За Семью Преградами

==== Глава 48. Алые щеки ====

Несколько секунд Рада таращилась на крылья за своей спиной, вообще не понимая, что чувствует сейчас. В голове было абсолютно пусто и тихо, а в груди разливалось такое ликование, что хотелось прыгать на одном месте и орать во всю глотку. В какой-то миг она ощутила себя точно так же, как много лет назад, когда наставники сообщили ей, что она зачислена в Военную Академию и может начать обучение с первого дня осени. Ну или когда Лиара впервые поцеловала ее и сказала, что любит. Хотя, с этим счастьем вряд ли могло сравниться хоть что-то.

Устоять на одном месте действительно было невозможно. Плечи обжигало приятным теплом, их тянула вниз тяжесть, а свечение крыльев посылало по тонущему в полумраке помещению волны золотого света. Чаши с огнем Роксаны под потолком давно потухли, и теперь крылья Рады стали единственным источником света здесь. Блеснули во тьме выложенные драгоценными камнями символы кланов и Богинь на стенах, когда свет отразился и преломился в гранях заботливо обработанных руками анай самоцветов. Рада успела заметить сонную Жрицу, которая посапывала, обхватив себя руками, а око в ее лбу приглушенно светилось. Или оно просто поймало отблески ее крыльев? Чуть в стороне от Жрицы вповалку храпели Младшие Сестры, никто из них еще даже не начал шевелиться.

На миг Рада заколебалась. Может, ей было нельзя пока раскрывать крылья? Может, следовало бы подождать Жрицу? Существовал ли какой-то обычай, который запрещал бы анай открывать крылья после инициации в отсутствие Жрицы? Но, наверное, если бы он существовал, ее бы об этом хоть кто-нибудь предупредил бы, не так ли? Сил вот так стоять на одном месте и дожидаться, пока Жрица проснется, у Рады просто не было, ее так и подмывало попытаться взлететь.

Бросив еще один взгляд на спящую искорку, Рада засомневалась, будить ее или нет. Не разбудишь — расстроится, что впервые Рада открыла крылья без нее. А коли разбудишь — может плохо себя почувствовать. Искорка не раз предупреждала Раду, что лучше не тормошить ее, когда она уходит в грезы. Вздохнув, она отступила еще на несколько шагов от спящих анай, покачиваясь с непривычки. Тяжелые крылья неуклюже торчали за спиной, мешая идти. Ощущение было примерно таким же, как когда шагаешь против течения по пояс в воде, и тело становится непослушным и чересчур медлительным.

Крылья странно мотались за спиной, и Рада принялась ломать голову над тем, как же с ними управляться. Она много раз видела, как анай это делают, но так и не взяла в толк, каким образом. Никаких особых заклинаний они не говорили, да и вообще выглядели так, будто крылья — продолжение их тела, руки или ноги, управляют которыми при помощи мысли. Может, в этом-то и крылся ответ? Рада сосредоточилась и мысленно приказала крыльям: «Закройтесь!». Только ровным счетом ничего не произошло. Крылья так и продолжали колом торчать за ее спиной.

Нахмурившись, она попыталась вспомнить, как она их открывала. Вроде бы перед этим было ощущение какой-то тугой густоты в груди. Оно и сейчас никуда не делось, так и оставшись внутри, в том самом месте, в котором Рада привыкла ощущать эмоции искорки. Стоило ей только сосредоточиться на этой точке, как крылья вдруг бешено захлопали за плечами, ее резко швырнуло вперед, и Рада не сдержала вскрика, припечатавшись к беломраморной колонне и едва успев отвернуть лицо в сторону, чтобы не сломать нос. Впрочем, удар был достаточно чувствительным, чтобы перед глазами поползли черные пятна. Да и грудь раздирала такая боль, что впору было выть.

Кривясь, Рада кое-как отлипла от колонны и принялась осторожно ощупывать ребра. Вроде бы ничего сломано не было, и то хорошо. Крылья за спиной все так же застыли, не желая сворачиваться или шевелиться хоть на сантиметр, да и она сама сейчас бы не стала во второй раз пробовать управлять ими без объяснений хоть кого-нибудь, кто знал бы в этом толк.

Наверное, стоило один раз впечататься лицом в колонну, чтобы понять, что инициатива наказуема. Надеюсь, хоть это я запомню.

Пока Рада, ворча, поправляла одежду и потирала отбитые ребра, возле алтаря зашевелились спящие Младшие Сестры. Видимо, их перебудил ее крик или приглушенный грохот, когда она всеми своими костями приложилась о мрамор. Рада поморщилась, проклиная собственную глупость. Теперь боль стала тише, расщепившись на несколько очагов, и она четко ощущала, что ударилась не только ребрами, но еще и правым бедром, коленом и частично низом живота. Ну твою ж бхару!..

Первой из оцепенения вышла Жрица. Сев, она протерла кулаком глаза и воззрилась на Раду. В отблесках золотых крыльев ее зрачки слегка светились, а око во лбу совершенно точно преломляло свет, будто выполненное из все тех же алмазов, что украшали алтарь за ее спиной.

— О! Великая Мани благословляет тебя, Рада дель Каэрос! Я смотрю, терпения тебе не занимать. — В голосе ее прозвучала легкая ирония.

