Трансформер (СИ)

Часть 25 Второй шанс

«Не бойся, тебя никто не узнает. Ты изменился. И мало ли на свете похожих людей?»

За лето Марк добавил несколько сантиметров, родной русый навсегда исчез под золотым блондинистым каре, серые глаза спрятались за зелеными линзами. Родион сказал, что через год, самое большое два, их можно будет снять. К тому времени воспоминания о Марке Белецком окончательно канут в Лету и можно будет ничего не бояться.

По мнению самого Марка о нем забудут гораздо скорее. Новость о том, что на перекрестке сбили омегу-трансформера, появилась крошечным упоминанием в одной из местных газет.

Родителям даже не пришлось особо стараться, разыгрывая безутешное горе. С соседями они общались мало — никто не хотел связываться с неблагополучной семьей. На работе они сообщили о горе, взяв внеплановый отпуск для организации похорон, на что им посочувствовали как приличествует случаю, впрочем, не более, чем представлялось необходимым.

На кладбище они постояли вместе с дедушками и единственным другом Антоном, которому Марк в последний момент все же выдал страшную тайну и обещал связаться спустя какое-то время. Поэтому вся группа стояла с печальными лицами, размышляя о том, как нескоро им всем предстоит увидеться, но ни слезинки не упало на могилу, где покоился какой-то бедолага, действительно погибший под колесами автомобиля.

Из окна черного «BMW» показалась стальная кованая решетка, над которой радугой изогнулась надпись — «Университет им. Перельмана». Лучшее высшее учебное заведение страны зачислило Марка под его новым именем — Илья Трифонов, на факультет романо-германской филологии. И теперь Марку предстояло начать жизнь с чистого листа, поселившись в пансионате среди золотой молодежи, к числу которых принадлежал его альфа, названный одним из модных журналов Женихом Года Номер Один — Родион Сокольников.

Двигаясь вдоль широкой аллеи, усаженной вековыми каштанами, Марк размышлял о том крутом повороте, что сделала его судьба год назад, когда он чуть не стал свидетелем того, как его пару чуть не сбило спортивное авто. А затем он едва ли мог уследить за крутыми виражами своей жизни, но все неумолимо сводилось к одному — теперь он принадлежал никому иному, как тому самому альфе, о котором мечтает каждый омега в собственных сокровенных мечтах.

Став во главе семейной корпорации, Родиону не только удалось уверенно продолжить курс, взятый Сокольниковым-старшим, но и усилить позиции на отечественном и мировом рынках, оставляя злопыхателей давиться желчью и завистью.

Еще бы! Поверить, что какой-то восемнадцатилетний юноша справится с империей, просуществовавшей не одно десятилетие в условиях постоянных кризисов и меняющегося рынка было почти невозможным! И Марк согласился бы с невероятностью подобных предположений, если бы не знал, что из себя представлял Родион…

Шины скрипнули о гравий дорожки и машина взяла вправо, объезжая статую перед главным входом. Водитель пристроился к веренице дорогих машин студентов, стекающихся отовсюду после летних каникул.

Впишется ли сюда Марк, нет, Илья? Ведь ему только исполнилось пятнадцать и он как минимум младше всех первокурсников на два года. Последнее полугодие в школе он учился как проклятый, не имея возможности отдохнуть даже летом, и все же… не будет ли он выглядеть таким же непроходимым тупицей, как и раньше. Только одна неделя перед общим сбором первокурсников, проведенная с альфой, согревала душу и отгоняла опостылевшие страхи.

Они провели ее на островах.

Море, солнце, тягучая расслабленность и дикий ночной голод, съедавший их обоих уже многие месяцы. Если Марк погрузился в учебу, то Родион работал как сумасшедший, используя оставшееся до поступления время, чтобы разобраться с делами бизнеса. Он давно освоил школьную программу и сосредоточился на важном, понимая, что университет потребует его внимания точно так же, как и империя отца. «Готовь сани летом» — говорил Родион в их редкие встречи, объясняя, почему пропадает так надолго и отчего работа съедает его с головой.

И Марк понимал.

А еще он чувствовал, что альфа намеренно ограничивает их общение.

