Зависть

Глава 30

Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, останки Сисси Бартен бережно упаковали и вынесли из пещеры.

Век и еще три парня взялись за ручки, подняли ее вес и вынесли на свежий воздух. Он оставался неподалеку, пока кипела работа, но держал руки при себе, ограничивая свое участие собственными снимками на телефон, разговором с коронером, когда тот приехал, и помощью по мелочам всем и всюду.

Рэйли делала то же самое.

И сейчас оставалось лишь поднять тело на склон.

— Давайте сюда, — сказал он другим. — Так будет лучше всего.

Они вчетвером направились на север, выбрав наименее трудный путь… относительно.

А их прибытия ждало довольно много людей.

Естественно, у периферии уже собрались репортеры. Одному Богу известно, кто слил им информацию. Никто из должностных лиц, это точно, но карьер — общественное место, и весь город знал не только о поимке Кронера и его поправке в больнице Святого Франциска, но еще и жертве в том мотеле и других мертвых девушках. То, что дюжина человек в униформах бродит по отдаленному району с большим количеством темных местечек вряд ли означало, что на этой груде скал кто-то устроил вечеринку в честь Дня рождения. К тому же при всем этом присутствовал мешок для трупа.

И, Бог свидетель, в наши дни мобильный телефон есть у каждого идиота.

Именно поэтому сразу после того, как девушку опознали по фотографиям и родинкам, де ла Круз буквально сорвался с места, направляясь к своей машине. Хотя полиция не объявит имя жертвы прессе, пока ее не опознает семья, через Главное управление проходило множество е-мэйлов, смс-ок и телефонных звонков… и нельзя знать наверняка, кто рассказал жене, сестре или телевизионному каналу.

Иногда информация просто утекала.

И никто не хотел, чтобы Бартены узнали о своей дочери из выпуска вечерних новостей… или, упаси Боже, на Фэйсбуке.

Век и три других парня заворчали и подняли тело, Рэйли шла рядом с ними, включив фонарик и освещая им путь, когда начало темнеть. И становилось все темнее.

Пока сквозь мрак стало невозможно что-либо разглядеть.

Примерно через час они поднялись наверх и осторожно положили останки в кузов одной из машин поисково-спасательного отряда.

Век с Рэйли отошли назад, и Сисси Бартен благополучно отправили обратно в город.

Когда другие офицеры начали расходиться по своим машинам, Рэйли сказала вполголоса:

— Я не думаю…

— Кронер не убивал ее, — согласился Век так же тихо.

— Метод не тот.

— Совершенно.

И не они одни заметили различие между Сисси и другими жертвами: это тело подвесили за ноги и обескровили, а на животе вырезали какой-то узор. Более того, хотя она была обнаженной и без каких-либо личных вещей, с нее не срезали ни кусочка кожи и не подвергли сексуальному насилию… очередное извращение Кронера.

— Я просто не знаю, как объяснить сережку, — прошептал он.

— Или почему Кронер знал, где она, если не убивал ее.

Век оглянулся на свою напарницу:

— Хочешь где-нибудь перекусить?

Закинув руки за голову, Рэйли потянулась.

— Да, пожалуй. Я жутко голодна. И замерзла.

Он вытащил телефон и написал ей: «У тебя? Тебе нужно принять ванну. Еду закажем, обещаю быть джентльменом».

Раздался короткий сигнал, и немного поговорив, она тайком достала мобильный и посмотрела на экран.

— Идеальный план.

Век хотел поцеловать ее, от души и быстро. Но он пресек это желание в корне, потому что они не просто были не одни; алло, их окружали люди, с которыми они работали, черт возьми.

И он хотел вернуться в город вместе с ней, но им придется разделиться из-за его гребаного байка. Проклятье, а тот ведь ему когда-то нравился.

Опять же, благодаря ему, она довезла его до дома прошлой ночью.

— Увидимся через двадцать минут, — сказал он ей.

— Уверен, что не хочешь сменить куртку?

