Темные удовольствия

1. Ева

Сейчас

Сквозь окна закусочной «Чикади» проникал жар, а над головой лениво вращались несколько вентиляторов. В заведении не было центрального кондиционера в связи с тем, что он требовался крайне редко в штате Мэн. Так что я потела в своей униформе и фантазировала о том, чтобы оказаться на пляже, где отдыхали сейчас остальные выпускники. Черт, я бы согласилась на хороший бассейн, как в Клифф Поинте. Прошел всего месяц с того дня, как школьная хоккейная команда выиграла чемпионат штата, и мы отпраздновали это событие в особняке Андерсонов. Беккет терпел мое присутствие, но наши отношения не улучшились с момента первой встречи много лет назад. Мы просто хорошо скрывали, как сильно ненавидим друг друга.

— Не знаю… «Введение в экономику» звучит гораздо интереснее, чем «Методы количественных исследований в бизнесе». — Я перегнулась через спинку блестящего винилового диванчика, на котором сидела мой лучшая подруга.

Перед Лили был открыт каталог курсов УХХ, и она выделяла то, что казалось ей интересным. Свои занятия она, конечно, уже спланировала, поскольку была самым организованным человеком, которого я знала. Теперь она перешла к планированию моего расписания.

Лили постучала маркером по странице.

— Хм, согласна, но тогда нам придется перенести Маркетинг 101 на пятницу, а это отстойный день для большой учебной нагрузки. — Она на мгновение задумалась, а затем посмотрела на меня. — А как насчет твоих внеклассных занятий? Что с чирлидингом? Ты собираешься попробовать свои силы снова?

Я протерла заднюю стенку кабинки, чтобы выглядеть занятой, когда мой босс взглянул в мою сторону.

— Наступит ли вообще новый учебный год, если я не пойду на кастинг в группу поддержки и не провалюсь с треском? Это уже традиция.

Лили фыркнула.

— Ты танцуешь лучше, чем любая из них…

— Предвзято, но я ценю это. — Я усмехнулась ей.

— Ты действительно танцуешь лучше любой из них. Просто Селена не любит тебя.

Что ж, она не ошибалась. В последний раз, когда я пробовалась, Селена намекнула, что мне было бы слишком сложно соответствовать финансовым требованиям, связанным с участием в группе поддержки, и не только это, но я бы с трудом успевала на игры, поскольку часто работала после школы.

«Но разве ты не занята сотней подработок?» Я до сих пор помню раздражающую морщинку на ее носу, когда она задала мне этот оскорбительный вопрос. Как будто бесчисленные подработки — это просто хобби, отнимающее много времени, а не необходимость.

— Эй, тебя она тоже не любит, — напомнила я Лили, которая только рассмеялась.

— Ну, в университете твоя жизнь начнется с чистого листа. Селена там никто. Просто танцуй так, как ты умеешь, и тебя, наконец, примут в команду.

Стать чирлидершей было моей давней мечтой, привитой в юном возрасте из-за просмотра слишком большого количества подростковых фильмов и телешоу после уроков. Для ребенка одинокой матери-иммигрантки, прожившей всю жизнь на грани бедности, стать чирлидершей в школе среднего класса, такой как Хэйд Харбор Хай, означало бы быть принятой, чего со мной никогда не случалось. Как безжалостно отмечала Селена раз за разом, в старших классах я была слишком бедна, чтобы соответствовать требованиям команды. В Хэйд-Харборе даже команда поддержки должна была тратить серьезные деньги на то, чтобы баловать своих игроков. Я понятия не имела, будет ли в университете то же самое, но была полна решимости попробовать себя, несмотря ни на что. Некоторые мечты умирают с трудом, и я успокоюсь не раньше, чем получу официальный отказ от принятия в команду. Только тогда у меня не будет сожалений.

— Ева, нужно пополнить четвертый столик! — позвал Гэри, мой менеджер.

