За Семью Преградами

==== Глава 55. Последний урок ====

Впрочем, их совместное веселье длилось недолго. Остудил его, будто ледяной водой на голову плеснул, Шарис. Дождавшись, когда последние всхлипы начали затихать, а плечи почти прекратили подрагивать, он сухо осведомился, обернувшись к Раде:

— Коли вы являетесь наследницей Ирантира, как и князь Ренон, полагаю, что все титулы и регалии рода Стальвов относятся и к вам. А раз так, то мне было бы очень интересно узнать о цели вашего визита в Данарские горы.

— Мы пришли сюда учиться, господин посол, — Рада украдкой утерла выступившие на глазах слезы, не слишком много внимания обращая на Шариса.

Почему-то сейчас ей было так тепло, так нежно, что танцевать хотелось, и уж точно не хотелось обсуждать род Стальвов. Она смотрела на Эрис во все глаза, и Держащая Щит в ответ улыбалась ей, как родной. Как странно, что они нашлись. Рада всегда считала себя одинокой, думала, что она сама по себе, и теперь буквально в течение одного года обрела брата и… троюродную внучатую бабку? Или как это называется?

— Учиться, — без выражения повторил Шарис.

— Именно так, — кивнула Лиара, в глазах ее искрилась радость. Казалось, она обрадовалась всему произошедшему едва ли не больше самой Рады. — Познавать Великую Мани и Ее Дочерей.

Что-то очень похожее на удовлетворение промелькнуло по лицу Шариса, и он повернулся к Великой Царице.

— Прошу прощения, первая первых, но в таком случае я вынужден настаивать на постоянном присутствии послов Аманатара в Роще Великой Мани.

Улыбка Тиены медленно сползла с лица, как будто ее и не было. Следом за ней потемнела и Эрис, словно солнце зашло за тучи. Рада моргала, пока что не совсем понимая, что только что произошло, переводя взгляд с них на Шариса и обратно.

— На каком основании? — холодно поинтересовалась Тиена.

— На том основании, что представительница правящей династии Лесного Дома, государства эльфов Срединного Этлана, постоянно проживает в Роще и, судя по всему, имеет право доступа к изучению Источника Рождения, если, конечно, я не ослышался. Это при том, что вы, первая первых, некоторое время назад недвусмысленно дали мне понять, что никто из послов иностранных государств, за исключением Сейтара, предводителя сальвагов, находиться в Роще не будет.

Шарис проговорил все это таким спокойным и холодным голосом, что у Рады по спине буквально мурашки побежали. Тиена поморщилась, Эрис сохраняла непроницаемое выражение лица и даже не взглянула на Раду, но той стало вдруг так стыдно, что в пору было выть в голос. Ведь именно ее несдержанность, ее забывчивость и глупость привели к тому, что Великая Царица и Держащая Щит попали в не слишком-то приятную для них ситуацию.

Попытавшись хоть как-то исправить положение, она обратилась к послу:

— Послушайте, я нахожусь здесь как частное лицо, и мое присутствие не имеет ровным счетом никакого отношения ни к дипломатическим визитам, ни к Источнику Рождения.

Шарис без выражения посмотрел на нее. У Рады было такое чувство, что каждое слово из произнесенных ею он взвешивал, оценивал, рассматривал со всех сторон. Безусловно только затем, чтобы извлечь из них для себя максимальную выгоду.

— Рада, — очень мягко проговорила Эрис, обращаясь к ней. В глазах ее была настойчивая просьба. — Полагаю, господин посол узнал у тебя все, что ему было необходимо, и ты ответила на все его вопросы честно и открыто. Вы с Лиарой можете идти. Как только у нас будет время встретиться с вами, мы вас призовем.

Лицо Шариса не изменилось, но Рада готова была поспорить, что он едва губы не поджал от досады, да и было отчего. Встретить дуру с таким болтливым языком одно удовольствие. Только поддень ее чуть-чуть, с самого краешка, и она начнет тебе выбалтывать такое, на что ты и не надеялся вовсе. Стыд, гнев, раздражение и горькое ощущение вины перемешались внутри в такой клубок, что больше всего на свете ей сейчас хотелось развернуться и убежать куда-нибудь со всех ног. Куда-нибудь, где никто ее не найдет. Боги, Рада! Ты еще больший ребенок, чем считала! Выпрямись и прими все достойно, как и подобает взрослой женщине.

Вот только голос все равно был сиплым, когда она деревянно склонилась и выдавила сквозь зубы:

— Прошу прощения, первые первых. Да пребудет с вами Благодать Великой Мани.

Развернувшись, Рада устремилась к выходу, и следом за ней поспешила искорка. Стыд жег так сильно, что у Рады не было сил поднять глаза и ответить на вопросы Морико, что поджидала их в сенях по ту сторону двери. Рада едва не выбежала на улицу, толкнув перед собой дверь и не видя вокруг себя ничего.

Она бы и дальше бросилась бежать со всех ног, если бы голос Лиары не окликнул ее:

— Рада, постой! Да постой же!