— Обойдусь.

Шагая по все еще рыхлой илистой земле, Век подумал о Джиме Хероне и отсутствии следов. Он снова пытался найти свидетельства того, что там ходил кто-то помимо них с Рэйли, но ничего не обнаружил. Но он был точно уверен, что мужчина не мог показаться около полумили от края склона, пройтись по влажной, неровной земле, не оставив и следа. И Веку явно не почудилось присутствие парня.

«Посмотри себе под ноги, Томас ДелВеччио. И позвони, когда станет совсем страшно. Я единственный, кто может тебе помочь».

Да по-любому, Херон.

Не поддавшись желанию закричать на тени, он сел на мотоцикл, завел двигатель и дождался, пока Рэйли встанет рядом со своим открытым багажником и снимет заляпанные грязью ботинки. По крайней мере, это заставило его улыбнуться. Он был готов поспорить, что у нее есть пластиковый пакет или резиновая подстилка, чтобы не наследить на ковре. Рэйли вытащит этих поганцев как только заедет в гараж и сразу вымоет, чтобы они были готовы к следующему разу.

Век посмотрел на собственные ноги. Его туфлям конец. Не поможет никакая щетка или шланг, им одна дорога — в мусорный бак.

Сложно не провести здесь параллель.

Рэйли ехала впереди до самого города, а он — сразу за ней, несмотря на то, что в подобную ночь при семидесяти милях в час на байке казалось, что вновь наступил декабрь. Ветровка хренова. Будь Век в одной лишь майке, разница была бы невелика — холод пробирал до костей.

Но он не зацикливался на температуре. Мысленно он возвращался к душу, который принял после того кошмара в лесу с Кронером, к темной сущности, обернувшейся вокруг него, говорившей с ним и ласкавшей его, к самому большому страху, с которым встретился лицом к лицу.

Будто все это не принадлежало реальному миру. Никогда не было его частью.

И тогда он услышал голос Рэйли: «Он словно свалился с неба».

Господи, он сходит с ума. А как иначе? Потому что на самом деле он не думал, что Джима Херона не существует.

Так ведь?

Около десяти минут спустя, они съехали с Северного шоссе и направились в район Рэйли, и стало облегчением увидеть нормальность в форме домов с включенным светом и работающими телевизорами, плетущихся машин и магазинчиков на углу со эмблемами лотереи.

В форме всего, что можно легко и логично объяснить. И кто бы мог подумать, что ему захочется этого?

Когда они приехали к Рэйли, Век остановился позади нее и слез с байка; пока она заезжала в гараж, на машине загорелись ярко-красные стоп-сигналы, исчезнув, когда девушка заглушила двигатель.

— Ты должен ездить в шлеме, — сказала она, выйдя из машины, обойдя пикап и взяв свои грязные ботинки.

Как он и думал, София включила свет, поднесла их к садовому шлангу перед углом гаража и смыла грязь.

Оглянувшись на него, она немного покраснела.

— Чему ты улыбаешься?

— Я так и знал, что ты это сделаешь.

Рэйли засмеялась и снова сосредоточилась на чистке.

— Я что, настолько предсказуема?

Смотря, как она нагнулась, он подумал «чертовски сексуальна» также подойдет ее описанию. Боже, эта женщина могла превратить нечто обыденное и рутинное в то, на что непременно стоит посмотреть.

— Ты идеальна, — прошептал он.

— Поверь мне, совсем нет. — Выключив воду, она встряхнула ботинки, протерла их замшей и положила обратно в пикап.

Они вместе зашли в ее кухню, отделанную в «петушиной» теме, и включили свет. На что он посмотрел в первую очередь? На стол.

Возбуждение не заставило себя долго ждать. Как и повтор позапрошлой ночи, когда на этом столе он зашел гораздо дальше поцелуя.

Но и то, и другое продлилось недолго.

