Темные удовольствия

28. Ева

Я думала, что шлепок Рэя по моей заднице и ожог руки о плиту — это худшее, что могло случиться со мной сегодня, пока в закусочную не вошла Колетт и не села в моей секции.

Она презрительно огляделась по сторонам и, поймав мой взгляд, жестом подозвала меня к себе. Я нырнула в подсобку и включила диктофон на телефоне, прежде чем спрятать его в карман.

После чего отправилась в зал, чтобы обслужить худшую женщину, которую я когда-либо встречала.

— Что Вам нужно? — напряженно спросила я.

— Несколько минут твоего времени.

— Я работаю.

— Тогда запиши на меня самое дорогое блюдо из меню или всё, что есть меню, если хочешь… это даст мне право на пять минут?

Я села, твердо решив взять с нее плату за всё меню.

— Чем я могу Вам помочь?

— Я знаю, ты слышала тот досадный разговор между мной и Беком. Мы должны поговорить об этом, пока у тебя в голове не появились глупые идеи.

— Не думаю, что нам есть о чем говорить.

— Ох, но это так. Видишь ли, ты должна понять, что у Беккета долгая история лжи и манипуляций. С самого первого дня, как я вышла замуж за его отца, он планировал найти способ убрать меня из своей жизни. То, что ты услышала, — всего лишь способ, которым он хотел добиться этого.

Я неловко поерзала.

— Вы хотите сказать, что весь тот разговор был ложью? Вы не говорили Беккету ничего подобного. Всё звучало так, будто Вы действительно надругались над своим пасынком, когда он был несовершеннолетним.

— Я подыгрывала ему, дорогая. Бек нестабилен. Мы были вместе, но он инициировал это, а после решил, что сможет перевернуть ситуацию и притвориться жертвой. Не позволяй ему одурачить себя. Время, которое мы провели вместе, было самым ярким событием в его нескладной, глупой жизни, и если он говорит что-то еще, он лжец. Реакция тела не может лгать…

— Он был ребенком. Реакция тела не имеет значения… Он был ребенком, а Вы — преступница.

Колетт усмехнулась.

— Твоя неопытность дает о себе знать, Ева. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Избавь меня от своих детских обвинений. Это скучно.

Я уставилась на нее. Мне хотелось разразиться гневной речью, противостоять ей, но каковы были шансы, что Колетт сломается и признается в том, что она насиловала Беккета? Абсолютно нулевые. Однако это не значило, что я не могла уличить ее в чем-то другом. Возможно, в том, что так же сильно испортит ей жизнь.

— Когда я увидела Вас здесь, то решила, что Вы пришли поговорить со мной о профессоре Джеффрисе и романе, который крутите за спиной Сорена Андерсона.

Колетт застыла на долгое мгновение, пока решала, как реагировать. Она была хладнокровной, пугающе хладнокровной.

— Что заставляет тебя думать, что это происходит за спиной Сорена? Вероятно, ты не способна это понять, но среди высшего общества подобная неосторожность — это пустяк.

Она блефовала, я была уверена в этом.

— Послушай, я не хочу отнимать у тебя всю смену. Я просто зашла передать тебе это, — сказала она, достала из сумки конверт и протянула его через стол.

— Вы платите мне за молчание?

— Конечно, нет. Ты не знаешь ничего, о чем стоило бы говорить. Я плачу тебе за неудобства, связанные с неумышленным участием в делах Андерсонов. Я знаю, что у тебя туго с деньгами. Твоя мать стара, и она не сможет убирать вечно, в то время как я могу гарантировать ее место в Клифф Поинте до тех пор, пока она сама этого хочет. Тебе пора начинать планировать свое будущее, Ева.

— Они мне не нужны.

— Тогда я оставлю это в качестве чаевых для всей закусочной, — надавила Колетт и сунула конверт мне в руку.

Я не собиралась молчать, так почему бы не взять деньги и не донести на Колетт одновременно? У меня не было перед ней никаких обязательств, денежных или нет. Кроме того, деньги были еще одним доказательством ее вины.

Я взяла конверт.

