Я держу тебя

Глава 16

ШЕЙН

Я выдвигаю табурет рядом с Тедди в разгар утренней суеты. На кухне тихо, если не считать мальчиков, которые хрустят хлопьями и прихлебывают молоком. Чашка кофе, ожидающая меня, — приятный сюрприз после того, как я пытался вытащить Мэгги из постели этим утром, что было тяжело.

Я пытался игнорировать то, что меня к ней влечет, но это становится всё труднее. Я бросаю взгляд на неё, стоящую у прилавка спиной ко мне, и мысли о её теплых руках, обхвативших мой бицепс, и о её лице, прижавшемся к моему плечу, снова разжигают во мне этот маленький огонь. Я отвлекаюсь, мне нужны барьеры.

Кого я обманываю?

Сегодня она сменила обтягивающие черные леггинсы на серые спортивные штаны, закатанные на талии поверх одного из своих трико. Я никогда не пойму, как ей удается заставлять мешковатые спортивные штаны выглядеть так невероятно сексуально. Я хочу накинуть на неё одну из своих футболок, чтобы никакой другой мужчина не увидел её такой.

— Давайте, мальчики. Шевелитесь. Сегодня вы не можете опоздать на автобус, — говорит она, делая большой глоток из своей кружки.

Я беру кружку, стоящую передо мной, и подношу её к губам, чтобы сделать глоток. Вместо того, чтобы жидкость была горячей и насыщенной, она холодная, соленая и… такая отвратительная, что меня стошнит. Я разбрызгиваю эту чертову дрянь по всему столу. Тедди тут же разражается смехом вместе с Гарретом. Я даже слышу, как хихикает Хэнк. Мэгги не поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но я вижу, как дрожат её плечи.

Я бросаю взгляд на Тедди, и он ухмыляется.

— Что ты сделал?

Он спрыгивает со стула, не в силах сдержать смех.

— Это соевый соус.

Я встаю, возвышаясь над ним, затем беру его под мышки и держу перед собой.

— Это означает войну, ты, маленький проказник.

— Да, сэр. Буду с нетерпением ждать этого, сэр, — он отдает честь, и, несмотря на мою попытку сохранить серьезное выражение лица, чтобы показать своё крайнее раздражение, я чувствую, как уголок моего рта приподнимается.

Я опускаю его на пол, и он, смеясь, выбегает из комнаты. Я откидываюсь на спинку стула, пока Мэгги, ухмыляясь, держит свой вкусный теплый кофе.

— Что? Не думай, что тебе удалось сорваться с крючка. Я думал, мы в одной команде.

Она ставит передо мной чашку свежего кофе.

— Это его радует, и я не собираюсь лопать этот пузырь, — она улыбается. — Он будет ждать, ты знаешь? Когда ты нанесешь ответный удар.

— Хммм.

— Я с нетерпением жду, что ты придумаешь, Гризли.

Входит Лив, спотыкаясь, забирается ко мне на колени и прижимается к моей груди. Понятия не имею, что эта маленькая девочка нашла во мне. Никогда и за миллион лет я не признаюсь, как сильно мне нравится наш маленький утренний ритуал, но он мне нравится.

Соглашаясь на это, я знал, что хочу помочь, но я не ожидал, что мне понравится проводить время с каждым из этих детей.

Ботаническая сторона Гаррета совпадает с той, которую я скрываю от мира. Большинство людей просто считают меня тупым футболистом. Тедди и его озорство — это проблеск счастья и радости, которых я не знал раньше. Я получаю возможность делать всё то, о чем никогда бы не мечтал в детстве, и то, как Мэгги позволяет мне это и поощряет, заставляет меня хотеть участвовать в этом ещё больше. Даже мы с Хэнком, кажется, понимаем тихое присутствие друг друга. И что ж, Лив, она обвела меня вокруг пальца с самого первого дня.

И что бы ни происходило между нами с Мэгги — это нервирует. После вчерашней игры Хэнка всё вдруг стало казаться реальным. Я сказал этому придурку, что она моя жена. Я сказал это… вслух. Я заявил, что она моя, но это не так. Мы связаны контрактом… На данный момент, и это всё.

Затем, когда я понял, как долго она проехала без замены масла, я разозлился. Тогда я разозлился из — за того, что разозлился. Я НЕ хочу беспокоиться об этих вещах, но, в итоге, я поменял ей масло, потому что мне было невыносимо думать о том, что она застрянет где — нибудь на обочине дороги.

