Трансформер (СИ)

Часть 24 Самый лучший день

Он вошел в прихожую, прикрывая дверь, щелкнул выключателем, увидел заплаканную мордашку омеги — и раскрыл объятья:

— Иди сюда.

Марку большего и не требовалось. Тяжелые слезы вновь выкатились из глаз, соскальзывая с впалых щечек, когда он кинулся к альфе.

Альфа тяжело дышал, словно запыхался:

— Так и знал, что тебя нельзя оставить одного ни на минуту. Что случилось?

Омега отрицательно покачал головой, уткнувшись в мягкий кардиган и жадно дыша своим любимым.

Альфа тяжело вздохнул: нежелание омеги делиться личным раздражало и выводило из себя. Действовать нужно было осторожно, чтобы не спугнуть мелкого, но больше позволять ему прятаться в собственной раковине Родион не собирался.

— Марк, — он силой оторвал от себя омежку и заставил посмотреть себе в глаза, — рассказывай.

Омега сам того не желая, отвел взгляд.

— Смотри на меня, — твердо, но не грубо одернул его попытку укрыться Родион.

— Ты… ты будешь считать меня глупым.

— В этом не будет ничего нового.

Омега покраснел, пытаясь вырваться, но альфа не позволил.

— Сначала правду. Почему ты плачешь?

— Просто, — прошипел Марк.

— Просто?

— Просто потому, что моя пара предпочитает встречать праздник без меня! — рассержено выпалил омега, наплевав на то, что подумает Родион. Если он предъявляет на него права и делает с ним, что хочет, то омега хотя бы скажет все что думает.

Альфа… улыбнулся. И Марк замер.

Еще никогда омега не видел, чтобы вечно неприступный и безразличный Родион улыбался — губами, глазами, запахом, вспыхнувшим сладостью.

— Скучал? — Марк растерянно кивнул, с трудом отрываясь от завораживающего зрелища, словно подсмотрел великую тайну Сокольникова. Родион крепче притиснул тоненькое, несопротивляющееся тельце к себе и уткнулся в светлую макушку. «Как отец», — мелькнуло в голове и тут же исчезло.

— Пойдем.

— Куда? — непонимающе отстранился Марк.

— В особняк. Нам приготовили ужин. Я, признаться, немного устал.

Альфа не врал. Несмотря на врожденное достоинство и умение вести себя, не позволявшее расслабить плечи или отпустить идеально прямую спину, под его глазами залегли тени, черточки заострились, выдавая напряжение и усилие. Но Марку так не хотелось уходить!

Именно сейчас, когда Родион оказался рядом и можно было провести праздник вместе со всеми!

Ухватившись за внезапный порыв сил, принесенный сказочным подарком, омега прильнул к альфе, обнимая того за пояс и кладя голову на грудь. А затем запрокинул голову, умоляюще заглядывая в спокойные голубые глаза:

— Давай останемся. Пожалуйста.

Альфа рассматривал маленького милого омегу, доверчиво жавшегося к его груди.

— Не уверен, что твои родители будут счастливы меня видеть.

— Мы всегда рады гостям, — дверь распахнулась шире, в квартиру вошел Александр Иванович. — Особенно гостям сына, — сдержано произнес старший омега.

За ним уже спешил отец и дедушки.

— О, у нас еще гости! С праздником, молодой человек!

— С праздником, — вежливо отозвался альфа.

— Ну, проходите уже! Чего стали! — донесся голос Сергея Макаровича из подъезда.

Когда же все наконец оказались в тесной прихожей, Марк оказался еще теснее прижат к Родиону. Ни от кого не укрылось, что при этом рука альфы довольно уверенно лежала на чьей-то пояснице, мягко укутанной в сиреневый свитер. Марк, поймав устремленные взгляды на свою талию, стал стремительно заливаться краской.

— Марк, что же ты держишь нас всех в коридоре? Познакомь нас скорее с молодым человеком и пойдем к столу, — пропел папин отец, плотный на вид, среднего роста альфа.