— Вы же на самом деле не будет есть всё, что есть меню, правда?

— Ты думаешь, я бы притронулась к еде здесь? — В ее тоне сквозила сухая снисходительность.

Я записала ее заказ на целое меню в своем блокноте и шлепнула квитанцию на стол.

— Вы можете расплатиться на стойке. — Я встала.

Ее рука обвилась вокруг моей, впиваясь в кожу.

— Так мы поняли друг друга, Ева?

Я кивнула, и после долгой паузы она отпустила мою руку, по-видимому, удовлетворенная. Я отошла от нее, борясь с желанием перекреститься, чтобы отогнать злых духов.

Да, Колетт. Я прекрасно тебя поняла и собираюсь удостовериться, что все остальные тоже.

Я поздно добралась до квартиры номер семь и открыла дверь. Там меня ждал приятный сюрприз в лице Лили, сидящей в гостиной. Она разговаривала с Кейденом и выглядела серьезной.

— Как дела, ребята? — Я заметила свой рюкзак на полу рядом с ней. — Что происходит? — спросила у них, вешая пальто.

Лили тяжело сглотнула и встала.

— Я не знаю, как это сказать, поэтому просто… Беккет вернулся домой в ярости. Он запихнул всю твою одежду сюда. — Она указала на пару коробок на полу. — А остальное там.

— Для чего? — Спросила я, сбитая с толку.

— Я не знаю. Он ничего не объяснил ни мне, ни кому-то еще… Только сказал, что ты не можешь больше оставаться с ним. Он запер дверь комнаты на ключ и ушел.

— Подожди, что? — Я вытащила телефон из кармана и позвонила ему. — Должно быть, что-то случилось во время его поездки.

— Куда он ездил?

— На какой-то медицинский осмотр в Нью-Йорке у врача, который лечил его шрам. — Я позвонила Беккету. Ответа не последовало.

— Ты уверена, что он ездил именно туда? Беккет выглядел избитым, не похоже, что он был у врача. Почему бы тебе не позвонить брату? — Предложила Лили, как раз в тот момент, когда открылась дверь.

Вошел Беккет, и меня охватило облегчение, за которым тут же последовало беспокойство. Он действительно был избит. Один глаз был подбит, нос распух, на челюсти красовались синяки. Его взгляд остановился на мне, а затем скользнул в сторону.

— Отлично, ты здесь. Может, объяснишь Еве, в чем дело, и перестанешь заставлять нас гадать, — проворчал Кейден. Ему не нравилось всё, что расстраивало Лили.

— Я уже всё сказал вам. Мартино выезжает отсюда. Она может остаться с Лили. — Беккет все еще избегал моего взгляда, направляясь в нашу комнату.

— Беккет! Что, черт возьми, происходит? Что случилось с твоим лицом? — Я последовала за ним, протянула руку и дернула его за плечо.

Он тут же застыл.

— Не прикасайся ко мне прямо сейчас. Я этого не вынесу.

Я отшатнулась. В животе зародился ужас. Он видел Колетт в закусочной? Неужели он решил, что я общаюсь с ней за его спиной или с радостью беру от нее взятки? Я так и не рассказала ему о Джеффрисе. Не нашла подходящего момента.

— Ребята, не оставите нас на минутку? — Попросила я, желая поговорить с Беккетом наедине.

— Нет. Не уходите. Нам нечего сказать друг другу, — произнес Беккет.

Я открыла рот, чтобы возразить, но что я могла сказать? Я не могла выдать все его секреты перед Кейденом и Лили. Возможно, прямо сейчас он вел себя чертовски раздражающе, но это была черта, которую я бы никогда не переступила.

— Пожалуйста, поговори со мной наедине и позволь мне все объяснить, — начала я.

Но Беккет уже отвернулся и вошел в нашу комнату.

Я протянула руку, не давая двери закрыться.

— Бек, перестань закрываться от меня.

— Закрываться от тебя, Золушка? Я никогда и не впускал тебя. Ты всегда была снаружи. В стороне, не как все… та, кому здесь не место. — Он усмехнулся, но в его глазах сверкнула боль. — Я никогда не думал, что мой отец окажется в чем-то прав… но он предупреждал меня о таких, как ты.