Мэгги. Она единственная, кто меня беспокоит. Сохранять дистанцию с каждым днем становится всё сложнее, и никакая часть меня не хочет признавать это или даже осознавать. Я хочу идти по этому пути неосознанно. Мне нужна амнезия, но только когда дело касается Мэгги.

Я не хочу вспоминать, как хорошо от неё пахнет или как она выглядит утром, особенно завернутая в полотенце. Я не хочу слышать, как она смеется или дразнит меня со всем этим пылом и нахальством. Я хочу забыть, как выглядят её голубые глаза, когда я знаю, что за ними скрывается нечто большее, что имеет отношение ко мне.

Я хочу проснуться и избавиться от всех этих чувств, вместо того, чтобы они давили на меня, как будто я имею хоть какое — то представление о том, что мне с ними делать, кроме как бежать от них со всех ног. А с разбитым коленом это получается не очень хорошо.

Я был в порядке, отступал и держал дистанцию. Я держался стойко, пока мы не уселись у камина, вспоминая наше прошлое. Когда она рассказывала мне о своём пребывании в Нью — Йорке и о том, как она потеряла себя, я мог слышать опустошение и боль, через которые ей пришлось пройти. Я знаю, что в этой истории есть что — то ещё, и, может быть, со временем она расскажет мне остальное.

Но в тот момент у камина, когда она протянула руку и заявила, что откроет для меня банку "whoop — ass", я почувствовал, как какая — то сила тянет меня. Мне так сильно захотелось поцеловать её, прямо там. После нашего поцелуя в здании суда я лишь слегка задавался вопросом, каково это — поцеловать её по — настоящему, но в тот момент это желание превратилось в потребность. Мне нужно было поцеловать её и точно узнать, на что похож настоящий, глубокий, отчаянный поцелуй с Мэгги.

У этой женщины есть способ проникнуть во все мои закрытые места, лишить меня спокойствия и безопасности и взбудоражить до чертиков. Мне трудно находиться рядом с ней, потому что я не знаю, когда и как она разрушит ещё один кусок моих стен, которые были построены и укреплены давным — давно. Я как айсберг. Мэгги — это солнце, подобравшееся слишком близко, расплавляющее слой за слоем.

— Пока, Шейн, — я слышу своё имя и вскакиваю. Входная дверь со щелчком закрывается, и Мэгги возвращается.

— Привет, красотка. Не хочешь одеться до прихода Гвен? — спрашивает она Лив, которая так и не пошевелилась с тех пор, как она забралась на меня.

Лив не двигается, но зарывается ещё глубже, как будто пытается спрятаться.

— Нет, Шейн — и теплый, — мне хочется улыбнуться, потому что Мэгги, сама того не подозревая, сказала нечто подобное, когда я пытался разбудить её этим утром.

— Гвен будет здесь с минуты на минуту, — говорит Мэгги, когда открывается и снова закрывается входная дверь. — А вот и ангел.

Входит пожилая женщина, похожая на бабушку, которой у меня никогда не было. Однажды утром, когда я впервые встретил Гвен, она подошла прямо ко мне и обняла так, как, я представлял, обняла бы одного из своих собственных детей. Было тепло, крепко и лишь немного неудобно.

— Ну, доброе утро, — она лучезарно улыбается, подходит, чтобы обнять Мэгги, а затем поворачивается ко мне. — Прекрасный принц.

— Меня никогда так не называли, — говорю я, и она смеется.

— Что ж, дорогой, позволь мне быть первой, — она подмигивает. — Я вижу, сегодня утром ты снова поймал принцессу.

Я чувствую, как Лив выглядывает из — под моих рук и хихикает.

Гвен поворачивается к Мэгги.

— Хорошо, любимая. Что тебе нужно сегодня?

— У меня всё подготовила к ужину. Не могла бы ты начать готовить после обеда? Мне нужно помочь танцевальной команде, так что сегодня я вернусь немного позже.

— Хорошо. Я подумала, что мы с Лив можем испечь печенье.

— Ура! — ликует Лив. — А мы можем приготовить сникердудл?

— Конечно. Давай оденем тебя и позволим Шейну начать свой день. У нас сегодня много игр и чтения, — Лив на долгую секунду крепко обнимает меня, как Мэгги, как будто она каким — то образом знает, что мне это нужно, а потом я помогаю ей спуститься.

На кухне внезапно становится тихо, и я слышу, как Мэгги вздыхает.

— Ладно. Мне нужно закончить собираться и забрать свои вещи. Увидимся позже с танцевальной командой.

