Темные удовольствия

17. Ева

Странный звук вырвал меня из сна. Я резко проснулась, села в постели и оглядела темную комнату. Послышалось бормотание, за которым последовал шорох простыней. Я нерешительно встала с кровати и на цыпочках подошла к Беккету.

Он был скрыт под огромным одеялом, которые сбилось в кучу.

Я придвинулась ближе и взяла его за руку.

— Беккет, проснись… это просто сон.

Он отпрянул от меня, охваченный преследующим его кошмаром.

— Бек! — Я позвала громче и потрясла его.

Он вскочил, его глаза невидяще уставились на меня, а в следующую секунду я уже лежала на спине в его постели, а он склонился надо мной.

— Беккет? Это просто сон, — пробормотала я.

На его лице застыло измученное выражение. Казалось, он все еще наполовину спит, одной ногой здесь, а другой в стране грез.

Его руки впились в мои плечи в безжалостно сильной хватке. Я попыталась оторвать от себя эти карающие пальцы, но всё было бесполезно. Сейчас он был не в себе.

— Беккет, проснись, — прошептала я. Было что-то невыносимо хрупкое в человеке, настолько глубоко погруженном в свой сон, и казалось важным разбудить его осторожно.

Брызги горячей жидкости попали мне на лицо, и я моргнула. Что это было, черт возьми? Он что, плюнул в меня? Я открыла рот, собираясь выругаться, как вдруг новая капля попала мне на губу. Она была соленой.

Беккет плакал.

Уже во второй раз я стала свидетельницей слез Беккета Андерсона, только в этот раз он был погружен в сон, который явно разрывал его сердце на части. Мое сердце дрогнуло. Беккет больше не был для меня просто незнакомцем. Он стал важной частью моей жизни. Моим первым.

Его слова, сказанные в нашу первую ночь вместе всплыли в моей памяти, вызывая необъяснимую боль. Быть привычным к одиночеству куда хуже. Я гребаный эксперт в этом. Прямо сейчас его одиночество было ощутимо.

Я инстинктивно пошевелилась, что-то внутри меня откликнулось на искренние эмоции парня, который перевернул мое сердце. Затем подняла руки и обхватила его лицо, вытирая большими пальцами под глазами. Его широкие плечи почти незаметно дрогнули. Печаль сдавила мне горло, и мои собственные слезы защипали веки. Его эмоции были слишком сильны, я не могла не реагировать на них. Я чувствовала, как он страдает.

— Все в порядке, — пробормотала я ему, мои пальцы скользнули по шраму. Кожа на этом месте была слегка шероховатой. Я слегка провела по ней пальцами, затем обняла его за плечи и похлопала по спине.

Без предупреждения он опустился на меня сверху. Его тело идеально примостилось на моем, ноги скользнули между моих ног, а бедра прижались к моим. Беккет уткнулся лицом в изгиб моей шеи, между плечом и головой. Он глубоко вздохнул, пока я продолжала растирать его спину, как я надеялась, успокаивающими движениями.

— Теперь все хорошо. Я здесь. Ты не один. — Я произносила всё, что приходило мне в голову в тот полусонный момент. — Ты не один. — Эта фраза показалась мне правильной, потому что его учащенное дыхание успокоилось, когда я произнесла ее.

Я делала длинные медленные вдохи, надеясь, что мое спокойствие передастся и ему. Через несколько секунд так и произошло.

— Все хорошо, — снова пробормотала я и, позволив себе минутную слабость, обняла широкие плечи, наслаждаясь его весом, и совершенно ошеломляющим ощущением того, что я зажата под ним. Это странно успокаивало. Как бы я ни была полна решимости уберечь свое сердце от пристрастия к такому парню, как Бекетт, я не была уверена, что мне это удается. Лежать с ним в темноте прямо сейчас, пока он показывал мне ту часть себя, которую видела только я, было сложнее, чем я думала.

Через некоторое время я убедилась, что он снова заснул, и попыталась тихонько повернуться на бок.

Его рука обвилась вокруг меня, прижав к матрасу, чтобы я не смогла встать.

— Еще немного, Золушка, еще немного.

Его бормотание было настолько неожиданным, что я вздрогнула.

— Ты не спишь? — спросила у него и вернула свои руки ему на спину.

Его голос был хриплым шепотом.

— Сплю, и ты тоже. Все это просто сон.

И вот так он затих, лежа в моих объятиях в темноте.

Я гладила его по спине, изо всех сил стараясь не влюбиться в парня, который ненавидел меня и поклялся усложнить мне жизнь. Я же не могла быть настолько глупой, верно?

Верно.

На следующее утро я взбежала по лестнице экономического корпуса, опаздывая на вводный курс по экономике.