Выругав себя еще раз, она замерла, глядя себе под ноги и поджидая спешащую за ней следом искорку. Краем глаза Рада видела, что Морико и Раена стоят на крыльце и смотрят им вслед. Похоже, их снедало недюжинное любопытство, и больше всего на свете им хотелось сейчас броситься за ней следом и вызнать у нее все подробности произошедшего разговора. Только вот оставить пост охранницы Великой Царицы и Держащей Щит так и не посмели, и за это Рада благодарила всех Небесных Сестер вместе взятых. Объяснять что-то кому-то она сейчас была просто не в состоянии.

Едва дождавшись искорку, которая поспешно пристроилась сбоку от нее, Рада широким шагом зашагала прямо по вытоптанным и кое-где посыпанным гравием дорожкам становища. Под сапогами ее хрустели и постукивали камушки, попадающиеся навстречу беременные анай улыбались ей, надеясь на начало разговора, но Рада лишь склоняла голову в извиняющемся жесте. По обычаю следовало просить прощения, если ты не соизволил остановиться и переговорить с беременной женщиной, которая первой обратилась к тебе, ведь ей могла быть нужна помощь. Среди анай считалось, что это граничит с кровным оскорблением.

Она не совсем понимала, куда так летит, но ей было в общем-то все равно. Лишь когда гравий перестал скрежетать под подошвами сапог, и ноги утонули в мягком глубоком мху, она слегка притормозила и огляделась вокруг.

Над головой шумели зеленые верхушки криптомерий на фоне низкого серого осеннего неба. Облака неслись быстро, словно кто-то тревожный без конца тащил и тянул их на запад, словно они спешили куда-то изо всех сил. Промозглый ветер, как и всегда, дул с востока, забираясь пальцами за шиворот Раде, растрепывая отросшие мягкие кудряшки искорки, раскачивая тонкие веточки кленов, что произрастали в тени гигантских криптомерий. Кое-где их широкие листья уже тронула осень, и на ветру трепетали желтые и алые ладошки, дрожа и перешептываясь. Они стояли на тропке, что вела прочь от становища в глубь Рощи, по которой гуляли обычно ближе к вечеру. И становище уже терялось среди толстенных стволов огромных деревьев за их спинами.

Рада наконец остановилась, склонившись пополам и опершись ладонями о колени. Ощущение у нее было такое, словно она пробежала несколько километров. Внутри все то замерзало в лед, то отчаянно тряслось, как крылья мухи, что пытается выбраться из липкой паутины. Стыд жег и жег, не отпуская, не уменьшаясь.

— Рада, — маленькая теплая ладошка искорки неуверенно легла ей на плечо. Лиара подступила к ней, тревожно глядя на нее своими огромными серыми глазами. — Рада, не вини себя.

— А кого тогда винить? — горько пробормотала она, разглядывая покрытую мягким мхом землю под ногами. — Больше-то некого.

— Это не так, — мягко, но с завидной твердостью проговорила искорка. — Конечно же, ты ни в коем случае не хотела создавать трудности Держащей Щит и Великой Царице. Ты же не специально все это скрывала от них. Да и никто не мог предположить, что Шарис вывернет все твои слова именно таким образом и использует их в свою пользу.

— Я должна была подумать об этом, — пробормотала Рада, выпрямляясь и запуская руку за пазуху в поисках трубки. — Он же Первопришедший. Чего от них еще ждать, кроме подлости?

Пальцы искорки поймали ее руки и удержали их. Рада неохотно взглянула ей в лицо, искорка не сводила с нее требовательного взгляда.

— Рада, ты ни в чем не виновата, — почти что по слогам произнесла она. — Шарис сам создал всю эту ситуацию, и поверь мне, Тиена с Эрис справятся и с ним, и с ней. Все будет хорошо.

— Надеюсь, — тяжело выдохнула Рада, опуская плечи. Все силы как-то разом оставили ее. Покачав головой, она горестно пробормотала. — Последнее, чего мне хотелось бы, это в награду за все, что для нас сделали Эрис с Тиеной, доставлять им неприятности.

— Я понимаю, — мягко кивнула искорка, приобнимая ее за талию. — И Эрис с Тиеной это прекрасно понимают, ты же знаешь. Не переживай из-за этого. Все образуется.

— Наверное, — вяло пробормотала Рада, неловко пожав плечами и все-таки выуживая из-за пазухи трубку.

— Не наверное, а точно, — искорка слегка подтолкнула ее вперед по извилистой тропинке, ведущей через Рощу к широкой излучине, что делала безымянная река, рожденная неумолчным ревом водопада. — А теперь пойдем, прогуляемся немного, подышим.

Стыд еще некоторое время жег ее изнутри, будто крепкий ашвил, приготовленный Каэрос, но вскоре стало лучше. Слова искорки, которые Рада то так, то эдак крутила в голове, помогли и успокоили ее, пережавшие все внутри тиски отступили. Рада некоторое время повозилась с огнивом и трутом, чтобы раскурить плотно забитый в трубочку табачок, но это не дало особого результата, слишком сильно было раздражение.