Я послушно повернулась к четвертому столику. Было начало лета после окончания школы, и мне предстояло провести почти все каникулы прямо здесь, надрывая задницу в закусочной «Чикади». Я уже смирилась с этим. Мне просто нужно было дождаться осени и начать учебу в университете. Я хотела хотя бы один чертов день не наливать бесконечные чашки кофе за дерьмовые чаевые и не возвращаться домой, пахнущей жареным луком. Пока другие ребята были на пляже или собирали вещи для поездки за границу, я работала с утра до позднего вечера и откладывала деньги. Тем не менее, работа есть работа, и мне нравилось наблюдать за тем, как растут мои скудные сбережения. Они понадобятся мне для учебы в университете, поскольку ни я, ни мой брат ни за что не стали бы брать у мамы ее с трудом заработанные деньги.

Я подошла к столику, чувствуя зарождающуюся тревогу. Я знала этих парней. Они были постоянными посетителями и называли меня по имени. Они думали, что это делает меня их подружкой или, по крайней мере, той, с кем они могут флиртовать и, что еще хуже, шлепать по заднице. Я остановилась на приличном расстоянии от стола.

— Еще кофе?

— Наконец-то. Подлей мне, дорогая. — Рэй, самый молодой из компании, улыбнулся мне. Известный хвататель задниц. Настоящий Ромео.

Я держала его руки в поле зрения, пока наливала новую порцию черного ракетного топлива, которое подавали в закусочной.

— Gracias⁴, — сказал Рэй, улыбаясь мне, когда я отошла.

— De nada⁵, — пробормотала я в ответ, гадая, пытается ли он расположить меня к себе или просто ведет себя как придурок. Это всегда было трудно определить.

Я родилась и выросла здесь, в штате Мэн, но моя мама была родом из Колумбии. Я не была похожа на большинство других жителей Хэйд-Харбора, это уж точно. Ашер и я унаследовали от мамы бронзовый цвет лица, густые темные волосы и колумбийские черты. По словам Лили, это делало нас самыми привлекательными людьми в городе. Сейчас, разглядывая Рэя с его редеющими волосами, засаленной футболкой и красной кожей, покрытой пигментными пятами, и сравнивая его с Эшем, я была склонна согласиться с ней.

Я долила кофе в остальные чашки и отвернулась. Не успела я сделать и шага, как рука Рэя с силой опустилась мне на зад. Гэри, менеджер и владелец, настаивал на той же старой униформе для официанток, которая была стандартной в заведении на протяжении двадцати лет. Он не был заинтересован в модернизации короткого платья на пуговицах. Он утверждал, что ему нравится ретро-стиль, и сопротивлялся всем попыткам сотрудниц добиться разрешения надевать леггинсы или шорты под низ. Как будто движение #MeToo⁶ никогда не доходило до подсобки закусочной «Чикади».

Я остановилась, сжимая в руке кофейник, и глубоко вздохнула. Это был прием, который я научилась использовать, когда чувствовала, что опасно близка к тому, чтобы сорваться. Я отнюдь не была кротким человеком, но и вспыльчивость тоже не проявляла. Я слишком много могла потерять, вылив кофейник с горячим кофе на голову придурка. Поскольку я была бы той, кто понес бы наказание за случившееся, а не Рэй. Я знала это без сомнения и научилась не поднимать шум.

— Это твои чаевые, дорогуша, и у меня есть еще много в запасе, просто заглядывай ко мне, — самодовольно сказал Рэй у меня за спиной. Его друзья захихикали.

Мой взгляд нашел Лили, сидящую в другом конце закусочной. Она уткнулась головой в каталог курсов, пытаясь составить для меня идеальное расписание.

Я сделала шаг вперед. Скоро я уберусь отсюда. Еще один шаг. Я начну обучение в университете и получу диплом, который позволит мне не обслуживать столы, когда я стану старше. Мой гнев утих, и шаги стали легче. Я собиралась изменить свою жизнь. Я уже была на пути к этому.

В другом углу разместились студентки из УХХ. Все девушки. По их одежде и аксессуарам я поняла, что они принадлежат к тому типу обеспеченных людей, которые были привычными для Хэйд-Харбора. Я слишком остро ощущала свою плохо сидящую форму и потертые кроссовки. На самом деле, мои кроссовки были не просто потертыми, они были сильно изношены и имели несколько дырок в подошве. У меня был список вещей, которые я хотела купить на крошечную часть своих летних сбережений, и новая обувь для УХХ была первой в списке.

