Сон выдр

Эмили

Когда я выхожу из колледжа после сдачи выпускного экзамена, сильно палит солнце. Этот этап для меня окончен. Ощущаю укол ностальгии, ведь покидаю это заведение навсегда. Я прекрасно провела здесь время, но слишком взволнована, чтобы сожалеть о минувшем.

Меня приняли на медицинский факультет Монреальского университета. Оливия поступила в Университет Лаваля в Квебеке. Мы чуть с ума не сошли от счастья, когда узнали. Я испытываю странную смесь эмоций: с одной стороны, гордость и радость от того, что нам удалось достичь цели. С другой стороны, разочарование от осознания, что придется жить порознь, в разных городах. Потом мы поговорили об этом и пришли к выводу, что наша дружба крепка и выдержит испытание расстоянием. Мы теперь ладим лучше, чем когда-либо.

В ноябре она познакомилась с Джейком — по-настоящему. Оливия стала называть его просто по имени. После этого Джейк незаметно влился в нашу банду. Он даже познакомился с Джастином. Однажды вечером, когда мы вместе дремали, лежа рядышком в моей постели, Джейк сказал мне:

— Знаешь, а он классный, этот Джастин.

Я приподнялась на локте и всмотрелась в его лицо — не шутит ли.

— Ты так думаешь?

— Да. Джастин не твой человек, это очевидно… но он хороший. Я рад, что у вас ничего не вышло.

— Но-но, — пригрозила я, хлопнув его по руке.

Затем, месяц назад, на вечеринке, которую мы с Оливией организовали, чтобы отпраздновать, что нас приняли в ряды будущих медиков, моя подруга сказала мне то, что произвело на меня глубокое впечатление. Мы были в гостиной в доме ее родителей. Джейк похлопал меня по макушке и сказал: «Я горжусь тобой», а затем вышел покурить. (Да, мы еще не все проблемы решили.) Оливия, болтавшая с Элианой, подошла и села рядом со мной на диван. Затем слегка подтолкнула меня.

— Занятная из вас пара получается.

— В каком смысле занятная?

— Вы будто продолжение друг друга.

— Но это же хорошо?

— Да. Подожди, я знаю… Вы как солнце и луна!

— Фу, Олив, ты перебарщиваешь.

— Нет, нет, хорошая же метафора. Вы оба сияете, но никогда не соперничаете.

Я рассмеялась, но в итоге признала, что сравнение и правда неплохое.

Сидя на ступеньках и ожидая Джейка, я чувствую, как сотовый внезапно оживает в кармане. Пришло сообщение от моего отца.

Мы с Джейком идем на ужин к отцу и Фанни, чтобы отпраздновать окончание колледжа и все такое. Два месяца назад у нас с Патриком случился серьезный разговор. Самый трудный в моей жизни.

В тот день я пригласила отца в пиццерию после закрытия. Даже если он и удивился, к назначенному времени все же пришел. Джейк заканчивал мыть посуду, приглядывая за мной из своего закутка. Я собиралась встретиться с отцом, но такое вот ненавязчивое присутствие близкого человека придало мне необходимое мужество. Мы с Патриком уселись за мой любимый столик у окна. Папа спросил:

— Почему ты захотела увидеться на работе, милая?

— Мне тут хорошо. Вдобавок мне хотелось, чтобы ты пришел один. Без Фанни.

— Эмили, не начинай…

— Нет, сейчас я буду говорить.

Какое-то время он смотрел на меня, потом кивнул.

— Меня не волнует Фанни.

Отец открыл рот, чтобы возразить, но я с вызовом подняла бровь, и он передумал.

— Меня не волнует Фанни. Я не ненавижу ее или что-то в этом роде. Ладно, поначалу мне и самой так казалось, но в конце концов я поняла, что проблема не в ней. А в тебе.

Я перевела дух. В горле стоял ком. Отец смотрел на меня грустными, но нетерпеливыми глазами. Глазами человека, который давно ждал этого разговора. Я медленно продолжила:

— Ты сбежал, папа. Ты просто… ушел. И вместо того, чтобы взять на себя труд поговорить со мной, выслушать меня, дать мне время переварить, что ты больше не с мамой, захотел сразу перейти к следующему шагу и вести себя так, будто ничего не произошло. Как будто это нормально, что ты уже влюблен в другую женщину. Что ты живешь с ней. Боже, как я на тебя злилась! — Я сделала глоток воды; хотелось чего-нибудь покрепче. — В итоге я пришла к выводу, что ты так легко двинулся дальше, потому что давно об этом думал… Так, да?

