Темные удовольствия

30. Ева

Выходные прошли спокойно, я почти все время провела с Лили в доме ее родителей. Было так комфортно погрузиться в старую рутину, и, кроме того, отвлечение помогло мне не пялиться в телефон.

В понедельник я встала пораньше и села на автобус, чтобы успеть зайти в кофейню до начала занятий. В УХХ в это время было тихо. Большинство студентов, живущих в кампусе, вставали в последнюю минуту и спешили на занятия. У меня такой роскоши больше не было.

Я как раз собиралась сделать заказ, когда кто-то заговорил над моей головой.

— Она возьмет ванильный латте на овсяном молоке с дополнительной порцией, а я — американо.

Я не сводила глаз с бариста, игнорируя желание взглянуть на маячащее рядом со мной присутствие.

— Нет, вообще-то, я возьму капучино, и мне все равно, что он хочет. Мы не вместе.

Бариста растерянно переводил взгляд между нами.

— Посыпать капучино шоколадной пудрой?

— Да, она любит шоколад, — снова перебил Беккет.

— Нет, спасибо. Я пытаюсь исключить токсичные вещи из своей жизни.

Теперь парень выглядел испуганным.

— Я не думаю, что шоколадная пудра токсична.

— Для меня — да.

Бариста посчитал мой заказ и протянул терминал. Я шлепнула Беккета по руке, когда он попытался расплатиться.

Я ждала в конце стойки, наблюдая за приготовлением кофе с таким напряжением, что бариста заметно занервничал, но я не могла позволить себе повернуться и посмотреть через плечо на придурка ростом метр девяносто, прислонившегося к стене. Его взгляд прожигал дыру в моем затылке, вызывая во мне жар. Это был гнев. Точно гнев.

— Миссис Андерсон?

Миссис Андерсон? Кто это, черт возьми? Беккет не сделал ни единого движения, чтобы забрать кофе, и мы были единственными, кто ждал.

— Это твой, крошка, — сказал он, его рот внезапно оказался рядом с моим ухом.

Я подпрыгнула.

— Ты изменил имя в моем заказе? Очень по-взрослому. — Я схватила стакан и прочитала имя на боку. Миссис Ева Андерсон.

— Что тут скажешь, я могу видеть будущее. Это дар.

Я развернулась и уставилась на него.

— Ты сейчас серьезно? На случай, если тебе попала шайба в голову, позволь напомнить… мы расстались. Я ненавижу тебя. Я бы хотела никогда больше не видеть тебя до конца своих дней. Всё ясно?

Беккет взял свой стакан и с унылым видом покачал головой.

— Что? Ты не можешь не согласиться. Ты должен принять это.

— Но я не приму.

Его голос был размеренным, спокойным, и совершенно раздражающим. Он сделал большой глоток кофе и повернул стакан так, чтобы я могла разглядеть его имя.

Мистер Беккет Мартино.

— Ты с ума сошел, — рявкнула я на него.

Он лишь пожал плечами.

— По тебе? Да, абсолютно точно.

— Держись от меня подальше, Андерсон, — предупредила я его и покинула кафе так быстро, как только могла.

После целого дня занятий у меня была тренировка по танцам на льду. Я отправилась на каток с тяжелым сердцем. Может, мне стоило уйти из команды? Не было никакого способа избежать постоянных встреч с Беккетом там.

Мои опасения подтвердились, как только я пришла на каток. Он тренировался на льду с остальной командой. Как он мог выглядеть так сексуально в обычной тренировочной экипировке?

Как только я вошла, он выпрямился и посмотрел на меня. Несмотря на расстояние между нами, я чувствовала его взгляд на себе. Я старалась не смотреть в его сторону, насколько это было возможно. Он не отставал от меня, пока я огибала арену, старательно избегая его взгляда.

— Андерсон! Вернись к тренировке. — Свисток тренера Уильямса звучал снова и снова.

Беккет игнорировал каждый свист и катился рядом со мной по всему катку, вплоть до того момента, пока я не протопала в заднюю часть арены, к женской раздевалке.

Пятнадцать минут спустя я с облегчением увидела, что ребята закончили и уходят со льда.

Беккет сидел, расшнуровывая коньки, пока я ждала выхода на каток. Он снял перчатки, и я не могла не заметить бинты на его руках. Я подняла взгляд на его лицо. Его глаза уже были устремлены на меня. Я быстро отвернулась, загоняя свое любопытство глубоко внутрь. Мне было все равно, с кем он дрался. Все равно.

Когда я выехала на лед с остальной командой, Беккет не ушел. Они с Маркусом забрались на трибуну и устроились там, чтобы понаблюдать.

Девушки перешептывались между собой, с воодушевлением рассуждая о том, кто мог стать счастливой обладательницей внимания Ледяного Бога.

— Господи, спаси и сохрани бедняжку, — пробормотала я себе под нос, потягиваясь.