Я не хотела быть девушкой в обносках или той, чьи рукава всегда были на три сантиметра короче. Все школьные годы я проходила в одежде из Гудвилл⁷, пытаясь вписаться в круг богатых детей Хэйд-Харбора, тех, чьи родители были гарантировано обеспечены финансово. Единственной гарантией в моей жизни было то, что день арендной платы наступит, независимо от того, будут ли у моей семьи деньги, чтобы заплатить или нет.

Я обслуживала стол студентов УХХ, не переставая стесняться. Мне казалось, что над моей головой мигает неоновая вывеска, которая кричит о моем банковском счете. Как будто каждый с первого взгляда мог понять, что я не такая, как они. Наверное, так оно и было.

В конце концов, как я узнала в доме Андерсонов много лет назад, деньги — это великий разделитель, призванный отличать имущих от неимущих.

Я всегда была только на одной стороне, и была полна решимости однажды изменить это. Так что я работала. Работала как проклятая и планировала делать то же до окончания университета. Может, я и была бедна, но все, чем владела, я заработала собственным трудом. Знание этого дарило мне что-то вроде скромного достоинства.

— Эй, звонил твой брат, — оповестила меня Лили, когда я направилась обратно в ее сторону. Я оставила свой телефон на ее столике, так как официально мне не разрешалось носить его на работе.

Я схватила мобильник и сообщила Гэри, что беру пятиминутный перерыв. После чего вышла на улицу и сразу набрала номер Ашера. Он снял трубку после второго гудка.

— Привет, Иви. Как дела?

Было потрясающе услышать голос брата. Его не было всего неделю, а я уже так по нему скучала, что иногда было трудно дышать. Ашера приняли на хоккейную стипендию в колледж в Денвере и в Университет Хэйд-Харбор. Хотя он склонялся к УХХ, денверский колледж предложил ему более выгодную стипендию. Из-за финансовых трудностей в нашей семье он согласился на Денвер, даже несмотря на то, что это оторвало его от друзей.

Однако я не могла жаловаться Эшу, как сильно по нему скучаю, когда именно ему пришлось уехать так далеко от дома. Я заставила себя улыбнуться, глядя на залитую солнцем парковку за закусочной.

— Все замечательно, а у тебя? Расскажи мне о Денвере.

После того, как я повзрослела, у меня появилась возможность помогать маме с уборкой домов летом. В любом доме, кроме Клифф Поинта, то есть. Я давным-давно взяла себе за правило не помогать в доме Андерсонов. Но Клифф Поинт занимал большую часть ее графика, и сегодня, когда, прихрамывая, я вернулась домой после первой смены, я застала маму за приемом обезболивающих, пока она надевала свою белоснежную форму. Ту, которую она носила только в Клифф Поинте. Колетт Андерсон любила все белое.

В последнее время маме было трудно справляться с нагрузками на работе. К сожалению, ни я, ни Ашер пока не были в состоянии помочь ей уйти на пенсию. Мама была уже слишком стара для такой физически тяжелой работы, но она не сбавляла оборотов. С двумя детьми-абитуриентами она вынуждена была работать больше, чем когда-либо. Мама хотела помочь нам, и делала это единственным известным ей способом — кровью, потом и слезами женщины, которая уже стольким пожертвовала с неизменно нежной улыбкой.

Мама все еще сильно зависела от доходов, получаемых от работы уборщицей. Она всегда была на расстоянии одного пропущенного чека от того, чтобы потерять наш крошечный таунхаус в плохом районе города. Я не могла отпустить ее сегодня на работу одну, не с такой сильной седалищной болью. Она уже приняла гораздо больше таблеток, чем рекомендовано врачом, и это еще до начала ее смены.

Первый раз она упала в обморок на работе почти год назад. В больнице ее предупредили о проблемах с артериальным давлением и отправили домой. У нее не было страховки. У меня тоже. Колледж в Денвере оформил полис для Ашера, поскольку он был для них ценным активом. Мама зарабатывала больше того порога, который позволял получить бесплатную страховку, примерно на пятьдесят долларов в месяц. Это ставило нас в незавидное положение: мы не могли претендовать на помощь, но все еще были чертовски бедны.

Женщинам Мартино оставалось только уповать на глупое везение, чтобы не получить травму и не нуждаться в медицинской помощи. В случае с мамой такая тактика была недолговечной. Вот так просто я отправилась убирать дом лучшего друга моего брата. Моего заклятого врага.