— Простите, светлоликая, — Рада смущенно опустила глаза, потирая грудь. Крылья за спиной вдруг сами по себе дернулись, и ее повело в бок. Рада самым позорным образом пискнула, пытаясь удержаться на ногах.

— Стой смирно! — скомандовала Жрица, и на этот раз голос ее был сосредоточенным и серьезным. Остатки сна мигом слетели с нее прочь. — Сейчас я помогу тебе разобраться со всем этим.

Рада замерла, боясь даже вздохнуть лишний раз, чтобы опять не встретиться с колонной. Жрица быстро поднялась с пола и, подавив зевок, поспешила к ней, вытянув вперед обнаженную ладонь. Теперь уже Раде и дела никакого не было до того, что на ней нет ни нитки одежды. Ее нагота сейчас казалась настолько незначительной, что о ней и упоминать смысла не имело.

— Сосредоточься на точке в груди, там, где у тебя дар Роксаны. Ты чувствуешь там вибрацию, как будто кусок ткани качает на волнах, да? — Жрица внимательно всмотрелась ей в глаза.

— Я не знаю, светлоликая! — Рада нахмурилась, пытаясь понять, что она чувствует. Крылья резко дрогнули, хлопнули за ее спиной, и она взвизгнула, пытаясь, будто кот, вцепиться в пол ногтями на ногах прямо сквозь сапоги. — Что делать, светлоликая?! — взвыла она фальцетом, широко расставив руки в стороны, чтобы в случае неверного движения крыльями хотя бы немного смягчить удар о колонну.

— Успокойся! — твердо приказала Жрица. — Успокойся и собери то, что у тебя в груди, в кулак! Сожми это!

Чувствуя, как от страха и неуверенности подрагивают колени, Рада резко сжала нутро, как будто обеими ладонями накрыла золотой шарик в груди. В следующий миг крылья исчезли, и упавшая на голову тьма буквально ослепила ее.

— Вот так, — раздался из темноты довольный голос Жрицы. — А теперь…

Чтобы вздохнуть, Раде пришлось расслабить грудную клетку. В ту же секунду крылья с шумом раскрылись за ее спиной, и она вновь вскрикнула, когда ее ноги рывком оторвало от пола. Несколько раз крылья судорожно дернулись за ее спиной и сразу же схлопнулись, а Рада упала прямо на твердый мраморный пол, едва успев смягчить падение подставленными ладонями.

— Рада! — из темноты вскрикнула искорка, а Жрица рядом недовольно поцыкала языком:

— Нда. С тобой будет тяжело.

И она оказалась права.

Следующие три часа стали для Рады настоящей бездной мхира, и по прошествии этого времени она чувствовала себя такой усталой, будто неделю без сна и отдыха втаскивала на гору огромные булыжники. Ноги дрожали будто кисель, грудь распирало от крыльев, которые так и норовили раскрыться за ее плечами, все тело болело из-за ударов, которые она получила, врезаясь во все вокруг и падая с большой высоты, когда абсолютно бесконтрольные крылья за ее спиной все-таки открывались, но подчинить их собственной воле она не могла.

В становище вовсю кипела жизнь. Горел посреди открытого места громадный костер, и вокруг него танцевали обнаженные Жрицы, извиваясь в призывных движениях и славя Небесных Сестер и Роксану Огненную, чей праздник сегодня отмечали все кланы. Маленькие детишки с хохотом носились по поляне, гоняя набитый сушеными бобами бычий пузырь с помощью длинных деревянных плашек. Шумел водопад, возле которого собралась целая стайка беременных женщин под предводительством высокой Жрицы, которая читала над ними мантры Аленны, испрашивая здоровья и счастливой судьбы их будущим дочерям. Взрослые обитательницы Рощи собрались у ломящегося от съестного стола, поздравляя друг друга с праздником, общаясь, смеясь. Утреннее небо, теплое, летнее, полное пушистых белых облаков и ослепительного света, раскинулось над их головами, и Роксана шагала по небосводу, гордо неся Свой сияющий щит.

Одна только Рада, мокрая будто мышь и усталая как вол, валялась, распластавшись, на земле и дышала, едва не вывалив изо рта распухший от жажды язык. И как я только могла мечтать об этих проклятых крыльях? Богиня, ну что ж мне с ними делать-то? Ну объясни мне, я не понимаю!

Стоящая над Радой Жрица в который раз уже повторяла:

— Главное: не торопись. Ты не контролируешь крылья, ты не приказываешь им, что делать. Точно также ты не контролируешь воздушные потоки и ветер, не заставляешь его дуть в нужную тебе сторону. Ты отдаешься этим воздушным потокам, и они несут тебя. Ты отдаешься крыльям, и они позволяют тебе лететь.

— Рада, это же так легко! — вторила ей искорка. За ее спиной виднелись крылья, такие же золотые, только гораздо более послушные, чем у Рады. Они аккуратно лежали за плечами, повинуясь ее воле беспрекословно. Рада настойчиво гнала от себя мысли, убеждала себя в том, что искорка ни в коем случае не виновата в том, что у Рады ничего не получилось, и что единственное препятствие во всем этом — ее собственное упрямство и ничего больше. — Просто расслабься, Рада, — повторяла и повторяла искорка. — Как когда сила Великой Мани идет через нас, как когда ты отдаешься Ей. Просто расслабься и все!

