивает «да». Губы у нее опухли, глаза слезятся, но я еще с ней не закончил.

— Возьми меня еще раз, принцесса, и тогда я буду трахать тебя, пока мы оба не кончим.

Сабрина на мгновение выглядит так, будто хочет поспорить, но ее рот открывается беззвучно, и я без колебаний вхожу обратно в ее рот, до самого горла.

Боже, это так чертовски хорошо.

Соблазн кончить ей в глотку огромен. Я просовываю руку ей за голову, хватаю ее за волосы и трахаю ее в рот, толкая член до тех пор, пока она не давится и не кашляет, ее глаза слезятся, пока я использую ее рот для своего удовольствия.

Когда я снова отстраняюсь, она падает на подушки, вдыхая воздух. Я не теряю ни секунды, мой член болезненно пульсирует, когда я скольжу вниз по ее телу, обхватив одной рукой ее талию и переворачивая ее на живот. Веревки настолько податливы, что они скручиваются и перекрещиваются, когда я переворачиваю ее, моя рука вокруг ее талии поднимает ее задницу вверх, когда я толкаюсь обратно в ее ожидающую киску, врезаясь в нее сильно и быстро, и она издает крик шокированного удовольствия.

— Я не собираюсь прерываться, — предупреждаю я ее. — Так что хорошо, что у тебя есть противозачаточные таблетки, принцесса. Потому что я собираюсь наполнять тебя своей спермой до тех пор, пока она не начнет капать с тебя.

Сабрина стонет, звуком, который переходит в пронзительный крик, когда я просовываю руку между ее ног, играя с ее клитором и жестко трахая ее. Я на грани — с тех пор, как связал ее, но терплю изо всех сил, сдерживая свой оргазм еще немного, пока не почувствую, как она кончает на мой член.

Это занимает всего несколько секунд. Сабрина тяжело дышит, выкрикивает череду мольб и слов, которые могли бы быть моим именем, ее лицо прижимается к подушкам, когда я вбиваюсь в нее. Я запрокидываю голову стону, и чувствую, как она начинает сжиматься вокруг меня, слыша, как она издает беспомощный крик, когда я безжалостно трахаю ее, не останавливаясь, даже когда чувствую, что у нее начинаются конвульсии.

— Черт, я сейчас кончу в тебя… — Мои мышцы напрягаются, член пульсирует, и я отпускаю себя. — Я собираюсь тебя разрушить, принцесса.

Последние слова растворяются в стоне, когда я чувствую, что взрываюсь, жар поднимается от основания моего позвоночника, когда я изливаю горячую сперму внутрь нее. Я чувствую, как она все еще кончает, сжимаясь вокруг меня, ее задница прижимается ко мне, пока я наполняю ее.

Никогда еще ничего не было так хорошо. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я продолжаю трахать ее, чувствуя ее влажность и мою сперму, скользящую по моей длине, пока я полностью не финиширую, затем я перекатываюсь на бок, выскальзывая из нее и падая на кровать.

Сабрина лежит на животе, все еще связанная, тяжело дыша. Я смотрю на нее, всю покрасневшую кожу и спутанные волосы, и искушение оставить ее связанной так всю ночь напролет почти непреодолимо.

Но это будет означать, что мне придется остаться на ночь, и это черта, которую я не готов переступить. Еще нет.

Я вижу, как она смотрит на меня с опаской, как будто задается вопросом, собираюсь ли я сделать именно это. Я медленно встаю, скользя одной рукой по изгибу ее задницы и наблюдая за тем, как моя сперма сияет у ее входа и медленно капает из ее покрасневшей, набухшей киски.

— Принцесса, ты останешься в таком состоянии, пока я пойду приводить себя в порядок, — говорю я ей, скользя пальцами вниз, чтобы вытолкнуть сперму, капающую из нее, внутрь. Сабрина издает хныкающий всхлип, чувствуя, как мои пальцы скользят в нее, и я держу их там на мгновение, слегка толкаясь, когда ее задница поднимается навстречу мне. — Хорошая девочка, — бормочу я. — Уже готова принять меня снова.

Я высвобождаю из нее пальцы и кружу вокруг, чтобы поднести их к ее губам. Ее голова покоится на подушках, ее влажные голубые глаза смотрят на меня, а мой член дергается, набухая, когда она подчиняется, слизывая сперму с моих пальцев.

— Я развяжу тебя, когда закончу, — обещаю я, и она издает небольшой протестующий всхлип, но больше ничего не говорит. Я утомил ее, и одной этой мысли достаточно, чтобы заставить меня еще больше напрячься, пока я иду в душ.