— Таких, как я?

— Женщинах, которые лгут и манипулируют, чтобы обмануть богатого мужчину и заставить его думать, что он ей небезразличен… золотоискательницах. Я должен был догадаться, что это всё притворство. Как это могло быть чем-то другим? Я знаю, кто я… ничто не может этого изменить, и теперь я знаю, кто ты. О, и не называй меня Беком.

Его слова шокировали меня, и моя рука упала с двери. Он закрыл ее, впиваясь в меня глазами, и замок повернулся, отстраняя меня.

Несколько минут я тупо смотрела на дверь, пока слезы щипали мне глаза.

— Давай, пойдем ко мне, — сказала Лили через какое-то время.

Кейден забрал коробки, а она подняла мой рюкзак.

— Хорошо, конечно, — тихо согласилась я. Прямо сейчас я больше ничего не могла сделать. Я разыграла всё неправильно, и он отреагировал ужасно. Оттолкнул меня, не дав объяснить. Это ранило, как бритва, рассекающая мое сердце.

Произошедшее было всего лишь недоразумением, но от этого боль не была меньше. Я позволила Лили увести меня до того, как пролились первые слезы.

На следующий день я прогуляла пятничные занятия и отправилась домой лечить свое разбитое сердце. Домой — это к маме. Я звонила Беккету сотни раз на протяжении всей ночи. Мне не хотелось объясняться по смс, но он не оставил мне выбора. Я отправила ему фотографии Колетт и Джеффриса и объяснила, что просто пыталась собрать на нее побольше компромата.

Ответа не было. Фактически, мои сообщения даже не отображались как прочитанные.

Золотоискательница. Я не могла поверить, что он назвал меня золотоискательницей. Я обманывала себя, считая, что он лучшего мнения обо мне.

Я никогда и не впускал тебя. Ты всегда была снаружи. В стороне, не как все… та, кому здесь не место.

Он взял мою неуверенность и швырнул ее мне в лицо. Возможно, он думал, что я первой сделала то же самое с ним. Я понятия не имела. Это был полный бардак. Все, что я знала, — это то, что его отказ выслушать меня разбил мне сердце.

Я села на автобус до Хэйд-Харбора, вышла за несколько кварталов и пошла пешком. На улице было тихо. На каждом углу были навалены листья, и резкий ветер уносил их прочь. Я опустила голову и поспешила к дому. Я ходила этим маршрутом тысячи раз, но сегодня, благодаря раскалывающейся голове, я мучительно осознавала каждый шаг… Оказалось, что рыдания всю ночь напролет вызывают головную боль, кто бы мог подумать?

Мигрень была такой сильной, что казалось, будто у меня в голове стучит при каждом шаге. Я продолжала идти. На мне были новые кроссовки, на которые я копила все лето. Чертовы шнурки постоянно развязывались. Я поняла, что если так сильно хотеть чего-то, то это непременно обернется разочарованием. Точно так же, как я всю свою жизнь мечтала попасть в группу поддержки, а теперь оказалась в команде Ледовых див, и, да, это было весело, но на этом всё. Участие в команде, кроссовки — все это не изменило моего отношения к себе. Я не чувствовала как-то по особенному в УХХ. Иногда я все еще чувствовала себя аутсайдером.

Решение проблемы никогда не заключалась в том, чтобы попасть в команду. Всё дело было во мне и моей неуверенности в себе, а она не исчезла. Каким-то образом беспокойство о Беккете и о том, к чему я была так близка, только заставляло мои прежние переживания казаться мелкими и неважными. Он был моей настоящей связью, человеком, который ощущался как дом, и он покончил со мной. Непрекращающийся стук в моей голове не утихал. Я буквально слышала его.

Тук. Тук. Ауч. Ауч.

Я остановилась, чтобы завязать шнурок, а, когда встала, продолжая думать о Беккете, поняла, что стук прекратился.

Хвала Богу за его маленькие милости. Я двинулась вперед, и шум тут же возобновился.