Омеге казалось, что с каждой их встречей ему приходится все сложнее сдерживать себя. Пусть они ласкали друг друга до умопомрачения и занимались многими вещами, о которых не говорят вслух. Но им все равно хотелось. Хотелось другого. До одури. До злости. До истерики.

«Потерпи, мой сладкий», — шепнул ему Родион, когда сморенные негой недолюбви, они обессиленно лежали на пляже, тесно прижимаясь друг к другу.

И омега терпел…

Наконец автомобиль затормозил у парадного входа и Марк вышел наружу.

Высокие каменные ступени вели к монументальному строению начала восемнадцатого века. Стрельчатый вход приоткрывал взгляду темный коридор, от которого так и веяло холодом, Марку стало не по себе, наглухо застегнутая рубашка тут же врезалась в горло. На широких истертых ступенях тут и там стояли компании оживленно болтающих студентов, спешащих поделиться новостями друг с другом.

Все страхи и ужасы школьных лет накатили на Марка волной. Он снова ощутил себя трансформером-изгоем. Только здесь были далеко не обычные ребята. Кто-то уже кидал заинтересованные взгляды в его сторону, и чем это ему грозило, Марк боялся даже представить и потому, склонив голову, поскорее заспешил внутрь.

Своей мрачностью изъеденных черной плесенью стен университет-пансионат походил скорее на гигантскую средневековую церковь, нежели учебное заведение. Марк шустро несся вперед, успевая подмечать лишь общие детали.

Темный и сырой коридор полностью оправдывал ожидания. Высокий арочный потолок терялся в темноте. Громоздкие витрины с кубками и наградами, драпированные красным информационные доски! Доспехи!!

«Жуть!»

Марк проскочил мимо огромного рыцаря, боясь, что его секира не удержится в руках трухлявой железяки и обрушится прямо на голову. Родион говорил, что семьи детей, проходящих обучение в этом месте, ценят традиции и историю. Поэтому кураторы стремились сохранить дух прошлого, чего бы это не стоило, иногда жертвуя удобством и практичностью, зато вовсю кичась громкими фамилиями выпускников как прошлого, так и настоящего времени. Выдающиеся ученые, политики, деятели культуры в большинстве случаев отмечали своей alma mater именно это место.

Взлетая вверх по пологой лестнице, омега старался никого не задеть. Петляя вдоль коридоров и одолев еще несколько пролетов, он оказался на третьем этаже пристройки, где отыскал свою комнату. Влетел внутрь, захлопнул дверь и попытался отдышаться.

Марку с трудом удалось унять сердцебиение. Он оглядел небольшую скромную комнатку с просторной кроватью, занимавшей ровно половину помещения. Напротив стоял книжный шкаф, к которому прижимался стол с компьютером. Справа находилась дверь, скрывающая небольшую ванную комнату, с другой стороны которой пряталась гардеробная.

Омега порадовался, что хотя бы здесь все выглядело вполне обычно. Хотя одно отличие все же было. Он занимал эту комнату один, в то время как многие омеги были вынуждены селиться по двое — очередное неудобство культурного памятника, защищенного законом от любых глобальных изменений. Только избранным было дано разрешение на подобную роскошь. Ну а в избранности Сокольникова и его приближенных сомневаться не приходилось.

Потому новый ученик, Илья Трифонов, автоматически попадал в ту же категорию, что и его альфа.

Багаж был доставлен заранее. Несколько вместительных чемоданов красовались посреди комнаты. С них Марк и решил начать, пытаясь занять себя чем-нибудь, чтобы отвлечься от пугающих мыслей о том, как все пойдет прахом, он ошибется и все узнают…

«Стоп!» — велел себе Марк. Ради Родиона он должен с блеском сыграть свою роль. Жизнь дала ему второй шанс, и упускать его было бы настоящей глупостью… вот только было страшно. Очень страшно.

И Родиона, как назло, не было рядом. Он не смог приехать вместе с омегой — его задержали дела. А после он отправится в крыло для бет и альф, выше этажом. И когда они встретятся, неизвестно. Сокольников поступил на менеджмент, и потому единственный общий предмет, который им предстояло разделить — история, которую читали дважды в неделю.

Марк вздохнул. Что ждет его в этой новой пугающей жизни? На пальце блеснуло кольцо, согревая омегу надеждой на то, что ему все удастся. Ведь чудеса иногда случаются.