Когда я выхожу через двадцать минут, она все еще лежит на животе. Она не сделала попытки перевернуться, и улыбка растекается по моим губам, когда я смотрю на нее, распростертую и ожидающую меня. Ее глаза закрыты, и я подхожу немного ближе к краю кровати.

— Ты спишь, принцесса? — Тихо спрашиваю я, и ее глаза распахиваются. Она смотрит на меня, мягко покачивая головой, и мой член напрягается, его кончик хлопает по животу, когда мое возбуждение возвращается к жизни.

— Я собирался отправиться домой, — шепчу я, мой взгляд снова скользит по ней. — Но, думаю, сначала я трахну тебя еще раз.

Она издает тихий, усталый стон, и я соскальзываю на кровать, мой член тянется к кулаку, и я направляю его обратно в нее.

Я ни черта не могу сконцентрироваться на работе на следующее утро. Мой разум полон образов Сабрины, привязанной к кровати, пока я ее использовал, и того, как я трахал ее измученную, еще раз, прежде чем развязать ее и пойти домой.

Я не ожидал, что ей так понравится то, что я хотел с ней сделать. Она снова кончила со мной, когда я использовал ее после душа, беспомощно порхая вокруг моего члена, пока она стонала от удовольствия в подушку. Перед тем, как уйти, я уложил ее в постель, откинул волосы с ее лица и поцеловал, а затем предупредил ее, чтобы она держала мою сперму внутри себя до утра. Мысль о том, что она спит с таким большим количеством моего семени внутри, заставляет меня напрячь молнию, когда я смотрю на компьютер, пытаясь разобраться в отчетах, одновременно думая о Сабрине, с которой капает моя сперма.

Мне нужно увидеть ее снова. Сегодня вечером, возможно. Я знаю, что мои собственные намерения ускользают от меня и что мне грозит опасность попасть в ту же ловушку, которую я расставил для своего маленького зайчонка. Я знал, что будет хорошо, когда она наконец у меня появится, но я не осознавал, насколько это будет хорошо.

Это похоже на наркотик. Опьяняющий, подавляющий, прилив, которого я никогда раньше не чувствовал. Мне нужно быть осторожным, иначе я потеряю контроль.

Стук в дверь моего офиса выводит меня из размышлений. Я сдвигаю стул, приближаясь к столу, скрывая очевидный выступ, натягивающийся на молнию, и приглашаю войти того, кто находится снаружи.

Один из других офицеров, парень, чье имя, как я помню, Эрик Миллер — около двадцати пяти лет, темные волосы, нервный характер — входит внутрь.

— Шериф Бреди?

Имя до сих пор иногда заставляет меня задуматься. Такое ощущение, что рубашка мне не совсем по размеру, и я подавляю раздражение, когда меня прерывают.

— Что случилось?

— Вы сказали нам следить за парнями, похожими на того человека, которого вы привели. Ну, мы видели на окраине города парочку, которые подходят под описание. — Он подталкивает ко мне распечатанную фотографию через стол. — Грубые на вид парни, никого из знакомых или замеченных здесь раньше.

Мой желудок сжимается, когда я смотрю на фотографию. В ту минуту, когда я это вижу, у меня не возникает сомнений, что эти люди имеют какое-то отношение к тому, кого я поймал возле дома Сабрины.

— Ты видел, куда они направлялись? — Я смотрю на Миллера, гнев сводит мой желудок.

— Я думаю, они собирались уехать из города. Джош увидел, как они возвращаются к шоссе. Но в остальном я не совсем уверен. Кажется, они не делали ничего необычного, просто разъезжали, но…

— Пусть пара офицеров патрулирует дорогу, ведущую в город, — рявкаю я, пихая ему фотографию. — Если вы увидите кого-то еще, подходящего под это описание, я хочу знать. И я хочу, чтобы их остановили и допросили. Приведите их на станцию, если будет сопротивление.

— Вы уверены, что это… — Миллер замолкает, увидев выражение моего лица, и быстро кивает, хватая фотографию. — Хорошо, босс.

Я беру телефон, как только он выходит из офиса, и тут же набираю номер Сабрины. Я написал ей сегодня утром, чтобы узнать, как она себя чувствует после того, что я сделал с ней вчера вечером, но мы разговаривали недолго. Она не казалась особенно замкнутой, но я заметил в ней одну вещь: после секса ей, кажется, нужно пространство. Как будто ей нужен момент, чтобы смириться с тем, чем она позволяет себе наслаждаться.

