Темные удовольствия

33. Ева

Я просыпалась медленно, словно выныривая из вялого сна. Во рту пересохло, а в глазах щипало. Как будто каждая часть моего тела была набита ватой или я стала куклой.

Я несколько раз моргнула, пытаясь сориентироваться в окружающей обстановке, прежде чем предыдущие события нахлынули на меня.

Когда я ахнула, то поняла, что что-то закрывает мой рот, заглушая звук. Реальность все еще казалась сном и тело словно парило далеко от меня. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Опустив взгляд, я смогла различить в тусклом свете неровные очертания своего тела. Я была привязана к стулу, который стоял на земляном полу. Единственный свет в комнату проникал из высоко расположенных окон с длинными узкими стеклами по верху стены, выше уровня головы. Я догадалась, что это подвал только по стилю окна, но больше ничего не видела. Снаружи было совершенно темно, лишь тонкий луч лунного света пробивался сквозь заляпанные стекла.

— Наконец-то проснулась, Спящая Красавица?

Голос Джеффриса пробился сквозь остатки моей инертности, и страх прокачал адреналин по моим венам. Профессор сидел в темноте, как маньяк, и смотрел, как я медленно прихожу в себя.

Он покачал головой и ухмыльнулся.

— Нет, это неправильное прозвище, да? Правильно будет Золушка. Миллиардер и его Золушка… из вас двоих получилась бы настоящая пиар-мечта. Большой, сильный хоккеист подбирает соблазнительную дочь иммигрантки и женится на ней. После его драфта НХЛ вы двое могли бы стать следующими любимцами Америки. Жаль, что этого никогда не случится.

Я сверлила его глазами, не зная, что сказать. Я понятия не имела, чего он от меня хочет. Он собирался причинить мне боль? Убить меня? Почему? Из-за Колетт? В голове роились вопросы.

Очевидно, Джеффрису не понравилось, что его игнорируют, потому что он встал и злобным рывком сорвал скотч с моего рта. Ауч. Полагаю, мне не понадобится восковая депиляция верхней губы ни в следующем месяце, ни когда-либо еще.

Я пошевелила горящими губами, пока Джеффрис наблюдал за мной с веселой усмешкой.

— Прости за это. Я не мог допустить, чтобы ты закричала, если бы проснулась, пока я нес тебя сюда.

— Где я? — выдавила я.

— У меня дома. Расслабься и позволь мне обо всем позаботиться. Я фантастический хозяин.

— Почему я здесь?

Джеффрис вздохнул.

— Уверен, ты уже догадалась, Ева. Ты очень умная девушка.

— Из-за твоего романа с Колетт.

— Бинго… но, честно говоря, это только часть причины.

Я ждала, когда он продолжит. Он встал и прошелся передо мной, совсем как во время лекции. Ублюдок наслаждался своей похищенной аудиторией.

— Когда Колетт рассказала мне о том, что произошло с Сореном, и как ты передала ему фотографии, я знал, что всё так обернётся. Моя сводная сестра немного мстительна.

Я застыла от шока.

— Твоя сводная сестра? Колетт — твоя сводная сестра?

Джеффрис кивнул.

— Да, мой отец обрюхатил мать, когда Колетт было пять. Однако он не сразу бросил ее мать. Нет, он тянул с этим долгие годы. Когда мы наконец начали жить вместе, ей было двадцать, а мне пятнадцать.

— А теперь ты закрутил с ней роман… — тупо пробормотала я.

— Нет. Это она изменила мне, когда переспала со своим мужем. Наша связь возникла раньше всех остальных в ее жизни, хотя никто об этом не знает. Сорен даже не в курсе, что у нее есть брат.

К горлу подступила тошнота, и усилие подавить ее обожгло меня.

— Значит, ты был её первым.

Джеффрис сузил глаза при этом утверждении.

— Я был единственным, о ком она заботилась.

У меня не было ответа на это. Джеффрис жил в кошмаре и сам превратился в него. Сказать было нечего.

