Я держу тебя

Глава 43

ШЕЙН

Что же, думаю, мы просто сделаем вид, что ничего не произошло. Не уверен, испытываю ли я облегчение или глубокую досаду, но в любом случае, теперь, когда я попробовал губы Мэгги, пути назад нет. Я наблюдаю, как она, прихрамывая, расхаживает по кухне, ведя себя так, словно это обычный день, но в этом нет ничего обычного.

Войти прошлой ночью и увидеть её лежащей в моей футболке было лишь верхушкой айсберга. Всё, что последовало за этим, только усложнило задачу сдерживаться. Объятия прошлой ночью отняли у меня всю силу воли, которая у меня была, а потом и ещё немного. В тот момент, когда она произнесла моё имя, я понял. Я знал, чего она от меня просила, чего требовала, и она имела на это полное право. Я просто не знаю, как и смогу ли я дать ей то, чего она хочет и заслуживает.

Ложка Тедди звякает об пол, когда Лив, спотыкаясь, входит в кухню и забирается ко мне на колени.

— Ты дома, — сонно говорит она, сворачиваясь калачиком в моих объятиях.

— Так мы поедем в Майами, если вы доберетесь до чемпионата? — спрашивает Тедди с набитым ртом.

— У вас, ребята, занятия в школе, так что, к сожалению, скорее всего, нет, — отвечает Мэгги.

— Но это несправедливо. Мы должны быть там, — протестует Гаррет. — Мы нужны Шейну и Коулу на трибунах.

Мэгги переводит взгляд на меня и тут же отводит в сторону.

— По шагу за раз. Прямо сейчас вам нужно поторопиться, чтобы не опоздать на автобус.

Они выбегают из кухни и поднимаются по лестнице, чтобы почистить зубы, когда в комнату влетает Хэнк, хватая поп — тартс.

— Сэди подвезет меня после школы. Потом мы будем работать над презентацией.

— Я буду ждать сообщения, если что — то изменится, Хэнк, — предупреждает Мэгги, и он уходит. — Лив, ты готова позавтракать?

Я сижу и жду, что она подразнит меня или отпустит какой — нибудь остроумный комментарий, но нет. Сегодня утром ничего подобного не было, и я ненавижу это. Я хочу увидеть этот огонек в её глазах, её ухмылку и ту дерзость, которая живет внутри неё.

Я хочу снять боль с её лодыжки, посадить на стойку и продолжить с того места, на котором мы остановились вчера вечером. Пока Гвен не приедет сюда, мне придется запастись терпением. Затем я собираюсь выяснить, что мы будем с этим делать, потому что игнорировать это или пытаться забыть — не вариант.

На столе передо мной жужжит мой телефон.

ГРЕГ КАРТЕР: «Скажи своей жене, что было приятно поболтать, но она пожалеет, если пошлет кого — нибудь ещё вынюхивать что — то. Я не бросаюсь пустыми угрозами.»

Я поднимаю взгляд, Мэгги стоит ко мне спиной. Мой желудок падает. Она с ним разговаривала? Когда? Мысль о том, что он может приблизиться к ней или даже просто позвонить, вызывает во мне бурю гнева.

Я слышу, как открывается входная дверь и входит Гвен, но мне трудно думать о чем — то другом, кроме разговора Грега с Мэгги. Почему она мне ничего не сказала?

— Ладно. Мне нужно идти, чтобы я могла незаметно пролизнуть в зал, — говорит Мэгги, собирая свои вещи.

— Хорошо сыграно в эти выходные, — говорит Гвен, вырывая меня из моих мыслей. — Поздравляю с победой.

— Спасибо, — говорю я, желая поймать Мэгги до того, как она выйдет за дверь.

— Пойдем, Лив. Давай оденем тебя и подготовим к предстоящему дню, — Гвен протягивает руку, ожидая, что Лив возьмет её. — У нас много дел.

Лив обнимает меня и спускается вниз. Я встаю и следую за Мэгги в прачечную. Она оборачивается, и я ловлю её за локти, чтобы она не упала.