Я готов дать ей это пространство и время… пока.

Я не утруждаюсь текстовыми сообщениями. Это слишком важно, чтобы ждать и смотреть, ответит ли она.

Телефон звонит три раза, и когда она берет трубку, мне не терпится пойти и показать ей, что происходит, когда она не берет трубку, когда я звоню. Раздражение и тревога заставляют меня сжиматься, и я так сильно стискиваю зубы, что чувствую, как сухожилия на шее сводят судорогой, когда я слышу ее голос по телефону.

— Каин? Все в порядке?

— Нет. — Слово звучит отрывисто, резче, чем я хочу, и я не хочу ее напугать, вообще-то, меньше всего я хочу, чтобы она испугалась. Но все, о чем я могу думать сейчас, это возможность того, что кто-то другой может наблюдать за ней, подстерегая ее, ожидая, чтобы забрать ее у меня.

— Я… Каин, ты меня пугаешь. — Ее голос слегка дрожит. — Что происходит?

— Один из моих офицеров видел пару парней, похожих по описанию на человека, которого я поймал возле твоего дома, бродившими по городу. Он сказал, что они ушли, но теперь меня беспокоит, кто еще может за тобой наблюдать.

Я слышу, как она медленно и прерывисто вздыхает.

— И что мне делать?

— Оставайся внутри, — немедленно говорю я. — Как можно больше. Просто оставайся дома, пока я не разберусь, что происходит. Не ходи в свой книжный клуб, не ходи куда-нибудь поесть и вообще не делай ничего, что тебе не обязательно делать, пока я не получу дополнительную информацию о том, кто эти ребята и чего они хотят. Хорошо?

Она колеблется, и мое раздражение тут же возрастает.

— Сабрина, мне нужно услышать, как ты говоришь «да», и что ты меня понимаешь.

— Каин, это неразумно. Я не могу просто спрятаться в своем доме…

— Ты можешь, и ты это сделаешь. — Мысль о том, что один из этих мужчин схватит ее, заставляет меня чувствовать себя убийцей. Меня охватывает собственнический гнев, но есть и кое-что еще. Неожиданное чувство защиты. Не только то, что она принадлежит мне, но и то, что она моя, и мое желание чтобы она была в безопасности.

Ты теряешь самообладание, твердо говорю я себе, заставляя себя сосредоточиться на текущем разговоре.

— Сабрина, я не шучу.

— Я тоже, — резко отвечает она. — Я провела всю свою жизнь в клетке и в рамках правил, Каин. Ты не мой отец и даже не мой парень. И я…

— Тогда выслушай меня в официальном качестве, — рявкаю я. — Ты можешь быть в опасности, Сабрина. Не позволяй своему упрямству поставить тебя в ситуацию, из которой ты не сможешь выбраться…

— Я не упрямлюсь, — парирует она в ответ. — Я пытаюсь жить своей жизнью. Как долго ты собираешься заставлять меня сотрудничать, Каин? Я только начинаю заводить друзей и обосновываться здесь. Какое оправдание я придумаю для Мари и остальных?

— Я нашел мужчину возле твоего дома…

— Я не хочу, чтобы они об этом знали. — Голос Сабрины напряжен, и ясно, что она не собирается легко отступать. — Каин, это безумие…

— Нет, это не так. Тебе нужно меня выслушать. Просто дай мне несколько дней.

— Сегодня вечером у меня собрание книжного клуба…

— Нет, ты не понимаешь, — огрызаюсь я и слышу, как она очень тихо замолкает на другом конце провода. — Просто послушай меня, Сабрина. Пожалуйста.

Пожалуйста, — это слово пугает меня так же, как я думаю, это поразило и ее. Я слышу, как она делает длинный и медленный вдох, и тишина затягивается еще на несколько мгновений, прежде чем она наконец выдыхает.

— Хорошо, — говорит она наконец. — Но всего несколько дней, Каин. Потом я вернусь к своей жизни.

— Ладно. — Я делаю паузу на мгновение, чувствуя, что должен сказать что-то еще, но она не дает мне шанса. Линия обрывается, и я понимаю, что она повесила трубку.

Один шаг вперед, два шага назад. Заставить Сабрину полностью поддаться моим чарам оказалось сложнее, чем я ожидал. Но я ничего не смогу сделать, если она подвергнет себя опасности.

Я разберусь с ее гневом на меня позже. Сейчас меня больше волнует, чтобы эти мужчины, с кем бы они ни были связаны, не добрались до нее.