Очевидно, я была единственной, кто испытывал подобные чувства, так как капитан решила заставить нас отработать номера перед аудиторией из двух человек и кокетливо попросила их высказать свое мнение. Я не могла винить ни ее, ни остальных танцовщиц. Они были горячими хоккеистами. К тому же Беккет был миллиардером, и команда не знала, что скрывается за его красивой улыбкой и притягательными глазами.

Я игнорировала Беккета всю тренировку, но усилия, затраченные на это, вымотали меня до предела. Приняв душ и переодевшись, я вышла из здания и обнаружила, что он стоит снаружи, прислонившись к своему грузовику. У него было специальное разрешение на провоз своих игрушек в кампус, и грузовик был уже третьим роскошным автомобилем, на котором он разъезжал в моем присутствии. Одно правило для него, другое — для всех остальных.

— Тебя подвезти?

Я демонстративно проигнорировала его и направилась к автобусной остановке.

Через секунду его грузовик пополз по дороге рядом со мной. Я остановилась и постучала в его окно.

Он наклонился и открыл дверь с пассажирской стороны.

— Передумала?

— Ты преследуешь меня? — рявкнула я.

Он поморщился и подвинулся ближе.

— Что? Я тебя не слышу.

— Ты ведешь себя как сталкер! — закричала я на него.

Он покачал головой и жестом пригласил меня в салон.

— Лучше сядь и скажи мне здесь.

— Ты невозможен.

Я отвернулась от него и продолжила путь к автобусной остановке. Псих простоял на холостом ходу, пока не подошел автобус, а затем ехал за ним всю дорогу.

К тому времени, как я вышла из автобуса, я была зла как черт. Я зашагала домой. Беккет припарковался дальше по улице и последовал за мной пешком на некотором расстоянии.

— Я вызову копов, — пригрозила я ему, когда добралась до своей улицы.

— Вперед. В этом районе должно быть больше полиции. Где гребаные уличные фонари? — Он огляделся по сторонам, выглядя раздраженным.

— Полицию не волнует, что жителям районов с низкими налогами приходится возвращаться домой пешком в темноте. Это слишком хлопотно.

— Похоже, вам с мамой нужно уехать отсюда как можно скорее. Я работаю над этим.

— Лучше тебе ничего не делать. Я не хотела бы, чтобы ты считал меня золотоискательницей, помнишь? — Я бросила ему его слова обратно, но это не принесло того удовлетворения, как я ожидала. Он выглядел пристыженным, и мне не понравилось видеть это выражение на его лице.

— Ты же знаешь, что я не считаю тебя золотоискательницей, Ева. Ты самый трудолюбивый человек, которого я когда-либо встречал.

— Я знаю. Ты просто сказал это, чтобы сделать мне больно, играя на моей неуверенности, что еще хуже, — тихо сказала я.

Мы зашли в тупик.

— Пригласи меня войти, — попросил он.

Я упрямо покачала головой.

— Там моя мама, и она не хотела бы тебя видеть.

— Я не увольнял ее, Иви. Поверь мне. Я бы этого не сделал.

— Неважно. Это ничего не меняет.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — спросил он после минутного молчания.

Нет. Я кивнула, игнорируя свое сердце.

Он неохотно повернулся, чтобы уйти. Больная и извращенная часть меня была разочарована этим.

Беккет сделал два шага, прежде чем повернулся и направился обратно ко мне. Он притянул меня к себе и решительно поцеловал. Я позволила себе целовать его в ответ пару ударов сердца, а затем оттолкнула. Упираться в его грудь было все равно что колотить в стальную дверь. Он неохотно отстранился, но продолжил крепко прижимать меня к себе.

— Я знаю, ты злишься на меня, я знаю, что причинил тебе боль… я облажался. Я совершил ошибку. Правда в том, что я ненавижу себя за то, что заставил тебя плакать, даже больше, чем ты могла бы ненавидеть меня. Я никогда не забуду ни одной твоей слезинки, пролитой из-за меня. Я заплачу за все до единой. Но мы оба знаем, что это не конец для нас, Ева.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Это только наше начало. Так что накажи меня, заставь умолять и ползать. Заставь меня ждать. Пытай своим пренебрежением. Я приму это. Я заслужил.

Я тяжело сглотнула. Его глаза впились в мои, как и всегда. Этот пронзительно честный взгляд, который Беккет дарил только мне.

— Но когда ты будешь готова простить меня, я буду здесь. Я буду ждать, независимо от того, случится это на следующей неделе или в следующем году. Я буду ждать и через десять лет, потому что ты для меня всё, Ева Мартино. Конец игры. Я всегда буду ждать тебя. Мы принадлежим друг другу.

У меня не было слов, чтобы ответить на эти болезненно прекрасные чувства. Я не могла говорить. Сердце трепетало, побуждая меня упасть в его объятия, дать ему пощечину, потребовать, чтобы он никогда больше не был таким придурком, но уязвленная гордость и неуверенность в себе удерживали на месте.

Беккет медленно кивнул, принимая мое молчание, и отпустил меня. Я сразу же почувствовала холод.

— Иди в дом и запри двери. Я не смогу уснуть, если не буду знать, что ты в безопасности.

Я отвернулась, отрывая от него взгляд, и так и сделала.