Через дверной проем в ее кабинет Век увидел, что она переставила мебель: кресло передвинуто в дальний угол и развернуто к комнате, а рядом стоит маленький столик. Основываясь на этом, он посчитал, что оттуда можно наблюдать как за входной, так и за задней дверью, повернувшись спиной к прочной стене.

— Хочешь снова попытаться заказать пиццу? — спросила она, стоя у телефона.

— Почему ты мне не сказала? — обернувшись, хрипло произнес он.

— О чем?

— Что за тобой тоже следят.

Джим не стал ждать, чтобы последовать за останками Сисси из карьера в город. Вместо этого, он оторвался от Века, оставив с парнем Эдриана, и отправился в дом ее семьи с невысоким детективом, выглядевшим напряженным и бормотавшим себе что-то под нос по-испански.

Парень далеко не раз произнес «Madre de Dios»[108]. И крестился так часто, будто у руки случился приступ заикания.

Но он не заметил пассажира в своей немаркированной машине: Джим сидел на переднем сиденье до самого Колдвелла. Да, конечно, он мог полететь, но поездка в автомобиле давала ему время собраться.

К тому же, учебник испанского языка не повредит образованию.

Спустя двадцать минут после того, как они покинули карьер, детектив подъехал к дому Бартенов, заглушил двигатель и вышел из машины. Он отдернул брюки с мрачным лицом, но с другой стороны, какие новости он принес? Совсем неподходящее время демонстрировать работу стоматолога.

Джим шел рядом с мужчиной по дорожке, не желая даже на секунду вторгаться в дом матери Сисси, даже если она никогда не узнает о его присутствии.

Около двери парень поднял руку и положил ее под галстук, на грудь. Там висел крестик. А как иначе, особенно когда мужчина заговорил по-испански, словно молился…

Внезапно детектив оглянулся.

И хотя парень не мог его видеть, Джим встретил взгляд этих уставших, печальных темных глаз:

— Ты сможешь. Ты хороший человек, и ты сможешь это сделать. Ты не один.

Де ла Круз повернулся обратно к двери и кивнул, будто слышал его слова.

Затем позвонил.

Миссис Бартен открыла дверь мгновение спустя, как будто бы ждала его прихода.

— Детектив Де ла Круз.

— Мэм, могу я войти?

— Да. Прошу.

Прежде чем зайти в дом, детектив оставил грязную обувь на коврике, и, наблюдая за ним, женщина поднесла руку к горлу.

— Вы нашли ее.

— Да, мэм. Нашли. Хотите, чтобы с вами был еще кто-нибудь во время нашего разговора?

— Мой муж в отъезде… но он уже едет домой. Я позвонила ему, как только поговорила с вами.

— Давайте сделаем это внутри, мэм.

Она встряхнулась, словно забыла, что стоит на пороге.

— Конечно.

Джим зашел в дом вместе с парнем, и когда они снова очутились в гостиной, миссис Бартен заняла то же цветастое кресло, в котором сидела в прошлый раз. Де ла Круз устроился на диване, а Джим ходил по комнате взад и вперед, гнев на Девину не позволял ему сесть.

— Расскажите мне, — сказала миссис Бартен хрипло.

Детектив наклонился вперед и не отводил взгляда от ее напряженного бледного лица:

— Мы нашли ее в карьере.

Веки матери Сисси опустились, глаза закрылись и не открывались. Затем дыхание медленно покинуло ее, пока в легких совсем ничего не осталось.

Именно так уходила надежда, подумал Джим. Возможно, миссис Бартен даже не знала, что та еще теплилась, но прямо сейчас она сжимала ее грудь.

— Она… она… страдала…

Де ла Круз говорил медленно и с осторожностью выбирал слова:

— Мы не уверены, что она связана с недавними убийствами.

Миссис Бартен распахнула глаза и замерла.

— Что… Тогда кто? Почему?

— Пока у меня нет для вас этих ответов. Но обещаю вам, мэм… я не остановлюсь, пока все не узнаю и не достану ублюдка.

