Ткач

ГЛАВА 4



Ахмья сидела на тюфяке, положив одеяло на колени и скрестив ноги, проводя деревянной расческой по волосам. Мягкий утренний ветерок врывался в открытое окно, принося с собой ароматы джунглей — влажной земли, могучей растительности и благоухающих цветов.

Каждый день казался Ахмье нереальным. Каждое утро она просыпалась на кровати из пушистого шелка и ткани, в доме высоко над землей на огромном дереве, в деревне, где она жила бок о бок с паукообразными пришельцами, и задавалась вопросом, не сон ли это. Как все это могло быть реальным?

Когда она покидала Землю на борту «Сомниума», готовая начать новую жизнь на Ксолее, она, конечно, никогда не представляла себе ничего подобного. Люди никогда не вступали в контакт с другими разумными формами жизни, никогда не находили доказательств того, что они вообще существуют. И все же Ахмья была здесь, одна из семи выживших из тысяч, находившихся на Сомниуме, живущая в джунглях с вриксами.

Вриксами, с которыми люди могли производить потомство.

Даже после всего, после всех удивительных, ужасающих вещей, которые Ахмья видела с момента пробуждения в этом незнакомом мире, это было самым ошеломляющим открытием на сегодняшний день. Не то, что люди могли спариваться с вриксами, а то, что могли и размножаться с ними.

Подобное не должно было быть возможным. Люди и вриксы так отличались друг от друга.

Диего предположил, что это из-за инъекций, которые колонистам сделали перед отъездом. Им сказали, что все эти уколы должны укрепить иммунную систему, усилить сопротивляемость токсинам и болезням и помочь организмам адаптироваться к новому миру.

Очевидно, инъекции также позволяли человеческим организмам адаптироваться к чужеродной сперме.

Положив расческу на маленький деревянный столик рядом с кроватью, Ахмья сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Этим утром она собиралась навестить Айви. Несмотря на крики, продолжавшиеся до глубокой ночи в день, когда у Айви начались роды, она и ребенок, к счастью, выжили и были совершенно здоровы. Истощены, но здоровы. Это было огромным облегчением для всех.

Они уже потеряли друга. Они не хотели терять еще одного.

На следующий день Келли, Лейси и Коул дождались вечера, чтобы навестить Айви, давая ей и малышу, Акалану, время отдохнуть. Ахмья не присоединилась к ним. В течение всего дня она чувствовала тревогу, всепоглощающую, почти на грани паники. Она все еще не могла понять, откуда она взялась и почему настигла ее так внезапно…

Ты знаешь, почему, Ахмья.

Потому, что ты следующая.

— Нет, — она сбросила одеяло с ног и поднялась с кровати.

Да, и ты это знаешь.

— Прекрати. Нет… У меня не будет детей-пауков.

Ахмья была вынуждена признать, что эта мысль повергла ее в оцепенение. Она всегда боялась пауков, и ее до сих пор пугали все без исключения насекомые и паукообразные. Хотя вриксы определенно не были пауками, она не могла игнорировать тот факт, что у них было много, очень много паукообразных черт. Со временем ей стало комфортно рядом с ними, но заниматься сексом с одним из них?

Ты имеешь в виду заниматься сексом с Рекошем?

Она уставилась в пространство, обращаясь к голосу в своей голове.

— Хватит, ни слова больше.

Ты знаешь, что тебе любопытно. Тебе любопытно с тех пор, как ты услышала, как Кетан и Айви спариваются. Все эти радостные крики Айви, гортанные стоны и рычание Кетана⁠…

— Фу. Заткнись, — она потрясла головой, как будто это могло заставить замолчать надоедливый внутренний голос и звуки, которые так прочно засели в ее памяти.

Сорвав пару зеленых зазубренных листиков с хал'кейшаля — пряного цветка, растущего в глиняном горшочке на столе, она отправила их в рот. Похожий на корицу вкус листьев пробежал по языку, пока она сердито жевала. Текстура, хотя и не совсем приятная, хорошо подходила для чистки зубов.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть немного любопытной, — пробормотала она.

