Я держу тебя

Глава 28

ШЕЙН

Я: Ты был прав. Что теперь?

ШОН: ИЗВИНИСЬ!!!! Ты болван. Пресмыкайся.

Я: Уже сделал это. Этого было недостаточно. Она тихая.

ШОН: Я бы предпочел удаление корневого канала. “Тихая” это плохо.

Я: Всё ещё хуже. Теперь она по — другому относится ко мне.

Я: Она рассчитывала на меня, а меня там не было.

ШОН: Ты идиот.

Я: Спасибо. Очень полезно. Мне следовало написать Марку.

ШОН: Вперёд. Он скажет тебе поцеловать её и помериться… в спальне.

Я: Вот почему я написал тебе, дурачок.

ШОН: Для меня это большая честь, тупица. Покажи ей, что всё по — другому. Скажи ей, а затем покажи, что ты всё ещё рядом. Немного ухаживаний не повредит.

Я: Ухаживаний???

ШОН: *** Смайлик рука — лицо ***

ШОН: Как вы поженились?

ШОН: Пригласи её на свидание. Купи ей цветы. Сделай то, что покажет ей, что она важна.

Я: Не думаю, что она хочет, чтобы за ней ухаживали. Это не в стиле Мэгги.

ШОН: Да, точно, говнюк. Все женщины хотят, чтобы за ними ухаживали. Вот только как?

Я: У нас не такие отношения.

ШОН: Продолжай убеждать себя в этом, братан.

ШОН: Билет куплен. Увидимся через несколько недель, и я сам всё увижу.

Я откладываю телефон, пытаясь понять, что же, чёрт возьми, я должен делать. Я не создан для этого. Мне действительно нужно чёртово руководство о том, что делать, когда ты всё испортил. Эта странность между мной и Мэгги никуда не годится. Всё, чего я хочу, это чтобы всё вернулось на круги своя. Я хочу вернуть мою Мэгги, вот только моя ли она?

Точно такое же ощущение было, когда я обнимал её всю ночь. Она ворочалась и хныкала во сне, когда я прижал её к груди, пока она плакала.

Я хочу знать, что происходит у неё внутри. Вчерашний день высвободил что — то внутри неё, что было скрыто, и теперь это преследует её. Я вижу это. Я хочу сделать всё лучше, но я не смогу, если не пойму, что за призраки преследуют её и откуда они. Я хотел поговорить с ней, но понятия не имею, что сказать. Сегодня утром в церкви она стояла с закрытыми глазами, опустив голову, и почти не смотрела в глаза.

Сейчас я сижу во внутреннем дворике, потому что ещё секунда — и я могу сойти с ума.

Дверь со щелчком закрывается, и Коул опускается на место рядом со мной.

— Что случилось с Мэгги? Она была очень тихой, и я только что видел, как она выкинула какую — то броскую золотую вещицу в мусорное ведро, прежде чем вынести её на улицу.

— Я вчера не пришел на свадьбу Кармен, — говорю я, на самом деле не желая говорить об этом.

— Она была там одна? — встревоженный тон Коула вызывает у меня желание ударить себя по лицу. Почему у всех такая реакция, как будто я должен был что — то знать? — Дай угадаю, — говорит он. — Это было то платье.

Я не смотрю на него, потому что не могу вынести от ещё одного человека подтверждение того, что я придурок. Принимая моё молчание за подтверждение, я слышу, как он выдыхает, кладя руки на колени.

— Я не знал, — я пытаюсь защитить свою жалкую задницу. — Я всё ещё не знаю, по крайней мере, насчет проблемы с платьями. Наверное, я должен был догадаться, что у неё будет тяжелый день, но… Я не привык анализировать чью — либо эмоциональную реакцию на что — либо.

Коул поворачивается и смотрит на меня так, словно у меня две головы.

— Чувак, тебе лучше привыкнуть к этому. Ты женат… на моей сестре.

Я стону.