— У нее есть свои развлечения, как и у меня. За Сорена она вышла замуж из-за денег, и он много лет обеспечивал нам обоим комфортное существование. Но ты и Беккет, мать его, Андерсон, должны были пойти и все испортить. Тебе захотелось влезть в наши дела, шпионить, прятаться по углам… держу пари, ты гордилась своей маленькой игрой, когда пошла к Сорену и рассказала ему о нас. Наверняка ты думала, что сможешь изменить жизнь Беккета к лучшему? — Он сократил расстояние между нами двумя широкими шагами, а затем присел и оказался у меня прямо перед носом. — И ты изменишь… просто не так, как ты думала. Беккет потеряет не только свою мачеху, но и свою маленькую подружку.

Он вытащил из-за пояса длинный, зловещего вида нож и провел кончиком по моему лицу.

— Что касается того, почему ты здесь, в этом доме, то я устал торопиться со своими игрушками и рисковать быть прерванным. Патруль кампуса и благонамеренные кайфоломы бросили все силы на поиски «насильника, который охотится на студенток», — последние несколько слов он заключил в воздушные кавычки, вырвав их прямо из заголовков Вестника, которые в последнее время пестрели по всему кампусу, чтобы привлечь внимание к опасности.

— Это ты нападаешь на девушек в кампусе, — пробормотала я. Разумеется, я заподозрила это, как только он похитил меня, но его подтверждающий кивок был поистине ужасающим.

— Я же сказал тебе, у Колетт свои развлечения, у меня — свои.

— Почему ты активизировался сейчас? Как ты можешь оставаться в Хэйд-Харборе, если это лишь вопрос времени, когда тебя поймают?

Он колебался, глядя в темный угол, погруженный в свои мысли.

— Потому что того, что раньше было достаточно, теперь мало. То, что я чувствовал, когда подсыпал рогипнол в бутылку с водой на лекции, а потом шел за жертвой домой и трахал ее, пока она спит, чтобы оставить ее гадать, приснился ли ей просто кошмар или нет… исчезло. В этом суть зависимости. Твой парень мог бы объяснить тебе это. Ты всегда хочешь большего. — Он наклонился и вдохнул запах моей кожи. — Я никогда раньше никого не убивал.

Прежде чем я успела ответить на это ужасающее заявление, раздался приглушенный звонок в дверь.

Джеффрис нахмурился и посмотрел наверх, а затем встал, засовывая нож обратно за пояс.

— Чертов Осенний фестиваль. Не волнуйся, я скоро вернусь, Ева, и тогда мы сможем начать.

Я сдерживала панику, пока он не скрылся за шаткой деревянной лестницей, а затем судорожно втянула воздух. У меня началась гипервентиляция. Мне нужно было успокоиться, иначе я потеряю сознание. Я втянула в легкие затхлый воздух подвала. Мне хотелось плакать, но не только из-за ситуации. Это была цепь откровений, разворачивающихся в моей голове.

Всю свою жизнь я стремилась примкнуть к кому-то, считая, что моей собственной жизни недостаточно. Каким глупым это казалось сейчас, когда я столкнулась с реальной возможностью никогда не покинуть этот подвал. Никто меня не искал. Мама думала, что я останусь у Лили. Лили думала, что я работаю, а потом поеду домой к маме. У меня не было четких планов на вечер. Я совершила все самые очевидные ошибки, от которых предостерегали студенток листовки, расклеенные по всему кампусу.

Моей жизни всегда было достаточно. У меня были мама и Ашер, Лили и ее семья. У меня были Ледяные Боги, в некотором смысле, и Беккет. Мужчина, которому я принадлежала.

Все было бы иначе, если бы я прекратила это бессмысленное перетягивание каната между нами и просто пошла внутрь, чтобы дождаться его. Я позволила мелкой злости встать на пути того, что чувствовалось правильным. Он назвал меня золотоискательницей. Ну и что? За эти годы я называла его гораздо хуже. Я знала, что я не такая — и Беккет признал, что тоже не считал меня такой, — и только это имело значение.

Меня любили. У меня было свое место, которому я принадлежала, просто я была слишком слепа, чтобы понять это. Но теперь я понимала. Действительно понимала.

Если бы у меня только был шанс лично рассказать Беккету о том, что я поняла о себе, ничто не смогло бы меня остановить.

Но сначала мне нужно было выбраться отсюда, прежде, чем не стало слишком поздно.

