Я держу тебя

Глава 18

ШЕЙН

— Защита сегодня выглядела хорошо. Команда правильно начинает сезон. Каково это — быть в стороне, а не забивать голы?

Я ненавижу эту часть. Я терпеть это не мог, когда был игроком, необходимость собираться с мыслями и выступать перед людьми, когда всё, чего я хотел, — это побыть в тишине и поразмыслить.

Игра сегодня прошла очень хорошо. Мои ребята играли так, словно были настроены на победу, и у них это получилось. Коул был на высоте, и, несмотря на то, что нам ещё предстоит над многим поработать, было очень приятно снова стать частью игры. Я потираю подбородок.

— Я..э — э — э… Я просто счастлив быть здесь. Мы усердно работали, готовясь к сегодняшнему дню и к этому сезону. Я надеюсь, что мы продолжим играть в полную силу и продолжим приносить победы.

— Всего несколько месяцев назад ты выходил на поле в качестве игрока. Для меня было неожиданностью увидеть тебя на этой позиции, но защита выглядит лучше, чем когда — либо. Можно ли с уверенностью сказать, что ты быстро освоился с ролью тренера?

— Я в восторге от этой возможности. Мне есть чему поучиться, и я буду работать под руководством одного из лучших тренеров. Тренер Кавано — исключительный тренер, и мне очень повезло, что я здесь работаю с ним и учусь у него. Это выдающаяся команда с большим потенциалом, и я с нетерпением жду возможности увидеть, на что мы способны в этом сезоне.

Мои глаза улавливают движение сзади, и я вижу Мэгги, протискивающуюся вдоль стены. Она всё ещё в моей майке и прекрасна, как всегда. Тысячи фанатов выкрикивали моё имя на протяжении многих лет, но её голос, доносившийся до моих ушей сквозь музыку и шум, вывел меня из себя. Обернувшись, я увидел её сияющую улыбку и мою майку, внутри меня что — то сдвинулось, что можно было бы зафиксировать по шкале Рихтера.

Я играю в футбол со средней школы, и никто из моих знакомых никогда не носил моего имени и номера. Мэгги никогда не узнает, что это значит для меня. На каждом шагу она удивляет меня, и когда её глаза встречаются с моими в глубине этой маленькой комнаты, она скрещивает свои руки и высовывает язык, как будто точно знает, как сильно я это ненавижу. Улыбка, которая следует за этим, предназначена только для меня, приносит мне умиротворение, которое чуждо и может вызвать привыкание.

Возвращаясь к поднятым рукам, я указываю на одну, надеясь, что почти закончил. В этой комнате жарко, слишком много людей, и я начинаю потеть.

— Ходят слухи, что вы недавно женились на дочери великого Тима Мэтьюза. Судя по кольцу на вашем пальце, я предполагаю, что это может быть правдой. Не могли бы вы прокомментировать, и если это правда, не видите ли вы каких — либо противоречий в том, чтобы тренировать ее брата Коула?

Я знал, что это произойдет. Я был готов к этому, но я всегда проводил черту в вопросах о моей личной жизни. Однако сегодня мне нужно ответить. Я снова нахожу Мэгги, надеясь, что её присутствие успокоит меня.

— Я уверен, вы все знаете, как я отношусь к разговорам о своей личной жизни, — комнату наполняет тихий смех. — Обычно это запрещено, но сегодня я подтверждаю, что мы с Мэгги действительно поженились. Что касается влияния на команду, в том числе и на Коула, то мои отношения с Мэгги носят личный характер, а моя работа тренера — профессиональный. Коул — самостоятельный игрок, с ним работают его собственные тренеры, и так оно и останется.

Руки взлетают вверх, как фейерверк.

— Фанатам будет грустно, что "Вечный холостяк" больше не холост. Не могли бы вы рассказать нам, как вы познакомились и повлияло ли это на ваше решение присоединиться к этой команде?

Её хитрый рот расплывается в ухмылке, и мне хочется заставить её подойти и ответить на эти вопросы.