Это была не моя голова. Это было что-то прямо за моей спиной.

Я снова остановилась и обернулась.

Эта часть города представляла собой лабиринт узких переулков, боковых улиц, запущенных садов и заброшенных участков. На тротуаре позади меня никого не было. Поправка, позади меня не было никого, кого бы я могла видеть.

Мое сердцебиение участилось. Кто-то следил за мной?

Еще некоторое время я изучала улицу, а затем подпрыгнула, когда группа детей завернула за угол через дорогу. Они смеялись и громко разговаривали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я расслабилась, чувствуя себя идиоткой. Была ли паранойя еще одним симптомом ощущения, что моя грудь сдавливается от боли в сердце?

Как бы то ни было, я уже дошла домой. Я выудила ключи и открыла дверь.

— Мам? — Крикнула я, скидывая кроссовки и направляясь на кухню.

— Mi vida, какой приятный сюрприз! — Мама тепло улыбнулась мне и раскрыла руки.

Я утонула в ее теплых объятиях. Впервые за весь день моя головная боль отступила.

— Я скучала по тебе, — призналась я ей. Я не осознавала этого до того момента, как сказала это. Конечно, я не была в Колорадо, как Ашер, но эта неделя была первой, когда я совсем не видела маму. Я тосковала по дому, хотя никогда не уезжала из города.

— Я тоже по тебе скучала. А теперь иди мыть руки. Я готовлю obleas¹³, а ты пока можешь заняться arequipe¹⁴.

— Я только переступила порог, а ты уже заставляешь меня работать? — поддразнила я ее и направилась к раковине.

— Разумеется. Ты же теперь студентка, верно? Жизнь похожа на каникулы?

— Определенно нет.

Мама возилась у стойки, доставая ингредиенты из шкафчиков.

— Как дела в закусочной на этой неделе?

— Нормально. Всё, как обычно.

— А в загородном клубе?

Я пожала плечами. «Дюны» почему-то заставили меня вспомнить о Сорене и Колетт.

Мама, как всегда проницательная, уловила мое нежелание.

Я почувствовала, как она замерла у меня за спиной.

— Тебе нравится там?

— Конечно, зарплата хорошая.

Она молчала, и мне не нужно было видеть выражение ее лица, чтобы понять, что она встревожена. Самым страшным кошмаром мамы всегда было то, что ее дети в конечном итоге пойдут по ее стопам и у них будет тяжелая жизнь, полная физического труда.

— Клиенты могут быть… трудными в таких местах, — начала она. — У твоего брата были проблемы, но он мужчина. Это совсем другое дело.

— А тебе было трудно работать с такими клиентами?

Я повернулась к маме, удивляясь, почему никогда не спрашивала ее об этом раньше. Я на собственном опыте убедилась, что мужчины в «Дюнах» могут вести себя скользко и бесцеремонно. Случалось ли с ней такое когда-нибудь в элитных отелях, где она работала?

Она натянуто улыбнулась и покачала головой. Я хорошо знала это выражение лица. Оно появлялось у мамы, когда она не говорила всей правды.

— Люди, которые ходят в «Дюны», не такие, как мы, mija. Они живут в другом мире, и правила для них другие. Никогда не заблуждайся на этот счет… Мы можем заглянуть внутрь, но никогда не сможем войти в их круг.

Ее слова заставили меня задуматься. Они были слишком близки к истине. Мама даже не знала о нас с Беккетом. Она бы взбесилась.

— Наш отец был таким же? Из другого мира? — поинтересовалась я.

Она никогда не говорила о нем. В нашем доме это была запретная тема. Меня это никогда не беспокоило так сильно, как Ашера. И все же мне было любопытно.

Мама пожала плечами.

— Это не имеет значения. Важно лишь то, чтобы ты знала, как уберечь себя от неприятностей, которые приносят богатые люди.

— Я справлюсь. Я никогда не бываю с ними одна, обычно мы работаем в команде примерно из шести человек. Не волнуйся за меня. Ты же знаешь, я всегда начеку. — Я похлопала ее по руке. — Это мой талант.

Она долго молчала.

