Я держу тебя

Глава 49

ШЕЙН

Я дал ей время. Около одиннадцати часов, и её время истекло. Я больше не могу ждать. Я должен быть на стадионе, готовиться к нашей первой игре в плей — офф, но единственное, о чём я могу думать, — это Мэгги и о том, как сильно я причинил ей боль. Мне нужно знать почему.

Когда я проснулся, ожидая обнаружить её прижатой ко мне, всё, что я обнаружил, было пустое место рядом, и я возненавидел это. Мне нужно было чувствовать её, видеть её рядом со мной и знать, что она всё ещё со мной, но её там не было, и с тех пор мой желудок скрутило в узел.

Тот факт, что она встала, не дожидаясь, пока я ее разбужу, говорит о том, что она уходит, а я не могу этого допустить. Мне нужно увидеть ее. Поговорить с ней. Чтобы понять, попытаться выяснить, о чём она думала, и, вероятно, решила перестать думать.

Когда я подхожу к студии, я слышу музыку. Она мягкая и нежная, и это не то, чего я ожидал, исходя из того, что я знаю о Дэнни и этом шоу. Мои мысли возвращаются к танцполу прошлой ночью. Держу её в своих объятиях, прижимаю её голову к своей груди, и чувствую, что в мире нет более безопасного места. Теперь я чувствую, что фундамент наших отношений, всё, что мы построили вместе, пошатнулось, и я боюсь, что это непоправимо. Что она наконец — то махнула на меня рукой и готова двигаться дальше.

Я останавливаюсь у окна и смотрю, как она танцует. Мои напряженные мышцы расслабляются, пока я смотрю. Она… прекрасна. Дух захватывает. Её движения непринужденны. Я видел, как она танцует, но это совсем другое. Я мог бы наблюдать за ней весь день.

Я ничего не смыслю в танцах, но Мэгги двигается так, словно эта песня была создана для неё. Когда она замедляется и заканчиваются последние секунды музыки, она наклоняется вперед, переводя дыхание, и я вижу влажные полосы на её лице. Я должен всё исправить. Другого выбора нет. Я не могу вернуться к прежней жизни без Мэгги и детей.

Я даю ей всего секунду, прежде чем войти. Я полон решимости заставить её простить меня и показать ей, что я всё ещё здесь, с ней, и никуда не уйду, если она согласится с этим. Услышав меня, Мэгги поднимает на меня взгляд.

— Привет, — её неуверенность ещё сильнее затягивает узлы у меня в животе. В ней по — прежнему нет огня, и его отсутствие вызывает во мне приступ страха. Я знаю, что огонь тлеет у неё в животе, пока кто — нибудь не подольет на это бензина. Я хочу найти его и стать тем источником кислорода, который зажжет в ней огонь честности, страсти и желания.

— Привет, — я знаю, что должен сказать больше, но всё, на чем я могу сосредоточиться, — это её глаза, красные от слез, которые, я не сомневаюсь, она не хочет, чтобы я видел. — Я… Я хотел поговорить с тобой, прежде чем отправлюсь на стадион. Я ненавижу то, что произошло прошлой ночью.

Она поднимается, чтобы встать.

— Всё в порядке. Ты должен сосредоточиться на игре. Это важно.

— Это важно, — её холодные слова ранят. Я проглатываю кофе, который пытался выпить, но он снова начинает подниматься. — Мэгги, я знаю, что уже говорил это, но мне жаль. Я ещё больше сожалею о дате, поэтому я позвоню им…

Она поднимает руку и прерывает меня.

— Нет. Нет, не надо. Это может стать для тебя потрясающей возможностью, и ты не должен её упускать. Мне понадобилась минута, чтобы всё обдумать, и я закончила.

— Они хотят, чтобы я был там в тот же день, что и твоё шоу. Я не пропущу его.

Я ничего не смыслю в отношениях, но это чертовски сильное чувство, как будто она отталкивает меня, и по всему моему телу словно начинает реветь сигнализация. Прохладный пот покрывает мою кожу, а грудь колотится с огромной силой. Я сжимаю руки в кулаки и стискиваю челюсти, желая, чтобы это прекратилось.

— Да, это так, — её спокойствие настораживает, и страх, что она отдаляется от меня, растет с каждой секундой. У меня руки чешутся схватить её, прижать к себе и заставить пообещать, что она меня не бросит, но я сопротивляюсь этому желанию. — Это шоу не так важно, как остальная часть твоей карьеры. Я исполняю мечту, о которой, как мне казалось, я мечтала. Это будет весело и станет достижением, но это не изменит моего будущего.