Крепко сжимая книги в руке, он шел мимо просторных лекционных аудиторий в поисках собственной, где его ожидало первое занятие по теории и практике английского языка. До занятия еще оставалось время, и студенты не теряли отпущенных минут, весело обсуждая свои дела перед дверьми, смеясь, общаясь и просто сплетничая.

Омега старался ни с кем не встречаться взглядом. Нервозность едва давала ровно переставлять ноги и Марку отчаянно казалось, что на него смотрят, а когда позади раздавался чересчур громкий смех или возгласы, сердце парня и вовсе заходилось от волнения.

Номер сто шесть темнел потертой бронзой на лакированном дереве. Перед дверью никого не наблюдалось, что несказанно обрадовало омегу, и он с трепещущим сердцем все же переступил порог.

Аудитория была небольшая, но как и положено, посередине стоял стол с громоздкой резной кафедрой, а напротив возвышался небольшой амфитеатр кресел в несколько рядов. Некоторые из них уже были заняты.

Немногочисленные филологи-первокурсники сидели по парам, тихо общаясь. Когда в помещение вошел Марк, все дружно перевели заинтересованные взгляды на новоприбывшего, заставив омегу рассеяно оглядеться, смазывая взглядом лица, и быстрее выбрать место. Он остановил выбор на пустовавшем ряду у стены — большинство ребят заняли места у окна, где было светлей и приятней. Омега охотно сделал бы то же самое при других обстоятельствах, но не сегодня…

Забравшись чуть выше середины, он бросил рюкзак и принялся нарочито осторожно доставать вещи — все равно больше ему нечем было себя занять, да и уронить ничего не хотелось, прослыть неуклюжим в первый же день было бы досадно.

К собственному облегчению, Марк заметил, что на него больше никто не смотрел, а пристального внимания удостаивался каждый, кто пересекал порог аудитории.

Помещение наполнилось двумя десятками студентов, когда до звонка оставалось не более пяти минут. В большинстве своем они были омегами, судя по деликатной внешности и замысловатым прическам. В первый учебный день каждый хотел хорошо выглядеть, стараясь вести себя немного небрежно, и все же десятки заколок с камушками и изящные сережки не могли скрыть усилий молоденьких омег, ведь уже очень скоро они могли встретить свою судьбу, о чем втайне мечтал каждый.

Марк не смог разобрать только двоих ребят — крепкого шатена с карими глазами, тоже сидевшего в одиночестве на другом конце ряда, и высокого брюнета, составившего компанию двум омегам, мило хихикавшим его шуткам.

«Альфа» — решил Марк, а шатена определил как бету, не почувствовав другого запаха самца, да и наличие свободного места вокруг него и серьезное выражение лица говорили о том же. На нем были серые штаны и белая рубашка, оставлявшая свободной последнюю пуговицу. Строже него выглядел только Марк — ворот плотно охватывал шею. В университете была форма — красивый темно-серый костюм, сшитый на заказ, строгий, приталенный, с несколькими карманами на груди и эмблемой. Рубашка и аксессуары приходились на выбор студентов.

Единственное, чего требовала администрация — это безупречный вид в соответствии с уставом на официальных и открытых мероприятиях. Исключались все возможные украшения и «изменения, согласно порядку»: никаких зауженных брюк, закатанных рукавов и расстёгнутых пуговиц ниже третьей. В остальное время студентам давали поблажки, закрывая на некоторые вольности глаза.

В кабинет влетел запыхавшийся омега. Он свернул в первый проход и, отдирая с лица длинные спутавшиеся волосы, поспешил вверх, стараясь не упасть. Замерев на секунду, увидел перед собой Марка справа и еще пару студентов слева. Позади послышался шум — в комнату вошел профессор, плотно прикрывая за собой дверь.

Решение было принято, и омега, рванув к Марку, упал на сидение рядом, одаривая приветливой улыбкой.

— Лекс, — кинул новый знакомый.

— Илья, — одернул себя Марк, в последний момент прикусывая язык, с которого чуть не сорвалось настоящее имя — своим появлением Лекс застал его врасплох.

Больше они не сказали друг другу ни слова, потому что представившись как Леонид Аристархович, заведующий кафедрой романо-германской филологии, профессор начал вводную лекцию. Альфа в летах говорил размеренно, грамотно, иногда высокопарно, что немного резало слух Марка. К счастью, он все понимал без труда, мысленно благодаря своего репетитора по литературе и русскому языку.