— Хорошо, — я смотрю, как она выходит из кухни, зная, что увижу её позже на поле, где всё это началось.

∞∞∞

Когда я выхожу на поле, меня охватывает предвкушение иного рода. Мэгги не сказала мне, когда она будет здесь, но я хочу её увидеть. Эта женщина постепенно разрушает моё желание держаться от неё подальше, но после сегодняшнего утра я вроде как хочу позволить ей это.

Утром после тренировки и душа я пошел на кухню за ключами и рядом с ними нашел маленькую черную бархатную коробочку с запиской.

«Прости, что так поздно, но я хотела дать тебе возможность выбора. Чтобы весь остальной мир отстал» — Мэгги

Я открыл коробочку и обнаружил вольфрамовое кольцо, покрытое розовым золотом. Я держал его на ладони, чувствуя, как напряжение в груди нарастает по мере того, как я взвешивал его в руке. Независимо от причин, я посвятил себя Мэгги. Возможно, это не по любви, но я дал ей клятвы, которые твердо намерен сдержать.

По какой — то причине, надев кольцо на палец, это становится намного реальнее. Это было бы заявлением всему миру о том, что я привязан к другой женщине. Хочу ли я этого? Хочу ли я, чтобы весь мир знал, что я с Мэгги, что я с ней и только с ней?

Размышляя об этом, я повертел кольцо в пальцах и увидел гравировку. Я получил ответ.

«У тебя есть я»

Она выгравировала на кольце слова, которых я боюсь, хочу и в которых нуждаюсь больше всего. Она и раньше говорила это. Вместе. Что у она есть у меня. И как бы сильно это меня ни пугало, я хочу, чтобы она знала, что я есть у неё.

Дело не в любви. Так не должно быть. Дело в обязательстве, и это то, что я могу сделать. То, чего никто никогда не делал для меня. Я хочу, чтобы весь мир знал, что она моя, и я хочу, чтобы она знала, что прямо сейчас она у меня, что бы это ни значило.

Я слышу свисток и тру кольцо большим пальцем, пытаясь привыкнуть к его ощущению, когда подхожу к пятидесятиярдовой линии, чтобы позвать своих парней. Я отдаю распоряжения о том, над чем мы сегодня работаем, и отправляю их обратно. Я оглядываюсь в поисках Мэгги, но вместо неё вижу высокую рыжеволосую девицу, которая с важным видом направляется в мою сторону. О — о — о, чёрт.

Она останавливается рядом со мной, слишком близко.

— Привет, тренер. Ты не возражаешь, если мы ненадолго позаимствуем финишную зону?

— Всё в порядке, — говорю я, намеренно не глядя на неё, на моём лбу выступает капелька пота, когда я вспоминаю дразнящие комментарии Мэгги.

— Готовы к большой игре? — она встает передо мной, пытаясь встретиться со мной взглядом, но я не ведусь.

Я не хочу с ней разговаривать, поэтому делаю большой шаг в сторону и сосредотачиваюсь на своих парнях.

— Работаем, — кричу я на поле. — Давайте сделаем снова!

Она явно не понимает намека, поэтому я делаю ещё один шаг в сторону, всё ещё пытаясь игнорировать её.

— Ну, команда празднует у О'Мэлли после игры, если ты захочешь присоединиться, — от ее притворной застенчивости мне хочется рассмеяться.

Я делаю глубокий вдох, готовый сказать ей, чтобы она пошла и нашла кого — нибудь своего возраста, кому это интересно, но чувствую, как знакомые маленькие ручки обхватывают меня за талию.

— Привет, детка, — говорит Мэгги чересчур сладким тоном, прижимаясь щекой к моей спине и обнимая меня. — Я весь день ждала встречи с тобой.

Я бы вздохнул с облегчением, но, стоя здесь, когда она прижимается к моей спине, мне вдруг становится трудно дышать. Она придвигается ко мне, обнимает меня одной рукой, приподнимает подбородок, и на ее губах появляется озорная улыбка. Я хочу точно знать, что она задумала.

Она переводит взгляд на рыжеволосую девушку.

— О, привет, Кэсси, — она произносит это небрежно, как будто не видела её там. — Мы тренируемся вон там, — она указывает, чтобы уточнить. — Я буду через минуту. Мне просто нужно поговорить с мужем.

Кэсси, как я теперь знаю, переводит взгляд с неё на меня, слегка приоткрыв рот, прежде чем краска заливает её шею и лицо. Она поворачивается и уходит, возможно, со злостью.

