Трансформер (СИ)

Часть 41 Без Родиона

«Как же одиноко без Родиона», — думал Марк, сидя у окна в библиотеке и мерно постукивая ручкой о тетрадь. Он так надеялся провести зимние каникулы со своим альфой… но Сокольников уехал, и омеге не оставалось ничего другого, как подналечь на учебу.

Вчера он благополучно пересдал культурологию, заваленную из-за собственных переживаний. Преподаватель долго хмурился, глядя на Марка поверх старомодных очков с толстыми линзами, а затем, пробурчав — «что, нельзя было сразу сдать, а не отнимать чужое время», — поставил росчерк и вернул зачетку.

И это значило только то, что Марку удалось закрыть первую сессию, но радости по этому поводу омега совсем не испытал, потому что еще целую неделю предстояло провести в полном одиночестве.

Родителям и Антону звонить было нельзя, даже написать было нельзя! Лекс…

Бывший друг, завидя Марка, смерил его таким уничижительным взглядом, словно это тот был виноват в том, что Филипп контролирует каждое его, Лекса, движение. Еще немного, и он сам поверит, что все случившееся целиком и полностью его вина…

После той жуткой разборки за спортзалом, к Лексу больше не совался ни один альфа. Даже Адама он не видел после того дня. Кажется, он уехал на каникулы. Марк не знал, что Филипп успел пообщаться и «расставить приоритеты» и с этим альфой.

Лекс же, не в пример собственному вызывающему поведению, тоже не делал никаких попыток с кем-нибудь познакомиться.

Беты и омеги тоже избегали его, не зная, чего ожидать от ненормального Филиппа — слишком свежо было воспоминание о том, что последних приятелей Лекса увезли на скорой, и никто не желал повторить их судьбу, впав в немилость альфы.

То, что Филипп ни разу не сел за обедом рядом с Лексом, предпочитая компанию Марка, никогда не ходил с ним рядом и даже ни разу не обмолвился словом на виду у всех, вызывало еще больше недоумения и шепотков вокруг.

У Марка не хватало смелости спросить у Филиппа, что между ними происходит, и уж тем более подойти к Лексу и поговорить. Возможно, им бы удалось понять друг друга хотя бы отчасти.

Но после встреч с Лексом в прохладных коридорах университета, надежда омеги таяла все быстрее — столько презрения и ненависти пылало в зеленых глазах.

И запах альфы, густым шлейфом тянувшийся от темноволосого, не позволял сомневаться хотя бы в одном — омега регулярно раздвигает ноги перед другом Сокольникова. Но делает ли он это по собственной воле? В этом Марк сильно сомневался, чувствуя страх и отвращение к вечно суровому Филиппу гораздо больший, чем к самому виновнику последних событий.

И совсем было странно, что Лекс не уехал на каникулы домой, ведь он собирался и не раз рассказывал Марку, как хочет провести время на теплом берегу Средиземного моря.

Знал бы Марк, что у бывшего друга просто не осталось выбора, потому что Филипп отдал достаточно четкие и однозначные указания на его счет, содрогнулся бы в ужасе.

Лекс не мог покинуть стены учебного заведения после сессии, не мог общаться с другими альфами, не мог носить вызывающие костюмы и незастёгнутые рубашки(изменения в привычном стиле и вовсе никто не заметил в свете последних событий). Еще он не имел права материться и возвращаться позже шести вечера в комнату Филиппа и Родиона, где его насиловали ночи напролет.

Больше Лекс не мог ничего. Его свободу отняли в обмен на тайну, которую ему не удалось скрыть. «Будь проклят этот Сокольников вместе со своим придурошным братом и другом», — сетовал подавленный Алексей, не имея понятия, что ему делать дальше.

В это же время Марк задавался тем же вопросом, но, в отличие от полностью подконтрольного Лекса, омега был предоставлен сам себе, не имея понятия, чем он может себя занять помимо учебы.

Утром, после завтрака он шел в библиотеку, затем на обед — и снова занятия среди многотомных сочинений по всевозможным предметам. А вечером запирался у себя в комнате, продолжая заниматься по интернету.

— Привет, — раздалось рядом.

Марк щелкнул зубами от испуга, чуть не прикусив язык, и отвернулся от окна, размытую картину которого гипнотизировал неизвестно сколько времени.

— Извини, что напугал, — над ним, немного озабоченно, склонился светловолосый парень с приятным запахом.

— Привет, — по инерции произнес омега, уставившись на того в ответ.