— Как вы уже поняли, я так же буду вести теорию и практику профилирующего предмета. Надеюсь, все разобрались, какие учебники вам будет необходимо иметь к каждому занятию?

Студенты несмело потянулись к книгам, которые принесли с собой, немного приподнимая их над столом.

— Именно. Буду признателен, если вы не заведете себе неприятную привычку забывать книги, — серьезно произнес альфа, проводя рукой по уложенным назад густым с проседью прядям. Он сделал это уже несколько раз, как отметил Марк. Должно быть, привычка.

— Но сегодня они вам не понадобятся. Я бы хотел, чтобы вы представились на английском языке. Расскажите о том, откуда вы приехали, какие у вас интересы и жизненные планы. Начнем, пожалуй, с вас, молодой человек. Представьтесь, пожалуйста. И можете не вставать.

Парень на первой парте, гордо распрямил плечи и без запинки стал рассказывать о себе. Голос его звучал уверенно, но немного резко и «по-русски», как определил Марк. Его репетитор, Егор Борисович, успел немного научить его разнице между акцентами и омега не мог бы сейчас сказать, что именно резало слух, но инстинктивно чувствовал некую искусственность.

Далее, по выбору профессора, стали представляться и остальные. Все ребята звучали хорошо и по мере того, как двигалась цепочка, Марк нервничал все больше. Ряд, где они с Лексом были единственными, преподаватель оставил напоследок. Пока же представлялся альфа.

Его звали Адам, и по мере того, как он рассказывал о себе, омега понял — он вне себя от себя. Конечно, все ребята хотели сделать свое первое представление как можно более запоминающимися, но альфа переплюнул всех став перечислять многочисленные звания и дипломы — верховая езда, стрельбы, борьба, велоспорт, лыжи и еще многое-многое другое.

«Хвастун», — решил про себя Марк.

Кто-то рассказывал о классической музыке, упоминая композиторов-классиков и любимые произведения, которые с удовольствием наигрывает по вечерам; другие делились впечатлениями о последней поездке, выбрав путешествия своим хобби. Еще Марк узнал, что один омега из его класса, Игорь, занимается гимнастикой, имеет разряд и уже принимал неоднократное участие в международных соревнованиях. Бета, Виктор, начал говорить сухо и скучно, но упомянув свое хобби — программирование, весь загорелся и ушел в какие-то технические дебри, оставив омег в недоумении.

— Большое спасибо, Виктор, — остановил его Леонид Аристархович, заставив парня немного смутиться и опустить глаза. — Что ж молодые люди, ваша очередь, — профессор перевел взгляд на Марка с Лексом.

Марк сжимал карандаш вспотевшими ладонями, когда его новый знакомый стал представляться.

У Лекса был прекрасный английский. Он говорил уверенно, бегло, без акцента, используя слова и фразы, значения которых Марк не знал и ему оставалось только догадываться. У омеги появился шанс получше рассмотреть одногруппника.

Первое впечатление оказалось не обманчивым, он был невероятно привлекательным; помимо шелковых темных волос и маленького аккуратного носика, омега мог похвастаться красивыми миндалевидными глазами и пухлым изящным ртом, который так и притягивал взгляд. Тонкая шея без труда просматривалась из-за расстегнутой докуда позволяли приличия рубашки, ткань брюк тесно облегала бедра, демонстрируя и другие преимущества парня. Наверное, его можно было назвать самым красивым омегой в группе.

Марк так засмотрелся, что даже не понял, почему Лекс вдруг замолчал и откинулся на спинку, а увидев что Марк его разглядывает, подмигнул и снова улыбнулся.

— Ну-с, молодой человек, не заставляйте нас ждать и представьтесь скорее.

Моргнув, Марк перевел взгляд на профессора и незаметно сглотнув, стал бубнить про то, кто он и что он. Эту речь он знал назубок на двух языках, но все же, чем больше он говорил, тем сильнее робел, понимая, насколько уныло и жалко выглядит его маленькая презентация по сравнению с соседом.

— Спасибо, — закончил профессор и перевел взгляд на остальную группу, приступив к описанию рабочего плана на год и работ предстоящих первокурсникам.