— Вот теперь ты говоришь как Шон. И всё же, ни один из вас не женат, и у вас даже нет девушки. Это дерьмо чертовски тяжело и расстраивает. Пытаться понять женщину — всё равно что пытаться читать на другом долбаном языке.

Коул смеётся.

— Вот именно, поэтому у меня никого и нет, — он делает паузу. — Мэгги крутая. Ты это знаешь, и она будет последней, кто позовет на помощь, даже если будет тонуть. Она была такой всю свою жизнь. Иногда это доставляло ей неприятности.

Что, чёрт возьми, это значит? Я хочу спросить, но, как и в случае с Дэнни, я знаю, что Коул будет уважать выбор Мэгги открыться в своё время, если она захочет.

— Я не знаю, как всё исправить, — я немного опускаюсь на стуле, скрещивая руки на груди. Меня чертовски раздражает, что я не знаю, что происходит, и ничего не могу исправить, не имея ни малейшего представления.

— Дай ей время. Я не знаю, как у вас с ней всё устроено, но я точно знаю, что у неё наконец — то кто — то появился. Я предполагаю, что она усомнилась в этом, раз ты вчера не пришел. Просто напомни ей, что, хотя ты и не пришел, ты всё ещё здесь.

Хм. Это было похоже на то, что сказал Шон. Возможно, это был не такой уж плохой совет. Мне просто нужно придумать, как это сделать. Тишина затягивается, пока я обдумываю этот совет.

— Итак… — говорит Коул. — Когда приедут Марк и Шон?

— Чёрт, — я потираю лицо. — Я не сказал Мэгги, что они приедут через пару недель.

Коул смеётся.

— Становится всё лучше и лучше.

Я запрокидываю голову, глядя в голубое небо, желая ударить по чему — нибудь, и тут я слышу, как со щелчком захлопывается дверь. На этот раз это Мэгги.

— Вот твой шанс, — посмеивается Коул.

— Шанс для чего? — спрашивает его Мэгги, очевидно, всё ещё притворяясь, что меня не существует.

Я прочищаю горло.

— Я забыл упомянуть, что Марк и Шон приедут в гости через пару недель.

Она садится на стул напротив меня. Мне было бы легче, если бы она села рядом со мной, но нет, мы по — прежнему соблюдаем дистанцию, и я ненавижу это. Каждый его дюйм.

— Хорошо. Хэнк может спать с Гарретом и Тедди, и они могут занять подвал.

Я хмурюсь.

— Они могут остановиться в отеле. Марк переживёт это.

— Э — э. Нет. Они твои братья. Они останутся здесь, — она говорит это так, словно всё решено и спорить бессмысленно. — Мне нужно поговорить с вами кое о чём, — она переводит дыхание и одергивает рубашку, отчего мои и без того напряженные нервы начинают дрожать. — Я получила голосовое сообщение от моего адвоката. Клифф и Джоан подают в суд на опеку.

Коул усмехается.

— Эти сукины сыны…

— Когда? — спрашиваю я, искренне надеясь, что ответ на этот вопрос не такой, как я думаю.

— Когда что? — Мэгги морщит лоб, и её брови сходятся.

— Когда ты получила голосовое сообщение?

Она сжимает край своей рубашки, и я понимаю. ЧЁРТ!!!!!

— Вчера.

— Мэгги… — выдыхаю я, и она поднимает руку.

— Всё ещё хуже, — тихо говорит она, но смотрит на Коула, у которого крепко сжаты челюсти. — Им нужна только Лив.

Коул вскакивает.

— Я убью их. Мэгги, это невозможно. Ты должна…

— Коул, — Мэгги встает. — Успокойся.

Дверь открывается, и выходит Хэнк, смотрит на нас троих, а затем хмурится.

— Всё в порядке?

— Да, — быстро отвечает Мэгги, и её голос звучит совершенно нормально.

Хэнк просто стоит там, как будто распознаёт дерьмо, когда видит его.

— Я собираюсь на пробежку. Мальчики играют в игры в подвале, а Лив смотрит Моану.