Внезапно ее осенило. Морико ведь учила их менять плотность и температуру крыльев, чтобы лучше управлять ими во время полетов. Раскрыв за спиной крылья и слегка выгнув кончик правого, она прогрела его до максимальной температуры, какую только могла представить. Волоскам на голове стало жарко, тело моментально покрылось крохотными капельками пота, которые неумолимый жар буквально выплавлял из каждой ее клетки. Крылья стали почти прозрачными, волнообразными, как воздух над раскаленной дорогой в разгар летней жары. Самый кончик крыла полыхнул прозрачно-белым пламенем, и Рада поняла, что испытывает некоторые сложности с тем, как его контролировать. Однако она все же ухитрилась поднести его к трубке и окунуть в чашечку. Послышалось шипение, табак моментально занялся. Рада отдернула крыло и сразу же погасила его, убрав за спину, и сосредоточенно запыхтела трубкой. Но ощущение у нее все равно было такое, будто ее на несколько мгновений целиком засунули в кипяток.

— Интересно, — прищурилась искорка, внимательно разглядывая ее. — Я и не думала, что крылья можно использовать именно так.

— Я наблюдала за Каэрос, — неловко пожала плечами Рада. — Они и навели меня на такую мысль.

— Мне интересно, на что еще в таком случае способны эти крылья, — задумчиво пробормотала искорка, шагая рядом с ней. — Наставница Морико ведь говорила, что мы едва ли не первые, кто получил крылья по обряду Рощи, а не обряду клана. И что все их свойства до конца не изучены.

Этот факт заставлял недоумевать и саму Раду. Второй год подряд небольшая горстка Младших Сестер получала крылья по обряду Рощи, который для них проводила Жрица Великой Мани. Но глубоким изучением всех свойств этого нового крыла занимались скорее сами Младшие Сестры, чем те, кто учил их летать. Да и как, спрашивается, кто-то со стороны мог бы изучать эти крылья? Проще было бы предугадать, какое следующее движение сделает чужая рука, наблюдая за ней со стороны. Потому наставницы учили Младших Сестер обращаться с крыльями по правилам, принятым у всех остальных кланов, но при этом искоса наблюдали за каждым их движением, словно ожидали от них в любой момент чего-нибудь из ряда вон выходящего.

Порой Рада подумывала, что именно это и стало одной из причин избрания Гутур на место наставницы Младших Сестер. Эта женщина вообще не умела удивляться, зато со скрупулезной точностью подмечала каждое движение, и только на основе наблюдений за тем, как Младшая Сестра расправляет крылья и отталкивается от земли, могла сказать, достаточно ли хорошо она выспалась, на какую высоту сможет подняться и насколько длительный перелет выдержит.

Не менее въедливой была и Морико. Если поначалу занятия с ней сводились лишь к простому повторению того, что показывает им наставница, то со временем они приобрели и иное качество. Морико давала им задачу, которую они должны были выполнить с помощью крыльев, например, взлететь винтом вертикально вверх на пятнадцать метров, и предлагала самим придумать, как это сделать. Поначалу Раде думалось, что таким образом обучают летать всех молодых анай, но со временем она начала сомневаться в этом.

На память пришли уроки наставниц Каэрос, что день за днем гоняли и гоняли Младших Сестер по одной и той же схеме над становищем, заставляя их выполнять одни и те же движения в одной и той же последовательности, доводя их до автоматизма. Именно так учила их и Гутур, отчего порой выть хотелось, а порой — благодарить ее от всей души. Потому что гораздо проще повторить за наставником четко выверенный и отточенный десятилетиями практики прием, чем самому додумываться, как сделать ту или иную вещь.

Морико учила совершенно иначе. Она понятно и наглядно объяснила и продемонстрировала им все свойства собственного крыла и пояснила, что делать с этими свойствами. А дальше предоставила полную свободу действий. И, казалось, наблюдала со стороны за всем, что они делают, внимательно подмечая подходы каждой из учениц к решению той или иной задачи.

И действительно, оказалось, что каждая из семи учащихся у нее Младших Сестер выполняла данное задание в своей собственной индивидуальной манере. Кто-то предпочитал чаще использовать разницу температур воздуха и крыла, с ее помощью заставляя тело держаться на потоках ветра. Кто-то полагался на механику и силу, при управлении крылом почти что не используя температурные изменения. Одни взлетали вертикально вверх, другие поднимались по спирали, третьи предпочитали рывки. По-разному все они выполняли повороты, спиральные спуски, нырки и прыжки. И за всем этим смотрели светлые внимательные глаза Морико, похожей на голубоглазого ястреба в такие моменты, которая подмечала каждую деталь, давала советы, подправляла, помогала.

