Зависть

Глава 50

Прежде чем Век, наконец, смог повидаться с Рэйли, прошло два с половиной часа с момента его появления в Святом Франциске… два с половиной гребаных часа.

Но, с другой стороны, когда Де ла Круз остановился у ближайшего к отделению скорой помощи входа, чтобы высадить его, Век открыл дверь авто и обнаружил, что не может стоять на ногах.

Проблема исчерпаемости энергии.

Поэтому, вместо того, чтобы пройти через крутящиеся двери в стационарное отделение и направиться к палате Рэйли… номер которой он узнал благодаря справочной службе больницы… он сам оказался в неотложке. Где, разумеется, они не предоставили ему ни крупицы информации о Рэйли или ее состоянии.

Гребаные правила «HIPAA»[143].

И, блин, они окружили его со всех сторон.

После того, как его проткнули, прокололи и подвергли рентгену, врачи попытались втолковать, что он нуждается в капельнице, но Век категорически отказался и заявил им, что уходит. Компромисса ради они обмотали бинтами «Эйс» его бедро, которое стало болеть только сильнее, натянули очередную повязку мумии на другую лодыжку, и велели ехать домой и ожидать ухудшения состояния на следующий день.

Спасибо, добрый доктор.

Однако трость пригодилась. И когда лифт пропищал, и Век шагнул на седьмой этаж стационара, он использовал палку для того, чтобы вытащить свою жалкую задницу в коридор.

Он посмотрел в обоих направлениях. Понятия не имел, куда идти.

Век наугад выбрал право, решив, что рано или поздно наткнется на кого-нибудь из персонала, карту или искомую палату.

Хромая по коридору, он опустил взгляд на свою одежду. Грязная. Потная. Разорванная. Адский наряд, но он едва ли станет тратить время на поездку домой, чтобы снова переодеться.

И когда он добрался до стойки медсестры, то не имел абсолютно никакого желания наткнуться на дерьмо в духе «сейчас-не-время-посещений» и «приходите-позже».

Рэйли сказала, что любит его.

А он отшил свою женщину.

Да, окей, это не он закрыл дверь перед ее носом… технически, это сделали медики. Но он позволил ей уехать… а эта ошибка из разряда тех, что хочется исправить при первой же возможности.

Даже если нуждаешься в трости и выглядишь так, будто тебя нужно ополоснуть из фланга.

Завернув за следующий угол, он уперся в длинный коридор с указателями на английском и испанском, а также кучей стрелок и картой. Жаль, что все это дерьмо казалось бессмыслицей… и не только потому, что он был истощен. Они нарочно сделали так, что пациентов тут невозможно найти…

На другом конце коридора появилась огромная, темная фигура и зашагала в его сторону.

Ближе. Еще ближе. Пока Век не смог различить кожаные штаны, тяжелые ботинки и черный плащ.

Резкая боль внезапной стрелой пронеслась в его голове. Столь сильная, что он задумался, а не оторвался ли у него тромб из-за всей беготни по карьеру.

Но… взглянув на жесткое лицо, он понял, кто это. Это был…

Век выругался и прислонился к стене, когда боль в мозгу стерла все мысли.

А тем временем, мужчина просто продолжал приближаться. Пока не остановился прямо перед Веком.

Сосредоточившись сквозь боль на этом невероятном лице, Век знал, что никогда не забудет его.

— Я собираюсь сделать все правильно, — сказал он с иностранным акцентом, не то французским, не то венгерским. — Не беспокойся, мой друг.

Боже, эти перекатывающиеся «р» ласкали слух, удивительно плавные и аристократичные.

И потом Век осознал, о чем тот говорит:

— Кронер…

Изящным, утвердительным кивком, иностранец продолжил свой путь, топот его ботинок казался похоронным звоном, если Век вообще его слышал когда-либо. А потом, достигнув середины коридора, фигура растворилась в воздухе… словно призрак.

Более вероятно, что он просто завернул за очередной угол.

Чтобы найти Кронера… срань господня.

