Зависть

Глава 1

Весной, темным апрельским вечером, детектив Томас ДелВеччио-младший узнал, что ночные кошмары на самом деле могут выпрыгнуть из головы в реальную жизнь.

К несчастью для него, это не такие уж свежие новости.

Блестящая, ярко-красная в лунном свете кровь была повсюду, — казалось, будто открыли галлон краски и вылили ее не просто на лесной настил… но и на искромсанного мужчину, без движений лежащего на гниющей листве.

У ног Века.

Но это красное дерьмо — не эмульсия премиум-класса для интерьера. Не краска на масляной основе. Не приятное глазу покрытие для амбара. Его не купишь в «Хоум Дипоу»[2] или «Лаус»[3], не ототрешь скипидаром, не используешь во второсортном фильме.

Это — настоящая жизнь, здесь и сейчас. Вытекающая наружу.

Что он натворил? Милостивый Боже…

Сорвав с себя куртку, он свернул ее, опустился на колени и прижал тряпку к вскрытой грудной клетке парня. Булькающие звуки смешались с громким дыханием Века, когда он уставился в глаза, в которых скоро потускнеет жизнь. Совсем скоро.

— Тебя убил я? Я?

Без ответа. Но, с другой стороны, вполне вероятно, что гортань парня висела где-нибудь на ближайшей ветке.

Дерьмо… вот дерьмо… все это напоминало ночь, когда была убита его мать.

Но в данном случае, он действительно намеревался пришить кого-то.

Это Век знал наверняка: он сел на мотоцикл, приехал сюда и ждал в лесу появления этого больного психозом ублюдка… между делом втирая себе ложь, что он просто собирается арестовать «подозреваемого».

Но ладонь не врала. Когда его добыча, наконец, появилась, в руке Века лежал нож, а сам он, благодаря неспроста выбранной черной одежде, сливался с тенью, подкрадываясь…

Мотель «Монро» находился всего в пятнадцати ярдах отсюда, на дальней стороне густой поросли кустов и сосен. Освещенные желтым светом уличных ламп, убогие, выстроившиеся в ряд комнаты, сдаваемые на час или на ночь, стали причиной, по которой он и этот вскрытый заживо маньяк пришли сюда этой ночью.

Серийные убийцы зачастую снимают трофеи с жертв. Психопаты неспособны к нормальным эмоциональным привязанностям и нуждаются в физическом доказательстве власти, которую с наслаждением испытали на жертвах, поэтому они наделяют эмоциями предметы и останки тех, кого безжалостно убили.

Дэвид Кронер потерял коллекцию своих сувениров два дня назад. Когда кто-то прервал его работу, и появилась полиция.

Поэтому, естественно, он вернется туда, где последний раз упивался властью. Только здесь он сможет почувствовать максимальную близость к тому, чем обладал когда-то.

— Я вызвал скорую, — услышал Век свой голос, не понимая, к кому обращается.

Переместив взгляд, он сосредоточился на последней комнате мотеля, с того конца, к которому они были ближе всего — и самой дальней от офиса. Дверь и косяки были опечатаны официальной пломбой Колдвеллского Отделения Полиции, а лента, опоясывающая место преступления, шелестела на легком ветру. В одно мгновение его взору предстала картина, которую он и другие детективы обнаружили там позапрошлой ночью: очередная девушка, убитая недавно, оставленная в процессе снимания сувениров с ее плоти…

Снова бульканье.

Он посмотрел вниз. Истекающий кровью мужчина был жилистым и худощавым, но, с другой стороны, жертвы Дэвида Кронера — девушки от шестнадцати до двадцати-четырех, так что не похоже, чтобы он нуждался в телосложении вышибалы для своей работы. Песочного цвета волосы поредели на макушке. Некогда бледная кожа сейчас начала сереть… по крайней мере, в тех местах, где не было крови.

Погрузившись в свою базу данных, Век попытался вспомнить, что, черт возьми, произошло. После ожидания, растянувшегося, казалось, на целые дни, его внимание привлек треск веток, и он обнаружил Кронера, который на носочках пробирался меж сосен.

Увидев мужчину, Век тут же потянулся к ножу, присел на корточки и потом…

— Дьявол…

Вспыхнувшая головная боль была резкой и мгновенной, будто кто-то вбил кровельный гвоздь в его лобную долю. Подняв руку, Век накренился влево с мыслью, что это просто великолепно. Когда прибудет скорая, медики смогут начать лечить его аневризму.