Кажется, в Роще вырабатывалась совершенно новая, несвойственная для анай модель обучения полетам, и Рада с Лиарой оказались в самом сердце этого эксперимента. Если кланы обучались по одной четкой программе, выработанной тысячелетиями, где дисциплина была прежде всего, где от наставницы к ученицам передавалось самое точное и гармоничное положение крыла в той или иной воздушной фигуре, то наставницы Рощи сделали ставку на индивидуальный подход. И где-то как-то это было верно. Коли они совершенно не знали, что ожидать от новых крыльев, то и учиться обращаться с ними Младшие Сестры должны были самостоятельно. Наставницы лишь передавали базовые принципы, а дальше принимались наблюдать и подмечать необходимые мелочи, странные детали, то, что могло дать им ключ к разгадке, к улучшению способностей полета у молодых анай с золотыми крыльями.

В случае же с Радой и Лиарой существовало и еще одно обстоятельство, кардинальным образом отличающее их ото всех остальных анай. У них не было стихии в крови, привитой в момент наречения имени ребенку. В их крови не перетекал огонь Роксаны или влага Аленны, их тело не могло менять текстуру и форму, как тела преданных Артрене Дочерей Земли, они не умели жонглировать воздушными потоками, как Дочери Воздуха. Те пятеро анай, что учились вместе с ними, хоть официально и принадлежали Великой Царице, но рождены и наречены были еще задолго до того, как Тиена заняла этот трон, а потому каждая из них обладала той стихией, в клане которой была рождена. Лиара с Радой же были словно чистый лист, на который не нанесено ни единого штриха.

— Самое забавное в том, что вы — представляете будущее анай, — как-то со смехом сказала Раде во время их обычной тренировки Тиена. — Даже несмотря на то, что сами вы анай по крови не являетесь.

— Что ты имеешь в виду, первая первых? — недоуменно вздернула бровь Рада.

— Вы не принадлежите ни к одному клану и не несете в своей крови прикосновения Небесных Сестер. Каждая из девочек, рожденных в кланах, еще с детства умеет жонглировать стихиями, и лишь единицы, рожденные в Роще, получают прикосновения всех Небесных Сестер, а не кого-то одного из них. Мы сейчас внимательно наблюдаем за такими детьми, — вид у Тиены стал задумчивым, взгляд слегка затуманился. — Даже наша с Эрис дочь относится к их числу. Эней может зажигать предметы одним прикосновением, способна остановить дождь и не дать ему промочить одежду, может заклинать ветра, чтобы те окружали ее прохладой или, наоборот, не морозили своими прикосновениями. К тому же, я уже однажды слышала, как она поет земле, и, полагаю, у нее есть талант к Песне, — в голосе Тиены послышалась настоящая гордость, глаза блеснули. Правда, почти сразу же вид у нее вновь стал задумчивым. — Но при этом мы совершенно не представляем себе, как проявятся все эти способности, когда она получит крылья. По правде, никто из анай не представляет себе, какие крылья будут у детей, нареченных всеми четырьмя стихиями. Получат ли эти дети какую-то особую силу? Какими умениями они будут обладать? Мы даже представить себе боимся, какую силу однажды они могут открыть в себе. — Тиена покачала головой, потом взглянула на Раду, и глаз ее весело блеснул. — Потому вы со Светозарной — наша первая возможность поглядеть на то, как это может быть. Вы не наречены определенной стихией, поэтому обладаете своеобразной свободой выбора. И то, как проявят себя крылья за вашими спинами, будет косвенным образом демонстрировать и то, что ждет наших дочерей в будущем.

После того памятного разговора с Великой Царицей Рада начала испытывать некоторую неловкость в общении с наставницами. Первое время она ощущала себя едва ли не куском металла в руках кузнеца, который вертит его так и эдак, пытаясь определить, что же сделать из него. Неумолимость и требовательность Гутур походила на молот, спокойная собранность и твердость Морико — на наковальню, и Рада бестолково мотылялась между ними, изо всех сил пытаясь не сломаться и все-таки стать тем, что хотели сработать из нее наставницы. Это вызывало и гнев, и раздражение, и возмущение оттого, что кто-то посмел лепить ее, будто воск, фактически без ее собственного согласия на это. Но совсем скоро Рада осознала всю глупость подобных мыслей, отбросила их прочь и принялась изо всех сил помогать наставницам в их процессе обучения. И сразу же оказалось, что и сопротивление стало меньше, и нагрузки переносятся как-то легче, да и вообще, что сотрудничество с человеком, который изо всех сил пытается помочь тебе выжить, вполне разумное и удачное решение.