Мэгги встает передо мной, и вместо того, чтобы отойти, она приподнимается на цыпочки, обнимает меня руками и утыкается носом в мою грудь. Как я не против этого и, возможно, даже хотел бы, чтобы это продолжалось, я знаю, что мои ребята обратят внимание в любую минуту.

— Что ты делаешь? — я стараюсь не выдавать своего волнения, но это лучшее, что я могу сделать с этим новым уровнем физического контакта и моей неспособностью понять, что с ним делать.

— Хочу убедиться, что она поняла намек. Она в ярости. Можешь поспорить на своё здоровое колено, что через две целых две десятых она оглянется сюда, чтобы убедиться, что ты со мной. Судя по выражению её лица, я не уверена, что она не начнет преследовать тебя. К тому же, у меня был дерьмовый день, и, нравится тебе это или нет, я бы не отказалась от объятий.

— Что случилось? — я пытаюсь сосредоточиться на чём угодно, кроме тела Мэгги, прижимающегося ко мне.

— Мне позвонил адвокат моего отца. Он собирается позвонить Клиффу, Клиффорду, — говорит она высокомерным тоном. — Он сказал, что не может больше ждать оглашения завещания, а то, что пресса узнает о смерти отца, только усугубит ситуацию.

— Что это значит?

— Это значит, что избегать их больше нельзя. Они с Джоан будут здесь через несколько дней прихватив с собой все свои заносчивые, высокомерные, двуличные идеи. Адвокат сказал, что позвонит мне после разговора с ним. Я устала предугадывать, что они попытаются выкинуть, так что нам просто нужно продолжать в том же духе.

Я слышу беспокойство в её голосе и жалею, что не могу избавиться от него.

— Прости.

Она прижимает меня к себе чуть крепче, когда в нашу сторону раздаются свистки и крики.

Мэгги отстраняется и улыбается, но не отпускает меня. Я закатываю глаза. Затем, не задумываясь о причинах, я погружаю её в объятия, желая вывести из себя команду.

Её глаза расширяются, и она смеется, и этот звук становится моим любимым.

— Всё будет хорошо. Мы разберемся с этим, или я надеру его слишком тугую задницу, — шепчу я ей на ухо, когда радостные возгласы становятся только громче.

Мэгги сжимает меня в объятиях, и я отстраняюсь, надеясь, что хотя бы часть своей работы я сделал, что ей стало лучше.

— Возвращайтесь к работе, или мы будем отжиматься и бегать до темноты! — рычу я.

— Я лучше пойду туда, — Мэгги кивает головой в сторону танцевальной команды. — Кэсси захочет пристрелить меня не только за то, что я украла её мужчину. Я собираюсь проголосовать против её тряской попы, так что, если что — то пойдет не так, приходи и спаси меня.

— Я ставлю на тебя.

— Да? Тогда увидимся дома.

— Я найду тебя перед уходом и провожу до машины. В противном случае, найди меня.

Она делает несколько шагов назад, к финишной зоне.

— Будет сделано, муженек, — она ухмыляется, но улыбка натянута, и мне это не нравится. — Мне нравится кольцо, Гризли, — кричит она, оборачиваясь.

Я пытаюсь заставить себя снова сосредоточиться на команде, но меня не покидают мысли о Мэгги. Она волнуется. Это объятие и этот взгляд сказали мне об этом. У меня такое чувство, что в этой истории есть нечто большее, чем она была готова со мной поделиться. Я просто должен придумать, как заставить её рассказать мне, в чём дело.

Я возвращаюсь к своей команде, выхожу на поле и обсуждаю детали со своими игроками. До нашей первой игры осталось всего пара дней, и всё выглядит хорошо, но всегда есть возможности для улучшения. Мы вносим некоторые коррективы, обсуждаем детали, а затем я возвращаюсь на своё место на боковой линии.

Мои глаза находят Мэгги на дальнем конце поля, и она наблюдает, как они что — то демонстрируют. Затем я слышу её голос: “Если вы хотите выйти сюда, выглядя как кучка любителей, слоняющихся по полю, я оставлю вас в покое, но если вы хотите, чтобы толпа почувствовала себя живой, тогда нам нужно поработать”.

Мой маленький Светлячок говорит серьезно, и по этому тону я знаю, что она намного сильнее, чем сама думает.

Через две минуты из динамиков звучит другая песня, и я не сомневаюсь, что она выиграла битву. Я также уверен, что, какой бы ни была её история с Клиффом, Мэгги не сдастся без борьбы. Я просто надеюсь, что она позволит мне помочь.