— Если ты уверена.

— Я уверена. Не расстраивайся. Все хорошо.

Похоже, она мне не поверила, но, тем не менее, позволила мне сорваться с крючка.

— Vale¹⁵.

Ее телефон завибрировал на стойке, и мама быстро вымыла руки, чтобы ответить на звонок.

— Миссис Линтон? — Она отошла, чтобы поговорить.

Я продолжила заниматься готовкой, сидя за столом.

Она вернулась через несколько минут, ее обычно оживленное лицо было бледным и осунувшимся.

— Что случилось?

Мама тяжело сглотнула.

— Я больше не нужна в Клифф Поинте. Меня уволили.

— Что? — Меня охватил ужас, за которым быстро последовал гнев. Должно быть, это дело рук Колетт. Чертова дрянь.

— Судя по всему Беккет решил, что я рылась в его комнате. После того, как я рассказала миссис Линтон о наркотиках, я вряд ли могу это отрицать. Интересно, почему они так долго ждали, чтобы уволить меня. — Моя мама опустилась за кухонный стол. Она выглядела так, словно кто-то вынул из нее батарейки.

— Я уверена, что дело не в этом, — попыталась объяснить я, садясь рядом с ней и растирая круговыми движениями ее спину.

— В этом. Так сказала миссис Линтон.

Я замерла.

— Миссис Линтон сказала, что это из-за Беккета?

Мама кивнула.

— Он чувствует дискомфорт, когда я рядом, учитывая то, что произошло летом. Наверное, в этом есть смысл. — Она прикусила губу. — Где я найду замену работе с таким доходом?

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я могу давать тебе чаевые из «Дюн», они внушительные.

— Нет, я не возьму твои деньги. Они нужны тебе для учебы.

— Нет, прямо сейчас не нужны. В любом случае, это временно, пока ты не найдешь что-то другое. Не волнуйся. Все будет хорошо. — Я сидела за столом и утешала маму, пытаясь скрыть, как я расстроена.

Мне удалось успокоить ее и дойти до ванной, прежде чем я разрыдалась. Беккет действительно добился увольнения моей мамы, как всегда угрожал? Как он мог? Слезы текли по моим щекам, в голове стучало, прежняя мигрень усилилась вдвое.

В конечном счете, мы бы никогда не смогли преодолеть различия между нами. Он всегда оставался бы черствым богачом, которому было наплевать на жизнь тех, кто ниже его по статусу. Конечно, у него были свои проблемы и по-настоящему ужасное прошлое, но это не оправдывало того, что он в гневе разорвал мою жизнь в клочья из-за недопонимания, не более того.

Мне следовало знать лучше. В конце концов, мой брат был прав. Я была чертовски наивна. Чрезмерно опекаемая и защищенная, ничего не понимающая в мужчинах. Он беспокоился, что мне разобьют сердце, и, как и следовало ожидать… это сделал первый парень, которого я поцеловала. Единственный парень, которого я когда-либо любила.

Всё всегда должно было закончиться именно так.

Сын миллиардера и дочь уборщицы. В каком мире нас мог ждать хэппи-энд?

После долгого погружения в жалость к себе я забеспокоилась, что мама придет меня искать, поэтому встала и умыла лицо. Оно была немного опухшим, но не критично. Я уставилась на свое отражение в зеркале.

И что, на этом всё? Уже сдаешься?

Внутри меня поднялся голос, который раньше звучал только во время ссор с Беккетом. Я была рада его слышать. Сейчас он был нужен мне больше, чем когда-либо.

Пусть я и не могу вернуть маме работу, но, возможно, убраться из того поганого дома на утесе для неё даже к лучшему.

Однако я могла довести до конца уничтожение Колетт Андерсон. Женщина более чем заслуживала этого. Тем самым я очистила бы свое имя. Я могла смириться с тем, что мы с Беккетом из двух разных миров, что у нас ничего не выйдет, но я не могла смириться с тем, что он порвал со мной, даже не выслушав мою версию.

Может, у меня и не было денег, но у меня были достоинство и порядочность.

Он выслушает мою версию, даже если не от меня.