Но оставались еще стихии, их-то никто никуда не дел, или вернее, у Рады с Лиарой им просто неоткуда было взяться. Четыре из пяти Младших Сестер, что учились с ними, были Раэрн по рождению, а потому могли менять форму своего тела, уплотнять его или наоборот размягчать. Однажды, например, Рада видела, как Иштум помогает какой-то беременной анай открыть дверь ее дома, которую заклинило в дверной коробке из-за попавшего между ней и порогом камушка. Иштум просто просунула руку под дверь, и ее пальцы стали плоскими, как лезвие ножа, чтобы пройти в узкую щелочку. Одним из них она подцепила камешек и легко выковыряла его из щели. Раде бы для этого пришлось использовать гвоздь или нож, а Дочери Земли хватило ее собственного тела. В другой раз она видела, как Лафь тренирует кого-то из Младших Сестер рукопашному бою. Она просто выставила ладони перед собой, и нападающая на нее анай со всех сил колотила по ним пятками, выпрыгивая высоко в воздух. Каждый такой удар запросто бы свалил с ног взрослого мужчину и уж точно переломал бы кости в ладони Лафь, какой бы крепкой она ни была. А она-то даже не морщилась, продолжая спокойно объяснять тренировавшейся с ней девочке, как правильно бить. Рада украдкой потом взглянула на ее ладони: на них и следа синяков не было. Несомненно, чтобы уберечь руки, Дочь Земли уплотнила свою кожу и лишила ее чувствительности, потому и смогла выдержать все эти удары ногами и не получить ни царапинки.

Младшая Сестра Анико, что тоже училась с ними, была рождена Нуэргос и взяла от своего народа не только веселый нрав и привычку смеяться буквально по любому поводу. Рада не раз и не два видела, с какой легкостью она отрывается от земли и взлетает, да и на тренировках она выпрыгивала выше всех и казалась в воздухе легкой, будто перышко, подхваченное ветром. Тиена рассказывала Раде и о других способностях Дочерей Воздуха, например, об умении снимать трение с объектов, что очень помогало в бою. Как отразить стрелу, покрытую бритвено-острым слоем воздуха? Ведь она будет лететь, не теряя скорость, так долго, как только пожелает пустившая ее в полет рука. А меч, покрытый точно такой же пленкой, не встретит сопротивления доспехов и костей соперника и рассечет его едва ли не пополам с той же легкостью, что и сухую веточку.

Вот и получалось, что свои способности окружающие их с искоркой Младшие Сестры прекрасно умели контролировать. И с крыльями своими обращались, частично используя и эти самые способности в качестве поддержки. Так Рада заметила, что Младшие Сестры Раэрн по происхождению больше любят уплотнять свои крылья и работать с более жесткой структурой, используя именно этот способ для передвижения в небе. А Нуэргос, наоборот, делает крылья прозрачными и тонкими, как дым, становясь почти что невесомой в постоянно меняющихся над чашеобразной долиной ветрах.

А вот они с искоркой не умели ровным счетом ничего, кроме того, что в них закладывали Гутур с Морико. Сколько раз Рада с завистью смотрела, с какой легкостью купается в небе Анико, или как бестрепетно встречает чужие удары Лафь. Сколько бы она сама ни старалась повторить что-либо подобное, ничего-то у нее не выходило, и все из-за отсутствия в крови тех самых стихий, о которых ей все твердили анай. Судя по всему, дело здесь было не столько в церемонии наречения той или иной стихией, как объясняла Тиена, а в том, родилась анай от Источника Рождения или нет. Насколько Рада помнила, у Найрин тоже не было способности управляться с огнем, хоть и были крылья, а она прошла церемонию наречения огнем, в отличие от Рады. Таким образом, получалось, что их происхождение все-таки догнало их с искоркой, не позволяя стать точно такими же, как и остальные анай. Вот только Раду это не устраивало.

Вся ее прошлая жизнь, все, чему ее учили на протяжении долгих лет и в последние месяцы здесь, в Роще, сводилась к тому, что нет ничего невозможного. Эту простую истину Эрис с завидным упорством вдалбливала им в головы во время вечерних бесед, и Рада всей собой поверила в нее, как верила надежному взгляду Тиены, как верила данному слову своей царицы Лэйк. А раз дело обстояло именно таким образом, значит и она могла обучиться всему тому, что могли остальные анай. Ну, или хотя бы придумать, как сделать возможными некоторые вещи, которые могли делать они, пусть и иным способом. Ведь нет двух одинаковых травинок и двух людей, что были бы похожи, как две капли воды. И каждое действие, как учила их Морико, можно было выполнить в своей собственной, свойственной лишь ей самой манере.

Вот так и получилось, что теперь по вечерам Рада и Лиара порой устраивали и свои собственные занятия, занимались самостоятельными исследованиями возможностей крыльев, что теперь раскрывались за их плечами. Для этого они уходили сюда, под сень Рощи Великой Мани, гуляя по тропинкам, протоптанным между исполинскими деревьями. Порой они встречали кого-нибудь из анай по пути, беременных гостий становища, детишек Рощи или Жрицу, что бродила по замшелой полутьме леса, рассеяно улыбаясь присутствию Богинь возле нее. Но анай, независимо от клана, касты и возраста, умели ценить чужое уединение и никогда не мешали им назойливым вниманием, если сами Рада с Лиарой не предпринимали первыми попытки заговорить с ними.