— Гризли! Подавай хоть какой — то признак присутствия, пожалуйста, — я поднимаю её и сажаю на сушилку, наклоняясь вперед и блокируя её руками. — Хорошо. Привет. Что делаешь? Мне нужно идти, — она изучает моё лицо.

— Пока нет, — я наклоняюсь ближе, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Нам нужно поговорить о паре вещей.

Она фыркает.

— Хорошо, но давай побыстрее.

— Во — первых, я только что получил сообщение от Грега, в котором говорится, что вы с ним мило поболтали. Не хочешь рассказать мне, о чём именно?

— Нет.

— Мэгги, — рычу я. Она закатывает глаза.

— Мне продолжали звонить с неизвестного номера, и в приступе ярости я ответила. Твой донор спермы действительно… обаятельный человек.

Как же так получается, что в любой ситуации и при любых обстоятельствах она использует мое внутреннее смятение и разжигает его?

— Он угрожал тебе?

Мне нужно знать, в каком мы с Грегом положении. Её брови приподнимаются.

— Я думаю, что он больше угрожал тебе, но я попросила брата Симоны прислать кого — нибудь, чтобы нанести ему небольшой визит или, по крайней мере, заставить его думать, что они его разыскивают. Он работает на ФБР. Что было в его сообщении?

— ФБР? Ты поручила кго — то из ФБР проверить его?

Она пожимает плечами.

— Да, мне не понравился его тон или попытка напугать меня, чтобы заставить тебя что — то для него сделать.

— И ты не подумала, что тебе следует сказать мне об этом? — спрашиваю я, не желая, чтобы она брала дело в свои руки, особенно когда речь идет о ком — то вроде Грега.

— Шейн, он каким — то образом раздобыл мой номер. Вы двое, очевидно, обсуждали меня, и, похоже, ты тоже не посчитал это достаточно важным, чтобы рассказать об этом.

Я опускаю голову.

— Он нехороший человек. Я не хотел, чтобы он общался с тобой, и я не хочу, чтобы ты когда — либо снова с ним разговаривала.

— Я ждала, когда ты расскажешь мне о нем. Я не собираюсь ничего из тебя вытягивать, — её тон мягкий, но непреклонный.

— Не могла бы ты, пожалуйста, сообщить мне, если он снова свяжется с тобой?

Она вздыхает.

— Да. А ты скажешь мне, если будет что — то, что я должна знать, особенно если это касается меня или детей?

— Да, конечно. Он хотел бы, чтобы федералы больше его не навещали.

— Хорошо. Договорились, при условии, что он будет держаться от нас подальше. Это касается и тебя, — на тычет пальцем мне в грудь. — У нас всё хорошо? Потому что мне пора идти, — она немного подается вперед, как будто собирается спуститься, но я обхватываю её руками за бедра, чтобы остановить.

— Не совсем, — она встречается со мной взглядом, ожидая. — Мы что, просто собираемся притвориться, что прошлой ночи не было? Потому что я не такой уж хороший актер.

Она закрывает глаза.

— Я не пытаюсь вести себя как — то по — другому. Я не знаю, как с этим справиться.

— Справиться с чем? — ворчу я.

— Ты и я? Наше… влечение.

Мое раздражение возрастает из — за того, что она преуменьшает значение происходящего.

— Влечение?

— Да, — её разочарование тоже нарастает. — Я не совсем понимаю, что происходит. Я хочу поцеловать тебя. Нет, — она качает головой. — Я хочу сделать гораздо больше, чем поцеловать тебя, но этого не может быть.

Я падаю вперед и кладу голову ей на плечо.

— Светлячок, ты убиваешь меня.

— Что? Я просто говорю правду. Мы оба знаем, что не я одна была заинтересована в большем.

— Прекрасно. Не думаю, что смогу вернуться к тому, чтобы не целовать тебя, — выпаливаю я, удивляя самого себя этим признанием.