— Я думал, мы собрались здесь, чтобы поговорить о футболе, — шучу я, но не совсем. Зал молча ждет. Я мнусь, пытаясь решить, чем мне удобно поделиться. — Мэгги объяснила мне кое — что о футболе, — все в комнате взрываются смехом. — Остальное уже история. На решение переехать в штат Колорадо повлияло множество факторов. Когда все сложилось, это была возможность, от которой я не мог отказаться.

— Слёзы будут литься по всей стране. Можешь ли ты подарить этим разбитым сердцам еще немного радости? Как ты узнал, что Мэгги — та самая единственная?

Я обдумываю свой ответ, зная, что люди по всей стране услышат или прочтут эти слова. В частности, пара, которая хочет избавиться от всего, что важно для Мэгги и начинает иметь очень большое значение для меня.

— Мэгги каждый день показывает мне, каким человеком я хочу быть. Она умная, смелая и боец. Она самый добрый и самоотверженный человек, которого я когда — либо встречал. На самом деле это было простым решением. Если бы был кто — то, с кем я бы провел свою жизнь, я бы не хотел быть с кем — либо, кроме неё.

Я снова нахожу Мэгги, и она изучает меня, как будто пытается расшифровывать то, что я только что сказал. Отвлекшись и увлекшись ею, я не расслышал следующего вопроса.

— Прошу прощения. Не могли бы вы повторить вопрос?

— Есть информация, что Тим Мэтьюз был болен и недавно скончался. Вы можете подтвердить?

Я делаю глубокий вдох. Этого вопроса я боялся и надеялся избежать. Роб попросил отказаться от комментариев, но эти люди сосредоточены только на смерти легенды, понятия не имея, что он был намного выше этого. Он дал моим братьям, мне и таким детям, как мы, надежду, когда у нас её не было, но теперь я с каждым днем всё больше вижу этого человека в его детях. Это гораздо больше, чем футбол.

Я крепче хватаюсь за край стойки.

— Это последний вопрос, — объявляю я. Я готов обнять Мэгги перед камерами, но втайне это нужно мне, и оставить это в прошлом. — Я не буду комментировать, но скажу, что единственная причина, по которой я здесь сегодня, заключается в том, что в детстве я мечтал стать таким же, как Ракета. Я имею в виду, какой мальчик не мечтал. Для меня было честью узнать, что человек, покинувший поле, действительно был тем, кем мы все должны стремиться быть. Спасибо вам.

Я машу рукой в знак благодарности, отходя от микрофона, пока репортеры задают вопросы, а камеры щелкают в унисон. Я прохожу прямо через зал и вижу ожидающую меня Мэгги. Как будто это самая естественная вещь в мире, я притягиваю её к себе и крепко обнимаю.

Её тонкие руки обвиваются вокруг моей шеи, и она утыкается в меня носом, к чему я только начинаю привыкать.

— Ты отлично справился. Если с тренерской работой ничего не получится, тебе стоит заняться комментированием или вести собственное спортивное шоу, — я стону, зная, что она дразнит меня. — Потрясающая игра, тренер, — шепчет она мне в шею. — Я знала, что ты справишься.

— Да?

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

— Э — э… да. Я бы ни за что не надела майку какого — нибудь неудачника, — мои губы приподнимаются сами собой. — У тебя есть талант, Шейн Картер.

Я смотрю ей в глаза, всё ещё слыша щелчки камер. Я знаю, что мы даем им то, что они хотят, но хотелось бы, чтобы это было наедине. Только я и Мэгги. Я знаю, это показуха, но мне так не кажется. Внутри меня начинает разгораться война.

— Ты первый человек, надевший мою майку, — признаю я, и голова Мэгги склоняется набок всего на дюйм. — Никто раньше не носил её для меня.

Я вижу, что понимание возымело действие, и она прикусывает нижнюю губу, пряча улыбку.

— Что ж, я рада, что стала первой. Привыкай к этому, Гризли.