Век потер глаза, вспомнив пещеру, и осознал, что пропустил во всем произошедшем огромное звено: он видел серийного убийцу висящим перед собой, но это оказалось лишь иллюзией, верно? Иллюзией, наложенной на Рэйли.

Это — единственное объяснение. Потому что именно она висела на той цепи после того, как улеглась пыль, и, видит Бог, времени на подмену не было.

Колени внезапно подогнулись, и Век оперся на трость, когда его осенило, что именно произошло. Или точнее — могло произойти. Если бы он пронзил кинжалом того, кого считал за Кронера… он бы убил ее.

Впоследствии, в панике и спешке, это не дошло до него.

Господи, его выбор на перепутье спас их обоих, так ведь? Потому что он бы не оправился, если бы сделал то, к чему его толкали.

А что до Кронера…

Резко повернув голову и посмотрев через плечо, Век сосредоточился на направлении, в котором исчезло то воплощение смерти. Серийный убийца должен быть все еще живым и на больничной койке… и как много Век готов поставить на то, что палата маньяка располагалась дальше по коридору?

Век по-прежнему не мог забрать жизнь Кронера. Но это не значило, что он остановит то, что вот-вот случится. Блин, ангелы, демоны, мелкие собаки с неудачной завивкой… мир был полон дерьма, о котором раньше он только слышал. Все, что ему известно? Это был Мрачный Жнец во плоти… и в данном случае, жизни Кронера пришел конец.

Просто чтобы удостовериться, Век прохромал к потолочной лампе и проверил свою тень… хотя чувствовал себя придурком.

Всего одна.

— Готов покончить с этим, — прошептал он себе. — Вполнеее.

В конечном итоге, он нашел нужную палату, и к счастью, может потому, что медсестры сжалились над ним, он не услышал в свою сторону «никаких-посетителей».

Может, они ожидали, что он в любую секунду свалится мертвой кучей.

Когда он подошел к палате Рэйли, то не влетел внутрь на полном ходу, опасаясь, что она спит. Он чуть наклонился вперед, чтобы заглянуть в щелочку.

В слабом сиянии из ванной, было очевидно, что Рэйли была без сознания: хотя ее голова была обращена в другую сторону, дыхание — глубоким и ровным, а хрупкое тело лежало недвижимо под простынями. Возможно, ее сердце…

Ее голова метнулась на подушке… и потом она поморщилась, ее рука поднялась к виску. — Век…

Он бросился вперед со словами, — Ты в порядке?

Ну, тупой же вопрос, подумал он.

— Ты здесь. — Потом она, очевидно, увидела повязку, которую ему наложили. — Ты в порядке?

— Меня лишь попросили не участвовать завтра в марафоне. — Когда она попыталась сесть, он приставил стул к ее кровати. — Нет-нет, лежи. Я просто посижу рядом.

— Я не ожидала, что ты придешь, — сказала она.

Когда Век подумал, что ответить, она пробормотала, — Как и ты сам, да?

Он покачал головой.

— Я…

Боже, с чего начать.

— Знаешь, я принес много дерьма в твою жизнь с того самого мгновения, как встретил тебя. А потом почти стал причиной твоей смерти…

— Нет, это не так. Нас обоих подставил Бэйлс и эта… Кто та женщина?

— Я не знаю. Но могу сказать вот что: она больше не вернется. — Он верил Джиму относительного этого факта. — Никогда.

— Ты позаботился об этом, не так ли?

— Похоже на то.

— Я не упомянула о ней, когда меня опрашивали.

— Как и я.

Вот и пауза. А потом он прокашлялся, ему страстно хотелось поговорить о чем-нибудь, о чем угодно, кроме того, что произошло к пещере. Может позже, намного позже, они смогут разобрать, что же там, черт возьми, случилось, но не этой ночью.

— Твои родители приходили?

— Они спрашивали, где ты.

— Значит, ты не рассказала им обо мне?

— О, я рассказала им все. Как тебя подставили, как ты пришел за мной…

— Я люблю тебя.

От его слов она застыла. И он задумался, а не стоит ли ему извиниться. Но потом она подскочила и потянулась к его лицу.

— Я тоже тебя люблю.