По крайней мере, они займутся хоть чем-нибудь… Кронер откинется к тому времени, как те приедут.

Когда кричащая боль слегка утихла, Век попробовал еще раз вспомнить… только чтобы вновь врезаться головой в земли Экседрина[4] и черные занавеси провала памяти. Новый раунд агонии расцвел в его голове словно ярко-красный букет, и Век закрыл глаза, думая, что его сейчас вырвет… и пока в желудке свирепствовали шекспировские дебаты на тему «перезагружаться или не перезагружаться», он решил, что самое время быть честным с самим собой. Конечно, в краткосрочной памяти красовалась большая прореха, но дело в том, что он пришел сюда с целью прикончить этого развратного ублюдка, который согласно подсчетам убил одиннадцать девушек за прошлый год, от Чикаго до Колдвелла.

Ужасает, конечно. Но это — вечер самодеятельности, по сравнению с отцом Века… который убил стольких же за три месяца: Томас ДелВеччио-старший написал руководство для парней вроде Кронера.

Именно эта родословная заставила Века позвонить не только в скорую, но и своему напарнику в убойном отделе.

Ненавистно признавать, но он был сыном своего отца: он пришел, чтобы убить. И точка. И тот факт, что жертва была бесчеловечной сволочью, — лишь социально приемлемый фильтр реальной картины.

Но в своей основе цель не была связана с местью за мертвых девочек.

И, ради бога, Век знал, что эта ночь неизбежна. Всю его жизнь за ним следовала тень, она направляла его, соблазняла, тянула именно к этой сцене разрушения. Поэтому логично, что он ничего не помнит. Его вторая половина наконец-то взяла верх, и он передал ей рулевое управление, пока происходило жестокое деяние. Доказательство? Где-то на задворках его сознания эхом отдавался смех, маниакальный и удовлетворенный.

Ну, да, наслаждайся, пока есть время, подумал Век. Потому что он не позволит себе и дальше идти по стопам отца…

С запада донесся звук сирен, становясь все громче.

Очевидно, он не единственный услышал приближение. Из одной из комнат мотеля вылетел мужчина и обежал капот десятилетней развалюхи с решеткой на месте внутренних панелей боковин кузова. Сложно будет достать ключи, учитывая, что парень натягивал штаны.

Следующей в списке «Удирающих во все лопатки» была потрепанная женщина, которая устремилась к старой «Хонде Цивик», надевая на ходу мини-юбку.

Благодаря их молниеносному отъезду парковка была совершенно свободна, когда машина скорой съехала с дороги и остановилась перед офисом.

Когда сидевший на пассажирском месте медик выбрался из автомобиля, и тот, кто по-видимому был менеджером, открыл стеклянную дверь, Век просвистел, громко и четко:

— Сюда!

Менеджер, очевидно, не собирался встревать во все это и скрылся внутри. Медик побежал к Веку, а скорая быстро пересекла парковку. Когда они устремили на него свое внимание, Век стал полностью спокойным… смертельно спокойным. Недостижимым, как холодная, далекая луна, которая наблюдала за ними с чернильно-черных небес.

К черту его темную сторону. Он совершил это. И он заставит себя заплатить.

Офицер отдела служебных расследований[5] София Рэйли ехала в своей машине без опознавательных знаков[6] так, будто за ней гнались черти, мчась через самую глушь Колдвелловского захолустья. Она следовала по закоулкам 149-ого Шоссе в дикой спешке, и тот факт, что она стремилась к месту преступления, не служил оправданием высокой скорости: она ехала быстро. Ела быстро. Ненавидела стоять в очередях, ждать людей, информацию.

И если ей удастся не сбить оленя до того, как она доберется до мотеля «Монро»…

Когда зазвонил мобильный, София приставила его к уху до второго сигнала:

— Рэйли.

— Детектив Де ла Круз.

— Привет. Угадай, куда я сейчас направляюсь?

— Кто тебе сообщил?

— Диспетчер. Твой напарник в моем списке… поэтому когда он позвонил в скорую и вызвал подкрепление посреди ночи, утверждая, что не знает, что случилось с жертвой, мой телефон дзинь-дзинь.