Я знаю, что она преуменьшает важность шоу и то, насколько это важно на самом деле, но пока я не буду говорить об этом. Её голова склоняется набок.

— Я не говорю, что это не имеет большого значения, но это не то же самое, что продолжать воплощать свою мечту так, как можешь ты. Тебе нужно узнать, что могут предложить эти ребята. Это может быть грандиозно.

Я быстро втягиваю воздух. У меня болит пересохшее горло.

— Я даже не знаю, готов ли я к этому и хочу ли я этого. Я думал, что подпишу здесь ещё один контракт на следующий сезон.

Она выдавила слабую, унылую улыбку.

— Именно. Ты не узнаешь, пока не поговоришь с ними.

Мне не удается расслабить своё тело, я готов к битве.

— Я не хочу пропустить твоё шоу. Я видел, как ты танцевала минуту назад, и, Мэгги, это было… прекрасно.

Её взгляд перемещается на ноги, и она сгибает лодыжку. Я знаю, что ей больно. Я хочу принести ей лед и побыть с ней, но у меня мало времени, а понять, о чём она думает, важнее.

— Спасибо. Шейн, я хочу это для тебя, если ты этого хочешь. Ты такой талантливый, и после того, как в этом сезоне ты сплотил оборону, ты явно создан для чего — то большего.

У меня совершенно не получается заставить её увидеть то, чего хочу я, и мне хочется биться головой о стену. Я делаю вдох, мне нужно успокоиться.

— Я не хочу, чтобы это что — то изменило между нами.

На этот раз я слышу, как она переводит дыхание, и она смотрит мне в глаза.

— Ничего не изменится.

— Как ты можешь так говорить? У меня такое чувство, что это уже всё изменило, — не знаю, слышит ли она панику в моём голосе или видит, как бьется пульс у меня на шее, но через секунду я точно потеряю самообладание.

— Потому что… ты мой лучший друг, — нежным голосом говорит она. Она пожимает плечами. — Ничего не изменится… несмотря ни на что. Я никуда не уйду.

Я хватаю её и притягиваю к себе, крепко обнимая. Это то, что мне нужно было услышать. Знать, что она не разочаровалась во мне. Всё моё тело расслабляется с облегчением, когда я вдыхаю её запах и ощущаю прикосновение её тела к своему. Мы стоим так минуту или две, прижавшись друг к другу. Я не хочу её отпускать.

Когда я отпускаю её, она делает шаг назад.

— Я держу тебя. Надеюсь, ты это знаешь. Я хочу для тебя всего. Когда мы давали клятвы, я посвятила себя тебе и только тебе. Это не изменилось.

Я смотрю на неё, мой живот с глухим стуком падает на пол, потому что чувствуется “но”.

— Я немного запуталась, — она опускает взгляд. — Это моя вина. Ты был честен со мной, когда ввязывался в это, и мне нужна была твоя помощь. Я не хочу, чтобы что — то менялось, Шейн, но когда — нибудь я тоже захочу всего.

Кислота обжигает, подступая к моему горлу, и я в секунде от того, чтобы броситься мусорному ведру.

— Что это значит? — выдавливаю я из себя вопрос. Похоже, теперь она начинает расстраиваться.

— Это значит, что когда — нибудь я хочу быть с кем — то, кто даст мне всё это. Я не могу продолжать отдавать тебе всю себя и получать от тебя взамен только кусочки.

Я начинаю что — то говорить, но она обрывает меня.

— Я не сержусь. Я даже не могу винить тебя. Я знаю, у тебя есть причины держаться особняком и быть осторожным. Я знаю, что ты этого хочешь или нуждаешься в этом. И это нормально. Просто я этого не хочу. Я хочу быть с кем — то, кто будет делиться со мной всем, кто будет отдавать мне себя взамен.

Я не знаю, что сказать. Мои мысли кружатся вместе с комнатой вокруг меня. Я чувствую, что мне нужно положить голову между коленей, но я борюсь с этим.

— Но ты только что сказала, что ничего не изменится.

— Не изменится, — фыркает она. — Я здесь, с тобой.

Моё горло сжимается, перекрывая дыхательные пути, и я едва могу прошептать свой следующий вопрос.

— Как долго? — ответа на этот вопрос я боюсь больше всего. Когда Мэгги уйдет? Когда она оставит меня, потому что с неё хватит?

Слезы наполняют её глаза, и мне хочется врезать по чему — нибудь.

— Я никогда не покину тебя, но, возможно, ты не сможешь получить меня всю. Это нечестно.

— Что нечестно? — рычу я.