Рада и сама не могла бы сказать, как многому они научились за это время. Ей не с чем было сравнивать. Обычно какие-то удачные мысли приходили кому-нибудь из них в голову во время наблюдения за анай из разных кланов, что обитали в Роще. Тогда ближе к вечеру они обсуждали увиденное, пробовали создать что-то вроде собственного аналога, подходящего им двоим. Так они уже научились заворачиваться в свои золотые крылья, делая их теплыми, чтобы не мерзнуть. Этот прием Рада подглядела еще во время проживания в Сол среди Каэрос. Уже довольно продолжительное время Лиара пыталась объяснить Раде прием почти прозрачных и легких крыльев, которые обволакивали бы ее со всех сторон потоками прохладного воздуха, но это пока еще ей не давалось, как бы искорка ни билась над объяснениями. В то же время у Рады уже получался прочнейший кокон из крыльев, который отталкивал от нее даже брошенный с силой камень. А вот искорка все никак не могла справиться с таким приемом.

Вот и получилось, что сегодня ко всему уже изученному добавился еще и огонь, от которого можно было раскуривать трубку. Сложность составлял разве что жар, от которого на Раде почти что тлела одежда, да и кожа грозила покрыться волдырями в любой момент. Впрочем, потренировавшись в течение некоторого времени, они с искоркой вдвоем нашли способ, как прогревать не все крыло, а лишь его часть, защищая таким образом от ожога все остальное тело. И через два часа упорных тренировок им обеим удалось разжечь лежащие на земле сухие веточки, при этом не повредив ни себе, ни окружающим.

Рада настолько глубоко ушла в эти занятия, что и думать забыла обо всем произошедшем в Зале Совета. Мысли об этом вернулись лишь на обратном пути в становище, когда они с искоркой, держась за руки, направлялись на вечернюю тренировку. Впрочем, сейчас стыд и расстройство по этому поводу были не настолько сильными, чтобы потревожить Раду. В конце концов, изменить-то она уже ничего не могла. Да и она действительно знать не знала о том, что Шарис попробует вывернуть ее слова и использовать их для того, чтобы выбить у Великой Царицы право на пребывание в Роще. Вряд ли такое же могла бы предположить даже Держащая Щит. После таких рассуждений грустные мысли оказалось отпихнуть от себя гораздо проще, и они не смогли уже оказать такого сильного воздействия на Раду, как в самом начале, когда буквально подчинили все ее существо себе.

— Знаешь, искорка, это очень похоже на атаку, — задумчиво проговорила она, мягко ступая по густому ковру из мха, что устилал землю.

Протоптанная дорожка вилась по нему между толстенных стволов, осенний ветер шумел в их кронах высоко над головой Рады. Во всем вокруг была какая-то странная тревожность, предвкушение зимы, грусть, нежелание засыпать на долгие месяцы под толстым покровом снега, и при этом горькое осознание неизбежного. Как странно! Рада внезапно удивленно заморгала, поразившись тому, как остро чувствует состояние окружающего мира. Еще пару месяцев назад я не ощутила бы ничего подобного. Все меняется. Весь мир меняется, и вместе с ним меняюсь я сама.

— Атаку? — задумчиво повторила искорка. Ее штормовые глаза были затуманены, она смотрела перед собой, почти не моргая, как делала всегда в глубокой задумчивости. — Что ты имеешь в виду?

— Когда вдруг со стороны приходит эмоция, — постаралась пояснить Рада. Странно было подбирать слова, чтобы описывать это. Нахмурившись, она постаралась пояснить как можно понятнее. — Странное чувство. Я почти ощущаю, как все эти эмоции, обычно негативные, приходят. Словно волна накрывает со стороны, накрывает с головой, а потом откуда-то снизу, из самой глубины моего существа, поднимается ответ. Он буквально захлестывает меня снизу вверх, и всегда есть мгновение, которое у меня есть, чтобы решить: согласиться или не согласиться ответить на эту эмоцию. Раньше я даже не задумывалась об этом, сразу же реагировала напрямую, а сейчас есть вот это мгновение короче удара сердца, когда я могу или принять всю эту волну и быть потопленной ей, или оттолкнуть ее прочь. Понимаешь о чем я?

— Не совсем, — протянула искорка, внимательно глядя на Раду. Потом глаза ее чуть сощурились, будто в узнавании. — Хотя да, ты права… — Она немного помолчала и кивнула. — Да. Так ко мне всегда приходит страх. И есть миг, тот самый миг, когда он впервые уколол меня, и я могу еще решить: или ожесточиться и не дать ему захватить меня целиком, или сдаться и в панике бежать.

— Да, — твердо кивнула Рада, чувствуя мягкое тепло в своей груди. Так хорошо было оттого, что ее искорка понимает, что чувствует Рада. Как же это невыразимо дорого, когда есть человек, который во всем поддерживает тебя и разделяет с тобой твой путь. Кажется, я бы не справилась со всем этим, не будь ее рядом. Или все было бы в тысячи раз тяжелее. Продолжая свою мысль, она все же легонько приобняла идущую рядом искорку и прижала ее к себе. — Потому я и говорю, что это похоже на атаку. На тебя что-то набрасывается, буквально накрывает тебя со стороны. И ты можешь или сдаться, или сражаться.