Спустя несколько минут Джеффрис спустился по лестнице. Ему не потребовалось много времени, чтобы избавиться от гостей Осеннего фестиваля. Большинство семей с маленькими детьми использовали местный праздник как мини-Хэллоуин и ходили с детьми по домам. Единственное отличие заключалось в том, что угощения готовили на тему урожая, например, карамельные яблоки или карамелизированный попкорн. Я понятия не имела, что Джеффрис раздавал семьям.

— Этот гребаный город с его милыми традициями и избалованным превосходством среднего класса. Я, блядь, терпеть его не могу. Тупые идиоты понятия не имеют, кто на самом деле дергает за ниточки в этой снобистской чертовой дыре.

— О чем ты говоришь?

Джеффрис дернул головой в мою сторону, казалось, забыв о моем присутствии. Этот мужчина любил читать лекции. Может быть, если я правильно все разыграю, то смогу уговорить его рассказать мне об истории Хэйд-Харбора и выиграю время. Попробовать стоило. Ублюдок обожал звук собственного голоса.

— Настоящая власть в Хэйд-Харборе — это не богатые придурки вроде Сорена Андерсона. Моя родословная восходит к основателям. Мы не одинаковые. Ты все равно не поймешь. In tenebris prosperamus¹⁶.

Латинская фраза засела у меня в голове как заноза, вызывая любопытство, хотя прямо сейчас у меня не было времени думать об этом. Нужно было отвлечь Джеффриса.

— А ты испытай меня, — запротестовала я.

Губы Джеффриса растянулись в широкой ухмылке.

— О, я так и планирую. Почему бы нам не начать?

Он снова вытащил нож из-за пояса, и вопросы, которыми я пыталась отвлечь его, замерли у меня на губах.

Джеффрис приблизился с ножом и провел им по моей щеке. Его глаза метнулись к моим. Он хотел увидеть мой ужас. Я же, напротив, была полна решимости не показывать ему ни капли страха. Я собиралась испортить его больное веселье всеми силами.

Он провел лезвием по моему горлу, ключицам и вниз по груди, пока не добрался до верхней пуговицы моей униформы официантки. Милое платье в стиле пинап 1950-х годов, у которого все еще были настоящие пуговицы. Он подсунул нож под первую и отрезал ее. Пуговица звякнула где-то в темноте.

— Одна есть… — тихо сказал Джеффрис.

Я пыталась отгородиться от него. Я не могла сейчас сопротивляться. Руки и ноги были связаны слишком туго. Я проверила их на прочность, когда он поднялся наверх. Мне оставалось только ждать, пока он развяжет меня. Если он собирался меня изнасиловать, то должен был, по крайней мере, освободить мои ноги. Поэтому я ждала.

Я сосредоточилась на контроле своего дыхания. Я старалась сохранять его ровным, пока он отрезал еще одну пуговицу. Платье распахнулось достаточно, чтобы обнажить верхушки грудей, обтянутые белым кружевом.

— Теперь становится интересно, не так ли, Ева? — сказал Джеффрис.

Я посмотрела ему в лицо, впервые увидев его по-настоящему. Некоторые девушки в классе считали его красивым, но я никогда не разделяла их мнения. Теперь, рассматривая его вблизи, я поняла, что была права. Его борода была аккуратной, зубы ровными, но глаза… глаза были уродливыми. В них ярко светилась его испорченная душа, и я никогда не видела ничего более мерзкого. Это делало его отвратительным.

— Ну же, Ева. Будет скучно, если ты ничего не скажешь, — подначил он и прижал нож к изгибу моей груди. — Может, проверить, смогу ли я заставить тебя издать любой звук?

В этот момент снова раздался приглушенный звонок в дверь.

— Твою мать! — Джеффрис сердито встал и откинул волосы назад. Он долго смотрел на меня сверху вниз. — К черту. Я не буду открывать.

В дверь позвонили снова, и раздался громкий стук.

— Может, они пойдут проверять задний двор, если не смогут достучаться, — указала я и скосила глаза на окна.

Джеффрис нахмурился, но повернулся и направился наверх. Я судорожно вздохнула, снова оказавшись одна в подвале. Черт. Что же мне делать? По моей щеке скатилась слеза.

Я должна была дождаться Беккета. Я должна была позволить ему отвезти меня домой. Я должна была принять его извинения той ночью и не быть такой гордой. Я хотела простить его, но проклятая гордость помешала. Я всегда выбирала трудный путь.

Тихий стук остановил меня от рыданий. Джеффрис уже вернулся?