Она была девственницей, но не невеждой. Ахмья знала, что происходит, когда люди занимаются сексом, знала, что это может быть приятно — хотя она никогда не пробовала ничего, кроме самоудовлетворения. И учитывая, что Коул был единственным доступным человеком мужского пола…

Ахмья выпрямилась, одергивая подол шелковой юбки.

— Нет. Просто… нет.

Коул был красив, и он сильно изменился за то время, что она знала его, став ей настоящим другом с тех пор, как они покинули «Сомниум» три месяца назад. В глубине души он был вдумчивым и надежным. Но он просто был не в ее вкусе, и она не чувствовала к нему влечения. Единственными другими одинокими людьми были Келли и Лейси. Они обе были великолепны, но Ахмья не интересовалась ни одной из них в сексуальном плане.

Это оставляло ей два выбора — умереть девственницей или спариться с вриксом.

Ты точно знаешь, с каким вриксом.

Она застонала и потерла лицо руками.

— Почему я думаю обо всем этом сейчас?

Потому что Рекош вернулся, и ты знаешь правду.

Ахмья сорвала розовый цветок пряного растения.

— Этот разговор закончен.

Она направилась к двери, но тут же резко остановилась. Голова откинулась назад, когда Ахмья уставилась в потолок.

— Я провожу слишком много времени наедине со своими мыслями.

И разве не так было всегда? Когда она еще жила с отцом, то часами сидела в своей комнате за домашним заданием, прерываемая только молчаливыми, душными семейными трапезами. Она жила одна, когда наконец съехала, и хотя Ахмья знала, что здесь все не так, иногда ощущалось то же самое одиночество.

Особенно в те первые дни после ухода Рекоша месяц назад.

У вриксов было превосходное обоняние, и они, по-видимому, реагировали… возбужденно на овуляцию у людей. Айви объяснила это Ахмье, Лейси и Келли. Это похоже на феромоны самок вриксов, только сильнее.

Итак, когда у Ахмьи впервые после пробуждения произошла овуляция, она была вынуждена провести несколько дней взаперти в своем маленьком логове, избегая контактов с вриксами. Она могла только представить, что было бы, окажись Рекош рядом, когда самец Тернового Черепа учуял ее в это время.

Мир между кланом Рекоша и Терновыми Черепами мог оказаться под угрозой.

Сказать, что это был тревожный опыт, было бы преуменьшением, но хуже всего была тишина. Несмотря на то, что она все еще видела Лейси, Келли и других людей каждый день, чего-то не хватало. Чего-то, что стало такой естественной частью ее дней, такой естественной частью ее жизни.

Не что-то. Кто-то.

Не смей, Ахмья. Не смей признаваться в том, что ты скучала по Рекошу… Что без него было слишком тихо. Что…

— Ладно, пора идти!

Подойдя к двери, она натянула ботинки, закинула рюкзак за плечи и, откинув шелковую занавеску, вышла наружу. Яркие лучи солнечного света пробивались сквозь навес над головой, отбрасывая танцующие тени на листья и ветви, колышущиеся на ветру. Она прошла по платформе к лестнице вниз. Не было никаких признаков Келли или Лейси. В такую рань они либо спали, либо завтракали в общем месте. Коул всегда вставал с рассветом, и либо занимался одним из своих многочисленных проектов, либо присоединялся к охоте Терновых Черепов.

Что делал Рекош? Отдыхал ли он или бодрствовал? Как бы он провел свой день?

Хa! Видишь, все еще думаешь о нем.

Ахмья вздохнула. Последние несколько месяцев были наполнены делами, поскольку люди работали бок о бок с вриксами, помогающими им обустроиться здесь, в Калдараке. Большую часть ночей она ложилась спать измученной, с болью в каждом мускуле тела, и теряла сознание в тот момент, когда падала на тюфяк.

Но были и другие ночи, когда она лежала без сна, тоскуя по тем дням, когда было просто их маленькое племя. Когда они все собрались у костра под звездами и разговаривали. Тогда все было намного интимнее, и они не были так заняты и разрознены. Конечно, они бежали, спасая свои жизни, но… Ахмья наслаждалась тем временем, проведенным с новообретенной семьей.

