Трансформер (СИ)

Глава 57 Правда

Замерев с книгой под мерное попискивание приборов, обеспечивающих жизнедеятельность Станислава Сокольникова, омега по привычке огладил внушительный живот. Июльское солнышко пригревало голые лодыжки Марка, которые он расположил на краешке койки.

Как же хорошо вот так посидеть немного в тишине, оставив позади и учебный год и свадьбу.

Экзамены прошли гладко. К беременным омегам относились снисходительно, и даже те преподаватели, кто недовольно бурчал под нос, обходились стандартными вопросами, не задерживая будущего родителя дольше получаса, а то, знаете ли, ребеночек на мочевой пузырь давит.

Свадьбу же Марк вспоминал как страшный сон.

…Церемония должна была состояться прямо в особняке. Еще за неделю до события дом стал преображаться, вскипая мельтешащими повсюду уборщиками, обходившими один и тот же уголок уже в десятый раз, пока глянцевые поверхности не стали пугать омегу. Он буквально боялся к чему-нибудь прикоснуться, а уж под внимательным оком Валентина Игнатьевича и вовсе терялся, предпочитая отказаться от любых действий, пока свёкор находился неподалеку.

Белый костюм и белые туфли оказались на нем словно по волшебству. Жемчужные балетки легли на тонкую ножку как влитые и поддерживали отяжелевшего паренька весь долгий день, пока он стоял у алтаря, завороженно смотря в небесно-голубые глаза, глядящие в ответ с не меньшим трепетом.

Этот момент Марк запомнит навсегда — его принц вдруг сошел со страниц сказок и протянул свою руку в обещании долгой и гладкой дороги впереди, а если вдруг на пути возникнет ветер, он всегда укроет любимого за широкой спиной.

А затем, принимая поздравления от абсолютно незнакомых людей, глядящих на него сверху вниз в силу роста или же положения (Марк так и не смог разобраться), он вдруг заметил родные лица. Папа! Отец! Дедушки! И Антон!

Тревога лопнула мыльным пузырем и омега наконец выдохнул, ощущая несказанную радость и благодарность за такой подарок, сжав ладонь альфы, не отпускавшего его ни на минуту.

Стыдно признаться, но он разревелся как ребенок, испортив безупречное произведение стилистов на собственном лице. Обнимая дорогих людей, чувствуя их объятья и поцелуи на горячей коже, он чувствовал себя самым счастливым омегой на свете. Его поздравляли, хвалили за учебу — оказывается, Родион регулярно присылал им новости о том, как живется Марку. Интересовались, как он себя чувствует и можно ли потрогать животик.

Ответив в сотый раз, что самочувствие у него прекрасное и кроме тяжести, взваленной на хрупкое тело, никаких других неудобств он не испытывает, Марк наконец получил возможность и самому узнать, как у кого обстоят дела — Родион всегда говорил, что у его родителей все в порядке, и только.

Омега догадывался, что причиной тому служило волнение, подергивающее спокойные черты пары каждый раз, как только разговор заходил о тревогах маленького супруга, и предпочитал не заводить речь об этом.

Выплакавшись и выговорившись, омега пришел в себя и наконец стал получать удовольствие от замечательного праздника. На свадьбу пришли его новые товарищи, Игорь и Виктор — оказалось, что их связывают не только дружеские отношения. Адам тоже не отказался от приглашения, когда Сокольников подошел вместе с Марком и позвал на торжественное событие, говоря, что он сожалеет о досадном происшествии и надеется, что тот не откажет.

Причиной тому явился тот простой факт, что альфа заступился пару раз за Марка, когда любимые одногруппники пытались пакостничать. Ничего серьезного, но как известно, чужое счастье глаза мозолит.

И конечно же, их поздравили Филипп с Лексом.

Марк никогда не забудет, как однажды, после течки Алексея, во время которой он отсутствовал на занятиях, Лекс с Филиппом подошли к их столу. Картина маслом — четыре пары выпученных глаз (Игорь и Виктор часто составляли им компанию за обедом) уставились на спокойного как удав альфу, волокущего за руку красного как рак Лекса, отводящего глаза куда угодно.

Пораженный Марк так обрадовался за пусть и бывшего друга, что совершенно искренне улыбнулся Лексу и поздравил. Запах говорил о том, что они с альфой связаны навсегда, а легкая, пока еле заметная нотка в богатом шлейфе горького меда и корицы, говорила о том, что связь в скором времени станет крепче.

Может, ему показалось, но лед между ними словно бы треснул.