Облегченно выдохнув, Марк раскрыл тетрадь и стал записывать.

Звонок прозвенел неожиданно быстро и профессор, пожелав всем удачи, удалился, оставляя группу ФЛ-101 собирать вещи.

— А что ты любишь читать? — Марк вздрогнул и взглянул на Лекса, с интересом разглядывающего его с ног до головы.

— Разное, — неуверенно ответил Марк. Он не знал, как заводить друзей, но очень хотел, и чтобы не показаться грубым или невежливым, поспешил продолжить. — Фэнтези особенно. Толкина к примеру.

На самом деле Марк любил читать не более, чем все остальные, но ведь ему надо было что-то о себе рассказать, по возможности придумывая как можно меньше, ведь на лжи можно однажды попасться. Поэтому они с Родионом решили, что тема чтения довольно безопасна, когда обсуждали, что можно о себе рассказывать. А затем просто перевели новую историю на другой язык.

— О, здорово! Я плохо знаком с этим жанром. Родители настаивали на русской классике, максимум зарубежной, но я надеюсь, что здесь узнаю больше. Ты расскажешь, — улыбнувшись, спросил Лекс.

— Конечно.

Кажется, у Марка появился новый друг… и придется читать побольше фэнтези.

Еще две пары омега сидел с Лексом, и чем больше они общались, тем больше ему нравился омега. Их миры сильно отличались друг от друга, это можно было понять и по тем коротким диалогам на переменах, но Марка это не расстраивало. Алексей — так на самом деле звали жизнерадостного омегу, не выглядел высокомерным или заносчивым. Может, не в меру болтливым, но не глупым. К тому же, его было интересно слушать, и он был такой красавчик, что на них то и дело обращали внимание — Марк не раз ловил взгляды, которые старался игнорировать. Но если он действительно хочет общаться с Лексом, то должно быть, стоит к этому привыкнуть и не обращать внимания.

— А вот и столовая, — прокомментировал Лекс, когда за нужным поворотом, они обнаружили то, что искали. Светловолосый омега держался позади. Опыт пребывания в этом месте остался не самый приятный.

Марк выбрал то же самое, что и новый друг: овощной салатик и небольшой стейк из курицы, только сок яблочный.

Затем они с ярко-зелеными подносами в руках двинулись вглубь огромного зала. Еще немного попетляв, Лекс, наконец, остановился.

— Здесь будет отлично, — довольно проговорил он, присаживаясь за стол.

Марк не очень разделял воодушевление друга, поняв, что они сидят почти в самой середине, а значит на них могут смотреть абсолютно все! А ведь Марк никогда в жизни не ел при таком скоплении людей, уже игнорируя тот факт, что студенты — народ не в меру любопытный, а значит, повышенная доля внимания им обеспечена. Хотя с другой стороны, они всего лишь первогодки, может, старшие и вовсе не заметят их присутствия?

— Почему не ешь?

Кажется, Марк увлекся собственными размышлениями, да так и примерз на месте, глядя пустым взглядом на еду. Он поспешил подхватить приборы, рука дрогнула и вилка упала на пол.

«Блин!» — расстроился Марк, полез под стол за потерей, забылся и стукнулся головой, выбираясь обратно. Привет, неуклюжесть, над которой омега старательно работал с учителем по этикету. Ведь не мог он не знать элементарных правил, собираясь остаться рядом с Родионом! Тем более он все же отправлялся иногда с альфой на приемы.

Никакой речи о том, чтобы Марк и дальше выполнял обязанности охранника не шло, и альфа брал его исключительно для того, чтобы его круг постепенно привык к нахождению омеги рядом с собой. У Марка на этот счет был другой взгляд — он, как и раньше, не сводил глаз с любого, кто приближался к альфе ближе, чем на три метра.

Часто упрашивая Родиона взять его на вечера, на которые тот собирался один, омега не только проводил с ним больше времени, но и зорко охранял свою пару от опасности — Марк не забыл тот злополучный инцидент на балконе, и когда слышал об очередной вечеринке инстинктивно напрягался и хмурился. Очень быстро омега усвоил, что если только заикнется об опасности и своей роли, он не только останется дома, но еще и получит неделю холодного молчания как минимум. Одного урока ему вполне хватило.