Мой взгляд блуждает по её губам, и я сдаюсь, позволяя себе наклониться и поцеловать её в губы так, как я хотел несколько дней. Я отпускаю её достаточно, чтобы обхватить ладонями её лицо, сохраняя поцелуй невинным и контролируемым, пытаясь игнорировать немедленное желание сделать его намного глубже и совершенно неуместным для того места, где мы находимся в данный момент.

Её тонкие пальцы скользят по коротким волоскам у меня на шее, и мне приходится приложить все силы, чтобы не прижать её спиной к стене. Её мягкие, теплые губы прижимаются к моим. Один раз. Два, но уже чуть дольше.

Я отстраняюсь, и Мэгги снова крепко обнимает меня. Я вдыхаю её запах, не понимая, что происходит. Желание поцеловать Мэгги не входило в мои планы.

— Готов убраться отсюда? Дети ждут. Мы подумали пойти куда — нибудь поесть, чтобы отпраздновать.

— Хорошо, — говорю я, изо всех сил пытаясь вспомнить, почему целовать свою жену — это плохо.

∞∞∞

— Я знал, что ты позвонишь.

— Чувак, ты мог бы предупредить брата. Ты уверен, что это всё не по — настоящему? Эти фотографии выглядят ужасно уютными.

Если бы мы были рядом, я бы надрал самодовольному Марку задницу.

— Рад, что тебе весело.

Я только что выехал из пиццерии, где мы ужинали, и всё это время наши телефоны продолжали трезвонить. Я знал, что новости разлетятся быстро, но это просто смешно.

— Мой старший брат, совсем взрослый и женатый, — я слышу притворное фырканье. — Этого достаточно, чтобы у меня на глаза навернулись слёзы.

— Хочешь сказать что — то важное? — меня уже раздражает всё это внимание, и это только начало.

— Ха. Да, как насчет того, чтобы быть осторожным? Я знаю, ты всё скрываешь, но она горяча штучка, и с тех пор, как ты женился на ней, я знаю, что в ней есть гораздо большее.

Я предпочитаю не пользоваться возможностью надрать ему задницу из — за того, что он, очевидно, смотрел, смотрели “Frozen”. Несмотря на то, что я должен поблагодарить Лив за все мои знания о принцессах Диснея, я не хочу начинать.

— Сегодня была хорошая игра. Я кое — что уловил. Защита была хороша, — к счастью, он меняет тему.

— Нам нужно кое — что доработать, но это было хорошее начало.

Я слышу жужжание и вижу, что Мэгги пытается мне дозвониться.

— Эй, чувак. Мэгги звонит. Мне пора.

— Скажи жене, что я не могу дождаться встречи с ней. Я останусь на неделю.

— Отлично, — я нажимаю кнопку, чтобы переключиться на звонок Мэгги. — Привет.

— Где ты? — её шепот полон раздражения.

— Я остановился заправиться. Ты в порядке?

Она издает какой — то горловой звук.

— Серьезно. Тебе нужно как можно скорее притащить сюда свою большую мускулистую задницу. Ты помнишь, как Хэнк прислал мне сообщение и спросил, может ли Шелби приехать?

— Да, — он написал ей, пока мы ужинали, сказал, что он дома, и спросил, может ли его девушка прийти.

— Ну, он знает правила. Никаких девушек в его комнате. И знаешь что?

— Что?

— Серьезно, Шейн. Этот маленький засранец в своей комнате. Играет музыка, дверь закрыта, и если ты думаешь, что я войду туда одна….

— Я туда не пойду, — вот тут я провожу жесткую черту.

— Черта с два. Ты весь день возишься с этими гормональными придурками. Он мой брат, и я никогда не смогу избавиться от образов, проносящихся сейчас в моей голове, не говоря уже о том, чтобы стать свидетелем этого в реальности. Мне пришлось бы выжечь себе глазные яблоки раскаленной плойкой. Ты хочешь быть замужем за кем — то, кто ослеплен видением подростковых… отношений? Я даже сказать это не могу. Поторопись!

Мне действительно хочется рассмеяться, но я достаточно умен, чтобы понимать, что это делу не поможет.