И в течение этого последнего месяца она скучала по присутствию Рекоша. Она и не подозревала, какими светлыми были ее дни, когда он появлялся, чтобы работать бок о бок, присматривать за ней или разговаривать — что он делал часто, поскольку ему не терпелось выучить английский. Он давал ей почувствовать себя заметной. Давал ей почувствовать себя нужной. Он не обращался с ней как с обузой и не заставлял чувствовать, что она мешает.

Потом он ушел, и каждый день был мрачнее предыдущего.

Рекош был добрым, поддерживал, защищал. Он был ее другом.

Ты знаешь, что он хочет большего, Ахмья.

Ее мысли вернулись на два дня назад, когда Рекош пришел поговорить с ней после месячного отсутствия.

Слова из нити моих сердец, кир’ани ви’кейши.

Мой маленький цветочек.

Сердце Ахмьи бешено заколотилось, и она прижала руку к груди. Что он хотел сказать? В чем он собирался признаться?

Его невысказанные слова стали неизвестностью, которая казалась такой же огромной и пугающей, как то, с чем она столкнулась, садясь на «Сомниум», чтобы покинуть Землю.

Но они не были совсем неизвестны, не так ли? У нее было довольно хорошее представление о том, в чем он мог признаться, и если ее догадка была верна, это только привело бы к совершенно новому набору неопределенностей.

Он… он хотел ее как свою пару.

Ахмья прикусила внутреннюю сторону нижней губы.

Было ли это так неправильно? Было ли это так непривлекательно? Айви была в паре с Кетаном, и была счастлива. Судя по звукам, которые она издавала, когда они занимались сексом, она была действительно счастлива. Но их отношения выходили далеко за рамки секса. Они любили друг друга, заботились друг о друге, и это было заметно во всем, что они делали, даже когда они не были вместе.

Сможет ли Ахмья обрести такое же счастье с Рекошем? Когда она впервые увидела врикса, ответом было твердое «нет, черт возьми», но с тех пор…

Ахмья сбежала по ступенькам на главную платформу.

С тех пор ее сердце трепетало от каждого алого взгляда Рекоша, кожу покалывало от каждого его касания, и она болела и тосковала по нему так, как ни по кому другому.

Встреча с ним снова напомнила ей обо всем этом, заставила тело отреагировать, заставила ее жаждать. И прошлой ночью, когда Ахмья поддалась искушению и прикоснулась к себе в темноте логова, поглаживая клитор, она представляла именно Рекоша. Его имя, приглушенное постелью, она выкрикивала, когда кончала.

Покраснев, Ахмья отогнала это воспоминание.

— Айви. Я иду повидать Айви и новорожденного.

Она пересекла веревочный мост, соединяющий платформы людей с остальной частью Калдарака, и поспешила к логову Кетана и Айви, отвечая Терновым Черепам, которые приветствовали ее по пути, на их родном языке, хотя и немного запинаясь и, вероятно, неправильно произнося слова. Но жители деревни на деревьях привыкли к странному акценту людей, которые стали их соплеменниками, и нашли способы обойти сохраняющиеся языковые барьеры.

Когда она, наконец, добралась до места назначения, то обнаружила Телока, стоящего на платформе возле логова, разглядывающего Калдарак ярко-зелеными глазами, сложив обе пары рук на груди и животе. Когда Ахмья приблизилась, он повернул к ней голову, подняв жвалы.

Ахмья широко улыбнулась.

— Доброе утро, Телок.

Он опустил подбородок в знак приветствия. Хотя он и близко не был самым крупным вриксом, с которым она сталкивалась, он, возможно, был самым устрашающим. Со всеми этими шрамами на черно-зеленой шкуре, пронзительным взглядом и глубоким, хриплым голосом он часто казался довольно впечатляющим. Но она видела, каким он был заботливым и как быстро приходил на помощь членам их племени, когда случалась беда.

— Все в порядке? — спросила она.

— Да.

— Почему ты стоишь здесь один?

Телок фыркнул и махнул рукой в сторону деревни, отвечая по-английски:

— Все идут сюда смотреть. Я говорю всем уходить. Айви и Акалан не отдохнут со смотрящими Терновыми Черепами.

— Ничего, если я загляну к ним, если они не спят? Я не задержусь надолго.

Он сжал руку в кулак и поднял большой палец жестом, которому его научили Коул и Уилл. Было странно и комично видеть, как он это делает.