— Не против, если я присяду? — спросил альфа с добродушной улыбкой на лице.

Марк невольно огляделся. Зал почти опустел, оставались лишь несколько упорных ботаников, и свободных мест было предостаточно.

Уловив неловкое движение глаз омеги, новый знакомый объяснился:

— Скучно сидеть одному. Я тоже остался на каникулах в универе и от скуки уже готов лезть на стену.

Безобидная улыбка и спокойные серо-зеленые глаза светловолосого парня все же заставили Марка убрать рюкзак со стула рядом. Ему тоже было сиротливо одному и хотелось поговорить с кем-нибудь, помимо отрешенного молчаливого Филиппа, удостаивающего омегу только приветствием и стандартным вопросом, как дела.

— Меня зовут Дима. Я вижу тебя здесь каждый день, ты много занимаешься. Хвостов понаделал?

— Нет. Просто хочу продвинуться дальше по программе, да и домашнего задания предостаточно. Я Илья, учусь на филфаке.

Дима не стал уточнять, что прекрасно знает, как зовут соблазнительного первокурсника, о котором гудят многие альфы.

— Приятно познакомиться, — он протянул руку, и Марку ничего не оставалось, как поднять свою в ответ. Тот слегка сжал хрупкую конечность, и улыбка стала шире. Марк поспешил отнять руку, боясь что снова начнет краснеть — он не прикасался к другим альфам, кроме Родиона.

— А ты где учишься? — омега поспешил спрятать неловкость.

— На информационных технологиях. Второй курс. Надеюсь через пару лет стать приличным программистом и уехать за границу.

— Здорово! А куда именно?

— Хороший вопрос, — альфа беспечно почесал затылок. — Ну, не уверен, что Силиконовая долина или Церн замерли в ожидании моей скромной персоны, но уж точно подам резюме в Эппл и Гугл. Хочу жить в Штатах.

— Наверное, это будет сложно, — Марк искренне проникся, даже позавидовал слегка. Цели были высокие, но разве стремление к мечте не заслуживает уважения.

— Еще бы, — эмоционально согласился альфа, кладя руку на стол рядом с пальцами омеги. — Очень сложно. Пока у меня неплохо получается, но вот английский совсем не дается…

Повисла пауза, заставившая Марка заерзать на стуле.

— О, ты же филолог. Значит, учишь английский? — с надеждой спросил Дима. Омега неуверенно кивнул. — Может, поможешь?

Открытый взгляд не прятал подвоха, как бы Марк не вглядывался.

— Мы могли бы заниматься прямо здесь, в любое удобное для тебя время.

— А я пока не очень хорошо говорю, — Марк стал неуверенно отнекиваться.

Стоит ли доверять незнакомому человеку?

— Но уж наверняка лучше, чем я. Илья, ну помоги, только на каникулах, конечно. Я понимаю, что у тебя много учебы. Сам от книжек не отхожу дальше чем на пару метров.

Еще немного помявшись, Марк ответил:

— Только на каникулах.

— Договорились, — заулыбался будущий программист.

Дима не выглядел опасным, да и заниматься они будут у всех на виду. Одна неделя — это не долго, зато поможет скоротать время, пока Родион отсутствует.

— Тогда до завтра, — Дима поднялся.

— До завтра. Я приду к одиннадцати.

— Понял. Буду. Спасибо, Илюш, — сердечно произнес альфа, заглядывая ему в глаза.

— Не за что пока, — отвернулся Марк, розовея.

Улыбнувшись, Дима поспешил к выходу, откуда навстречу шел Филипп.

Проходя мимо чужака, Филипп резанул подозрительным взглядом, мигом оценив другого альфу.

— Кто это? — без предисловий начал он.

— И я рад тебя видеть, — хорошего настроения как не бывало. Филипп навис над омегой, ожидая ответа. — Просто парень. Он тоже много занимается и попросил помочь с английским.

— Не стоит.

Марк обалдел от такой наглости. Да, он помнил, что Филипп за ним приглядывает и сейчас, наверное, тоже. Но решать за него — это уже слишком!

— Мы просто пообщались, — сбивчиво пробормотал Марк. Ну вот зачем он сейчас оправдывается?

— И все же не стоит продолжать общение.

Если бы Марку не было страшно, он бы ответил, что у Филиппа нет никакого права вмешиваться в его жизнь, но…

— Мы просто позанимаемся немного.

— Завтра скажешь ему, что это первый и последний раз, — и не сказав больше ни слова, Филипп развернулся и вышел.