— Шейн.

— Да?

— Я думала, ты повесил трубку. Ты где — то здесь? Я схожу с ума. Мы не можем допустить, чтобы в подвале делали детей. Я не говорила с ним об этом. Не знаю, говорил ли Коул. Мне стоило убедиться, что он поговорил с ним. Как ты думаешь, у него есть презервативы? Достаточно ли ответственны четырнадцатилетние, чтобы покупать презервативы?

— Мэгги, успокойся. Я здесь. Скоро буду дома.

— Слава Богу.

Я паркуюсь, открываю дверь и нахожу её расхаживающей по прачечной.

— Спустись вниз и прекрати это, — она пытается затолкнуть, но я сопротивляюсь. Я на это не подписывался. Я кладу руки ей на плечи.

— Подожди. Успокойся. Ты хотя бы знаешь, здесь ли Шелби?

Её глаза стали большими и дикими.

— Я могу только предполагать. Мне не сообщили.

— Снаружи нет машины, — логически возражаю я.

— Наверное, кто — то подбросил её. Серьезно, спускайся туда. Её ладони упираются мне в грудь. — Ты что, не помнишь, каково это — быть четырнадцатилетним и оставаться дома наедине с красоткой с большой грудью?

На самом деле, нет, потому что у меня никогда не было своей комнаты, и я чертовски уверен, что не был настолько глуп, чтобы приводить девушек в свой временный дом. Но у меня есть представление о том, что я сделал бы, если бы мог.

— Хорошо. Я спущусь туда, но ты пойдешь со мной. Сначала тебе нужно остыть. Паника не приведет к ничему хорошему.

— Я так рада, что ты можешь быть мистером Крутым и спокойным по этому поводу. Шевелись. Мы теряем драгоценное время.

Мы спускаемся по лестнице, где музыка играет слишком громко, чтобы что — то расслышать, но Мэгги прижимает ухо к двери. О, серьезно. Я закатываю глаза и стучу. Секунду спустя музыка стихает.

— Да? — кричит Хэнк, раздражение заполняет всё короткое слово.

— Эээ. Это Шейн, — запинаюсь я, потому что это не должно быть моей ролью.

— Да? — снова кричит Хэнк.

Чёрт. Какого чёрта я это делаю?

— Эээ. Мы дома. Просто проверяю, не хочешь ли ты пиццы. Мы принесли домой остатки, — Мэгги смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как будто её сейчас вырвет. Я пожимаю плечами.

— Нет, спасибо.

Потеряв терпение, Мэгги раздражается, берет дело в свои руки и снова стучит.

— Хэнк. Открой дверь. Ты знаешь правила, касающиеся девушек в твоей комнате, и, поверь мне, если вы там будете заниматься чем — то еще, кроме маникюра или заплетания волос друг другу, я…

Дверь распахивается, и Хэнк… зол. Его лицо красное, глаза прищурены, а руки сжаты в кулаки.

— Мэгги, я знаю правила, так что прекрати это.

Мэгги высовывает голову из — за дверного косяка и долго осматривает комнату.

— Мне нужно заглянуть под кровать или в шкаф?

Хэнк скрещивает руки на груди.

— Вперёд, Шерлок. Её здесь нет.

— Мне показалось, ты сказал, что она приедет, — Мэгги подталкивает меня, уперев руки в бедра.

— Да, она пришла и ушла, но её не было в моей комнате, — всё волнение Мэгги исчезает. Её плечи и руки опускаются, пока она осмысливает эту информацию. — И если бы я собирался заняться сексом, то определенно не здесь.

Отлично, Хэнк. Это действительно поможет делу. Я бросаю на него предупреждающий взгляд, приказывая ему замолчать.

— Тебе лучше не заниматься сексом ни с кем и нигде. Ты слишком молод. Это очень важно, несмотря на то, что думают люди и что делают твои друзья. И если ты не хочешь, чтобы я снабдил тебя пакетом презервативов, тебе лучше поговорить с Коулом или Шейном, прежде чем думать о сексе. В противном случае я буду говорить об этом день и ночь, заставлю тебя смотреть видео, читать книги и…

Хэнк проводит рукой по лицу.