Час спустя я уже поднималась по длинной винтовой лестнице в Клифф Поинте, которая вела в комнату Беккета.

Мальчик из дома на утесе. Тот, кто ненавидел свою семью и плакал, вспоминая маму. Тот, кого я увидела много лет назад.

Я даже не представляю, что произошло бы между мной и Беккетом, если бы он не стал лучшим другом моего брата. Беккет и Ашер оба были талантливы в хоккее и подружились во время учебы в Хэйд Харбор Хай. Они были членами самой эксклюзивной группы хоккеистов ХХХ, прозванной Ледяными Богами, и правили школой.

Все парни стремились быть похожими на них, а все девушки хотели быть с ними. Но Ледяные Боги сформировали свою закрытую группу. Кейден Уэст, Маркус Бэйли, Беккет Андерсон и мой брат. Вот и весь список. Предполагалось, что они все вместе поступят в УХХ и будут управлять «Геллионами», хоккейной университетской командой, выигравшей чемпионат, но переезд Ашера поставил крест на этом плане.

Тем не менее, я должна была благодарить дружбу моего брата с Беккетом за то, что смогла закончить Хэйд Харбор Хай без происшествий. Не секрет, что титулованный сын местного миллиардера мечтал уничтожить меня в школе, поскольку ненавидел меня со дня нашей первой встречи, но он не мог этого сделать.

Однако это не значит, что он меня не замечал, и я абсолютно точно замечала его. Его было невозможно не заметить. С возрастом он стал только выше и шире. Его угловатость исчезла, и он, без сомнения, был самым горячим парнем в ХХХ. По крайней мере, для меня. Самым горячим и самым злым. Мы с Беккетом никогда бы не поладили. Я поняла, что лучшая стратегия — избегать его, хотя это было непросто, учитывая, что он был лучшим другом моего брата и устраивал самые грандиозные вечеринки в старших классах. К счастью, школа наконец закончилась, и в университете я могла по-настоящему не попадаться ему на глаза.

Я ненавидела убирать в комнате Беккета.

Прежде всего, здесь пахло им. Парни-подростки должны пахнуть ужасно, а Беккет к тому же был спортсменом. В комнате моего брата дома почти постоянно пахло потными спортивными носками, так почему же, черт возьми, в спальне Беккета никогда не пахло плохо? Это была какая-то магия богатых людей?

Я прошлась по комнате, обставленной в мрачных тонах. Для самого привилегированного человека, которого я когда-либо встречала, он определенно был аккуратным. Не было никакой одежды вне корзины для белья или подозрительных салфеток в мусорном ведре. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы меня передернуло.

С другой стороны, такие парни, как Беккет, вероятно, не дрочили по ночам в одиночестве на салфетки. У него было множество преданных фанаток, и любая из них с радостью встала бы перед Беккетом на колени, хотя у него никогда не было девушки. По крайней мере, публично. Фамилия Андерсон была хорошо известна, и если бы он с кем-нибудь встречался, это попало бы под пристальное внимание общественности. Я гадала, не из-за этого ли парень избегал отношений, ведь он никогда не был связан с какой-либо конкретной девушкой. Впрочем я была уверена, что это не мешало ему трахаться с кем вздумается. У Беккета был широкий выбор из обожающих фанаток и хоккейных заек.

Эта мысль наполнила меня горячим отвращением. С другой стороны, я никогда даже не целовалась, благодаря гиперопекающей натуре моего брата. Ашеру достаточно было взглянуть на парня, чтобы тот сторонился меня до конца жизни. Никто не хотел переходить дорогу Ледяным Богам.

Ситуация начала немного меняться в выпускном классе, когда новый член группы стал одержим Лили. Но учебный год закончился слишком быстро, чтобы я успела сходить с кем-то на свидание, а теперь нас всех ждал Университет Хэйд-Харбор.

Всех, кроме Эша.

Единственным плюсом в обучении без брата была дополнительная свобода, которую я получала. Впервые в жизни я могла свободно пить, веселиться и ходить на столько свиданий, сколько захочу. Я была взрослой и наконец освободилась от надзора. Я должна была чувствовать себя более счастливой. Но тоска по брату свела на нет всю мою радость.