Беккет уже ушел на тренировку, когда я проснулась в его постели. Я проснулась в постели Беккета. От этой мысли у меня голова пошла кругом. Мы так и проспали остаток ночи. Я проснулась, раскинувшись на кровати, чувствуя себя чертовски расслабленной. Простыни пахли Беккетом, и моему телу очень нравился этот запах. Воспоминание о том, что мы спали вместе остальную часть ночи, вызвало яркий румянец на моих щеках. Почему-то это казалось еще более интимным, чем то, что произошло немного ранее.

Занятие только началось, когда я вошла, стараясь вести себя как можно тише. Поскольку я опоздала, то не стала пробираться вперед. Вместо этого я проскользнула на задний ряд, достала из рюкзака блокнот и попыталась сосредоточиться. С такого расстояния я могла видеть всех. Не хватало одной темноволосой головы.

Беккет не пришел.

Я почувствовала беспокойство. Ему было стыдно? О чем он думал?

Я делала записи, изо всех сил стараясь не давать мыслям уплыть на протяжении всей лекции. В конце профессор Джеффрис поднял на меня глаза.

— Ева Мартино, можешь ненадолго задержаться? — позвал он. — Все свободны, — объявил он остальным студентам.

Я поплелась к кафедре, чувствуя тревогу.

— Здравствуйте, профессор, Вы хотели меня видеть?

Джеффрис был занят тем, что складывал свои записи и убирал ноутбук в сумку.

— Да, я хотел узнать, устраивает ли тебя твой назначенный партнер?

Я моргнула, удивленная его интересом. Почему он предложил мне сменить партнера? Он прочитал мой немой вопрос и вздохнул, глядя через мое плечо. Я проследила за его взглядом и увидела, как уходит последний студент. Мы остались одни.

— Слушай, у меня могут быть неприятности из-за того, что я скажу, но, честно говоря, мистер Андерсон не славится старательностью, а я знаю, что ты здесь на стипендии и не можешь позволить себе низкий балл.

Предложение профессора должно было принести мне облегчение. Это был шанс избавиться от Беккета в качестве моего партнера. Вместо этого на первый план выдвинулось любопытство.

— Откуда Вы знаете, какой из Беккета студент? Учебный год ведь только начался.

Джеффрис пожал плечами.

— Я знаком с его матерью, Колетт. Она рассказала мне, как ему тяжело дается наука.

— Мачехой, — автоматически поправила я. — Колетт — его мачеха.

— Ну, в любом случае, я думаю, она знает, о чем говорит. Так ты хочешь сменить партнера или нет?

Снова Колетт. Что-то неприятное зашевелилось у меня в животе, и я поймала себя на том, что качаю головой.

— Ты уверена? — не отступал Джеффрис. — Я готов поменять тебе партнера.

— Нет, все в порядке. Мы с Беккетом можем работать вместе. Я не против.

Джеффрис долго изучал меня, а затем пожал плечами, словно снимая с себя ответственность за всё, что произойдет дальше.

— Очень хорошо, но я жду хорошего результата, мисс Мартино. У тебя есть способности. Я не хочу видеть, как ты заваливаешь мой предмет.

— Не завалю. — Я посмотрела на часы, отступая назад. — Я лучше пойду. Мне пора на работу.

— Конечно, хороших выходных, — сказал Джеффрис и вернулся к своим вещам, даже не взглянув на меня напоследок.

Я уверена, что с его точки зрения, он пытался помочь стипендиатке. Если она не приняла помощь, это не его проблема. Неужели я только что совершила огромную ошибку?

Нет.

После прошлой ночи я не могла отвернуться от Беккета и взять другого партнера. Я просто не могла. Если это делало меня самой большой тупицей в мире, пусть так. Я лишь надеялась, что не пожалею об этом.

День тянулся бесконечно долго. После смены в «Чикади» я села на автобус, чтобы добраться до «Дюн». Хуже всего в загородном клубе было то, что от автобусной остановки нужно было долго идти пешком. Брат оставил свой байк дома, но я понятия не имела, как на нем ездить, и у меня не было времени учиться. Поэтому оставался только автобус.

Когда я приступила к смене в «Дюнах», мои ноги уже болели и я знала, что к концу вечера боль будет в десять раз сильнее. К сожалению, я уже пообещала Изабель пойти с ней на вечеринку братства, которую устраивали Омега Пси Зета. От одной мысли об этом мне захотелось приползти домой и проспать неделю, но обещание есть обещание.

Я проработала половину смены, когда отправилась принимать заказ у пары, сидевшей в глубине барной зоны.

Это были Сорен и Колетт Андерсоны. Снова.