— Не спят сейчас.

Ахмья ухмыльнулась.

— Спасибо, — она постучала по переплетенным веткам дверного косяка. — Это Ахмья.

— Входи! — позвала Айви.

Отодвинув матерчатую дверь, Ахмья проскользнула в теплое логово. Его подарили Айви и Кетану, когда они впервые прибыли в Калдарак, и оно было больше тех, что были построены для людей — логово для пары.

Рядом с дверным проемом стояли копья, на стене висели сети и мотки шелковой веревки, а также встроенные карманы и полки со всевозможными предметами, включая инструменты, травы и маленькие баночки. Глиняные горшки и плетеные корзины стояли в одном углу, а рядом с ними находилась печь, сделанная вриксами из каменных плит. Плиты образовывали коробку, которая была открыта с одной стороны, где стояла чаша с низким сине-зеленым пламенем, горящим внутри.

У огня сидели Кетан и Айви, отдыхая на горе мягкого шелка. Она опозорила бы самое большое и удобное кресло-мешок.

Похоже, кто-то был занят.

Снимая ботинки, Ахмья задумалась, было ли изготовление пушистого шелка инстинктивным занятием самцов-вриксов при подготовке к появлению потомства. Что-то вроде того, что женщины назвали бы гнездованием.

Ступая босыми ногами по мягкому меховому коврику, она приблизилась к паре.

Айви прислонилась к груди Кетана, ее золотистые волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо, а большой черно-фиолетовый врикс сидел позади нее, обхватив ее за талию нижней парой рук. Айви держала на руках завернутый в одеяло сверток.

Ахмья остановилась посреди комнаты.

— Надеюсь, я не помешала.

— Помешала, — сказал Кетан.

Ее глаза расширились.

— Оу.

Айви усмехнулась и посмотрела на свою пару.

— Тихо. Все в порядке, Ахмья. Благодаря Телоку мы смогли немного поспать, не прерываясь из-за нескончаемого потока посетителей.

— Если хочешь, я могу зайти попозже, — сказала Ахмья. — Я знаю, что еще рановато.

— Все в порядке. Мы проснулись некоторое время назад, — Айви поманила Ахмью рукой. — Подойди ближе. Не надо стоять так далеко, — она улыбнулась и похлопала Кетана по руке. — Несмотря на его угрозы, Кетан не кусается.

Кетан щелкнул клыками на жвалах, и его фиолетовые глаза остановились на Ахмье.

— Если я должен кусаться, чтобы ты отдохнула, моя сердечная нить, я сделаю это.

Ахмья вздрогнула. Она не хотела бы оказаться зажатой между его клыками — или клыками любого другого врикса.

Кроме Рекоша?

Заткнись, мозг.

— Он сейчас слишком опекающий, но не причинит тебе вреда, Ахмья, — сказала Айви.

— Не укусишь — не съешь, — весело сказал Кетан. — Не повеселишься.

Женщины рассмеялись.

Он опустил голову и уткнулся носом в волосы Айви, прежде чем снова посмотреть на Ахмью.

— Я не причиню тебе вреда. Подойди. Посмотри на мою гордость, на мои сердца, на мою любовь. Посмотри на нашего птенца.

Не в силах справиться с нервозностью, Ахмья сократила расстояние между ними. Ее беспокойство было вызвано не Кетаном. Вначале он определенно пугал ее, но с тех пор стал членом семьи. Она знала, что он не причинит ей вреда, знала, что его угрозы были шуткой. Она воочию убедилась, насколько самоотверженным он был, когда дело доходит до защиты Айви, других людей и своих друзей — своего племени.

Нет, беспокойство Ахмьи было вызвано исключительно ребенком на руках Айви.

Когда Ахмья подошла ближе, она отметила более бледную, чем обычно, кожу женщины и темные круги под глазами. Айви явно была измотана, но все еще излучала жизненную силу и была прекрасна, как всегда.

Ахмья улыбнулась и, подняв розовый пряный цветок, протянула его Айви.

— Для тебя. Это немного, но здесь нет такого изобилия цветов, чтобы я могла составить из них букет. Этот зацвел первым.

— О, спасибо, — сказала Айви, беря цветок за стебель и поднося его к носу.

— Как… все прошло?