— Прекрасно. Тогда поцелуй меня на прощание, потому что мне действительно пора идти.

Я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом и убедиться, что она серьезно.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Шейн, тебе объяснять надо? — она улыбается, обвивая руками мою шею.

Я не собираюсь спорить. Я обхватываю её лицо руками и наклоняюсь, целуя её так, как хотел с тех пор, как разбудил её этим утром. Мои руки запускаются в её распущенные волосы, когда она наклоняется вперед, обвивает руками мою шею и притягивает меня ближе. Её тело прижимается ко мне, и её мягкие, сладкие губы скользят по моим, как будто мы делали это тысячу раз. Я целую её со всем желанием и потребностью, которые сводят меня с ума.

Когда я чувствую, что она расслабляется в моих руках, я отстраняюсь, давая ей отдышаться. Она кладет голову мне на плечо, прижимаясь ко мне.

— Мы должны действовать очень медленно, — шепчет она.

— Я знаю, — я целую её чуть ниже уха. — Обязательно.

— Гриз?

— Ага.

— Как бы мне ни хотелось продолжить, мне действительно нужно идти. Я, наверное, опоздаю на занятия.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы увидеть её лицо. Она улыбается, и я готов продолжить. Она сжимает в кулаке мою рубашку, снова притягивает меня к себе и целует ещё раз. Я помогаю ей спуститься, и она собирает свои вещи.

— Будь сегодня осторожна со своей лодыжкой. Прикладывай к ней лёд между занятиями.

— Конечно.

— Увидимся позже.

— Да. Позже, — ухмыляется она, закрывая дверь.

Я понятия не имею, что делать с этой женщиной. Я никогда не знаю, чего ожидать. Её уверенность. Её открытость. Её доверие ко мне. Я хочу быть достойным всего этого. Я хочу, чтобы всё, что растет между нами, сработало. Я хочу этого больше, чем чего — либо прежде.

Медленно. Она хочет не торопиться, и реальность такова, что мне тоже это нужно. Я не хочу причинять Мэгги боль. Я не могу. Я никогда не смог бы простить себя. Может быть, если мы будем двигаться постепенно, день за днем, где — нибудь на этом пути я смогу понять, как это сделать. Чтобы понять всё, что у меня есть, и будет ли этого когда — нибудь достаточно.

∞∞∞

После тренировки я захожу в свой крошечный кабинет и вижу сообщение от Роба.

РОБ: Мне нужен ответ. У нас нет времени. Ты в деле или нет?

Я откладывал это, сколько мог, но так и не смог понять, чего я хочу, поэтому набираю номер Шона, зная, что он поможет мне.

— Привет, чувак. Как дела? — спрашивает Шон, когда я сажусь за свой стол.

— Как твои ребра? — он получил пару ушибов в последней игре и сидит на скамейке запасных, с чем плохо справляется.

— Отстой. Ненавижу сидеть без дела. Это даёт мне слишком много времени на размышления, и не уверен, что мне нравится то, что приходит в голову.

— Что, например?

Он на мгновение замолкает, прежде чем заговорить.

— Ты когда — нибудь терялся во всём этом? Как будто ты больше не уверен, что реально и что действительно важно?

Я прочищаю горло. Это на него не похоже. Из нас троих Шон — самый уравновешенный. Он умен, добродушен, спокоен и справляется со всем, что преподносит ему жизнь.

— Думаю, мне пришлось столкнуться с этим, когда я раздробил колено. Всё рухнуло в одночасье. Всё, ради чего я работал всю свою жизнь, всё, что имело для меня значение, просто исчезло.

Шон вздыхает.

— Да, думаю, в этом всё дело. Когда всё заканчивается, что остается? Понимаешь? Игра. Твои друзья. Люди, которым ты нравишься только из — за имени. Статус и известность. Всё это может просто исчезнуть, и если это единственное, что имеет значение или что у тебя действительно есть, то что останется после?

— Ты в порядке? Мне стоит беспокоиться?

Шон смеётся.

— Нет, просто у меня слишком много свободного времени.