Наклонившись, чтобы ей было легче потянуться к нему, он пробормотал, — Я просто хочу поступить правильно по отношению к тебе. Это — все, чего я когда-либо хотел для нас.

— Значит, как ты сказал, — ее голос был хриплым, — никакого бегства завтра. Никогда больше.

— Именно это сказал мне друг.

— Джим… — Когда он кивнул, Рэйли прошептала, — Этот мужчина — ангел.

— В точку.

Он не хотел навязываться, но в итоге каким-то образом свернулся на кровати рядом с ней. Она устроилась рядом с ним так идеально, и, держа ее, он задрожал. Они почти лишились этого… не просто из-за того, что произошло в той пещере, но также по причине всего дерьма, что Бэйлс пытался спровоцировать.

Наклонившись, Век осторожно поцеловал ее, и потом просто очень долго смотрел в ее глаза. Никогда раньше он не видел перед собой чистого листа. Родился без него. Но в это мгновение? В прожилках цвета лесного ореха в потрясающих зеленых глазах Рэйли он видел возможность новой жизни, которую никогда не ожидал получить.

И тут Век заметил, что тяжесть ушла. Он жил с ношей так долго, что она превратилась во что-то, на что он перестал обращать внимание. Сейчас же, в отсутствии утомляющего давления в каждом его дюйме, он чувствовал себя… свободным. Свежим. Переродившимся.

Одна проблема: этот синдром «нового человека» наводил на сумасшедшие мысли, и они казались вполне обоснованными.

— Знаешь, — тихо сказал он, пригладив ее прекрасные рыжие волосы, — твой отец кое-что спросил у меня в ту ночь, когда мы ужинали все вместе.

— Да? — улыбнулась Рэйли. — Я только помню, как он говорил тебе, что знает, как делать реанимацию.

— Прямо перед этим, — прошептал Век. — Думаешь, я смогу однажды дать ему ответ?

Ее дыхание замерло. А потом на ее лице вспыхнула лучезарная радость.

— Если я правильно понимаю, к чему ты клонишь, то думаю, сперва ты должен будешь спросить у него.

— Твои родители свободны на завтрашний ужин?

Она засмеялась, а затем и он.

— Думаю, я смогу это устроить.

— Идеально. — Он стал серьезным. — Ты просто… идеальна.

Баюкая ее у своей груди, Век позволил мирному истощению охватить его: все в этом мире было правильным. Его женщина с ним, как и его душа.

Лучше и быть не может.

Наверху, в Раю, ноги Найджела совершали путь вокруг замка. Но хождение это — не ради восхищения развернутым в честь победы Джима флагом. Не ради проверки безопасности. Свежий воздух тут не причем.

Хотя, если спросить Найджела об этой прогулке, он предложит любую ложь из трех представленных.

Воистину, возможно, у него с Джимом больше общего, чем он полагал.

Но если он предъявит подобное объяснение любому человеку или собаке, его объявят лжецом: он нес с собой тарелку, укрытой салфеткой из дамаста[144]… и под опрятной тканью лежала смородиновая булочка, два бисквита и свежая клубника.

И пока он шел с выпечкой, глубоко в душе он испытывал отвращение к своему поведению в духе дворецкого. Но ему была необходима существенная причина, чтобы пойти туда, куда он направлялся, не для всех остальных пытливых умов, а для предполагаемого получателя этой трапезы.

Стоит сказать, однако, что это не просто прекрасное для совсем не Прекрасного[145], которое он нес с собой. Он также должен поделиться новостями.

Приближаясь к покоям Колина, он чувствовал себя придурком королевских масштабов, но ведь архангел не появился на общей трапезе и пропустил послание, образно выражаясь. К тому же, очень вероятно, что он проголодался к этому времени.

Отговорки, все отговорки… Найджел хотел увидеть везучего придурка.

Будь прокляты они оба.

А также тихие-мирные расставания.

У входа, он прокашлялся.

— Колин?

Ожидая ответа, Найджел подоткнул салфетку, удостоверяясь, что она по-прежнему прикрывает сладости.

— Колин.