Я вытряхивала мусор из-под стола Беккета, когда увидела письмо. Мне бросился в глаза верхний колонтитул. Это был герб университета.

Я медленно потянулась за смятым листком бумаги, все это время борясь с собой. Я не должна была смотреть. У меня не было права вторгаться в его личную жизнь.

И все же письмо оказалось у меня в руках раньше, чем я успела опомниться. Упс.

Я просмотрела его, и у меня сдавило горло.

Уважаемый мистер Андерсон,

Я хотел бы выразить личную благодарность за щедрый подарок, сделанный спортивному центру УХХ. В знак признания значимости пожертвования мы хотели бы посвятить одну из частных зрительских лож семье Андерсон и зарезервировать ее для исключительного использования Вашим отцом. Мы назовем её «VIP-ложей Андерсона», и я уверен, что ему понравится наблюдать оттуда за Вашими многочисленными голами.

Что касается академических требований для выбранной Вами степени, я настоятельно призываю Вас не беспокоиться и передал те же заверения приставленному к Вам консультанту по профориентации. Вашему поступлению в УХХ ничто не угрожает, и мы понимаем, что выпускной год может стать тяжелым периодом для любого человека.

Мы будем рады приветствовать Вас в УХХ осенью, и я обязательно загляну на тренировку, чтобы познакомиться с командой, как только начнется учебный семестр.

Вперед, «Геллионы»!

Джон Иствуд

Декан Университета Хэйд — Харбор

Я проглотила горячий комок зависти, застрявший у меня в горле. Вот почему люди не должны шпионить. Это почти всегда заканчивается сожалением. Пока я пробивалась в университет за счет стипендии, кредитов и подработок, отец Беккета купил своему сыну готовое место. Обладая всеми привилегиями мира, Беккет даже не потрудился достаточно хорошо учиться в школе, чтобы поступить в УХХ самостоятельно. Я никогда не презирала его так сильно, как в этот момент.

Я положила письмо на край стола, чтобы продолжать поглядывать на него и сыпать себе соль на рану. Это было болезненное напоминание о различиях между мной и ним. Я упорно трудилась, чтобы добиться всего в своей жизни. Он не знал, что значит упорно трудиться ради чего бы то ни было.

В комнате было до боли чисто. Беккету не нравились люди в его личном пространстве, но его мачеха все равно настояла на том, чтобы комната была убрана. Я протерла пыль с поверхностей, пропуская стопку тетрадей и потрепанный на вид пенал. Край тряпки зацепился за металлический уголок, и пенал с громким стуком упал на пол.

Тьфу. Кто вообще еще пользуется металлическими пеналами? Это напомнило мне начальную школу. Я наклонилась, чтобы поднять его. Он открылся при падении, и когда я схватила его, содержимое вывалилось наружу.

Просто оставь его так.

Инстинкты, которые всегда служили мне верой и правдой, зашипели в моей голове. Покалывающее чувство беспокойства охватило меня. Но это было нелепо. Я уронила его и пришла сюда, чтобы убирать. Я должна была поднять его и положить на место.

Я подобрала разбросанное содержимое и некоторое время изучала его.

Блистерные упаковки с таблетками. Синие, фиолетовые и красные. Так много таблеток. Я замерла, сердце вдруг сильно заколотилось. Зачем Беккету столько таблеток?

Последней находкой, спрятанной под блистерами и оранжевой бутылочкой, наполненной еще большим количеством таблеток, был маленький пакетик с белым порошком. Я в шоке уставилась на лекарства в своей руке. Какого черта Беккет Андерсон делал с таким количеством таблеток, что мог бы открыть собственную аптеку? Я узнала некоторые названия, поскольку в начале года подруга моей мамы отдала ей остатки обезболивающих от болей в спине. Это были сильные опиаты. Беккет принимал болеутоляющие таблетки? Я знала, что он курил травку на вечеринках и он всегда казался довольно замкнутым. Но я списывала это на его ужасный характер, а не химические вещества.