— Проклятье! — заворчала Рада. — Как только я расслабляюсь, меня сразу же впечатывает мордой в гравий. Это не слишком-то приятно, и это ни хрена мне не помогает!

— Ты пытаешься приказывать им, а этого не нужно делать! Ты не можешь приказывать ветру и дождям! — в голосе Жрицы прозвучала укоризна.

— Давай-ка еще разок попробуем, Рада, я тебя поддержу! — энергично кивнула Иштум, зеленоглазая черноволосая анай, за плечами которой сейчас тоже спокойно свернулись крылья. Ей одной из первых удалось вслед за искоркой овладеть необходимым трюком, и она с готовностью помогала остальным Младшим Сестрам справиться с их крыльями.

За эти проклятые три часа Рада успела познакомиться со всеми пятью Младшими Сестрами, с которыми ей посчастливилось получать крылья по обряду анай. Все пятеро выросли в Роще и были дочерьми тех из анай, что присягнули на верность Великой Царице и решили остаться вместе с родителями при ней. Четверо, включая и Иштум, принадлежали по рождению к клану Раэрн, но попали в Рощу совсем детьми и свою первую инициацию на звание Младшей Сестры проходили здесь. Пятая девочка — зеленоглазая светловолосая Анико, — была дочерью двух Нуэргос, которые также отказались от своего клана во имя Великой Царицы.

Анико была единственной, чьи проблемы с крыльями были почти такими же серьезными, как у Рады. Почти такими же. На лбу у нее набухала большая иссиня-черная шишка, а белоснежную одежду покрывали разводы грязи, но она уже стояла, выпрямившись, недалеко от Жрицы и, нахмурив брови, рассматривала образовавшуюся на локте прореху, сквозь которую проступали следы крови от глубокой ссадины. Четверть часа тому назад, приложившись об землю последний раз, Анико наконец-то поняла, что делать с крыльями, и после этого у нее трижды получилось открыть и закрыть их, не поранившись. Рада молча завидовала ей черной завистью.

— Я помогу тебе встать, — проговорила Иштум, решив не дожидаться ответа Рады, и аккуратно обошла ее, чтобы подхватить под плечи. — Давай-ка, сейчас мы поднимемся на ноги и попробуем еще раз.

— Да какой толк-то в этом? — горестно проворчала Рада, изо всех сил оттягивая время, чтобы еще хоть чуть-чуть полежать на земле. Болело абсолютно все, за эти три часа она умудрилась отбить о гравий буквально каждую, даже самую глубоко упрятанную в ее тело косточку. Крылья сейчас были прижаты ее спиной к земле, а потому не могли самопроизвольно раскрыться и швырнуть ее в сторону. Головой Рада прекрасно понимала, что не сможет лежать так вечно, что рано или поздно ей нужно будет подняться на ноги и все-таки сделать что-то с проклятыми крыльями. Но мысль о том, что снова придется биться о землю, была невыносимой. Любой боли, которую может вынести человек, есть предел, и сейчас Раде казалось, что она своего уже достигла. Еще пара ударов, и она самым позорным образом расхнычется, растирая по лицу слезы обиды. Изо всех сил сдерживаясь и пытаясь не допустить этого, она через силу проговорила: — Я все равно ни бахры не понимаю, что вы тут все говорите. Давайте лучше так сделаем. Я просто вернусь в казарму и подремлю там пару часиков, наберусь сил, отдохну. А потом мы снова попробуем меня поучить, и все у нас получится, да?

— Если ты не научишься держать крылья под контролем сейчас, то можешь навредить не только себе, но и окружающим, если во сне неосознанно изменишь их температуру и что-нибудь подожжешь, — Жрица смотрела на нее серьезно и чересчур спокойно. Так смотрят на бестолкового ребенка, который из-за собственного упрямства не может решить элементарную задачку. Раде захотелось взвыть. — Мы должны разобраться с твоими крыльями сейчас, иначе потом будет хуже.

— Я даже не представляю, куда хуже, — проворчала Рада, проклиная последними словами и себя, и свою идею идти в Данарские горы, и свой жгучий энтузиазм, с которым она рвалась к получению крыльев.

— Просто постарайся расслабиться, Рада! — умоляюще взглянула на нее искорка, едва не заламывая руки. — Тебе нужно только расслабиться и все.

Рада аж зубами заскрежетала. Легко говорить: расслабься, когда у тебя самого ничего не болит. Впрочем, это утверждение было верно лишь частично. В самом начале, когда они только начали учиться раскрывать крылья, у Рады тоже ничего не болело, но при этом и ничего не получалось. Ну не умела она расслабляться, не умела и все! Не все люди могут это делать. Кто-то всю свою жизнь от самого рождения только и делает, что головой заборы проламывает, потому что иначе ему никак не справиться, ну вот никак совсем! Не виноват же он в том, что пытается выжить так как может, и что у него не получается так, как у других?

Гнев, что давно уже исподволь подтачивал нутро Рады, сейчас взметнулся алым пламенем, почти как костер Роксаны в нескольких десятках шагов от них. Вместо того, чтобы расслабиться и исчезнуть, крылья буквально одеревенели, и Раду приподняло над землей. Сейчас они ощущались, как кости, ее собственные кости, которыми она упиралась в мелкую острую гальку под собой, неудобно застряв в полуметре над землей. Ей захотелось взвыть.