О, довольно с него оков вежливости.

Найджел вошел внутрь и замер. На скромной койке было разложено три костюма, каждый с гармонирующими галстуками, носками и обувью.

«Набор черного и бледно-серых цветов, лежавший посередине, пойдет ему больше всего» — подумал Колин.

Поставив блюдо, он потянулся к добротной ткани рукава. Странно, что архангел выложил их здесь. Колин не был особо разборчив в своих одеяниях.

Отвернувшись, Найджел окинул взглядом книги в кожаном переплете. Дорожный сундук. Масляную лампу, что горела мягким светом.

Куда ангел собирался в таком виде?

И потом он вспомнил: Колин был внизу с Эдвардом, а где Эдвард, там и Эдриан.

Этот самоуверенный ангел с фетишем на пирсинге никогда ранее не был замечен с представителями своего пола, но не то, чтобы Найджел вдавался в эту сторону жизни его подчиненных. К тому же, Колин был неотразим. Именно это поставило Найджела в то положение, в котором он оказался сейчас.

«Какой же он дурак» — подумал Найджел. Какой дурак.

Он вышел, но тихо опустил за собой занавес. Чтобы его засекли ему нужно в последнюю очередь…

Веселый свист заставил его повернуть голову.

Когда он прокрался за палатку, его дыхание замерло. Колин стоял посреди несущегося потока спиной к берегу, мягкая обтирочная ткань спала с его плеч, оставляя след мыла между мускулами торса, спускаясь ниже…

Голова Колина повернулась, а потом и верхняя часть его тела.

Найджел сглотнул ком, когда их взгляды пересеклись. Мужчина являл собой зрелище, которое Найджел уже видел и одновременно не встречал ранее.

— Добрый вечер, — сказал архангел, прежде чем продолжить омовение своей груди.

Намывая свою кожу, Колин не отворачивался, вместо этого продолжив опускать эту ткань ниже, все ниже и ниже…

— Собираешься куда-то? — горько спросил Найджел.

— Да.

— Куда?

Архангел развернулся на сто восемьдесят градусов…и, учитывая, что затевало тело мужчины, Найджелу хотелось цветасто выругаться. Наряды. Омовение. Пропуск трапезы, будто он готовился для чего-то особенного.

Эта эрекция.

Если не Эдриан, то может, человеческий поклонник? Или, возможно, душа по безопасную сторону стен Бастиона?

— У меня новости, — Найджел заставил себя говорить учтиво. — Которые были озвучены за десертом, между прочим.

— Жаль, что меня там не было.

— Воистину.

Пока шел разговор, периферийное зрение Найджела блистало мучительной остротой: хотя Найджел не сводил взгляда с лица Колина, он также слишком ясно видел бережное внимание, которое архангел оказывал своему достоинству.

И это чистоту считают добродетелью.

Скорее пытка.

— Найджел?

— Ты также пропустил поднятие победного флага и появление Джима.

— За что прими мои извинения. — Колин тихо зашипел от удовольствия, но потом, казалось, вновь сосредоточился. — А сейчас, поведай, каковы новости?

– Творец постановил, по кому следующему звонит колокол[146]. Не по тому, о ком нам было заявлено ранее.

Это привлекло внимание архангела… остановив треклятую губку.

— Я полагал, что все души были согласованы перед началом игры.

— Так и было. И предполагалось, по крайней мере, мною, что было всего шесть душ, ибо одна из сторон выиграет до седьмого раунда.

— Но сейчас?

— О, эта душа была одобрена. Я просто не знал, что ей даруют вторую подачу.

Удивление Колина радовало; по крайней мере, это доказывало, что Найджел еще мог добиться от него хоть какой-то реакции.

Мощным движением архангел плавно нырнул в воды, а затем покинул поток. И когда он вышел, мокрый и все еще твердый в крайне важном месте, Найджел услужливо предложил мужчине полотенце, висевшее на ближайшей ветке…но не для того, чтобы спасти архангела от прохлады.

Скорее чтобы он сам не воспламенился на месте.

И хотя Колин вытерся, потом ублюдок просто перекинул тряпку через шею.