Слеза медленно скатывается по её щеке, и я не могу не подойти к ней и не смахнуть её большим пальцем. Я оставляю руку там, нуждаясь в контакте.

— Просить тебя о чем — то, чего, я думаю, ты не можешь мне дать.

Я делаю крошечный шаг ближе, моя грудь тяжело вздымается.

— Что? Чего ты хочешь от меня? — шепчу я, зная, что сделаю всё, что угодно.

Её мокрые голубые глаза встречаются с моими.

— Всего тебя. Каждую частичку. Хорошее, плохое, твои страхи, твои радости. Я хочу быть той, кто получит всё это. Той, кто станет обладателем всего того, что есть у тебя, чего не видит остальной мир.

Я не знаю, что сказать, и когда я ничего не отвечаю, она отходит.

— Тебе нужно идти, — она шмыгает носом, вытирая его запястьем.

— Мэгги, — я отчаянно хочу дать ей что — нибудь.

— Всё в порядке, — она пытается улыбнуться. — Правда. Я знаю, что прошу то, чего ты никогда не собирался отдавать.

Чёрт! Абсолютно ничего не в порядке.

— Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что делать.

Она быстро подходит ко мне и обнимает.

— Я знаю. Я знаю, и всё в порядке.

Я чувствую себя так, словно меня сто раз ударили моим собственным кулаком. Я крепко обнимаю её, вдыхая ее аромат. Я хочу остаться в таком состоянии, прижимая её к себе, боясь, что, если я отпущу ей, она уйдет.

— Я не хочу уходить.

— Гриз, ты должен. Команда ждет тебя, — она пытается разрядить обстановку, и мне хочется закричать. — Иди. Тебе нельзя опаздывать.

— Ты будешь там? — спрашиваю я, чувствуя, что вот — вот потеряю всё.

— Да.

— Ты обещаешь?

Она смеется, снова вытирая лицо.

— Да, теперь иди.

Я отхожу, изучая ее лицо и грустную улыбку.

— Ты наденешь мою майку? — я веду себя словно старшеклассник, но мне всё равно. Мне нужно, чтобы она была там с моей фамилией на спине. Мне нужно знать, что она всё ещё моя, что я ещё не совсем потерял её.

Она смеётся сквозь слезы.

— Да.

Я делаю ещё один неуверенный шаг назад к двери, не желая сводить с неё глаз, боясь, что она исчезнет.

— Увидимся там.

— Хорошо.

Я останавливаюсь в дверях, оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на неё. Моя жена. У меня щиплет в глазах, а к горлу подступает комок.

— Я хочу отдать тебе всё. Ты знаешь это, верно?

Слезы снова выступают у неё на глазах. Чёрт! Чёрт!

— Я знаю.

Эти два слова пронзают мою душу с разрушительной точностью. Я ухожу, потому что у меня нет выбора. Я уже сильно опаздываю. Когда я толкаю двери спортивного центра, гнев обвивает меня, как удав. Я так зол, что не могу просто дать ей то, о чём она просит. Я не знаю как.

Я хочу дать Мэгги всё, что она пожелает. Всего себя, как она и просила. Как это сделать? Я не знаю, как дать ей то, что я потерял так давно, а может быть, и вовсе никогда не имел.

Моё сердце было разбито, когда мама оставила меня стоять там, испуганного и одинокого. Она просто ушла, забрав с собой моё пятилетнее сердечко. Как я могу отдать Мэгги то, чего у меня нет?

Если я отдам ей то, что у меня осталось, этого будет достаточно? Всё, что у меня есть, — это темное, пустое пространство, где должны обитать доброта и любовь. Если я покажу ей свои покрытые шрамами остатки, будет ли она по — прежнему хотеть меня?

Я запрыгиваю в свой грузовик и выезжаю со стоянки, зная, что, если и есть кто — то, кому я попытался бы отдать всего себя, так это Мэгги. Она доверяла мне и ничего не скрывала. Она моя лучшая подруга, о существовании которой я до сих пор и не подозревал.

Так что это всё, что я могу сделать — попытаться. Я должен попытаться отдать ей то, что осталось, и надеяться, что этого будет достаточно, потому что не пытаться — не вариант. Я хочу Мэгги. Мой маленький огонёк. Мой боец. Мой светлячок. Она мне нужна. Она вся.

Я не знаю, что делать или говорить, но я буду бороться так, как она меня научила. Это то, что нужно делать, когда кто — то важен для тебя. Ты остаешься и сражаешься изо всех сил. Так что я сделаю всё, что в моих силах, и, возможно, я знаю, с чего начать.