Марк бросил неуверенный взгляд на родителей. Отец стоял у стены, сложив руки на груди, а папа старался не выпустить мстительную улыбку наружу.

Да уж, Родион успел «очаровать» обоих, и никто теперь не собирался приходить им на помощь.

Нужно просто сказать, что он друг. Пусть Родион и держал его так, словно Марк принадлежит только ему (что, в сущности, не являлось такой уж неправдой), но все же они никогда не говорили о своих странных отношениях, и уж тем более Марк не знал кого видит в нем Родион, несмотря на то, что признавал в омеге пару.

— Меня зовут Родион, — не дав замешкавшемуся Марку раскрыть рта, представился Сокольников. — Я альфа вашего внука.

Повисла пауза. Дедушки ошарашенно заморгали. Выражение лица родителей тоже изменилось, пока у Марка крутилась в голове только одна фраза — «Я альфа вашего внука!» Неужели он перед всеми признавал омегу своей парой?!

Перед всеми?!!

— Что же вы нам ничего не рассказывали? — рассерженным тоном обратился Сергей Макарович к растерявшемуся сыну. — Нам очень приятно познакомиться с вами, Родион, — и протянул руку для пожатия.

Следом представились и остальные.

— Но ведь Марк еще такой маленький, — запричитал Лев Кириллович, папа отца. Внешне самый старший из омег абсолютно не соответствовал собственному мужественному имени. Хрупкий тонкокостный дедуля не на шутку разволновался, бросая встревоженные взгляды на единственного внука.

— Не беспокойтесь. Я понимаю, что Марк еще не готов к взрослым отношениям, и я ни за что не причиню ему вреда.

Родственники одобрительно закивали, оставшись довольными зрелым поведением Родиона, пусть альфа и слукавил отчасти — если бы не школа и их план, кто знает, сохранил бы Марк еще свою девственность…

Марк же от такой чрезмерной заботы и слишком откровенных разговоров (учитывая, что всё это были его родственники), покраснел как рак и хотел вырваться, чтобы немедленно скрыться в ванной и не выглядеть тем, кем он и являлся — ребенком. Но альфа держал крепко и уверенно.

— Все хорошо, — шепнул он ему, когда процессия наконец двинулась к праздничному столу.

Родиона усадили рядом с Марком. В мгновение ока перед ним возникла тарелка и приборы, и тут же ему стали подкладывать салатики и мясо, наперебой расхваливая блюда.

Омега кидал внимательные взгляды из под русой челки. То, что еще недавно казалось бредом сумасшедшего, происходило прямо на его глазах. Родион Сокольников сидит в их квартире! Отмечает Новый Год с его семьей, перед которой признал себя его парой! Его — трансформера! Самого обычного, самого невзрачного омегу школы! И теперь так спокойно рассказывает дедушкам о себе, своей семье и делится планами на жизнь.

Естественно, об уговоре между альфой и родителями им было ничего не известно, но ведь папа и отец непременно посвятят старичков в тайну, иначе у Марка разорвется сердце, если дедушкам предстоит услышать о гибели любимого внука.

Тем временем допрос закончился и, видимо, Родион прошел его с блеском, судя по тому, как взрослые обменивались довольными взглядами. Разговор медленно перетек в обсуждение ушедшего года, опостылевших грядок и артрита.

— Спасибо, — тихонько шепнул Марк, когда их наконец оставили в покое.

— За что? — вторя его тихой благодарности, спросил Родион.

— За то, что остался с нами. Твои наверное жутко расстроились из-за того, что ты не мог остаться?

— Я мог остаться, — альфа кинул короткий взгляд на робевшего омегу и вернулся к содержимому тарелки. — Но не захотел.

У Марка засосало под ложечкой и он сглотнул, словно ему только что признались в любви. Казалось бы, радуйся тому, что имеешь, но от легкой эйфории сбывшейся мечты Марк заерзал и прошептал:

— А… почему не захотел?

— Решил, что одна глупая мелочь распустит сопли без твердой руки.

Омега собирался было возмутиться такому мнению, но Родион поднялся из-за стола:

— Извините, но я краду у вас Марка.