Когда Айви опустила цветок, Кетан осторожно взял его у нее. Его большие руки с черными когтями на концах деликатно запустили стебель в волосы Айви за ухом, убирая назад непослушные светлые пряди.

— Честно? Было страшно, — сказала она, беря Кетана за руку и переплетая свои пальцы с его. — Были моменты, когда я думала, что не смогу этого сделать. Когда я думала, что у меня… ничего не получится. Сколько бы раз я ни тужилась, ребенок не появлялся. Я была просто так измотана, постоянно приходила в сознание и теряла его, но желание тужиться все оставалось.

Айви посмотрела на сверток, который держала в руках, и улыбнулась.

— Когда он наконец вышел, это было таким облегчением. Потом я увидела его. Он такой красивый. И он… он совершенство, Ахмья.

Айви посмотрела на него, испустив короткий смешок.

— Хотя он порвал меня кое-чем острым. К счастью, Диего быстро подлатал меня, так что да здравствует земная наука. Но, несмотря на всю эту боль… Это стоило того, чтобы просто обнять нашего сына. Посмотреть ему в глаза. Я бы сделала это снова.

Кетан зарычал и притянул ее к себе чуть плотнее.

— Только не снова, Айви. Ты больше не будешь испытывать эту боль.

Айви закатила глаза, отпустила его руку и потянулась, чтобы погладить по щеке.

— Если ты не хочешь отказаться от секса, это обязательно повторится.

Его жвалы опустились.

— Мне не нравится такой выбор.

Ахмья усмехнулась.

Айви ухмыльнулась ему.

— Либо одно, либо другое, человек-паук. Твой выбор. Я знаю, что выберу.

— Я выбираю, чтобы ты была в безопасности, Айви, — его голос был грубым и хриплым, а лицо, хотя и не могло менять выражения, все же умудрялось передавать все эти эмоции и уязвимость. — Тебе было больно, и я не мог помочь. Теперь вы оба в безопасности, — его взгляд метнулся к малышу, — и я больше не буду тобой рисковать.

Ее взгляд смягчился, и она провела большим пальцем по его подбородку.

— Роды естественны, Кетан. Всегда будут риски, всегда будет боль, но они не могут помешать нам жить, и разве они останавливали нас раньше?

Кетан прижал головной гребень ко лбу Айви и заурчал, лаская ее щеку.

Покраснев, Ахмья отвела глаза. Она не могла не чувствовать себя незваной гостьей в этот интимный момент между парой.

Но она также испытывала глубокое желание разделить с кем-нибудь подобные моменты. Испытать привязанность и обожание, которые она видела только со стороны, быть источником чьей-то силы, получать поддержку в собственной слабости. Делиться комфортом, дружбой и смехом. Она страстно желала разделить с кем-нибудь жизнь.

Жаждала быть любимой.

Ее грудь сдавило, и она прижала к ней ладонь, как будто это могло облегчить растущую боль одиночества.

— Ахмья? — спросила Айви.

Ахмья моргнула и снова посмотрела на Айви.

— Извини. Я… вроде как…

— Все в порядке, — Айви взяла ребенка на руки. — Я спросила, не хочешь ли ты подержать его.

— О, — сердце Ахмьи учащенно забилось, когда она посмотрела на завернутого ребенка. — Мм…

— После еды он довольно крепко спит, так что не будет суетиться.

— Хорошо, — Ахмья придвинулась ближе и протянула руки.

Айви передала Акалана, показав, как держать ребенка. Он был и меньше, и тяжелее, чем ожидала Ахмья.

Она посмотрела на спящее лицо, и у нее перехватило дыхание.

Хотя у Акалана было четыре глаза, в данный момент закрытых, и пара маленьких клыкастых жвал, черты его лица были на удивление человеческими. Маленькие ноздри раздувались при выдохе, а губы растянулись в нежной гримасе, что было одновременно забавно и мило. Вместо головного гребня у него была густая шевелюра из черных с золотом волос.

Ахмья провела пальцем по его щеке. Черная кожа была мягкой и гладенькой, но в ней была какая-то жесткость, которая заставила ее задуматься, не превратится ли она в толстую шкуру, как у его отца.