— Это все потому, что ты у меня воин, Рада, — искорка с нежностью взглянула на нее, и Рада на миг ощутила, как под ней дрогнули ноги от нахлынувшей секундной слабости. — Потому что ты у меня никогда не сдаешься. Я знаю это.

Им нужно было спешить, они и так задержались и уже начали опаздывать на вечернюю тренировку у Морико. Но Рада остановилась, аккуратно взяла в ладони лицо своей маленькой золотой птички и принялась покрывать его невесомыми поцелуями, а та жмурилась в ответ и хихикала, и реснички ее щекотали Раде губы. И лес шумел над ними в немыслимой дали, и пахло землей, мхами, наступающей зимой.

Сколько же нежности в каждом вздохе, Великая Мани! Сколько красоты в каждой крохотной иголочке на ветвях этих криптомерий! Сколько же полноты в каждом миге жизни! И я не замечала этого, пока ее золотое сердце не застучало в моей груди, пока Ты не подарила мне ее, не открыла через нее весь мир в каждом вздохе. Не знаю, как мне благодарить Тебя, какие слова найти. Кажется, нет ни одной жертвы, что я могла бы принести Тебе в благодарность за это. Потому что нет цены тому, что Ты делаешь для нас.

Вечерняя тренировка прошла легче, чем Рада полагала. Удивительным образом на пользу пошло новое умение, которое они с искоркой тренировали в Роще. Оказалось, что если догреть крылья до раскаленной температуры, то и взлетать было так легко, словно она ничего и не весила. Благодаря этому, они с искоркой заработали похвалу Морико и несколько завистливых взглядов других Младших Сестер, которым прием пока еще не давался в полной мере.

Естественно, что молодым анай не терпелось расспросить Раду с Лиарой о том, что от них хотел посол Аманатара, но до начала тренировки выяснить у них это не получилось. Они с искоркой подошли на поляну для тренировок одновременно с Морико, и Младшим Сестрам пришлось поумерить свое любопытство до конца занятия. Зато как только наставница махнула им рукой, приказывая снижаться, Рада буквально ощутила на себе пять пар горящих нетерпением глаз. Пыла не поумерили даже нагрузки; сегодня Морико погоняла их на славу.

— Ну что там? — почти что набросилась на Раду Лафь, как только наставница распрощалась с ними и направилась в сторону едальни.

— Что вам сказал Шарис? — не отступала от нее Анрут. — Что ему надо?

— Он останется здесь? Или уже уходит? — любопытно округлила свои почти прозрачные глаза Анико.

— Понятия не имею, — тяжело вздохнула Рада и принялась рассказывать.

Она сухо и сжато пересказала обо всем произошедшем в Зале Совета, попутно ощутив, как внутри вновь взметнулся стыд. На этот раз оттолкнуть его оказалось еще проще, чем раньше. Теперь, когда она смогла осознать, что это похоже на атаку извне, контролировать свои эмоции и отметать лишнее оказалось гораздо проще, чем Раде думалось ранее.

В своем рассказе Рада ограничилась тем, что послу были интересны их странствия за Семью Преградами. Она и так уже на сегодня выболтала слишком много чего лишнего и не собиралась добавлять Держащей Щит и Великой Царице новых неприятностей. Пусть уж лучше считают, что тут все дело в их с искоркой путешествии. И пусть рассказ у нее получился скудным и лишенным красок и подробностей, но Младшим Сестрам и того хватило. Они все заохали и заахали, выслушав ее, но вскоре совсем отстали.

Поужинав, они с искоркой вернулись в свой дом, и Рада еще с порога ощутила, что внутри кто-то есть. Чувство было странным: атмосфера наполненности, какой-то окрашенной густоты, физического присутствия. Смутно она припомнила, что и раньше ощущала эту атмосферу, например, когда нужно было прокрасться незамеченной в какое-нибудь помещение или ощутить подосланного убийцу, что следил за ней. Просто раньше она никогда не придавала этому особого значения и не пыталась развить эту способность, теперь же все развивалось в ней само. Как странно! Кажется, я учусь всему одновременно, хоть раньше даже и не думала о том, что все это может быть связано.

За столом в их комнате сидела Эрис, и вид у нее был усталый. Рада склонилась в поклоне у порога, глядя на Держащую Щит, точно так же поступила и искорка, а та лишь махнула рукой и поморщилась, точь-в-точь, как обычно делала Тиена, когда ее утомляло чужое назойливое внимание.

— Вы уж простите, что я без спроса ворвалась сюда, но мне нужно поговорить с вами так, чтобы об этом не узнал Шарис. А коли я приглашу вас к себе, слух до него все равно дойдет.

Раскаянье и стыд горячей волной вновь ткнулись в Раду, но она решительно отбросила их прочь. В присутствии Держащей Щит это было сделать еще легче, будто от назойливой мухи отмахнуться. Или все дело было в том, что она проделывала это уже несколько раз подряд, и с каждым разом атаки становились слабее?