— Мэгги, прекрати. Шелби порвала со мной, так что, если бы ты могла обойтись без разговоров о сексе прямо сейчас, это было бы здорово.

Спина Мэгги выпрямляется.

— Что? Почему она порвала с тобой?

Я знаю эту девушку всего месяц или около того, но она может в мгновение ока перейти из режима паники в режим готовности к битве. Чёрт. Мне нужно увести её отсюда, потому что я уверен, что с Хэнка хватит.

— Мэгги, это имеет значение? — его плечи опускаются.

— Да. На следующих выходных бал выпускников, и ты пригласил её, а не какую — нибудь милую девушку вроде Сэди.

Голова Хэнка запрокидывается к потолку. Я встреваю.

— Эй, давай дадим ему немного пространства, — Хэнк встречается со мной взглядом, и я вижу его молчаливую признательность.

Мэгги игнорирует меня и движется вперед, заключая Хэнка в сокрушительные объятия.

— Мне нужно надрать ей задницу? Потому что я это сделаю. Я не дам поблажку из — за возраста.

Хэнк улыбается у неё за спиной.

— Нет. Ты была права. Она была со мной не из — за моих мозгов.

Мэгги не отпускает его.

— Чертовски верно, — он смеется. — Она совершила большую ошибку, огромную. Ты, Хэнк Мэтьюз, вратарь с мозгами. Никогда не позволяй никому говорить тебе обратное.

Она отпускает его и отступает назад, осматривая так, словно хочет убедиться, что с ним всё в порядке. Я прочищаю горло.

— Прости, чувак.

Он пожимает плечами.

— Всё в порядке, — даже я вижу нежное сердце под жесткой внешностью. Интересно, это ли то, что видит Мэгги, когда смотрит на меня, или, по крайней мере, черную дыру на том месте, где когда — то было нежное сердце.

— Что ты собираешься делать с балом выпускников? — спрашивает Мэгги.

— Мэгги, — рычу я.

— Что? Я просто хочу знать, нужно ли мне позвонить Симоне и сказать ей, что она возвращается в среднюю школу. Ты её видел. Она сексапильная супермодель, и эта цыпочка войдет туда с важным видом и даст этой маленькой засранке пищу для размышлений.

Хэнк выдыхает и закатывает глаза, но я знаю, что она заставила его почувствовать себя лучше. Я обнимаю её и отодвигаю от двери.

— Пойдем. Тебе нужно выпить пива и остыть.

Хэнк хихикает, и я широко раскрываю глаза, глядя на него за её спиной.

— Спокойной ночи, приятель, — я толкаю Мэгги вверх по лестнице.

На кухне я открываю холодильник и беру два пива, откручивая крышки, прежде чем передать одно ей.

— Светлячок, тебе это нужно.

Она не берет.

— Светлячок?

Я делаю глоток.

— Да. Когда что — то поражает тебя, ты словно загораешься и мечешься так, как будто вот — вот взорвешься.

Она скрещивает руки на груди.

— Серьезно? Это должно быть лестно? Ты хочешь сказать, что я как букашка.

— А Гризли? — спросил я.

Она ещё больше склоняет голову набок, понимая, что я высказал свою точку зрения.

— Мне нужно проведать детей и почитать Лив книжку.

— Мне нужно ответить на несколько звонков. Мой телефон звонит без остановки.

Мэгги поднимается наверх, а я иду в спальню и сажусь на край кровати. У меня куча пропущенных звонков. Один от Шона, несколько неизвестных, и один от Грега Картера, которое останется без ответа. Я перезваниваю Шону, пытаясь забыть другое имя, указанное в моём журнале входящих звонков.

— Привет, чувак. Ты нормально справляешься со всем этим вниманием? — Шон должен был быть здесь несколько минут назад, чтобы разобраться с Мэгги и Хэнком. Он уравновешенный. Собранный. Умный. К нему можно обратиться за советом.