— Ты не собираешься одеваться? — мимоходом отметил Найджел.

— Собираюсь.

— Сейчас?

Пожалуйста.

— Кто следующая душа?

— Матиас.

Колин нахмурился.

— Значит, Создатель аннулирует победу Девины?

— Решение свыше заключается в том, что проигрыш Девины сохраняет свою силу, но Джим получит второй шанс повлиять на мужчину.

— Это беспрецедентно.

— Сама игра беспрецедентна.

Пока они смотрели друг на друга, сердце Найджела терзала практически реальная боль. И это — намек для его ухода, не так ли?

— Во всяком случае, я счел, что ты должен знать, — сказал он бодро. — На этом прощаюсь с тобой и желаю… приятного вечера. Очевидно, ты планируешь хорошо провести его.

— Да. — Веки Колина низко опустились. — Воистину, планирую.

Найджел напряженно кивнул и вернулся в свою палатку без должной грации. Минуя чайный столик, который недавно убрали, он обрадовался, что другая двойка и величественная собака вернулись в свои покои. Он не желал, чтобы собачий взгляд Таквина видел этот путь личного унижения.

Он пришел, дабы вручить подарок, только чтобы стать свидетелем подготовки к свиданию, частью которого он, очевидно, не станет.

Глупый.

Болван.

В своем чертоге Найджел разделся, но не направился в ванную… слишком много воспоминаний. Вместо этого он облачился в новый шелковый халат, который никогда не носил в присутствии Колина, и растянулся на кушетке, разглядывая свои роскошные покои.

Даже с цветными занавесками и удобной кроватью комната казалась пустой.

Возле него на свече из пчелиного воска слегка подрагивало пламя, и Найджел завидовал его нетрудной работе. К несчастью, свеча предлагала мало в плане компании, поэтому он безмолвно наблюдал, как она поедает себя, слезы истощения медленно капали с постоянно сокращающегося тела.

Как депрессивно: даже что-то столь романтичное, как свет от свечи, он облачил в слова потери…

— Булочка фантастична.

Найджел поднял взгляд. Колин стоял в дверном проеме палатки, его сильная рука отодвигала занавесь в сторону, а высокое, стройное тело заполняло пространство.

На нем было черное с серым.

Найджел вернулся к созерцанию свечи.

— Я рад, что она поддерживает твои силы.

— Как заботливо с твоей стороны. — Архангел вошел, доедая сдобу. — Знаешь, ты давно не заходил ко мне.

На самом деле, он нанес визит совсем недавно, но это едва ли стоит упоминать.

— Ты разве не собираешься куда-то? — пробормотал Найджел.

— О, да. — Когда Найджел переместил взгляд, Колин крутанулся, выглядя при этом мужественно. — Тебе нравится?

— Наряд? — Найджел махнул рукой. — Не мне судить.

— Я одел его для тебя.

Найджел резко переместил взгляд на него.

— Воистину, ты не хочешь быть столь жестоким.

— Жестоким? — Архангел казался искренне сбитым с толку. — Для кого еще мне надевать это бесполезное одеяние?

Найджел нахмурился. — Я подумал, может для Эдриана или…

Смех Колина последовал незамедлительно. И вызвал сильное раздражение.

— Ты думаешь, что этот ангел… и я…?

— Он хорош.

— Да. Но не его я хочу.

Найджел проглотил ком, и попытался скрыть свою реакцию, отведя взгляд. — Это… это для меня?

— Да. Так что ты скажешь, любовник мой?

В конце концов, Найджел вновь обратил взгляд на Колина, и они двое просто смотрели друг на друга в течение очень долгого времени.

Потом Найджел сел и пригладил волосы дрожащей рукой: желание обрести хладнокровие не побеждало, только не здесь, наедине. Не с Колином.

Никогда с этим архангелом, как опасался он.

Протянув руку к своему возлюбленному, Найджел хрипло произнес, — Мой ответ… я бы выбрал именно этот наряд.

Архангел подошел с улыбкой на лице.

— И поэтому, — пробормотал Колин, — я надел именно его.