— Да, что ж, может быть, я смогу дать тебе пищу для размышлений. Штат Огайо заинтересован. Их главный тренер уходит на пенсию.

— Хм. Не могу сказать, что я удивлен после такого успешного сезона. О чем ты думаешь? Что думает Мэгги?

Я выдыхаю.

— Я не знаю. Я ей не говорил, — я делаю паузу. — У неё и так много забот, и я не хочу добавлять больше, если мне это не интересно.

— Ты защищаешь её или себя? — спрашивает он. Я позвонил ему из — за его прямолинейности. — Это огромная возможность. Тебе не кажется, что ты обязан сказать её? Если только ты всё ещё не притворяешься, что она ничего не значит.

Я стону.

— Это… сложно.

Он смеется.

— Мне это не показалось таким уж сложным. Она тебе небезразлична. Из того, что я видел, это не было односторонним. Если ты хочешь, чтобы это сработало, тогда ты должен начать вести себя соответственно. Как бы страшно это ни было, ты должен дать ей понять, что она важна, — я провожу рукой по лицу. — Для начала неплохо было бы впустить её.

— Всё не так просто, — защищаюсь я.

— Шейн, на самом деле всё просто. Ты должен бороться за то, чего ты хочешь. Ты делал это в каждой игре. Осознаешь ты это или нет, но ты добился этого, работая тренером. То же самое в жизни и в отношениях.

Я усмехаюсь.

— Это то, что ты делаешь?

— Нет, но всё именно так. Я внезапно осознал, что окружен дерьмовым грузом поверхностности, и когда ты отбрасываешь всё это, что остается? Это ошеломляет. Ты так усердно работаешь, чтобы стать кем — то великим, а потом понимаешь, что, возможно, ты добивался не того, — он вздыхает. — Не теряй что — то действительно великое, что — то настоящее из — за страха. В какой — то момент ты должен решить, больше ли риск потерять её, чем страх позволить себе влюбиться.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь осознать его слова. Даже если я не хочу их слышать, именно поэтому я позвонил ему.

— Похоже, это намного легче сказать, чем сделать.

— Братан, да ладно, — Шон смеется, и это заставляет меня меньше беспокоиться о нем.

— Я не знаю, как это сделать, — я чувствую себя побежденным.

— Что сделать?

— Быть хотя бы отдаленно похожим на то, чего заслуживает Мэгги. Я никогда не хотел этого для себя. Я никогда не думал, что смогу… что буду так сильно переживать.

Шон вздыхает.

— Рискну предположить, что ты избегал мысли о жене и семье, потому что мысль о потере чего — то настолько замечательного была слишком невыносимой. Дело не в том, что ты был на это не способен.

Мне нужно, пока что, забыть об этом, хотелось бы, чтобы это помогло, но не помогает.

— А как насчет штата Огайо? — мне нужно сосредоточиться на чем — то, что я действительно могу контролировать.

— Посмотри, что они скажут и предложат, а затем реши, готовы ли ты. Но, Шейн, ты должен знать, чем ты пожертвуешь, если решишься на это, — он замолкает. — Я не хочу оглядываться назад и сожалеть. Я знаю, что ты тоже. Посмотри на Марка. Иногда эти сожаления настолько велики, что ты никогда не сможешь их преодолеть.

Я хотел, чтобы это помогло, но не сработало.

— Спасибо, чувак. Будь осторожен и не капай себе глубокую яму. У меня нет времени вытаскивать твою жалкую задницу.

Он смеется, и я откидываюсь на спинку стула, пытаясь разобраться во всём этом. Знать, чего ты хочешь, — это одно, и всё, что я знал об этом, с каждой секундой становится всё более расплывчатым. Иметь возможность обладать этим — совсем другое дело, особенно когда эти две вещи могут быть совершенно разными.

∞∞∞

Я: Мне нужны точные даты и время. Никаких обязательств, просто разговор.

РОБ: Понял. Это слишком важно, чтобы отказаться.