Все сидящие за столом обернулись к ним, и по выражению родных лиц, Марк понял — будут возражать.

— Я еще не вручил ему подарок. А он заготовлен в другом месте. Вы не против?

Слова протеста так и не были произнесены.

— Хорошо, — ответил за всех отец. После признания Марка своей парой, папа с усердием подкладывал селедку под шубой в тарелку будущего зятя, выглядя более благосклонно. — Не забудьте позвонить, чтобы мы не волновались.

Многозначительный взгляд папы, предназначенный Родиону, был истолкован верно: «Я уверен, что Марка мы сегодня больше не увидим, так что изволь сообщить, где находится наш сын и все ли с ним в порядке».

— Конечно, Александр Иванович. Спасибо за вкусное угощение и гостеприимство. С праздником вас.

Родня зашумела и поднялась, желая лично проводить внучека.

— Мы едем к тебе?

— Да. Я попросил приготовить нам ужин и не хотел бы, чтобы старания людей в праздник пропали даром. К тому же, несмотря на то, что у тебя очень приятная семья, я бы все же предпочел побыть с тобой наедине.

Родион сгреб Марка с сиденья и заставил боком пересесть к себе на колени.

— Так-то лучше, — резюмировал альфа, прижимая пригревшегося мелкого ближе и целуя.

У Марка не было возражений. Горячие мягкие губы ласкали жадно, требовательно, желанно.

Марк позволил откинуть свою голову, открывая альфе полный доступ. Его скулы, щеки, шея горели под страстными касаниями. Омега позволял все, тайно моля о большем.

И если бы Родион отпустил себя и переступил черту, сломав все, что задумано, омега не обиделся бы ни капельки и, наверное, даже не расстроился. Находиться рядом с обожаемым человеком так близко, так тесно, так ослепительно, что все остальное медленно истекает за грань важного, за пределы ценного и нужного. Пусть горит синем пламенем весь свет, если любимый держит тебя в объятьях так, словно скорее позволит отрубить себе руки, чем выпустит тебя хоть на мгновенье…

Когда машина остановилась, и омега с припухшими губами вывалился наружу, Родиону пришлось ловить мальчишку за край куртки, ибо ноги того совсем не слушались.

Обеденный зал был именно таким, как часто показывают в кино, огромный, залитый мягким золотым светом, с высокой пушистой елкой, наряженной серебряными и красными шарами. Огоньки гирлянд медленно зажигались и тухли, притупляя ощущение времени и пространства.

Стол, убранный белоснежной скатертью в пол, с золотыми тройками подсвечников и посудой с тонкими кольцами напыления в тон, был накрыт на двоих.

Родион подвел омегу за руку, усадил, придвинув стул. Дворецкий разлил молодым хозяевам шампанское.

— Благодарю, Максим Семенович. На сегодня вы свободны, как и весь персонал кухни.

Мужчина в костюме, вежливо склонил голову и, пожелав счастливого нового года, удалился.

А ведь Марк не подумал о том, что ждали именно их! И не явись они вообще, у людей не было бы возможности провести вечер с родными и близкими. Марк почувствовал себя виноватым, ведь альфа сразу предложил ехать к нему.

Словно прочитав его мысли, Родион ответил:

— Даже не придумывай себе ничего. Мы здесь и все прекрасно.

Как всегда Марка накормили чем-то сногсшибательным, ароматным и, что особенно оценил сегодня омега, маленьким по размерам. Второй праздничный стол мог тяжело сказаться на желудке.

Они разговаривали о том, как провели две недели, хотя преимущественно говорил Марк, описывая учебу, школу и дополнительные, жалуясь на темы, которые оказывались сложными для понимания. Рассказал о том, как они поздравляли друг друга с Антоном, когда они уже доедали шоколадный десерт.

— Кстати, а что это там под елкой? — промежду прочим спросил Родион.

Марк на секунду растерялся и, еще не до конца понимая, к чему ведет альфа, перевел взгляд под пушистые раскидистые ветви, где примостилось несколько коробочек разной величины, перевязанных широкими лентами органзы. А потом омега понял и по-детски улыбнулся, сверкая глазами.