Только во время игры он словно просыпался и оживал. На льду он был быстрым, уверенным в себе и чертовски выносливым. Он улыбался и смеялся. Он жил. Все остальное время он просто присутствовал. Парень был под чем-то? По всему было видно, что у Беккета неприятности. Я не хотела ничего знать. Это была не моя проблема, и Беккет точно не оценил бы мои советы или заботу. Я плотно закрыла пенал, жалея, что не могу стереть это нежелательное знание из своего мозга.

— Что ты делаешь?

Глубокий голос прорезался сквозь мой шок. Черт. Я почувствовала себя виноватой из-за того, что меня поймали на подглядывании. Я не могла позволить Беккету узнать, что видела таблетки. Инстинкт кричал мне, что сообщать ему об этом было бы очень, очень плохой идеей. Так что я медленно повернулась, засовывая пенал в задний карман, а затем махнула тряпкой в сторону письма на столе.

— Убираю, что еще?

Беккет вышел из ванной и закрыл за собой дверь. Комнаты в этом чертовом доме были настолько звуконепроницаемыми, что я даже не поняла, что он был там. Он прислонился к двери ванной в одном лишь полотенце. На долю секунды мой мозг отключился, пока я смотрела как капли воды, словно бриллианты, рассыпались по его идеальному торсу. Темное тату пересекало плечо и спускалось вниз по руке, делая его еще более сексуальным. Как кто-то такой злой мог быть настолько привлекательным? Еще одна несправедливость в отношении Беккета Андерсона. Ужасные люди не должны приходить в мир в таких красивых упаковках. Это была заведомо ложная реклама.

Пока я изучала его, он наблюдал за мной в ответ, его взгляд остановился на моем лице и скользнул по всему телу, после чего он оттолкнулся от двери и неторопливо направился ко мне.

Я боролась с желанием отступить, когда он подошел так близко, что его грудь коснулась моей. Пенал уперся в стол позади меня, и я напряглась.

— Когда-нибудь слышал о личном пространстве? — Пробормотала я, оказавшись зажатой между столом и его твердым, горячим телом.

Он был таким высоким, самым высоким из всех Геллионов, так что ему пришлось согнуть шею под резким углом, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Я уже несколько месяцев не оставалась наедине с защитником. Мои пути не так уж часто пересекались с лучшим другом брата. Я не знала, сознательно ли он избегал меня, или это происходило само собой, словно мы были двумя магнитами, призванными отталкивать друг друга.

Сегодня его глаза были цвета расплавленного серебра.

— Я мог бы сказать то же самое тебе, Золушка.

— Это моя работа — вторгаться в твое личное пространство и убирать его. И не называй меня так, — выдавила я.

— Как? Тебе не нравится Золушка? Разве это не то, кем ты являешься?

Прежде чем я успела повернуть голову, он схватил свисающую прядь моих волос и накрутил ее на палец. Не совсем больно, но в этом было что-то смутно угрожающее. Как будто он хотел запустить руку в мой конский хвост и удержать меня. От этой мысли у меня перехватило дыхание.

— Вот только ей приходилось убирать за своей семьей, как служанке, а ты не моя семья, — указала я.

Он медленно кивнул. Капелька воды скользнула по его виску, стекая по вниз острой скуле.

— Я прекрасно осведомлен, поверь мне. — Его тон был загадочным.

Я не могла понять его. Его взгляд остановился на письме поверх моего плеча. Было очевидно, что я читала его, поскольку ранее выброшенный комок мусора теперь лежал разглаженным на его столе.

Беккет хмыкнул.

— А я думал, ты просто убираешься? Шпионила за мной, крошка? Надеюсь, мне не придется сообщать экономке о твоем нарушении трудовой дисциплины. Миссис Линтон и так тебя ненавидит. Да и твою мать это выставит не в лучшем свете, я полагаю.

Мне было хорошо известно об этом факте. Это также стало напоминанием о нашем с ним знакомстве, поскольку экономка невзлюбила меня с того самого дня. Как и Беккет. Я ощетинилась, ненавидя то, как этот засранец небрежно угрожал средствам к существованию моей матери, словно это был пустяк. В конце концов для него это действительно был пустяк. Сумма, которую моя мама зарабатывала на уборке его дома, была меньше, чем Беккет тратил на органические протеиновые коктейли за неделю. Как всегда, его привилегии и избалованность вызвали у меня негодование.