А вот против желания потанцевать и развеяться Родион никогда не спорил, и так чувствуя себя виноватым в том, что не дает омеге всего того, что должен давать, но не может по очевидным причинам.

— Схожу поменяю, — сконфуженно улыбнулся Марк, и Лекс кивнул, словно ничего и не произошло.

Когда омега вернулся с другой вилкой, за их столом уже сидела пара альф, и судя по развитому телосложению, не первокурсников. Один, с квадратной челюстью и темными ресницами, сидел рядом с Лексом, привалившись локтем и поедая того бесстыдным взглядом, пока омега, наверное, ничего не замечая, клал в рот то кусочек огурца, то горошек, и тщательно пережевывал. Второй сидел напротив, занимая часть места Марка, и также внимательно разглядывал темноволосого красавчика.

— О, Илья, садись, — обрадовался Лекс. — Это Саша и Миша, они третьекурсники с экономфака.

— Привет, крошка, — произнес тот, что занимал его место. — Присаживайся.

От такого обращения, Марк побледнел… и разозлился:

— Я не крошка. Освободи, пожалуйста, мое место. А еще лучше дайте спокойно поесть.

Повисла пауза. Альфы, явно удивленные таким приемом, в недоумении уставились на Марка, но тот, словно чувствуя за собой правду, не разрывал взгляд и не боялся.

— Эй, малыш, чего взбеленился? Мы просто хотим подружиться с такими милыми мальчиками, — вмешался его друг.

Марк молчал, глядя на обоих с каменным лицом. Они уже стали привлекать внимание, когда Миша, если омега правильно понял, поднялся.

— Ладно, Лекс, потом пообщаемся. Видимо, твоему другу вожжа под хвост попала.

— А может, не попала, — гаденько поддержал его приятель. — Потому бесишься, крошка? — и хмыкнув, поднялся вслед за другом, так и не получив ответа.

Как только альфы оказались на внушительном расстоянии, колени дрогнули, Марк тут же сдулся, и только теперь почувствовав, как металл впивается в руку, положил вилку на стол. С трудом опустившись на место, он вспомнил что не один, и испуганно посмотрел на Лекса.

— Что это было? — Лекс положил в рот порцию салатика.

— Ох, извини. Ненавижу наглых придурков.

Темноволосый задумчиво прожевал и спросил:

— В смысле? Каких придурков?

— Ну… таких, как эти альфы. Думают, им все позволено, а мы в обморок должны падать при виде них, — неуверенно пробурчал омега, стараясь говорить тише, чтобы их не услышали.

— Пусть думают, — по-деловому отозвался Лекс, хлопнув накрашенными ресничками. — Что в этом плохого? Хороший секс еще никому не вредил.

Марк замер, секундой позже ощущая, как щеки начинают теплеть и медленно заливаться румянцем.

— Ты что, девственник? — перестав жевать, спросил Лекс. Перемены в лице друга говорили сами за себя. Марк тихо цикнул на него.

— Прости, Илюш. Я же не знал, — наклонившись ближе, извиняющеся прошептал одногруппник. — Я просто… как бы это сказать… не против внимания, и конечно собираюсь удачно выйти замуж, — признался Лекс, облизнув пухлые губки и мечтательно уставившись в потолок.

— В смысле?

Лекс вернулся с небес на землю и непонимающе моргнул, словно увидел пришельца:

— Илюш, ну я же не просто учиться пришел, как и многие здесь. Ведь именно тут есть отличная возможность найти правильного мужа из нашего круга. Я тебе больше скажу, — его глаза зажглись нездоровым блеском и он наклонился ниже над столом. — В этом году сюда поступил Сокольников! И все знают, что у него никого нет! Так что, думаю, можно попытать шанс, — Лекс задорно подмигнул.

А потом Марк увидел, как у нового друга отвисла челюсть и глаза вылезли из орбит, и он уставился куда-то выше него.

— Не возражаете если мы присоединимся к вам ненадолго, — раздалось над ухом, и чья-то ладонь по-хозяйски опустилась на тонкое плечико.

Марк обернулся, задирая голову наверх, уже зная, кому принадлежит потрясающе сладкий запах.

Рядом стоял Самый Завидный Альфа Страны.

Его альфа.

Его, целиком и полностью.