— Кажется, стало только хуже, — грустно констатировала искорка, опуская руки и с искренним сочувствием глядя на нее.

Рада только нахмурилась, стараясь не смотреть на окружающих ее Младших Сестер. Иштум горестно вздохнула и опустила руки, все-таки не рискнув попытаться ее поднять. Раде казалось, что если ее сейчас хоть кто-нибудь пальцем тронет, в ответ она может только в глаз зарядить и ничего больше.

— Что тут за сборище? — послышался хрипловатый голос, и Младшие Сестры вместе со Жрицей развернулись, глядя куда-то за спину Рады. Молодые анай сразу же сложились в поклонах, сгибаясь едва ли не до самой земли, а Жрица изящно опустила голову, поглядывая из-под длинных ресниц со смесью восхищения и радости.

Из-за застывших за спиной крыльев сделать это было сложновато, но Рада все-таки вывернула голову, под неудобным углом взглянув за спину. Там буквально в нескольких шагах от них стояла Великая Царица, зажав в зубах чубук трубки и с интересом разглядывая собравшихся.

На Тиене была белоснежная форма, ладно сидящая на широких плечах. Она была не слишком высока, пожалуй, даже приземиста для анай, почти на ладонь ниже Рады. Соломенные прямые волосы торчали в стороны, и их слегка ерошил ветер. Зеленые глаза смотрели со сдержанным любопытством, и под их взглядом Раде вдруг стало почему-то так стыдно, что сквозь землю захотелось провалиться. Словно ребенок она упорствовала третий час подряд, мешала остальным Младшим Сестрам начать учиться управляться с крыльями, все здесь с ней копались, будто с дитем малым. Вот, даже Великая Царица пришла полюбопытствовать, что тут происходит. От стыда вспыхнули щеки, крылья за спиной моментально сложились, и Рада всем телом рухнула плашмя на гравий, едва сдержав стиснутыми зубами рвущийся наружу стон. Несколько мгновений она просто лежала, пытаясь перетерпеть боль, а потом медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы весь воздух, что застрял в груди куском льда.

— Так-так, — послышался негромкий голос Великой Царицы, и по гравию зашуршали подошвы ее сапог. — Давай-ка я попробую, светлоликая. А ты забери девчонок да покорми их, они со вчерашнего дня голодные как волки.

— Как прикажете, первая первых, — Жрица вновь склонила голову и бросила на Раду полный сочувствия взгляд. Младшие Сестры, сгибаясь в поклонах, попятились в сторону костров. Осталась на месте одна искорка, которая сейчас смущенно мяла пальцами ткань платья и бросала на Тиену неуверенные взгляды.

— Ты хочешь остаться, Светозарная? — спросила ее Тиена, и та резко закивала, вскинув на царицу широко открытые серые глазищи. Тиена хмыкнула и кивнула. — Думаю, это только к лучшему. Давай-ка, поможешь мне подержать ее.

— Да я и сама встать могу, — проворчала Рада, справляясь с раздирающим все внутри чувством стыда, стараясь игнорировать боль в отбитом теле. Но не могла же она позволить Великой Царице анай поднимать ее с земли, будто сопливую девчонку.

Вот, значит, какова цена твоей чести, а, Черный Ветер? Значит, Жрица и Младшие Сестры могли скакать вокруг тебя три часа, пока ты кочевряжилась и отказывалась принимать их помощь и понимать то, что они тебе объясняют. А Великая Царица, значит, в помощники сойдет, да? Ну и набралась же ты здесь наглости.

Щеки зацвели еще ярче. Рада кое-как поднялась с земли, стараясь не смотреть на Тиену и не морщиться от боли. Она отряхнула куртку и штаны, благодаря Богинь за то, что погода стояла теплая и сухая, и лишь несколько пятен пыли остались на коленях да на заду. Правда, правый рукав она все-таки умудрилась зазеленить, и отстирать это будет очень сложно. Прекрати дурить и просто посмотри на нее!

— Простите, первая первых, что я вас побеспокоила, — тяжело пробубнила Рада, заставляя себя посмотреть в лицо Тиены. — Я и не думала, что для меня будет так сложно овладеть крыльями.

— Что ж, ты не одна такая, — глаза Тиены улыбались, в них мягкой зеленью цвело теплое лето. — Я и сама когда-то пять часов билась над тем, чтобы научиться открывать и закрывать крылья. Думала, Жрицы от злости меня с обрыва сбросят, чтобы по дороге к земле смекнула, что к чему, — Тиена ухмыльнулась и выдохнула серебристое облачко дыма. — Нуэргос ведь обряд проводят на вершине отвесной скалы, а не здесь.