— Да. Его много. Я знал, что так и будет, но это только начало. Скоро появятся новости о Тиме.

— Я знаю, ты ненавидишь это, но за микрофоном ты выглядел как настоящий профессионал. Возможно, это начало чего — то действительно замечательного для тебя. Защита была потрясающей.

— Спасибо. Посмотрим, как сложится сезон. Это всего одна игра.

— Как дела с Мэгги? Фотографии выглядят вполне правдоподобно. Я думаю, Марк сходит с ума. Он думает, что ты влюблен.

— Он хуже школьницы. Всё в порядке. Она…. — если есть кто — то, с кем я могу поговорить об этом, обо всех запутанных и противоречивых чувствах, так это Шон. — Я имел в виду то, что сказал репортерам. Она великолепна.

Шон ничего не говорит, и я знаю, что он интерпретирует мой ответ, но также принимает то, что я не хочу об этом говорить.

— Марк настаивает на том, чтобы приехать на неделю. Тебя это устраивает? Я уверен, что у тебя и так дел по горло, и без того хватает драматизма со стороны Марка.

— А у меня есть выбор?

Он смеется.

— Наверное, нет.

— Тогда тебе лучше приехать и помешать мне убить его.

— Звучит неплохо. Держись, — он делает паузу. — Я буду рядом, когда ты будешь готов поговорить об этом.

— Да. Спасибо.

Я вешаю трубку, и минуту спустя Мэгги входит в комнату и плюхается на кровать лицом вниз рядом со мной.

— Мы можем просто спрятаться здесь на следующую неделю? Я думала, что была готова ко всему этому, но нет, спасибо.

Я обхватываю рукой её лодыжку. Её кожа такая мягкая.

— Что случилось?

— Ты имеешь в виду, помимо того, что я сегодня чуть не потеряла самообладание? — она замолкает, и я жду. — Просто кучка людей выражает свой шок и поздравления. Ещё есть голосовое сообщение Клиффорда, передающее его разочарование, когда он узнал о нашей свадьбе из СМИ. Он с нетерпением ждет дальнейшего обсуждения этого вопроса в среду.

— Даже если там будет Коул, я пойду с тобой. Я посижу в зоне ожидания, и Клифф сможет обсудить это со мной. Я буду с нетерпением ждать этого, — я готов встретиться с этим человеком и дать ему понять, куда он может засунуть своё разочарование.

Мэгги переворачивается и садится рядом со мной.

— Они… ужасны. Это смущает.

— Тебе не из — за чего смущаться, — она немного съеживается, и мне интересно, с чем это связано. Мэгги не из тех, кто чего — то стесняется.

— Я собираюсь принять душ, — она хлопает меня по плечу. — Ты сегодня отлично справился. Ты произведешь большое впечатление на тренерской арене.

Я хлопаю её в ответ.

— Спасибо, что была рядом.

Она закрывает дверь ванной, и наступает моя очередь падать на кровать. Мой телефон снова жужжит. Звонки прекратятся и единственный человек, который, как я надеялся, никогда больше мне не позвонит, вернется в подполье. Он явно не понял смысла нашего последнего разговора, но этому человеку лучше держаться подальше от Мэгги и детей, если он хочет остаться в живых.

Мое тело вжимается в матрас, жесткое и напряженное. Я закрываю глаза, пытаясь сбросить с себя тяжесть происходящего. Перед моим мысленным взором возникает Мэгги на трибунах в моей майке, улыбающаяся… мне. Тот поцелуй. Я не должен был этого делать, но мне захотелось поцеловать её. Мне хотелось целовать ее и обнимать гораздо дольше, чем я это делал.

Эта женщина медленно и деликатно снимает с меня защитные слои, но это должно прекратиться. Никогда не было ничего хорошего в том, чтобы поддаться искушению. Вот почему я этого не делаю, но с каждым мгновением мне становится всё труднее сдерживаться. Я не уверен, что это значит, но всё это кажется ошеломляющим, и всё, что я знаю, это то, что это меня очень пугает.