— Стыдно, что кто-то узнал о том, что твоя успеваемость была настолько ужасна, что тебе пришлось покупать дорогу в колледж на папочкины деньги? — Я легко поддалась той же динамике, которая всегда присутствовала между нами.

— А ты у нас отличница? — Беккет усмехнулся в ответ.

Я покраснела. Лили была самой умной в нашем классе, но мои оценки не были плохими. Огромное количество подработок серьезно сокращало мое учебное время, но я справлялась.

— Ну хорошо, давай сравним нас. Я поступила в университет благодаря собственным силам, несмотря на отсутствие репетиторов, современных учебников или подготовительных курсов. Мне тоже было бы стыдно, если бы я все равно провалилась, имея доступ ко всему вышеперечисленному. Думаю, это хорошо, что ты прилично играешь в хоккей. Множество белых парней прожили совершенно замечательную жизнь, просто будучи тупыми качками.

В глазах Беккета вспыхнула ярость. Он сбросил свою пресыщенную маску где-то между тем, как я указала на его привилегии и назвала тупым качком. Удовлетворение от самоутверждения пронеслось по мне, как раз перед тем, как он снова шагнул вперед и сильно прижался ко мне. Край стола врезался в мою задницу, а я оказалась полностью приклеенной к нему. Его тело было твердым, как чертова скала. Ни сантиметра гибкости. Он почти никогда не сбрасывал с себя образ скучающего богатого засранца. Я ни разу не видела его с этой стороны на публике, только здесь, в коридорах этого дома, обычно когда он забывал, что поблизости есть персонал.

— Осторожней, Золушка. В твоем голосе звучит зависть, а это тебя не красит. Правда в том, что мои деньги продвинут меня в этой жизни дальше, чем тебя твоя драгоценная гордость. Я никогда ни перед кем не встану на колени, в этом не будет надобности… в то время как ты уже стоишь на коленях и скребешь пол в моей ванной.

Болезненный гнев и обида заполнили голову. Моя рука взлетела к его лицу, прежде чем я успела подумать. Но она так и не приземлилась. Беккет перехватил мое запястье до того, как я успела прикоснуться к нему, удерживая его в воздухе, в сантиметре от своей кожи.

— Чистить чьи-то туалеты на коленях — это более честная работа, чем та, на которую ты когда-либо будешь способен. Я бы предпочла всю оставшуюся жизнь заниматься этим, чем быть такой, как ты.

— И какой же я?

Не говори этого.

— Высокомерный мудак, который заботится только о себе и пытается произвести впечатление на своего папочку. А папочка Андерсон вообще уделил тебе хоть каплю внимания? Может, у тебя денег как грязи, но ты беден во всех отношениях, которые имеют значение.

Серые глаза Беккета завораживали, становясь темнее с каждой секундой. Его гнев окутал нас обоих. Он был настолько густым, что грозил задушить меня. Сегодня в его эмоциях не было ничего пассивного или отсутствующего.

— Посмотри, какая ты храбрая, крошка. Ты ничего не забыла? Твоего брата здесь больше нет, чтобы защитить тебя, так что следи за языком.

Я насмешливо хмыкнула.

— Или что? Что ты сделаешь? Пусть его сейчас здесь нет, но он все еще твой лучший друг. Ты не сделаешь ничего, что может его расстроить. Однажды он все равно вернется домой. Это пустые угрозы, Андерсон, и мы оба это знаем. Может, у тебя и встает при мысли о том, чтобы усложнить мне жизнь, но тебе категорически запрещено приводить свой мелочный план в действие… импотент.

На челюсти Беккета дернулся мускул. Между нами всегда было так. Взаимная неприязнь лилась через край. Воздух наполнился неразбавленным напряжением, как переполненный воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть.

А потом Беккет сделал то, чего я никогда не забуду до конца своих дней. Он притянул мою руку к своему лицу. Затем провел языком длинную горячую полосу на моей ладони, от пульса до кончика среднего пальца, прежде чем прикусить его. Я ахнула и отдернула руку. Место, где его твердый, горячий язык коснулся моей невинной кожи, словно пульсировало.