Рада не знала, что сказать, и неловко затопталась на месте, почесывая пыльный затылок. Под взглядом Великой Царицы она чувствовала себя странно. С одной стороны, в Тиене было что-то такое же вечное, далекое и мощное, как и в Эрис, будто сквозь золотое око между ее бровей на Раду смотрело существо из иного мира, названия которому она не знала. Краем глаза было заметно, что воздух вокруг Великой Царицы уплотняется, становясь более густым, слегка дрожащим, и солнечный свет, проходя сквозь него, преломляется каким-то необычным образом, заставляя ее тело почти что физически светиться. Рада попыталась повнимательнее разглядеть этот странный эффект, но глаз словно скользил мимо, ускользал прочь. Стоило сфокусироваться на коже Тиены, как Рада видела лишь ее тело и ничего больше. Ничего необычного. Но краем глаза это свечение было вполне заметно. Пожалуй, так мог бы выглядеть смерч, сквозь который просвечивает солнце, если бы смерч мог быть малюсеньким и распластанным по коже живого человека.

В Держащей Щит эта атмосфера была похожей, но от Эрис исходило ощущение какой-то… глухой древности что ли. Очень древней силы, почти неподдающейся контролю, динамичной и бурлящей, готовой в любой миг вспыхнуть тысячами разноцветных искр, взорваться светом, творить чудеса. Тиена ощущалась иначе. О, эта сила тоже была вокруг нее, но имела другое свойство: статичность. Как надежная скала солнечного света, упавшая сверху, непререкаемая, несдвигаемая, непобедимая. Казалось, эта женщина могла бы и весь мир на плечах держать, даже глазом не моргнув. Все ей было ни по чем.

Тиена смотрела на Раду, и та поняла, что вглядывается в ее лицо, прищурившись, всматривается в каждую черточку. Она и сама не смогла бы объяснить, зачем делала это, но Тиена казалась ей… знакомой. Такого не могло быть, Рада готова была жизнь поставить на то, что раньше никогда не видела эту женщину. Но, как и в случае с Эрис, от Тиены исходило совершенно четкое ощущение родства. Словно они знали друг друга добрую тысячу лет, словно смотрели друг другу в глаза уже в сотый раз.

Не раз сломанный нос, свернутый набок, широкий подбородок с тонкогубым ртом. Веснушки, что усыпали ее щеки, и зеленые глаза с крохотными золото-коричневыми крапинками внутри под пушистыми светлыми бровями. Великая Царица не была красивой, Рада даже сказала бы, наоборот, но при этом она подходила утонченной и далекой, словно звездный свет, Держащей Щит анай. Подходила так же, как клинок подходит ножнам.

— Ну что? — Тиена по-доброму усмехнулась, поглядывая в ответ на Раду. — Надеюсь, ты высмотрела, что хотела. И теперь позволишь мне помочь тебе?

— Простите, первая первых, — Рада поспешно опустила голову, вновь ощущая прилив стыда. — Мне не стоило так таращиться на вас. Вот только ваше лицо…

— Что с моим лицом? — с интересом спросила Тиена.

— Оно кажется мне знакомым, — отозвалась Рада. — Хотя такого не может быть. Мы с вами никогда не встречались под этим солнцем, за исключением того, первого раза в становище Сол.

— Во-первых, предлагаю на «ты», Черный Ветер? — в голосе Тиены послышался вопрос, и она дождалась, пока кивнет сначала Рада, а за ней и Лиара. После этого Великая Царица вновь взглянула в лицо Раде. — Полагаю, что и лицо Эрис не показалось вам чужим, когда вы впервые увидели нас? Не так ли?

— Да, у меня было ощущение, будто мы уже встречались, — встрепенулась искорка, Рада только согласно мотнула головой, внимательно изучая лицо Тиены. На нем не было удивления, ни капли, лишь уверенность и какое-то спокойное смирение.

— Это сила. Вы встречались не со мной, вы встречались с силой, что идет через меня. Вы уже ощущали ее раньше, поэтому она для вас знакома. — Тиена затянулась, сводя брови к носу и выпуская дым из уголка рта. Впрочем, морщины на ее лбу моментально разошлись, а взгляд стал расслабленным. — Все дело в прикосновении Великой Мани. Мы с Эрис отдали Ей себя, отдали целиком и полностью, и Она несколько изменила нас самих. Теперь все то, что было в нас в потенциальной стадии, развернуто до предела, а все лишнее, что мешало этому развертыванию, исчезло. Можно сказать, что мы достигли пика своего развития, полностью отказавшись от индивидуальных черт, что и помогло нам максимально развить самих себя. — Заметив озадаченный взгляд Рады, Тиена невесело усмехнулась и покачала головой. — Полагаю, что говорю не слишком понятно. Думаю, у нас еще будет некоторое время для бесед и совместной работы, и со временем вам станет яснее, что я имела в виду. Мне кажется, пока достаточно будет сказать, что вы узнаёте меня, потому что узнаёте силу, из которой я состою, не так ли?

— Наверное, первая первых, — Рада бестолково поскребла затылок. Что-то внутри нее понимало все слова Тиены четко и ясно, и этому чему-то никакие иные разъяснения были не нужны. Но мозг буксовал и артачился, требуя объяснения более подробного.

— В таком случае, первая первых, ты тоже должна была узнать нас, да? — искорка вдруг рассмеялась, и глаза ее вспыхнули двумя солнышками. Рада удивленно заморгала, глядя на нее. — Именно поэтому вы с Держащей Щит предложили нам крылья и попросили задержаться в Роще?