— Да… У нас с твоей матерью дела шли неважно.

— Почему?

— Не сказать чтобы имелась какая-то определенная причина. Просто я понял, что там, где было столько любви, осталась лишь привязанность. И не хотел проводить остаток своих дней с человеком, которого больше не люблю. Мне требовалось больше. Ты вправе сердиться на меня за многое, но не за уход. Не за то, что я захотел нормально прожить свою жизнь.

Я не удержалась и зарыдала. Отец и сам принялся хлюпать носом.

— Ладно, но ты все равно все сделал не так, — сумела выдавить я.

Он рассмеялся сквозь слезы.

— Знаю. Поверь мне, я знаю.

— Тогда почему так поступил?

— Думал, если притворюсь, будто все нормально, оно и правда как-то выправится.

— Чертовски наивно с твоей стороны, — проворчала я, точно капризный ребенок и сама рассмеялась от собственного поведения.

Отец улыбнулся и накрыл своей ладонью мою. Я не отдернула.

— Прости, милая. Теперь все будет хорошо. Все будет так, как тебе нужно.

И вот с того самого вечера мы принялись постепенно налаживать отношения, в том темпе, который следовало взять с самого начала. Как если бы рванули марафон в режиме спринта, достигли критической точки и наконец перешли к нормальному бегу. Между нами все не так, как прежде, — возможно, так уже никогда и не будет. Но когда я смогла донести до отца, какую боль он мне причинил, мы получили шанс на исцеление.

После того разговора я долго плакала в подушку. Изливала свою печаль — но одновременно испытывала облегчение. Джейк сидел рядом и крепко держал меня за руку. В ту ночь я в полной мере поняла его сравнение с выдрами. Это не только гарантия, что вот откроешь глаза, а другой человек будет рядом, но и проявление доверия с твоей стороны даже во сне. Джейк встретил меня, когда я была наиболее уязвима: именно поэтому так хорошо меня знает. Он видел меня настоящей, без прикрас. И решил обо мне позаботиться.

Вот что мне больше всего нравится в наших отношениях: помимо любви есть доверие друг другу. И этот выбор мы обновляем день за днем.

Слышу сигнал машины и поднимаю глаза от телефона. На стоянке красуется «корвет» Джейка, ослепительно-красный в лучах солнца. Любимый сам за рулем. Я немею от шока. Когда же подхожу к машине, то наклоняюсь к уже открытому пассажирскому окну и слышу:

— Мадам, могу я вас подвезти?

Я опираюсь на дверцу и потрясенно выдаю:

— Ты на ней приехал.

— Ага.

Он дарит мне одну из самых своих прекрасных улыбок. Я закидываю рюкзак на заднее сиденье, затем усаживаюсь впереди. Мы целуемся. Обожаю, как он это делает. Будто ничего важнее в мире нет.

Джейк выводит машину на улицу.

— Окна закрыть?

— Нет, так хорошо.

Джейк кивает. По дороге теплый ветер хлещет меня по лицу, и я наслаждаюсь этим чувством, прикрыв глаза. Джейк тихонько что-то мычит, сам того не сознавая. Я улыбаюсь. Он замечает это и спрашивает меня:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. По-настоящему хорошо.

Его глаза сверкают. Он кладет руку мне на бедро и немного сжимает, прежде чем вернуть ее на руль.

Мне и правда хорошо, хотя, возможно, это недостаточно точное выражение. Одно время я чувствовала себя так, будто меня разорвало на несколько частей. Пыталась гнать прочь эти ощущения, пыталась продолжать жить, хотя мне не хватало каких-то кусочков.

А за последние несколько месяцев я проделала огромный путь. Мало-помалу недостающие кусочки встали на место. Клей, который скрепляет их, — это Джейк, наша любовь, наше доверие. Моя мать, ее сила и способность прощать. Оливия, ее дружба, моя уверенность в том, что она всегда будет рядом, поддержит, утешит. Мой папа, который наконец-то выбрал правильный путь и который очень меня любит. И, наконец, я сама. Мне удалось свыкнуться с мыслью о том, что совершенства не существует, что все мы имеем право на ошибки, а ошибки всегда можно исправить, было бы желание.

Так что да, мне хорошо, но и не только. Мне не просто хорошо. Я наконец цельная.