Трансформер (СИ)

Часть 27 Огонь

День выдался насыщенный, и уже вечером, закончив с домашкой, Марк рухнул на постель как подкошенный. События первого учебного дня кружили голову, толкались, перебивали друг друга, заставляли сердце оживать снова и снова.

«Неужели Родион действительно зашел только за тем, чтобы заявить свои права на меня?»

Перекатываясь с боку на бок, Марк понял, что не успокоится, пока не поговорит с Родионом. Набрав его одной-единственной цифрой на мобильном, он принялся дожидаться ответа. Никто не взял, но омега не спешил привычно расстраиваться. Он давно научился звонить альфе без стеснений и тот всегда отвечал или перезванивал. Вот и сейчас на широком экране вспыхнула фотка, на которую Марк уговаривал Родиона неделю.

— Алло, — отозвался Марк.

— Привет.

— Привет, — растягивая, произнес Марк. Ему так нравилось слушать голос альфы.

— Чем занимаешься?

— Уже лег, но… не могу уснуть.

— Почему?

— Все думаю о том, что случилось в столовой.

Родион помолчал.

— А что там случилось? — как ни в чем не бывало, спросил он.

— Ну, к примеру, то, что ты поцеловал меня на глазах у всех.

— Просто братский поцелуй в макушку.

— Раньше ты так не делал. Почему сегодня?

— Судя по тому, как ты спрашиваешь, ты уже догадался.

Марк вдруг понял — Родион улыбается.

— Я не уверен, — промурлыкал он в ответ.

— Готов послушать твои догадки.

— Наверное, ты очень соскучился и нашел меня сразу, как приехал.

— Угадал, — тут же согласился альфа.

— Ну, нет, подожди. Так нечестно!

— Не веришь, что я соскучился?

Родион играл с ним в кошки-мышки. Как всегда.

— Верю! Но ведь не только это?

— Нет.

— Может, ты хотел выбрать понравившегося первокурсника? Мне сказали, так принято.

— И ты снова прав.

— Родион! — недовольно взвизгнул Марк. Альфа намеренно изводил его, не говоря лишнего!

— Что?

— Ты специально!

— Что специально?

— Не хочешь ничего мне рассказывать.

— Но ведь ты сам все за меня рассказал.

— Мог бы тоже что-нибудь добавить, — недовольно пробурчал омежка.

— Ты же знаешь, я не любитель разглагольствовать.

— Знаю, — уныло согласился Марк. — Ты скорее предпочитаешь… действовать, — бросил он шпильку.

— Ты меня хорошо знаешь.

— Вот только не получится. Мы не у тебя дома.

— Думаешь, меня это остановит?

В дверь кто-то тихо постучал.

Марку понадобилась секунда, чтобы сообразить и броситься к двери, за которой стоял альфа, прижимая трубку к уху.

— Впустишь?

— Нет, — ответил омега, не сбрасывая звонка.

— Тогда не узнаешь, зачем я на самом деле приходил в столовую.

Серые, без линз, глаза вспыхнули любопытным огоньком.

— А если нас кто-нибудь поймает? — осторожно поинтересовался Марк, прислушиваясь есть ли кто другой в коридоре.

— Если и дальше будешь меня здесь держать, то мы узнаем наверняка.

Омега закусил губу и шагнул в сторону, впуская Родиона и осторожно прикрывая дверь.

— Уютно, — огляделся Сокольников.

— Спасибо.

Комната приобрела более обжитой вид. На столе стояло несколько сувениров — подарки пап. Марк не мог держать фотографии на виду — мало ли кто мог их увидеть, а вот любимая шкатулка и статуэтка не могли его выдать. На шкафу стояли книги, на кровати примостился мишка — подарок Родиона.

Стыдно признать, но ему все еще нравились плюшевые игрушки. И когда они бродили по супермаркету в Австрии на новогодних праздниках, альфа заметил, с каким восторгом омега смотрит на средних размеров мишку с красным бантиком и, конечно, подарил его Марку.

Именно это милое создание согревает его долгими ночами, когда Родион далеко.

— Вижу, твоя постель не пустует, — кивнул на игрушку Родион. Омега немного смущался детских интересов и альфа прекрасно об этом знал.

— Что мне остается, если моя пара предпочитает уступить это место кому-то еще, — решил уколоть Марк, но не рассчитал. Глаза Родиона вспыхнули, и уже в следующее мгновенье омегу швырнули на кровать.

— Несмешная шутка.

— Извини, — тут же признал промах Марк. — Я просто соскучился.

— Я тоже, — хрипло ответил альфа, устраиваясь поудобней между ног омеги и давая почувствовать правду его слов.

Марк сглотнул, чувствуя как запах возбужденного самца давит его к постели не слабее, чем тяжелое тело.

— Так зачем ты приходил в столовую? — не унимался омега, хоть и с трудом связал предложение, пока Родион, не торопясь, покрывал его шею поцелуями.