К несчастью, с этой практикой она хорошо знакома. Томас ДелВеччио-младший проработал в убойном отделе всего две недели и уже столкнулся с угрозой отстранения за то, что оглушил папарацци, который пытался сделать снимки жертвы.

Но это — детские игры по сравнению с нынешним беспорядком.

— Как ты узнал? — поинтересовалась она.

— Он разбудил меня.

— И как он по голосу?

— Я буду честным.

— Ты всегда честен, детектив.

— По голосу он вполне нормален. Пожаловался на головную боль и потерю памяти. Сказал, что повсюду кровь, и он на сто процентов уверен, что жертва — Дэвид Кронер.

Так же известный как больной ублюдок, который нарезал молодых девушек и оставлял у себя кусочки их тел. Последняя «рабочая» сессия психа проводилась позапрошлой ночью в мотеле, и ему помешали неизвестные. Кронер скрылся под шумок через окно в туалете, оставив за собой труп в ужасном состоянии и грузовик, полный баночек для препаратов и другие предметы… все это в настоящий момент заносили в каталог в Главном управлении, соотнося с национальными данными.

— Ты спросил, он ли сделал это? — Будучи членом отдела служебных расследований, Рэйли занималась правонарушениями сослуживцев, и, несмотря на гордость своей работой, она не наслаждалась тем фактом, что людям с должностной инструкцией вроде ее было чем заняться. Уж лучше, если все, включая полицейских, соблюдают закон и играют по правилам.

— Он сказал, что не знает.

Провал в памяти во время совершения преступления? Не редкость. Особенно если речь об убийстве в состоянии аффекта… например, детектив убойного отдела, устраняющий серийного убийцу. И Век уже проявил себя как человек вспыльчивый в вопросах охраны или защиты жертв. Ну, по-настоящему вспыльчивый. Парень был умным, очень сексуальным и вспыльчивым…

Не то, чтобы сексуальность относилась к делу.

Совсем нет.

— Расчетное время прибытия, детектив? — спросила она.

— Минут пятнадцать.

— Я всего в миле. Увидимся на месте.

— Договорились.

Когда они прекратили разговор, София убрала телефон во внутренний карман куртки и села повыше на сиденье. Офицер полиции, ставший возможным подозреваемым в расследовании убийства — и судя по тому, что Век сообщил диспетчеру, вероятность выживания Кронера весьма мала, — вызывает разнообразные проблемы по части конфликта интересов. Отдел служебных расследований преимущественно занимается коррупцией, процессуальными нарушениями и компетенцией служащих. Но в ситуации подобной этой, члены отделения Века попадают в тесный круг оценивающих, не важно, совершил их сослуживец преступление или нет.

Черт, в зависимости от того, как дальше будут развиваться события, ей, возможно, придется сделать пару внешних запросов. Но для этого пока рано.

А подумать об отце Века, — самое время.

Все знали, кем был мужчина, и София вынуждена признать, что если бы в данном случае не прослеживалась кровная связь, она не была бы так встревожена… тем, что расплата могла быть за ДелВеччио, образно выражаясь.

Томас Старший был одним из самых известных серийных убийц двадцатого века. По официальным данным, его обвиняли и осудили «только» за двадцать восемь убийств. Но он был причастен к еще тридцати… из тех, что известны четырем штатам. Велика вероятность, что есть еще десятки пропавших женщин, которых нельзя привязать к нему напрямую.

Так что да, если бы отец Века был юристом, бухгалтером или учителем, она бы так не волновалась. Но расхожее мнение, что яблочко от яблони недалеко падает, несло неприятный подтекст, когда дело касалось серийных маньяков и их сыновей.

София переехала мост, и справа показался мотель «Монро». Она заехала на парковку, проехала мимо офиса и ряда комнат к дальнему концу стоянки, у леса. Выбравшись из машины с рюкзаком, полным принадлежностей, она сильно чихнула от приторного запаха дизеля машин скорой и после уловила характерный аромат сосновых ветвей… вместе с безошибочным медным привкусом свежей крови.

Медики расположили свои машины лицом к лесу, и в свете фар обе команды неотложки работали над окровавленным телом белокожего мужчины. Одежда жертвы была разрезана… или даже разорвана… а то, что скрывалось под ней, представляло собой мешанину ран, которых было неисчислимо много.

Ему ни за что не выжить, подумала София.

А потом она увидела Века. Детектив убойного отдела стоял в стороне, — руки скрещены, ноги расставлены, лицо отображало… абсолютно ничего. Как и сказал Де ла Круз.