Мои щеки горели от прилива крови. Наши взгляды встретились. Я почувствовала головокружение. Всего этого было слишком много. Запах его чистого мыла и мускусный аромат, присущий только ему, который был лучше, чем любые духи. То, как близко стоял Беккет, и все, что я могла видеть, — это он. Парень захлестнул мои чувства и вытеснил все мысли из головы. Мое тело было предателем. Соски затвердели, туго натягивая лифчик. Кожа вдруг показалась мне тесной, как будто стала слишком мала.

Никто не прикасался ко мне таким образом. Мой брат не позволял. Особенно Беккет. Мы были врагами с дня первой встречи, еще до того, как он подружился с моим братом. С годами наша неприязнь только усилилась. Это была новая тактика, чтобы мучить меня? Одурманить мой девственный разум его возмутительными заявлениями? Должно быть, так и было, потому что одно я знала точно… я была недоступна для Беккета Андерсона, если он дорожил своей жизнью и отношениями с моим братом.

— Не искушай меня, Ева. Ашера нет. Кто-то может назвать тебя честной игрой. Так что, если не хочешь стать мишенью, будь хорошей гребаной девочкой и веди себя прилично.

Мне пришлось дважды облизать губы, прежде чем я смогла заговорить. Черт бы побрал мои гормоны за то, что взбесились из-за этого парня.

— Быть хорошей девочкой? Пошел ты, Андерсон. Я никогда в жизни не сделаю того, что ты мне прикажешь.

Это было старое, давно устоявшееся убеждение, и простое произнесение его вслух успокоило меня.

Беккет моргнул, и на секунду я решила, что поставила его в тупик.

Затем его губы искривила мрачная улыбка. Она не была приятной. Скорее совершенно ужасающей. Беккет издал глубокий вздох, и в следующую секунду его жесткое тело расслабилось, превращая его в гибкую стену мышц, сливающуюся с моим телом.

— Вот как? Посмотрим, — пробормотал он.

Я ахнула, когда он обхватил мои бедра своими огромными руками и вжался в меня. Мои ладони упали на его плечи, притягивая его к себе или отталкивая, я и сама не знала.

Наклонившись, он провел носом по моим волосам вверх и коснулся виска. Его горячее дыхание щекотало мне ухо, вызывая мурашки по шее.

— Ева? — пробормотал он глубоким и адски греховным голосом, лишенным обычной насмешливости.

— Хмм?

Он провел губами по моему уху, зацепив зубами мочку, и я вздрогнула.

— Убирайся к чертовой матери из моей комнаты.

Я именно так и сделала.

Оторвавшись от него, я бросилась к двери и только, когда оказалась в коридоре, вспомнила, что у меня в заднем кармане все еще лежит этот чертов пенал. Я вытащила его и отошла от комнаты. Заметил ли Беккет, что он торчит у меня из джинсов?

— Ева?

Я подпрыгнула от маминого голоса и виновато обернулась, сжимая в руках пенал.

— Что случилось? — спросила она.

Я покачала головой. Мамин взгляд упал на пенал, и она выхватила его у меня, прежде чем я успела заставить свой мозг работать. Она открыла его и ахнула, когда заглянула внутрь.

— Мам, не лезь в это. Я верну пенал на место, и он никогда не узнает, что его трогали.

Мама долго смотрела на содержимое, а затем осторожно закрыла его. Она покачала головой.

— Нет, mija⁸, не беспокоиться об этом. Я сама позабочусь обо всем.

На ее лице появилось выражение, которое вызвало у меня тревогу. Такое же было у нее, когда она заставляла нас с Ашером делать то, чего мы не хотели, для нашего же блага. Съесть овощи, почистить зубы, сделать домашнюю работу. Сейчас был тот же взгляд.

— Миссис Линтон нужна помощь с уборкой в кладовой. Почему бы тебе не сходить к ней? Она даст тебе хорошие чаевые. Я почти закончила, — быстро сказала мама и подтолкнула меня по коридору к лестнице.

Я кивнула, позволяя беспокойству о Беккете и о том, что с ним происходило, вылететь из головы. Он не был мне другом, скорее врагом. Почему я должна тратить время на переживания о нем? Я должна была переживать о себе. Если такой миллиардер, как Беккет, не в состоянии позаботиться о себе, то на что тогда могли рассчитывать другие.

Я повернулась к лестнице и решила, что пусть мама возвращает пенал на место. Она знала, как разобраться с этим. Это была не моя проблема.