— Чтобы выбрать омегу получше, пока всех хорошеньких не разобрали.

— Успел?

— Выбрал самого миленького, — вдохнул тот в тонкое ушко, запустив руку под омегу и крепко сжав ягодицу.

— А ты ему понравился?

— Сейчас узнаем.

Съехавшая наверх рубашка позволила альфе обжечь нежную кожу грубыми прикосновениями. Ему так хотелось почувствовать омегу полностью. Подушечки пальцев задели сосок.

— А-а-а… — не сдержался Марк.

— Значит, понравился, — удовлетворенно отозвался Родион и опустился ниже, вжикнув молнией новых брюк. Марк всхлипнул и приподнял бедра, позволяя спустить с себя штаны.

Губы омеги пересохли, а в трусиках стало жарко. Его ноги нетерпеливо освободили от штанин, по оголенным конечностям поползли мурашки, когда руки альфы сомкнулись на щиколотках и развели ноги шире в стороны.

Марк наблюдал за действиями альфы из под опущенных ресниц. Тот не спешил, гипнотизируя добычу немигающим взглядом потемневших глаз. Его волосы растрепались, свободно спадая на лоб.

Марк напряженно дышал, не отрывая взгляда, в груди моторчиком потрескивало сердце.

Руки альфы двинулись параллельно друг другу вверх, не спеша оглаживая лодыжки, голень, затем колени, бедра. По мере движения возбуждение омеги усиливалось. Аккуратный холмик, прикрытый тонкой тканью белья, еле заметно напрягался, подрагивая. Широкая жаркая ладонь накрыла центр возбуждения, заставив омегу дрогнуть всем телом, а затем, не стесняясь, разглядывая паренька, альфа опустил руку ниже и сжал яички через трусы, чуть оттягивая мошонку.

Марк всхлипнул и непроизвольно заерзал ногами.

Его освободили от белья и расстегнули рубашку.

Распластанный посреди кровати Марк чувствовал смущение из-за наготы — Родион оставался полностью одетым, но спорить или просить его раздеться было бесполезно, потому что именно так нравилось его альфе.

Сначала Марк негодовал, но позже смирился, поняв, что и ему это доставляет некое запретное удовольствие — лежать так бесстыдно, разводить перед альфой ноги. Пусть это он был абсолютно обнажен, но именно альфа должен был, был обязан сдерживаться!

И Марку нравилось дразнить вечно спокойного и невозмутимого Родиона, ведь только в такие интимные моменты он видел огонь, пылающий в его глазах, читал желание на открытом лице. И это случалось только когда Марк, вот так беззащитно, лежал у его ног с оголенными ключицами, ребрышками, тазовыми косточками.

От собственных мыслей Марк загорался сильнее.

Новая капля сползла меж ягодиц, когда он двинулся помимо воли — лежать спокойно было почти невыносимым.

Потемневший взгляд переместился ниже, оглядывая влажное пятнышко на простыне под омегой. Альфа жадно сглотнул и опустился ниже, накрывая небольшой твердый пенис влажным ртом и заставляя омегу выгнуться, толкнуться вглубь.

Марк обожал, когда Родион ласкал его так.

Опустив руки на его бедра, альфа едва позволял двигаться под собой, и омеге оставалось лишь тихонько тлеть от напористого хозяйствующего языка, обходящего его скромное достоинство. Альфа посасывал колом стоящий отросточек, освободив от плоти горячую, бордовую от напряжения головку, иногда прикусывая, заставляя омегу скулить и трястись в его уверенных руках.

Марк никогда не мог продержаться долго, и когда Родион одним пальцем коснулся припухшего влажного отверстия и пощекотал немного, так и не входя, омега не выдержал, выпуская горячую струйку в чужой рот.

Он не пытался отстраниться, зная, что Родион не даст, а еще разозлится, потому что он любил делать все только так, как он хотел, и от этого омега получал другую порцию кайфа, отдаваясь не только физически, но и морально, позволяя не только пользоваться своим телом, но и духом, покоряясь альфе во всем — демонстрируя свою принадлежность, признавая чужое главенство.

А затем Родион поднялся выше, находя губы Марка, и накрыл их разом.

Омега этого ждал, он знал, что будет так. Его собственное теплое семя опустилось в рот горечью и запретной сладостью. Марк глотнул, позволяя альфе наблюдать. Позволяя ему сходить с ума вместе с ним.

— Я тоже хочу, — прошептал, отдышавшись, Марк, чувствуя на собственных припухших губах влагу.

Родион долго смотрел в его глаза, будто между ними все началось снова, затем откинулся на изголовье кровати, садясь между подушек и разводя ноги в стороны.

Он никогда не помогал Марку, позволяя расстегивать собственный ремень, затем ширинку… И он никогда не позволял Марку одеться или прикрыться…