Господи, парень с таким же успехом мог топтаться в очереди за сэндвичем.

И обойдя влажный настил из опавшей листвы и мягкой земли, она почувствовала необходимость взять себя в руки. Но если быть честной, виновата не только сцена преступления. Дело также в мужчине, ради которого она сюда приехала.

Приближаясь, София заметила черный мотоцикл, припаркованный на окраине леса. Он принадлежал Веку; она видела его раньше у Главного управления. Более того, из своего окна наблюдала, как Томас взбирается на байк, заводит его и уносится прочь. Он носил шлем… в большинстве случаев.

Она знала, что добрая половина женщин в участке смотрит на него так же, но, с другой стороны, там было на что посмотреть. С огромными плечами и узкими бедрами он был сложен как боксер, но лицо принадлежало больше модели, чем борцу… если бы не его взгляд. Эти холодные, умные темно-синие глаза уводили строение кости моделей из J.Crew[7] в чисто мужскую территорию. И даже более того.

Остановившись перед ним, первым делом София отметила кровь на его водолазке. Местами виднелись пятна, не было больших клякс или впитавшихся участков.

Никаких царапин на лице. Или шее.

Одежда и шляпа были в хорошем виде… не потрепанные, не разорванные или изношенные. На коленях черных брюк — два круга грязи. Пистолет лежал в кобуре. Не ясно, было ли на Веке другое оружие.

Век ничего не сказал. Никаких «Я не делал этого» или «Позволь все объяснить…»

Он просто не сводил с нее взгляда… и все.

— Мне позвонил сержант, — сказала она, отбросив любезности.

— Я так и подумал.

— Вы ранены?

— Нет.

— Могу я задать несколько вопросов?

— Дерзайте.

Боже, он хорошо владел собой.

— Что привело вас сюда этой ночью?

— Я знал, что Кронер вернется назад. Он просто обязан был это сделать. Его коллекция конфискована, ничто не осталось от его работы, поэтому для него это место — святыня.

— И что случилось после того, как вы приехали сюда?

— Я ждал. Он пришел… и… — Век помедлил, его брови сошлись вместе, прежде чем одна рука поднялась и потерла висок. — Черт…

— Детектив?

— Я не могу вспомнить. — Он снова посмотрел ей в глаза. — Я не могу вспомнить ничего после его появления, Богом клянусь. В одно мгновение он пробирался сквозь лес, а в следующее — повсюду была кровь.

— Могу я взглянуть на ваши руки, детектив? — Протянутые ладони оказались уверенными… без каких-либо порезов и ссадин. На ладонях, подушечках пальцев и под ногтями не было крови. — Вы проверили состояние жертвы, входили с ним в какой-либо значительный контакт до или после вызова 911?

— Я снял кожаную куртку и приложил ее к его шее. Это ничем бы не помогло, но я все равно так сделал.

— У вас есть иное оружие, не считая пистолета?

— Мой нож. В моем…

София коснулась его руки, останавливая Века:

— Позвольте мне взглянуть.

Кивнув, он повернулся на пятках. В свете сигналов автомобилей скорой показалось порочное лезвие, спрятанное в кобуре на пояснице, олицетворяя рваные раны в перспективе.

— Могу я достать ваше оружие, детектив?

— Вперед.

Достав из рюкзака виниловые перчатки, она надела их и потянулась к ножу. Когда она потянула оружие, ослабляя застежку, его тело совсем не двигалось. Она с таким же успехом могла разоружать статую.

Нож был сухим и чистым как стеклышко.

Подняв лезвие к носу, София сделала вдох. Запах вяжущего средства, будто Век в спешке очищал орудие, не наблюдался.

Он посмотрел через плечо, скрутив торс, отчего его плечи стали огромными, и без веской причины Рэйли осознала, что упирается взглядом в его грудь. При пяти футах и шести дюймах она обладала средним ростом, но рядом с ним вдруг почувствовала себя карликом.

— Я конфискую это, если не возражаете? — Его пистолет она также заберет, но судя по ранениями… ей необходимо именно лезвие.

— Вовсе нет.

— Как вы думаете, что здесь произошло? — спросила она, достав из рюкзака полиэтиленовый пакет.

— Кто-то вскрыл ему глотку, и думаю, это был я.