Он двинулся, пошевелив руками, отчего одеяло распахнулось, затем зевнул, обнажив детские клыки. Когда он устроился, прижав все четыре руки к груди, Ахмья улыбнулась. Его маленькие ручки — каждая с пятью пальцами вместо четырех, типичных для вриксов, — сжались в кулаки. Крошечные черные коготки украшали пухлые пальчики.

С момента пробуждения на потерпевшем крушение корабле Ахмья чувствовала себя так, словно попала в мир гигантов. Но здесь был Акалан, такой маленький, такой драгоценный, такой очаровательный. Гораздо симпатичнее, чем все, что она себе представляла.

Тревога, бушевавшая внутри нее, ослабла, хотя и не исчезла полностью.

— Он красивый, — сказала Ахмья, нежно укачивая ребенка.

— Так и есть, — ответила Айви. — Я не знала, чего ожидать. Я имею в виду, мы все думали, что отложу яйца.

Ахмья усмехнулась.

— Теперь мы можем быть уверены, что кладки яиц не будет.

Мы, Ахмья?

Я больше не разговариваю с тобой.

Тем не менее, Ахмья не могла не представить собственного ребенка-врикса, с красными отметинами вместо фиолетовых.

— Вхожу! — объявил знакомый женский голос. — Надеюсь, твои груди не выскочили. Не то чтобы меня это волновало.

Занавешенная дверь распахнулась, на мгновение осветив логово, когда Лейси ворвалась внутрь, ткнув большим пальцем через плечо.

— У тебя что, старый пердун в охране?

Она была одета в комбинезон Инициативы «Родной мир» с корабля, но из-за того, что ткань местами износилась, его переделали в комплект из двух частей: шорты и топ без рукавов.

— Я не знаю этого слова, Лейси. Но если оно означает, что он не выполняет свой долг, то это правильное слово, — громко сказал Кетан.

Занавеска снова отодвинулась, и Телок просунул голову в проем, прищурив зеленые глаза.

— Кесс'ур икар тес кир, Кетан?

Ты говорил обо мне, Кетан?

Кетан заскрежетал жвалами.

— Кир'ур икар тес кесс.

Я действительно говорил о тебе.

— Лейси кота?

Кетан кивнул.

Телок полностью вошел в кабинет и ткнул длинным когтистым пальцем в сторону Лейси.

— Ах’ур вен’дак зета. Кир'ур икар вен'дак нек урш, ова ах'ур ленаал ан'ганок саал саавикс урш.

Он говорил слишком быстро, чтобы Ахмья могла все понять, но суть, похоже, заключалась в том, что Лейси его не слушала.

— Эй! — Лейси указала на Телока. — Невежливо говорить о людях, когда они тебя не понимают.

— Что старый пердун? — спросил Телок на резком английском с акцентом, свирепо глядя на Лейси.

Она ухмыльнулась ему.

— Это значит, что ты скучный, унылый, невеселый. Как будто в твою паучью задницу воткнули палку, — Лейси закончила это предложение, взмахнув кулаком, как будто сама ткнула туда упомянутую палку.

Он еще больше сузил восемь глаз, превратив их в слабо светящиеся зеленые щелочки.

— Арвок ах'ур икар, Кетан?

Что она сказала, Кетан?

Айви прикрыла ухмылку рукой, но это не скрыло веселья в ее глазах.

— Кесс'ал шон юниран ах'ани икарал, Телок, вукс кесс'ал зеки ах, — ответил Кетан.

Телок зарычал, бросив прищуренный взгляд на Кетана, прежде чем продемонстрировать еще один жест, которому он научился у Коула, Диего и Уилла — опустить все пальцы на руке, кроме среднего.

— Что ты ему сказал? — спросила Лейси.

— Кетан сказал, что ему следует выучить твои слова, чтобы он мог спросить тебя самому, — ответила Айви со смешком.

Лейси мило улыбнулась черно-зеленому вриксу.

— Телоку не понравятся слова, которые у меня есть для него.

Телок уставился на нее, опустив глаза к ее губам. Что-то усилилось в его взгляде, нарастающий жар, мало чем отличающийся от того, что Ахмья так часто видела в глазах Кетана, когда он смотрел на Айви.