Мэгги кивает, и он уходит, но перед этим ещё раз посмотрел на нас.

— Мэгги, этого не может случиться. Ты же знаешь, — шипит Коул.

— Я знаю, — её спокойствие настораживает меня.

— Я не понимаю, — я что — то упускаю, но они оба просто смотрят на меня. — Почему только Лив?

— Потому что они сумасшедшие отбросы общества. Они хотят заполучить Лив, потому что она маленькая, и они думают, что смогут превратить её в какую — нибудь долбаную южную дебютантку, хвастаясь ею, как будто она какой — то приз, который нужно выиграть, — он переводит дыхание. — Мэгги, ты должна остановить это.

— Я знаю, — снова говорит Мэгги. — Мне нужно поговорить с Беном и посмотреть, какие у нас есть варианты.

— Варианты? — Коул фыркает. — Есть только один вариант. Ты должна всё рассказать.

— Коул, — предупреждает Мэгги, и я не упускаю из виду, что между ними что — то происходит. Он потирает лицо. — Послушай, я позвоню Бену завтра и послушаю, что он скажет. Я сделаю всё, чтобы она осталась с нами. Всё, что угодно. Но мне нужно знать, как обстоят дела. Хорошо?

Коул кивает.

— Хорошо.

Она ерзает на своём месте.

— Я также хотела сказать вам обоим, что решила принять предложение Дэнни, если он согласится репетировать здесь. Только так всё получится.

Коул качает головой.

— Мэгги, сейчас не время позволять ему снова лезть к тебе в голову.

— Он никуда не залезет, — вмешиваюсь я, не раздумывая. Глаза Мэгги устремляются на меня, и я, кажется, вижу малейший намёк на улыбку. — Я думаю, тебе определенно следует сделать это.

Коул смотрит на меня так, будто я сошел с ума. И я сошел. Определенно, но я хочу этого для неё.

— Спасибо, — говорит Мэгги. — Я ему ещё не сказала. Возможно, это даже не сработает. Ему придется пойти на многие уступки, а он любит делать всё по — своему, — она пожимает плечами.

— Ты действительно думаешь, что сейчас самое подходящее время для этого? — Коул упирает руки в бока. Молодой, спокойный, хладнокровный и собранный, выглядящий так, словно вот — вот сойдет с ума.

— Я думаю, сейчас самое подходящее время, — её глаза встречаются с моими. — Я в настроении надрать кому — нибудь задницу.

Я вижу яростный огонек решимости в её глазах. Вот и она. Мой маленький светлячок.

Коул запрокидывает голову и стонет.

— Мне нужна минутка. Не понимаю, как ты можешь относиться к этому так спокойно.

— Я не спокойна, — говорит она. — Мне страшно. Я в панике. Я плакала, — на последнем слове она смотрит на меня, и я понимаю, почему слёзы пропитали мою футболку. — Всё, что я могу сделать прямо сейчас, это продолжать показывать этим детям, что значит бороться. Бороться за то, чего мы хотим. Вы двое делаете это на поле. Я собираюсь сделать это на сцене, — она делает паузу. — Потом я сделаю это в зале суда, если потребуется.

Коул выдыхает.

— Если Дэнни даже…

Я прервал его.

— Я возьму это на себя. Я уверен, что мистер хип — хоп хочет продолжать пользоваться своими ногами.

— Мне нужно идти, — он машет рукой. — Это… слишком.

Мэгги обнимает его, и он пожимает мне руку, прежде чем направиться внутрь. Всё ещё стоя, она поворачивается ко мне лицом.

— Почему ты мне не сказала? — спрашиваю я.

Она теребит свою рубашку.

— Я не могла.

Я действительно понимаю это. Я встаю, делаю шаг к ней и, не думая об этом, заключаю её в объятия. — Я горжусь тобой, — она крепко обнимает меня, кладя голову мне на грудь, и всё моё напряжение и волнение исчезают. — Больше ты не будешь надирать другим задницы в одиночку.

— Да?

— Да.