Ткач

ГЛАВА 30



Рекош крепче прижал к себе Ахмью. Его сердца бешено колотились, их удары эхом отдавались по всему телу, вплоть до кончиков пальцев на руках и ногах. Даже с зажмуренными глазами красная дымка не исчезала, вспыхивая с каждым ударом сердца.

Его пара была теплой, мягкой и настоящей. И он никогда не чувствовал себя к ней ближе, чем в этот момент.

Постепенно его сердце успокоилось, туман рассеялся, и напряжение в конечностях спало. Желание сражаться, убивать, защищать тоже утихло. Теперь ей не нужен был щит, ей нужно было укрытие.

Ему казалось, что прошла вечность с тех пор, как он в последний раз держал свою пару в объятиях. Не могло быть, чтобы их радостное, взволнованное путешествие сквозь Клубок, наконец-то ведущее к дому, произошло этим самым утром. Казалось, что это было целую жизнь назад.

— Теперь я с тобой, ви’кейши. Я держу тебя, — хрипло сказал он.

Он нежно провел пальцами по ее спутанным волосам и вдохнул аромат, ища нотки ее сладости среди едкого запаха дыма. Она прогнала его боль, успокоила его гнев, уравновесила его дух.

Слабая дрожь пробежала по нему, когда последние остатки движимой яростью силы исчезли. Боги, еще мгновение, и она могла бы…

Нет. Теперь она в безопасности. Он не будет следовать хаотичным, сводящим с ума нитям того, что могло бы быть. Теперь Ахмья была с ним.

Но что-то большее, чем естественный аромат Ахмьи, пробилось сквозь вонь дыма — приторный запах ее крови. Теперь он понял, что и ощущает его на ее спине, где платье было мокрым и липким.

Открыв глаза, Рекош отодвинулся от нее, поддерживая руками ниже пояса, и оглядел с ног до головы. Его сердце разбилось вдребезги от того, что он увидел. Грязь и черная сажа были размазаны по ее коже, и она была вся в царапинах и порезах, многие из которых были покрыты коркой крови. Из-за грязи, пепла и крови невозможно было сказать, где у нее были синяки, но он знал, что как только она вымоется, по всему ее телу плоть будет окрашена пятнами.

Его жвалы безвольно повисли, он издал низкое, скорбное жужжание и схватился за бретельку ее платья верхней рукой, спуская его, чтобы проверить, нет ли более глубоких ран.

Ахмья приложила ладонь к сердцу.

— Я в порядке, Рекош.

Он посмотрел ей в глаза, наполненные слезами. Его сердечные нити натянулись, отчего в груди и горле внезапно все болезненно сжалось.

— Много крови. Слишком много.

— Я в порядке. Просто… обними меня. Пожалуйста.

Он благоговейно откинул волосы с лица Ахмьи, не в силах, не желая отводить взгляд от этих глубоких карих глаз. Он чувствовал, как она дрожит рядом с ним. Чувствовал ее изнеможение — и свое собственное тоже.

— Ах, моя найлия… — он притянул ее ближе и прижался головным гребнем к ее лбу. — Я буду обнимать тебя, пока луны и звезды не померкнут.

Слезы потекли по ее щекам, и она обвила руками его шею, крепко обнимая.

— Подожди, — Ахмья резко подняла голову, в ее голосе слышался страх. — Их больше! Нам нужно идти, нужно…

— Рекош, Ахмья! Слава Восьмерке.

И Рекош, и его пара повернули головы на знакомый голос.

Уркот приблизился всего на несколько шагов, подняв жвалы в улыбке, а Кетан, Телок и Гарахк шли сразу за ним. Все четверо были вооружены копьями и забрызганы кровью. На первый взгляд казалось, что большая часть этой крови не принадлежит никому из них.

Ахмья напряглась в объятиях Рекоша, прежде чем ослабить хватку. Облегченно вздохнув, она сказала:

— О, слава Богу.

Рекош защебетал, теснее прижимая ее к себе.

— Вы опоздали, друзья мои. Позволили старому Терновому Черепу вести?

— Даже я мог бы пройти по следу, который ты оставил, иглоногий, — ответил Уркот, его голубые глаза загорелись.

— Теперь я знаю, что ты не прислушался к нашим урокам, — сказал Кетан с улыбкой. — С таким же успехом ты мог бы оставить на своем пути ниточку, по которой мы могли бы следовать.

— Именно так и намеревался, — сказал Рекош.

— Я уверен, что так оно и было. Такая беспечность могла быть только преднамеренной.

Веселье Рекоша угасло, когда его взгляд переместился на лагерь. Он ничего не мог разглядеть за колючей стеной, кроме дыма, поднимавшегося из ямы в центре лагеря, и теперь пустой площадки на дереве.

— Все кончено?

— Да, — Кетан проследил за взглядом Рекоша. — Несколько попытались сбежать. Мы отправили их всех присоединиться к королеве.

Уркот шагнул ближе, схватил Рекоша за затылок и потащил вниз, прижимая их головные гребни друг к другу.

— Я рад, что мы нашли вас двоих, — голос отмеченного синим врикса был хриплым, когда он на мгновение усилил хватку. Когда Уркот отступил назад, его голубые глаза встретились с глазами Рекоша, прежде чем метнуться к Ахмье.

Она улыбнулась ему.

— Мы рады, что нас нашли.

Рекош уткнулся носом в волосы своей пары.

— Ты вырвала слова из моего горла, кир’ани ви’кейши.