— Не хочешь посмотреть поближе?

Просить повторно не пришлось. Марк соскользнул со стула и осторожно подошел к нарядной елке.

На блестящих коробках не было надписей.

— Какой из них мой?

— Все.

Омега зарделся от удовольствия, заставив Родиона встать и подойти ближе, обнять его со спины — и получить удовольствие от такого искреннего счастья, написанного на радостном личике.

— Подозреваю, что тебе совсем не интересно, раз ты до сих пор не открыл ни один.

— Интересно! — серьезно ответил омега и высвободившись из объятий, сел на пол и взял ближнюю коробочку. Там оказались странного вида очки, кажется спортивные.

— А что это? — растеряно спросил он.

— Скоро узнаешь, — подмигнул Родион и поторопил с остальными сюрпризами.

Еще Марк стал счастливым обладателем красивых коричневого цвета ботинок, нескольких рубашек, модных часов, рюкзака и классной куртки — такие носили этой зимой, но омега не мог позволить себе покупать верхнюю одежду каждый год. Но раз это подарок, то не будет ничего удивительного если после праздника он придет в обновках.

— Нравится?

— Еще бы! Спасибо, — Марк потянулся к сидевшему рядом альфе и обнял. — Мне никогда не дарили столько подарков!

— Привыкай, — без тени самодовольства произнес Сокольников и вынул из кармана маленькую коробочку обтянутую красным бархатом.

Омега бросил быстрый взгляд на Родиона.

— Не бойся, — глаза альфы загадочно блестели, заставляя сердце Марка сбиваться с ритма.

Он совсем не боялся. И даже сказал бы, что жаждет этого всей душой, но — не стоит опережать события. Ведь они еще подростки и, наверное, это небольшое украшение, запонки, к примеру (правда Марк их не носит), или… Или?

На лице омеги сменялись чувства, а мысли, судя по всему, неслись одна вперед другой.

Родион открыл коробочку.

Колечко.

Тонкое, белого золота, с крошечным обручем прозрачных камушков, вмиг поймавших каждую искорку в комнате.

— Хочу чтобы оно всегда было на тебе. — Не смущая омегу еще больше, альфа опустил взгляд, вынул кольцо и взял узкую ладонь пальцами. — Ты не против?

Омега покачал головой. И Родион надел колечко на средний палец правой руки:

— Думаю, так мы не будем смущать твоих одноклассников.

Марку оставалось только кивнуть. Он был готов умереть от счастья. Если от него действительно умирали, то время пришло.

— А у меня нет для тебя подарка, — расстроенно произнес подросток, заглядывая в любимые глаза побитой собакой.

— Все, что я хотел, я уже получил, — не отрывая горящего в приглушенном свете взгляда, Родион склонился над своим омегой и поцеловал. Глубоко, объясняюще. Оторвавшись от невинных губ, он придержал омегу за затылок, не позволяя отстраниться более чем на несколько сантиметров и прошептал: — А скоро получу остальное.

У Марка все сжалось внутри от такого обещания. Хотелось получить желаемое уже сейчас, но… Родион не оставлял сомнений — все будет так и тогда, когда он решит.

— А если это будет подарок трансформера, ты сильно разочаруешься?

— Я буду счастлив.

И Марк поверил словам альфы. Он перехватил руку, придерживающую его за шею взяв в обе ладони, представил…

Тонкая серебряная ленточка сползла с елки змейкой и скользнув по штанине Родиона, перекинулась на рукав, еще мгновенье, и она обернулась вокруг среднего пальца альфы. Сделав несколько кругов, она замерла, ярко вспыхнула, растекаясь шире и пуская нить таких же ледяных камней, как у Марка. Поддавшись порыву, омега изменил цвет на прозрачно-голубой, ведь ничего красивее глаз альфы для него не существовало. На правой руке Родиона осталось точно такое же кольцо, как у омеги, с одним-единственным отличием.

— Оно прекрасно.

Марк приподнялся на коленках и крепко обнял самого прекрасного человека на земле. Свою пару.