Сорен разговаривал по телефону и по большей части игнорировал свою жену. Я приняла у нее заказ и поспешила прочь, чувствуя дикую усталость от всей их семьи.

Я не успела далеко уйти, как на мою руку легла костлявая ладонь.

— Ева, можно тебя на пару слов? — Колетт последовала за мной.

Я пожала плечами, не имея возможности отказаться. С тех пор как я узнала, что она солгала мне о Нью-Йорке, я стала опасаться ее больше, чем обычно.

Мы завернули в тихий уголок, и Колетт улыбнулась мне.

— Я слышала, вы с Беккетом сблизились в университете.

— Нет! То есть, у нас все в порядке. Ничего не изменилось, — быстро запротестовала я. Я чувствовала, как пылают мои щеки, и мне казалось, что Колетт может понять по моему лицу, что произошло прошлой ночью.

Колетт покачала головой.

— Я уверена, что ты лукавишь, дорогая. Если вы учитесь на одном факультете, это вполне естественно.

Мне нечего было на это ответить, поэтому я ждала, пока она продолжит.

— Дело в том, что летом у Беккета были кое-какие трудности, не считая инцидента с ограблением. У него были проблемы с… зависимостью. — Последнее заявление Колетт произнесла с максимально драматическим эффектом. Когда я никак не отреагировала на ее любительский спектакль, она продолжила. — Его отец беспокоится о нем настолько сильно, что в этом году изменил свой рабочий график, чтобы быть ближе к дому.

Это было неожиданно заботливо со стороны занятого миллиардера. Колетт, однако, не выглядела довольной.

— Это может быть полезно и для него, и для всех вас, — рискнула я заговорить.

Колетт раздраженно тряхнула головой, приглаживая безупречными ногтями выбившуюся прядь своих светлых волос.

— Работа Сорена — его главный приоритет. Он не должен отвлекаться от нее из-за безобразного поведения Беккета, тем более учитывая его возраст.

Ладно, похоже, кто-то не хотел, чтобы ее муж крутился рядом.

— Чем я могу Вам помочь? — спросила я Колетт. Мне нужно было вернуться к работе, а этот разговор был чертовски странным.

— Что ж, если у Беккета все будет в порядке и он не вернется к пагубным привычкам, то Сорен сможет наконец расслабиться. Ты даже не представляешь, чего ему уже стоила вся эта история. Думаю, если кто-то из близких друзей Беккета будет присматривать за ним, это успокоит его отца и тот вернется к работе.

— Кто?… Я? Вы хотите, чтобы я докладывала Вам о Беккете? — вопрос вышел резким.

Колетт сузила глаза.

— Просто расценивай это как еще одну подработку. Твоя семья всегда была надежными работниками. И я не прошу докладывать, просто убедись, что твой друг снова не глотает таблетки, чтобы его отец мог расслабиться и вернуться к своей обычной жизни. Это не так уж сложно. Разумеется, я заплачу тебе за причиненные неудобства.

— Не знаю, будет ли это комфортно для меня, — призналась я. Что, черт возьми, происходило? Что бы это ни было, я не хотела принимать участие.

— Тогда сделай это бесплатно. Позаботиться о том, чтобы у твоего друга не произошел рецидив, было бы очень любезно с твоей стороны, Ева. Я уверена, что могу рассчитывать на твою отзывчивость.

Она улыбнулась мне, уверенная, что я последую ее указаниям, а затем отвернулась.

— Беккет никогда не ездил в Нью-Йорк на лечение. Он сам мне об этом сказал. — Обвинение сорвалось с моих губ прежде, чем я успела остановиться.

Колетт застыла, прежде чем повернуться ко мне лицом.

— Нет, в конце концов, он так и не уехал. Сорен привез доктора. Но мы думали, что он уедет, поэтому я и сказала тебе об этом.

— Вы сказали, что он уже уехал, — надавила я, упрямо продолжая настаивать на своем. — Когда он все это время был в палате наверху.

Она вздохнула.

— Честно говоря, Беккет тогда ясно дал понять, что он думает о тебе и всех, кто причастен к инциденту. Я знала, что он не хотел тебя видеть, и если бы он высказал всё тебе в лицо, это лишь расстроило бы вас обоих. Я избавила тебя от неловкости, Ева. Как женщина женщину.

— Ох, ладно, — пробормотала я, мои щеки снова запылали. В тоне Колетт было что-то настолько снисходительное, что я почувствовала себя ничтожеством.

— А теперь лучше возвращайся к работе. Спасибо за помощь его родителям, Ева. Сорен будет очень признателен.

И вот так она ушла, не оставив мне ни единого шанса на протест.