— Мне очень жаль, первая первых, что все так вышло, — негромко проговорила она, глядя на Эрис, и искорка ободряюще взяла ее за руку. — Не стоило мне всего этого говорить при Шарисе. Теперь у вас полно неприятностей из-за меня.

— Не из-за тебя, — отмахнулась Держащая Щит. Кивнув им на стулья, она проговорила: — Садитесь, в ногах правды нет. И мне, кстати, абсолютно не жаль, что все сложилось именно так. — Глаза ее вдруг лукаво блеснули. — Если бы не Шарис, непонятно, сколько бы нам еще понадобилось времени, чтобы выяснить, что мы с тобой родня. А теперь мы обе знаем это, и мне все это кажется очень забавным на самом-то деле. Так что можно его даже поблагодарить за вмешательство, пусть и не слишком приятное.

— Если мне будет позволено спросить, первая первых, — негромко проговорила искорка, открывая двери шкафчика и выставляя на стол чашки и большой пузатый заварочный чайник. — Что вы решили с Шарисом? Он остается в Роще?

— Конечно же, нет, — поморщилась Эрис с досадой. — Нечего ему тут делать. Много чего изменилось после Великой Войны, но не все должно меняться. Анай не любят чужаков, в том числе, эльфов. Достаточно и того, что в Роще порой видят сальвагов, а ведь раньше никому чужому даже на десяток километров не разрешалось приближаться к ней.

— Значит, он уедет? — с надеждой вскинула голову Рада. Несмотря на то, что к искорке у Шариса никаких дел не было, Раду все равно нервировало присутствие возле нее Первопришедших. Этим бессмертным она доверяла еще меньше, чем всем остальным расам кроме анай.

— Уедет, — кивнула со вздохом Эрис. — Но, к сожалению, мне придется просить и вас покинуть Рощу. Во всяком случае, до весны, когда вы вернетесь сюда вместе с другими анай, чтобы испить из Источника Рождения. Шарис отказался расценивать ваш визит сюда как частный, раз князь Ренон вел переговоры с Тьярдом в качестве официального представителя Лесного Дома. Так что пришлось пойти на некоторые уступки, чтобы исчерпать инцидент.

Рада испытала смешанные чувства, услышав эту новость. С одной стороны покидать Рощу вовсе не хотелось: слишком многому она училась здесь, и с каждым новым данным ответом вопросов становилось все больше. С другой стороны она присягала на верность царице Лэйк дель Каэрос, да и кроме всего прочего уже начала скучать по Дочерям Огня и их с искоркой маленькому домику на краю становища меж двух гор. Что-то такое нежное и дорогое было в том месте, что-то такое невыносимо правильное, и это что-то тянуло Раду стальным канатом, требовало вернуться домой.

Наверное, Сол и вправду стало мне домом. Как странно. Здесь мы провели почти столько же времени, и все же.

Она не знала, что сказать, и просто ждала, пока Держащая Щит продолжит. Искорка собирала на стол, выставляя посуду из небольшого подвесного шкафчика. Засыпав в чайник заварку, она на миг замерла и открыла крылья. Погрузив кончик крыла в чайник, искорка подождала несколько секунд, и чайник зафыркал раскаленным паром. Улыбнувшись, она свернула крылья и выставила чайник на стол.

— Вы быстро учитесь, — прищурилась Эрис, обратившая внимание на то, как Лиара нагрела воду. — Это хорошо. Мне интересно, к чему это в итоге приведет. Мы должны понять, с чем связан ваш приход сюда, какую цель он несет. — Ее темные глаза обратились к Раде, и в них появилась теплая нежность. — Я бесконечно рада, что в нас с тобой течет, в конце концов, одна кровь, Черный Ветер. Но это не может быть простым совпадением. Какой-то невероятно красивый рисунок строится прямо на наших глазах, и мне бы очень хотелось понять, какой.

— Мне тоже, первая первых, — склонила перед ней голову Рада.

— А для этого я должна знать все. Так что расскажи мне, что такое серебряная кровь в твоих жилах. Как это проявляется, как передается. У меня ведь нет ничего подобного, как и у моих детей. Пока Шарис не уехал, нам нужно понять, когда и как в твоем роду возникла эта особенность, и какую роль она играет во всем рисунке.

— А когда он отправится в путь? — спросила искорка.

— Завтра утром. И мы условились, что вы отбудете в то же время, чтобы у всех нас были равные условия. Так что времени у нас немного, к моему глубочайшему сожалению.

Рада не до конца понимала, что она чувствует по этому поводу. Может быть, все дело было в том, что за последнее время она слишком привыкла к размеренному течению жизни в Роще и не готовилась к столь резким переменам. С другой стороны ее вдруг так сильно потянуло в Сол, что хотелось улететь едва ли не прямо сейчас. Но темные глаза Держащей Щит смотрели требовательно и пронзительно, и Рада, вздохнув, принялась рассказывать ей все. Про Сагаира и Алеора, про Тваугебира и Сета. И чем дольше она говорила, тем темнее становились глаза Эрис.