Я подавила слезы и изо всех сил повернулась на стуле, чтобы увидеть, откуда доносится стук.

Сердце подскочило к горлу. У окна был кто-то — темная тень присела рядом и заглядывала внутрь. К стеклу была прижата жуткая белая маска. Я чуть не закричала, но сдержалась. Темная фигура давила на стекло, пытаясь его открыть. Похоже, придя к выводу, что это не сработает, тень встала.

Нет! Не уходи!

Но темная фигура не ушла. Вместо этого кулак, обтянутый какой-то материей, с глухим звуком ударил по стеклу. Один раз, потом еще один, и стекло провалилось внутрь, тихо звякнув о земляной пол.

Рука просунулась в отверстие и вынула остатки стекла, образовав едва проходимое пространство. А в следующий момент темная фигура пролезла через оконную раму, удерживая вес всего своего тела одной рукой на подоконнике.

Я знала только одного такого сильного человека.

Надежда всколыхнулась в моем сердце, и я не могла отвести взгляд, когда высокий мужчина рухнул на пол. Как только он выпрямился, я поняла, что была права. Я бы узнала Беккета с закрытыми глазами.

Он подошел и опустился на пол рядом со мной, поднимая белую хоккейную маску, которая больше не казалась пугающей.

— Иви, Господи, ты в порядке? Он сделал тебе больно?

Я покачала головой.

— Нет. То есть пока нет. Его постоянно отвлекают ребята с Осеннего фестиваля.

— Да, и прямо сейчас там несколько довольно настойчивых.

Он принялся отвязывать мои руки и ноги от стула.

— Кто?

— Маркус и Кейден. Они отвлекают его.

Я посмотрела на окно подвала.

— Не думаю, что смогу перелезть через него.

— Не волнуйся, тебе не придется. Мы выйдем через парадную дверь. Мы превосходим его числом, Золушка.

— Как ты узнал, где я? — спросила я.

Он помог мне встать. Мои ноги так затекли, что я чуть не упала. Беккет тут же поймал меня и притянул к своей груди, обхватив руками. Его грудь расширилась от глубокого вдоха.

— Мне нужна секунда, крошка. Просто секунда, чтобы осознать, что с тобой все в порядке.

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь. Мне тоже нужна была секунда. Секунда, чтобы понять, что я больше не одна. Что Беккет нашел меня. Что он искал меня и нашел.

Я потеряла счет тому, сколько времени мы простояли так, прижавшись грудью к груди. Меня переполняли мысли о том, что я хотела сказать ему, но сейчас было не время. Я пообещала себе, что, когда мы выберемся отсюда, я больше не буду тратить время на обиду из-за глупой ссоры и недопонимания. Жизнь была слишком коротка и непредсказуема.

— Пойдем. Они не смогут задерживать его вечно.

Беккет взял меня за руку, и мы медленно поднялись наверх. Лестница громко скрипела, но мы ничего не могли сделать, чтобы избежать этого.

Наверху Беккет толкнул меня за спину и первым вышел в темный коридор. Было тихо, лишь гул голосов доносился из передней части дома. Беккет опустил маску обратно на лицо. На нем был костюм Джейсона Вурхиза, а в руке он держал хоккейную клюшку. Я решила, что это прикрытие для звонка в дверь, если бы сзади не оказалось окна в подвал. Я спряталась за ним, и мы двинулись к входной двери, откуда доносились голоса.

По пути нам пришлось пройти через кухню. Там было темно, если не считать красной лампочки на кофеварке, и от запаха свежего кофе, смешанного с сильным запахом отбеливателя, у меня скрутило живот. Кто использует столько отбеливателя на кухне? Он что-то стерилизовал? Я почувствовала головокружение. Кроме того, от меня не ускользнул свежий кофейник. Похоже, профессор Джеффрис планировал засидеться допоздна и нуждался в подзарядке. Все-таки насиловать и убивать девушку в подвале — утомительная работа.

Свернув в коридор, я увидела входную дверь. Еще двое зомби-хоккеистов стояли снаружи и болтали с Джеффрисом, который маячил в дверном проеме и выглядел нетерпеливым.

— Ну, если это все, я, пожалуй, отпущу вас, ребята, — выдавил он и отступил назад, пытаясь закрыть дверь.