— К сожалению для всех нас, твои запасы не ограничены, — Телок подошел к Рекошу и встретился с ним взглядом. — И все же я рад, что снова лишен мирной тишины.

Он повторил жест Уркота, хотя и отодвинулся раньше.

Что-то теплое и наполненное расцвело в груди Рекоша.

— Спасибо тебе, брат мой.

Следующим, кто соприкоснулся головным гребнем, был Кетан. Отступив назад, он поднял нижнюю руку, держа сумку Рекоша.

— И я полагаю, что это твое.

Сумка была немного грязнее, чем раньше, но цела.

Что означало, что платье не пострадало.

Рекош с радостью бы увидел, как горит тысяча таких платьев, если бы это спасло его пару, но не мог отрицать своего облегчения и благодарности.

— Спасибо. Но ты можешь скоро пожалеть, что вернул ее мне, Кетан, — весело сказал Рекош, забирая сумку и перекидывая через плечо. Ахмья помогла убрать его длинные волосы из-под ремня.

Как только сумка оказалась на месте, он наклонил голову и оглядел Кетана с головы до кончиков ног и снова обратно.

— Кетан, я рад вас видеть, но…почему вы здесь?

— Гарахк вернулся в Калдарак с Лейси и рассказал нам, что произошло, — сказал Кетан, вызвав облегченный вздох Ахмьи. — Он извинился за то, что потерял вас.

Ахмья поверх остальных посмотрела на Гарахка.

— Ты не потерял нас.

Терновый Череп, чья белая шкура была измазана грязью, свел руки вместе в знак извинения.

— Я был лидером охоты, и вы мои. Мои, чтобы направлять, защищать.

— Мы сейчас живы благодаря тебе, Гарахк. Благодаря всем вам, — Рекош в знак уважения постучал костяшкой пальца по головному гребню.

Гарахк ударил по земле передней ногой и защебетал:

— Скольким ты принес смерть, ткач? Четверым, пятерым? И снова я упустил твой шар'тай. Должно быть, он горел ярко, как солнце.

— Один из них должен быть засчитан Телоку. Он… — взгляд Рекоша снова переместился на Кетана, и все, что он собирался сказать, вылетело у него из головы. Его жвалы дернулись, когда он снова посмотрел на своего друга. — Ты не ответил на мой вопрос, Кетан.

Кетан задел передней ногой ногу Рекоша.

— Я не мог оставить двоих из своей семьи на милость Клубка. Ты бы сделал то же самое, не так ли?

— Да, но ты был неразлучен с Айви и Акаланом. Ты так защищал их, что, казалось, был готов напасть на любого, кто хотя бы посмотрит на них слишком долго.

Телок хмыкнул в знак веселого согласия.

Гарахк ударил себя кулаком в грудь.

— Они с моим пламенем сердца и нашим выводком. Налаки присматривает за ними.

Кетан кивнул.

— Это был нелегкий выбор, но я не мог оставить вас двоих здесь одних. Я должен был присоединиться к поискам. И есть ли более безопасное место для моей пары и выводка, чем в Калдараке, в логове дайи?

Защебетав, Рекош взглянул на Уркота и Телока.

— Вам пришлось оттащить его, не так ли?

Оба самца кивнули, их жвалы приподнялись.

— Айви приказала ему идти, — сказал Телок, — и мы выполнили ее приказ.

Кетан фыркнул.

— Я пошел по собственной воле.

Гарахк защебетал.

— Тебе нужна была небольшая помощь, чтобы выпустить свою пару и выводок из поля зрения, — в его глазах заплясали веселые огоньки, и Уркот понизил голос. — И Телок, возможно, не хочет этого признавать, но без Кетана мы бы не нашли твой след вовремя.

Телок хрюкнул и ударил Уркота суставом ноги по задней части тела.

— Слишком много слов, — сказал Гарахк, — но здесь не место для этого. На эту ночь мы должны устроить себе собственное дикое логово. Боги не будут благосклонны к нам, если мы устроимся на ночлег там, где к ним проявили неуважение.

Кетан отступил назад, склонив голову к Гарахку.

— Да. Давайте займемся ранами наших друзей и поскорее покинем это проклятое место.

— Я останусь и буду наблюдать за этим районом, — сказал Телок. — Возможно, еще не все черви Зурваши вернулись в лагерь.

— Двое лучших из Калдарака будут нести вахту вместе с тобой, — сказал Гарахк. — Когда взойдет солнце, они отведут тебя в наше дикое логово.

— А что со…святилищем? — спросил Рекош.

Терновый Череп стукнул тупым концом копья по земле.

— Раздавлено в пыль. Королева Кровопийц не восстанет снова, пока Калдарак жив. Это правда, под солнцем и небом. Клянусь моей кровью и яростью.

— Королева пыли, — сказал Рекош, щелкнув клыками. И так же быстро он выбросил Зурваши из мыслей, переключив внимание на свою пару. Он убрал длинные черные пряди ее волос с лица и заправил их за округлое ухо, задержавшись пальцами, чтобы погладить его. — Я позабочусь о тебе, кир’ани ви’кейши.

Ахмья улыбнулась и обхватила его голову рукой, притягивая вниз, чтобы прикоснуться лбом к его головному гребню. Мягким голосом она сказала:

— И я позабочусь о тебе, мой лувин.

Рекош закрыл глаза. Он чувствовал каждую рану, которую получил за последние несколько дней. Каждое усилие давило на него, каждое напряжение терзало его. Но все это не имело значения, потому что его пара была в его объятиях, живая, и они возвращались домой.