Или в глазах Рекоша, когда он смотрит на меня…

И все же Телок сделал Лейси тот же жест, который только что сделал в сторону Кетана, подняв свой длинный средний палец.

У Ахмьи отвисла челюсть, а Айви расхохоталась.

— Вау. Я тоже по тебе скучала, умник. В любом случае! — Лейси подошла к Ахмье и посмотрела сверху вниз на Акалана, выражение ее лица смягчилось, когда она провела пальцем по переносице его крошечного носа. — Я здесь, чтобы забрать Ахмью. Терновые Черепа готовы отправиться за припасами для празднования.

— Празднование? — спросила Айви. — Что они празднуют?

Лейси одарила ее забавным взглядом.

— Айви, у тебя только что родился ребенок-гибрид от врикса. Это типа большое событие.

— Гарахк и Налаки хотели отпраздновать сразу, но Диего убедил их дать тебе несколько дней на восстановление, — сказала Ахмья. — Ему пришлось убедить их, что роды — это тяжелое испытание для людей и что тебе нужно несколько дней для отдыха и выздоровления, поэтому они хотят использовать это время, чтобы выйти и собрать дополнительную еду.

— Они устраивают праздник для всей деревни в честь вас двоих и маленького Акалана.

Кетан зарычал, крепче прижимая Айви к груди, когда его взгляд упал на младенца на руках Ахмьи.

— Они могут делать все, что им заблагорассудится. Моя пара и выводок останутся здесь, отдыхая в мире и спокойствии.

— Смирись с этим, — сказала Лейси. — Не каждый день рождается ребенок, получеловек-полуврикс. И Акалан первый.

Айви обхватила ладонями лицо Кетана и пристально посмотрела на него.

— Теперь это наше племя, и они рады за нас. Присоединиться к ним не повредит.

Он фыркнул через нос, жвалы опустились.

— Если таково твое желание, моя сердечная нить. На короткое время мы присоединимся к ним.

Она улыбнулась.

Сердце Ахмьи снова сжалось в ответ на открытую любовь, связывавшую Кетана и Айви. Она посмотрела вниз на Акалана и была поражена, увидев четыре больших светящихся фиолетовых глаза, уставившихся на нее.

— О!

Он не плакал, не суетился и не протестовал против того, что его держит не мать, он просто с любопытством смотрел на нее.



Ахмья улыбнулась ему.

— Привет, малыш.

— Как раз вовремя, — сказала Лейси.

Так оно и было, но Ахмья вдруг обнаружила, что ей не хочется расставаться с ним.

— И вы обе пойдете с Терновыми Черепами? — спросила Айви.

Ахмья придвинулась поближе к Айви и осторожно вернула Акалана в объятия матери.

— Мы собираем еду и ищем травы. Я также хотела воспользоваться этим шансом, чтобы побольше изучить растения.

Лейси улыбнулась.

— Ахмье не терпится вернуться в джунгли и исследовать их.

Так и было. Нечасто ей удавалось выбраться за пределы Калдарака, тем более что выходить одной было слишком опасно.

— Келли присоединится к вам? — спросила Айви.

— Не в этот раз, — сказала Ахмья. — Она проверяет туннель с Уркотом и несколькими Терновыми Черепами. По-моему, она сказала, что там добывают известняк.

Айви поправила ребенка на руках, поплотнее укутав его одеялом.

— Просто будьте осторожны.

Лейси фыркнула.

— Что может пойти не так? Гигантские звери, плотоядные растения, наводнения? Пфф. Проходили, знаем.

Шрамы Ахмьи вспыхнули отголосками боли при воспоминании о шипах огненной лозы, вонзившихся в ее плоть. Встреча с этим конкретным плотоядным растением была такой внезапной, такой поразительной и такой опасной.

Но этого было недостаточно, чтобы остановить ее от исследований. Этого было недостаточно, чтобы заставить ее любить растения меньше.

— Давай… пропустим эту часть, — сказала Ахмья с мягким смехом. — Пройти через это один раз для меня было более чем достаточно.

— Согласны, — хором ответили Лейси и Айви.

— А теперь давайте отправляться в путь, пока они не оставили нас, жалких человечков, позади.

Лейси взяла Ахмью под руку и повела ее к выходу, показав Телоку язык, когда они проходили мимо него.