Вспоминая об этом, омега не мог еще раз не порадоваться за то, что и другие находят свое счастье. Вот только Антон никак не шел из головы. Стоило только Родиону потерять бдительность, как наглый темноволосый трансформер уволок его как залипшую в нирване муху и потребовал отчета, КАК У НИХ БЫЛО В ПЕРВЫЙ РАЗ!

Кажется, услужливое эхо облетело все уши до того, как Марк успел заткнуть чей-то рот…

— А как вы считаете, Станислав Викторович, мне следует лезть куда меня не просят? — серьезно обратился Марк к молчащему собеседнику. — Мне вот очень хочется. А Родион говорит, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

— Правильно говорит, — раздалось позади, заставив Марка вздрогнуть и обернуться.

За спиной застыл Валентин Игнатьевич.

— Что ты здесь делаешь? — с расстановкой спросил он, выражение его лица напоминало хмурую тучу перед грозой.

Марк неловко подскочил, скривившись от слабого приступа боли. Седьмой срок сказывался нагрузкой на деликатном теле.

— Я… — он никогда не сталкивался с папой Родиона в палате. Как оказалось, старший омега не просиживал зря штаны, вздыхая у окошка о несчастной судьбе — по утрам он работал в главном офисе бизнес-центра. О том, что Марк регулярно навещает главу семьи, читает ему детские сказки, а с недавних пор еще и ведет беседы, придумывая, что бы ответил Пират, он не знал.

— Я… просто читал здесь, — зажимая в руках книгу, ответил Марк.

— Для этого у нас есть библиотека, — словно отвесил пощечину за глупость. — Я надеюсь, впредь ты не станешь ошибаться комнатой и больше здесь не появишься.

Слезы заблестели в глазах Марка раньше, чем закончил свекор.

— Папа! — оба оглянулись, пропустив появление Родиона. Он пересек комнату и обнял Марка, сверкая злым взглядом на родителя. Чмокнув любимую макушку, альфа развернул его на выход.

— Иди в спальню, я сейчас приду, хорошо? — забота сочилась в каждой ноте. — Дойдешь сам?

Омега кивнул и, не глядя на Валентина Игнатьевича, вышел.

Переступив порог и толкнув дверь, Марк приник к стене, прижимаясь горячим лбом к прохладной поверхности и зажимая рот рукой.

— Папа, как ты мог? — прогремел голос из зазора незахлопнувшейся створки.

— Очень просто, Родион, — старший омега сердился. — Я просто защищаю своего мужа, если уж сын отказывается меня слушать.

— Только не начинай снова. — Внутри что-то скрипнуло.

— Я бы не начинал, если бы ты наконец услышал меня!

— Я не собираюсь выслушивать эту чушь в очередной раз! — вспылил сын.

— Родион, приди в себя! Ты же ничего о нем не знаешь! Ты с ним даже года не знаком! Да я просто уверен, что все, что он рассказывает, чистой воды выдумка!

У Марка затряслись руки — он знал, что неприятен старшему омеге, но чтобы до такой степени!

— Он моя пара! Я это чувствую!

— Как?! — Возмущение резало ножом. — Откуда тебе известно? Ты не ощущаешь его запаха! Он просто решил воспользоваться тобой, прекрасно понимая, что ты в состоянии решить все его проблемы!

— Марк не такой! Я просто знаю это! Вот здесь чувствую, — Марку не нужно было видеть, чтобы понять — Родион говорит о сердце.

— Не такой? А какой же он, по-твоему?! — потеряв контроль над собой, кричал омега. — Какой он?! Раз убил человека, превратив его сердце в камень! В камень, Родион! Всего лишь мыслью! Вот так, — раздался щелчок, — всего лишь одним движением… Он трансформер, Родион.

— Он спас меня, — голос альфы звучал глуше.

— Естественно! Ты ему нужен! А когда необходимость в нас отпадет? Что будет? Что? Скажи мне?

— Папа… — овладев собой, Родион пытался урезонить взбесившегося омегу.

— А я скажу тебе! Он так же остановит наши сердца или придумает другой, более изощренный способ избавиться от нас.

— Ты не понимаешь, что говоришь…

— Это ты не понимаешь, что за змею пригрел на груди. Как я могу спать спокойно, когда это чудовище спит с тобой в одной кровати, сидит с нами за одним столом, а теперь еще подобралось к моему мужу! — Истерика достигла пика, заставив омегу взвизгнуть. — Он погубит нас всех, Родион. Он убийца!

Звонкий шлепок оглушил комнату.

Ноги подкосились, и Марк сполз по стене, хлопнувшись, словно перезревший, сорвавшийся с ветви плод. Завалился на бок.

Боль прошибла тело, омега взвизгнул.

— Марк, — вылетел Родион из комнаты. — Марк!!!

Кровь расползалась на полу неотвратимой отметиной непоправимого…