Нога Кейдена дернулась вперед, блокируя ее.

— Конечно, профессор. Мы просто возьмем с собой наших друзей, а потом уйдем, — сказал он.

Джеффрис озадаченно огляделся.

— Каких друзей?

— Нас, — прорычал Беккет.

Джеффрис развернулся и посмотрел на нас. Время словно замедлилось на мгновение, когда он понял, что его поймали. Внезапно он бросился вперед, уклоняясь от Маркуса, когда тот пытался дотянуться до него. Джеффрис бежал прямо к нам, его глаза были сосредоточены на дверном проеме в середине коридора. Он собирался сбежать?

Беккет двинулся, чтобы перехватить его. Джеффрис подождал, пока Беккет окажется на расстоянии вытянутой руки, а затем отклонился от двери и налетел на защитника, отбросив его к стене. Они остановились.

— Осторожно! У него нож! — закричала я, чувствуя, как меня охватывает ужас.

Коридор наполнился звуками тяжелого дыхания. Беккет опустил взгляд, заглядывая Джеффрису в глаза. Они застыли, не двигаясь.

Мой взгляд проследил за линией руки Джеффриса. Одна из них была прижата к стене, но как он удерживал Беккета на месте? Я не понаслышке знала, какой он невероятно сильный.

И тогда я увидела это. Красная жидкость капала на пол. Джеффрис ударил Беккета ножом, который висел у него на поясе. Он загнал лезвие в тело мужчины, которого я любила.

Я не думала. Просто действовала.

Я помчалась на кухню и схватила единственное оружие, которое попалось мне на глаза, а затем бросилась обратно в коридор. Кейден и Маркус до сих пор не поняли, что произошло. Джеффрис был явно в меньшинстве. Казалось, что все кончено. Они не знали, что Беккет ранен.

Приблизившись, я разобрала конец их приглушенного разговора.

— …ты действительно думал, что сможешь победить меня и ее? — Джеффрис ухмылялся как сумасшедший. Теперь, когда его поймали, он перестал притворяться нормальным. — Ты просто глупый ребенок. Ты не знаешь, что пришлось пережить мне и Колетт. Ты понятия не имеешь, как прошлое, подобное нашему, может связать двух людей и сделать их сильнее, какую силу может дать нам наша кровь.

Беккет усмехнулся, пристально глядя на невысокого мужчину.

— Мне насрать на кровь или силу… мне важна свобода, которой ты скоро лишишься. И просто, чтобы ты знал, вас больше нет, мужик… она мертва. Я сам видел, как она умерла… и это был охренительный взрыв.

— Лжец! — заорал Джеффрис.

Я дошла до него. Беккет увидел, что я приближаюсь, и отвернул голову, одновременно сильно дернув ею, отчего его маска упала на место.

Я ударила Джеффриса по голове полным кофейником. При ударе стекло разбилось о его череп, забрызгав горячей жидкостью лицо и шею. Воздух наполнился запахом горелой кожи. Беккет был защищен хоккейной маской и огромными щитками.

Джеффрис закричал и попятился назад. Как только он оказался в стороне от Беккета, Маркус и Кейден набросились на него, повалили на пол и обезоружили.

Руки Беккета обвились вокруг меня и он притянул меня к себе.

— Ты в порядке?

— Что? Ты в порядке? Он ударил тебя ножом. — Я наклонилась, проверяя следы крови.

В правом нижнем углу его джерси расцвело красное пятно.

— Ты об этом? Это ерунда.

— Ерунда! У тебя идет кровь!

Беккет только усмехнулся, полностью игнорируя ножевую рану.

— Тебе нужна медицинская помощь.

— Нет, не нужна. Мне просто нужно это, — пробормотал он и притянул меня к своей груди, уткнувшись лицом в ложбинку между моей шеей и плечом, после чего сделал глубокий вдох. — Вот, что мне нужно.

— Ты сумасшедший, — пробормотала я, но обхватила его руками, насколько смогла. — Мы должны отвезти тебя в больницу. Ты ранен.

— Не беспокойся обо мне. Если ты в безопасности… ничто не способно повредить мне. — Его рука провела по моим волосам. — Моя ахиллесова пята — это ты… пока ты в безопасности, я, блядь, пуленепробиваемый. Я купался в Стиксе, помнишь? С тобой я непобедим.