От заявления она застыла на месте, но не потому, что приняла его за признание… просто в данных обстоятельствах София не ожидала честности.

В это мгновение на парковку вместе с двумя патрульными машинами заехал немаркированный автомобиль.

— Твой напарник приехал, — сказала она. — Но сержант хочет, чтобы я вела расследование во избежание конфликта интересов.

— Без проблем.

— Вы согласны на то, чтобы я взяла пробу из-под ваших ногтей?

— Да.

София снова передвинула свой рюкзак и достала армейский нож, вместе с маленькими полиэтиленовыми мешочками.

— Вы хорошо организованы, офицер, — сказал Век.

— Не люблю быть неподготовленной. Пожалуйста, протяните правую руку.

Она управилась быстро, начав с мизинца. Его ногти были коротко подстрижены, но без маникюра, и под ними было совсем немного.

— У вас есть опыт работы в качестве детектива? — спросил Век.

— Да.

— Заметно.

Закончив, она подняла глаза… и тут же была вынуждена отвести взгляд от его полуночно-синих глаз к области подбородка.

— Хотите другую куртку, детектив? Здесь холодно.

— Я в порядке.

А примет ли он бинт, истекая кровью от раны в груди? — гадала она. Или будет вести себя как крутой парень, пока в венах совсем не останется плазмы?

Поведет себя как крутой парень, решила София. Однозначно.

— Я хочу, чтобы вас осмотрели медики…

— Я в порядке…

— Это приказ, детектив. Кажется, у вас болит голова.

В этот момент из своей машины выскочил Де ла Круз, и, подойдя к ним, он выглядел мрачным и уставшим. Говорят, два года назад он уже потерял своего напарника, и, очевидно, не стремился к новым кадрам, даже если сейчас причина была иной.

— Прошу прощения, — сказала она обоим. — Собираюсь перехватить одного из медиков.

Но когда она подошла к двум мужчинам, те перевозили Кронера на каталке, и стало ясно, что они не смогут уделить ей ни минуты.

— Каковы его шансы?

— Плохи, — сказал тот, что делал вентиляцию легких. — Но мы сделаем все возможное, офицер.

— Уверена, так и будет.

Каталка была разложена, достигая уровня талии, и прежде, чем они отъехали, София сделала мысленный снимок. Кронер выглядел так, будто выбрался из горящей колымаги, лицо искалечено, словно он не пристегнулся и вылетел через лобовое стекло.

Рэйли обернулась к Веку.

В этом преступлении полно пробелов, подумала она. Особенно с учетом уверенности Века в том, что нападавшим был именно он. Но было невозможно нанести подобный ущерб и так быстро вымыться в лесу. К тому же, он вообще не выглядел так, будто побывал в какой-либо потасовке… царапины и синяки мылом с водой не смоешь.

Вопрос в том… кто это сделал?

Будто почувствовав на себе ее взгляд, Век повернул голову, и когда их взгляды встретились, все вокруг исчезло: она вполне могла находиться с ним наедине… и стоять не на расстоянии пятнадцати ярдов, а всего в пятнадцати дюймах.

Из ниоткуда внутри нее вспыхнул нарастающий жар, такой, который она бы списала на тепло батареи, если бы находилась в закрытом помещении. В данной же ситуации Рэйли объяснила прилив реакцией надпочечников на стресс.

Стресс, черт возьми. Не сексуальное притяжение.

Рэйли разорвала связь, позвав одного из новоприбывших офицеров.

— Вы опечатаете все лентой?

— Будет сделано, офицер.

Итак, время вернуться к работе: короткое и абсолютно неприемлемое притяжение не встанет на пути ее служебных обязанностей. Во-первых, она была слишком хладнокровна, и, во-вторых, ее профессиональная честность требовала не меньшего. Она также не собиралась попадать в длинный список его влюбленных поклонниц. София позаботится о деле, а проникновенные взгляды оставит другим.

К тому же, такие парни, как Век, равнодушны к женщинам ее типа, и это не так уж плохо. Работа привлекала ее больше, нежели демонстрация своих ног, завивка волос и соревнования в Олимпийских играх по количеству свиданий. Бриттани — чье имя произносится как Бритни, и которая также известна как Красотка отдела — могла получить его и даже оставить себе, если пожелает.

А Рэйли, тем временем, выяснит, жил ли сын согласно ужасным принципам своего отца.