— Да, Светозарная, — кивнула Тиена. Она смотрела на искорку тепло и как-то… бережно, что ли? Так отец обычно смотрит на дочурку, которая показывает ему первое сшитое ей самой платье. Рада внимательно прислушалась к себе, пытаясь понять, не прячется ли внутри ревность. Там не было ничего, лишь какое-то странное ощущение единства и золотой радости от того, что они здесь. — Я узнала вас сразу, как увидела. Эту силу невозможно погасить, ее невозможно укрыть или спрятать. Если она однажды загорелась, то сделать с ней уже ничего не получится.

Лиара прижала ладошки к губам и улыбалась, глядя на Великую Царицу. Рада вновь поскребла затылок. Наверное, ей самой просто не стоило думать над смыслом их слов, наверное, именно это и мешало ей по-настоящему почувствовать за словами Тиены то, что она имела в виду. Во всяком случае, ощущение было именно таким: сомнения и мысли пускали круги и волны по ее внутренней пустоте, которой слова Тиены приносили радость. Как когда опускаешь лицо в кристально чистый ледяной родник, и свежесть воды одновременно причиняет боль разгоряченной коже и дарит ей немыслимое наслаждение.

Тиена вернула искорке улыбку и взглянула на Раду. Отчего-то в глазах ее загорелся озорной огонек.

— Полагаю, ты довольно упряма, Черный Ветер, именно поэтому у тебя никак не выходит расслабиться.

— Есть немного, — неохотно дернула плечом Рада, внезапно чувствуя всю глупость сложившейся ситуации, в которую она попала с крыльями.

Всего-то надо было лишь не упрямиться, но как это сделать? Разве можно управлять чем-то таким глубинным, тем, что лежит в самой основе ее самой? Ведь именно упрямство делало ее такой, какой она была. Кто станет ломать несущую балку дома, в котором живет?

— Позволишь мне дать тебе небольшой совет? — спросила Великая Царица.

— Это было бы очень кстати, честно говоря, — хмыкнула в ответ Рада.

— Извини, Светозарная, — Тиена взглянула на искорку со слегка смущенным видом, подступила поближе к Раде и склонилась к ее уху. От нее пахло свежеспиленной древесиной, словно все утро она строгала доски или работала с деревом. Тиена понизила голос. — Я сейчас скажу кое-что очень личное и заранее извиняюсь, что лезу не в свое дело, но это, и правда, может помочь.

— Я буду очень признательна, — отозвалась Рада, гадая, что же это может быть. Отчего-то слова Великой Царицы очень заинтриговали ее. Та вдруг тоже принялась перетаптываться на месте, негромко кашлянула, прочищая горло, но все-таки заговорила:

— Обычно, когда Жрицы предлагают тебе расслабиться и принять крылья, в качестве примера они приводят момент слияния с другой женщиной и советуют отдаться крыльям так, как отдаешься ей. — Голос Тиены слегка охрип, да и Рада ощутила, как вновь алым маком вспыхивают ее щеки. Говорить об этом до сих пор было страшно и очень непривычно. — Но этот способ работает не одинаково для всех. Во всяком случае, для тех, кому сложно открывать крылья, он не работает. Полагаю, это из-за проблем с золотым эхом и невозможностью довериться человеку полностью.

— Прости, первая первых, но я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, — едва слышно прошептала в ответ Рада. Тиена стояла рядом с ней, склонившись к ее плечу, и со стороны совершенно точно все выглядело именно так, как и было: они с Великой Царицей анай шептались о чем-то. Рада обежала глазами окружающих анай, искорку, что застыла в нескольких шагах от них, тревожно глядя на Раду и переживая за то, что у нее не получается с крыльями. Если Рада правильно догадывалась о сути того, что ей сейчас пыталась сказать Тиена, то это был самый лучший способ узнать и о том, что ее давно беспокоило, но о чем она все не решалась спросить Торн, Лэйк или еще кого-нибудь. Набравшись храбрости, Рада резко выдохнула и едва слышно выпалила: — Но если ты про тот момент, когда две женщины делят одно ложе, то у меня здесь очень много вопросов на самом-то деле. И мне бы очень не помешал твой совет.

Великая Царица отстранилась и удивленно вскинула брови, глядя на Раду. На лице ее отражалось такое неподдельное удивление, что Рада вмиг пожалела о том, что завела этот разговор. Бросив страдальческий взгляд на искорку, она опустила голову, просто не зная, куда себя деть.

— Я, наверное, пойду, перекушу чего-нибудь, — негромко проговорила искорка, и голос ее звучал ободряюще. Рада с надеждой вскинула голову и поймала ее твердый взгляд, полный любви и поддержки. — Со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было. Разреши удалиться, первая первых.

— Иди, конечно, Светозарная, и не волнуйся за свою женщину. Совсем скоро я тебе ее верну, — отозвалась Тиена, справившись с первым удивлением, но все еще бросая косые взгляды на Раду.

Они помолчали, пока искорка отходила в сторону, а затем Великая Царица повернулась к Раде и недоверчиво вздернула бровь:

— Черный Ветер, мне казалось, я все правильно поняла, и вы со Светозарной вместе…

— Так и есть, первая первых, только вот я совсем ничего не знаю, — Рада вдруг так смешалась, так смутилась, что вновь опустила глаза и принялась позорно мямлить, остервенело ероша короткие волосы на затылке и растрепывая оставшийся тонкий хвостик, перехваченный кожаным шнуром. — Этот золотой комочек дара в груди… Он появился у нас еще на подступах к Алькаранку… А у меня никогда раньше не было женщины, и я не знала вообще, что с ними делать и как. И потом я свалилась в тот Черный Источник, а Алеор сказал, что вы размножаетесь именно с помощью Источника. И я знать не знаю, что теперь. И боюсь из-за этого, что кто-нибудь из нас случайно может забеременеть, а спросить мне не у кого вообще… — Рада поняла, что просто что-то тихо бормочет под нос, и окончательно стушевалась, боясь поднять глаза на Тиену.

Да уж, ситуация сложилась крайне странная. Она не могла спросить о таких вещах Торн, которая изо дня в день наставляла ее в обращении с оружием, в обычаях и традициях анай, и которая по своему статусу была лишь немного выше Рады. Зато она выпалила все это в лицо Великой Царице анай буквально через полторы минуты после того, как они вообще заговорили друг с другом. Боги, ну почему я такая идиотка-то? И что же мне делать с этим?!

— Ох, Реагрес! — вздохнула Тиена, выдыхая дым, и Рада шмыгнула носом, не глядя на нее и чувствуя себя полной и окончательной дурой. — Наверное, с этого-то и надо было начинать, да кто ж знал-то? Да и как вообще можно было подойти к вам в первый же день, как вы попали в становище Сол, и предложить рассказать все о том, что происходит между анай в момент близости?

Рада все-таки вскинула глаза на Тиену и удивленно заморгала. Щеки той тоже были красными, и Великая Царица точно так же, как и Рада, неуверенно ерошила свои волосы на затылке. Вид у нее был донельзя сконфуженный, но глаза при этом смеялись. Взглянув на Раду с каким-то почти подростковым весельем, Тиена вдруг подмигнула ей:

— Ну что, Черный Ветер. В конце-то концов, я все-таки Великая Царица анай, а ты — моя поданная, которая пришла ко мне за советом. Ну, или я сама пришла к тебе, чтобы научить тебя использовать крылья. В любом случае, Небесные Сестры свели нас на этом пятачке земли в это время, и раз уж я во все это ввязалась, значит, отступать мне некуда.

Рада слегка настороженно смотрела на нее, еще не понимая, к чему ведет Тиена. Та огляделась, приметила в стороне одиноко стоящую лавочку у стола с угощениями, приготовленного, судя по всему, для Младших Сестер, которые вот-вот должны были вернуться после инициации и получения крыльев, и кивнула Раде головой туда.

— Пойдем-ка, потолкуем, и я все тебе расскажу. И про золотое эхо, и про крылья, и про все, что ты захочешь у меня узнать.

— А я не отвлеку тебя от каких-то чересчур важных дел? — Рада чувствовала, что это ее последняя, самая отчаянная попытка отступить и не позориться своим полным профанством и незнанием, да еще не перед кем-нибудь, а перед самой Великой Царицей.

Значит, попереться в бордель к шлюхам и спросить у них ты могла, при том, что они не слишком уж часто оказывают услуги подобного рода, а то же самое попытаться узнать у женщины, у которой есть дочь от другой женщины, ты не можешь? Уж наверное, Тиена-то побольше знает, чем те Лонтронские потаскухи.

— Да не дрейфь ты, Рада, — будто прочитала ее мысли Тиена, ухмыляясь и похлопывая ее по плечу. — Я не Каэрос, и не вижу ничего страшного в том, чтобы ответить на твои вопросы. Тем более, что эти вопросы действительно важны для тебя сейчас. Обычно такие вещи анай узнают во время последней инициации, когда вступают в Источник Рождения, но ты-то уже побывала внутри Источника, и одной только Милосердной известно, что в итоге это может означать для тебя. Думаю, будет все-таки честнее, если ты будешь знать, как зачать дитя. Чтобы вы с Лиарой смогли подготовиться к такому событию, сама понимаешь. — Великая Царица настойчиво подтолкнула ее в сторону лавки возле стола. — Пойдем, выпьем меда, поговорим. Сегодня от меня не слишком много толку. Все необходимые церемонии поклонения я уже провела. Теперь в мои обязанности входит расхаживать с умильным видом и поздравлять всех с праздником, благословляя на удачу. Так что ты очень вовремя мне подвернулась, чтобы заняться хоть чем-то полезным и не торчать как пугало посреди лужайки на виду у всех этих исполненных благоговения бхар.

Рада героически сдалась, позволив Тиене усадить себя за стол, и сама не заметила, как принялась уплетать стоящие ближе всего к ней пирожки с мясом и картошкой, запивая их крепким хмельным медом Нуэргос из поясной фляги самой Тиены. Великая Царица, на щеках которой тоже играл алый румянец, принялась сбивчиво и довольно расплывчато объяснять Раде природу дара, золотого огонька, что горел и горел в ее груди. Странно было слышать от другой женщины о том, что она постоянно ощущала вместе с искоркой, о том, что началось у них задолго до того, как они попали в Данарские горы. О связи, что установилась между их сердцами, позволяющей им обеим чувствовать эмоциональное состояние друг друга, которую анай называли золотым эхом. Тиену, правда, очень удивило, что эта связь у Рады с Лиарой присутствует постоянно, а не только в моменты физической близости.

Поразил Раду и тот факт, что для зачатия ребенка не всегда требовалась и физическая близость. Двум анай достаточно было, в общем-то, лишь слиться этими горящими в груди угольками настолько полно, чтобы потерять себя в душе другой, чтобы их личности смешались, став чем-то единым. И тогда одна из них или даже обе зачинали дитя. Это звучало гораздо более интимно, чем любые разговоры о физической близости, и Тиена несколько раз прерывалась, рассказывая об этом: прихлебывала из фляги, откашливалась, словно ей что-то попало в горло, ожесточенно пыхтела своей трубкой. Рада смотрела на нее и не завидовала ей; сама она со стыда бы сгорела вместе с лавкой, если бы ей пришлось кому-то объяснять такие вещи.

В конце концов, когда они прояснили момент с золотой пульсацией в груди, Тиена дала Раде и несколько совсем уж скупых советов, касающихся крыльев. Эти советы слишком близко подходили и к другой ситуации, той самой, которая касалась только их с искоркой и только в очень определенные моменты, и Раде пришлось зажмуриться, выслушивая все, что говорила ей Тиена. Зажмуриться и вовсю дымить своей трубкой, потому что к тому времени она уже просто физически была не способна ни смотреть на царицу, ни отвечать что-либо ей. Единственное, что Рада могла еще делать, — это не удирать с воплями под сень Рощи Великой Мани, и гордилась собой, что ее сил хватило хотя бы на такую вещь.

Кажется, ты ханжа, матушка. Вот уж неожиданно, правда? Хвала Роксане, что ты осталась среди Каэрос, которые не слишком-то любят говорить о своих чувствах. Пожалуй, второго такого диалога ты уж совершенно точно не переживешь.

Тем не менее, каким бы личным и чересчур интимным ни был совет Тиены, а только Рада воспользовалась им и постаралась перехватить контроль над комочком в груди, что был крыльями, позволяя ему при этом растечься едва ли не маслом на сковороде, но внимательно следя за тем, что именно она контролирует процесс. Крылья за спиной моментально раскрылись. А когда она точно так же по своей воле позволила ему сжаться в ее груди, крылья закрылись.

К тому моменту они обе с Тиеной были красны, как перезрелая свекла, не смотрели друг другу в глаза и сидели на самых краешках лавок, дымя трубками, словно перетопленные бани.

— Думаю, это был самый странный разговор в моей жизни, — хрипло проговорила Рада, бросив на Тиену короткий взгляд из-под ресниц. — Но спасибо тебе за него, первая первых. Это было очень… познавательно.

— Да уж! — хмыкнула та, покачав головой. Румянец все еще продолжал покрывать щеки Великой Царицы, но ее зеленые глаза, поднявшиеся на Раду, горели лукавством. — Что ж, Черный Ветер, кажется, это можно считать началом нашего знакомства. Хоть оно, и правда, было очень уж странным.

— Не то слово! — фыркнула Рада, чувствуя себя вдруг точно так же, как давным-давно, в Военной Академии, когда двое пареньков подбили ее на то, чтобы стащить исподнее наставника Ферона и вывесить его на флагштоке над основным зданием школы.

Смех вдруг сам собой полез из горла, заставив ее морщиться и щуриться, и Тиена засмеялась вместе с ней, захохотала во всю глотку, хлопая ладонью по толстой столешнице, сработанной из старой сосны. Несколько бродящих вокруг анай в белом удивленно оглянулись на них, но это больше не смущало Раду. Кажется, после такого разговора ее уже ничто не могло бы смутить.

Отсмеявшись наконец, Тиена посерьезнела, хлопнула ее по плечу и проговорила:

— Ты нравишься мне, Рада, и я чувствую, что вовсе не слепой случай привел вас в наши горы, и не просто так в тебе зажглась искра дара Великой Мани. Я буду очень признательна работать вместе с вами со Светозарной и надеюсь, что у нас с вами будет достаточно времени на это. Эрис распорядилась утром, чтобы для вас подготовили дом. Как только закончатся празднования, и Младшие Сестры отправятся маршем на Серый Зуб учиться летать, вы переедете в этот дом. Тогда у нас будет больше времени, чтобы вдоволь наговориться.

— Благодарю тебя, первая первых, — Рада с теплом взглянула на Тиену, склонив голову в благодарном поклоне. Та подмигнула ей и поднялась с лавки.

— А теперь иди к своей нареченной, а то она уж, небось, не пойми что думает. Не хотелось бы мне вызвать гнев Светозарной на свою голову. И отдыхай, Рада. Впереди у нас много работы.

Рада проводила взглядом удаляющуюся в сторону храма Богинь Великую Царицу и только покачала головой. Вовсе не так она представляла себе их первую встречу, но в любом случае, это было гораздо познавательнее, чем она предполагала. Поднявшись с лавки, Рада зашагала в сторону искорки, которая нетерпеливо мерила поляну шагами, то и дело поглядывая на них с Тиеной и тревожно хмурясь. Все у нас с тобой теперь будет хорошо, моя искорка. Все хорошо.