Джим больше не мог этого терпеть. Он подошел к матери Сисси и положил несуществующую руку ей на плечо. Боже… боль, которую она испытывала… Он чувствовал ее так же ясно, как если бы та была его собственной, и желая облегчить хоть часть ее ноши, он втянул эмоции в себя и держал их, пока не подогнулись колени и не закружилась голова.

Вдруг, словно обретя силы, женщина расправила плечи и подняла подбородок.

— Как она умерла? — спросила миссис Бартен тихим, но сильным голосом.

— Мэм, это должен сказать патологоанатом. Девушка сейчас с ним, и он проведет всю ночь на ногах, чтобы позаботиться о ней. Сисси в хороших руках, и после я сразу поеду к ней. Я не брошу ее, мэм. Пока она не пройдет эту часть. Даю слово.

— Спасибо. — Миссис Бартен сделала глубокий вдох. — Как мне узнать о ходе расследования?

Де ла Круз вытащил визитку и что-то на ней написал.

— Это мой номер. Можете звонить в любое время дня и ночи. Телефон всегда включен и постоянно со мной. И как только патологоанатом закончит, вы будете первой, кому я позвоню.

Миссис Бартен кивнула, а затем переместила взгляд, остановившись на какой-то безграничной середине между ней и детективом.

«Что из жизни Сисси она вспоминала?» — задумался Джим. Рождение… Дни рождения… Рождество или Пасхи? Хэллоуин, Четвертое июля, или не праздник, а лишь простое воспоминание о приятных моментах между ними? Или нечто произошедшее между Сисси и кем-то еще, в чем проявилась доброта девушки, сопереживание или чувство юмора…

Джим хотел видеть то, что видела она. Даже если в этом не было ничего хорошего. Ничего особенного.

Но он не стал влезать к ней в голову. У нее отняли достаточно…

Вибрация на груди исходила не от разбушевавшегося сердца. Вибрировал телефон.

Вытащив его, Джим прочитал сообщение от Эдриана: «Пытался дозвониться… дуй сюда».

Джим не хотел уходить, но через секунду покинул дом. Несясь на восток на всех парах, он нацелился на Эдриана…

И очутился в схватке на заднем дворе дома напарницы Века.

Какого хрена?

Приспешники Девины появились в ночи, их дымящиеся тела кружили над Эдрианом, будто падальщики над свежим трупом. По крайней мере, его парень жив… и не собирается умирать, учитывая, как его смертоносное тело приготовилось к борьбе.

Джим немедля переключился в состояние крайней агрессии и не стал ждать сигнала. Он бросился в центр, накинувшись на ближайшую сошку, с силой ухватившись за него. Ублюдок завизжал, и пронзительный звук взбудоражил все вокруг… и за долю секунды все одичало.

Не отпуская сукина сына, Джим сжал кулак и заехал им твари по «голове»… и потом он воспользовался секундным преимуществом паралича и поднял взгляд, создав визуальный и звуковой барьер вокруг этого шоу уродцев. Это жилой район, а не пустырь. Рукопашная происходила всего в нескольких ярдах от трех других домов. И во всех них достаточно телефонных линий, чтобы вызвать полицию.

Копы — совсем не то, что им сейчас нужно.

Обнажив кристальный кинжал, он прикончил шавку под собой, а затем принялся резать все остальное, рубя и закалывая, действуя острым концом оружия, которое дал ему Эдди, научив им пользоваться.

Джим давал выход своей боли и ярости, изливая их в насилии, пока не заметил, что лицо забрызгала кислотная кровь врага. Ему было плевать, что дрянь проедает косуху, стремительно направляясь к коже. По правде говоря, он не чувствовал землю под ногами, перемещаясь от демона к демону; Джим оставался здесь, но вместе с тем был полностью скрыт.

И из-за его гнева они не могли к нему прикоснуться: эти парни хотели мужской работы и теперь получали свое.

Когда Джим вонзил кинжал в еще одну впадину на черной груди, и подбородок и горло обрызгал кислотный спрей, он отбросил тело и приготовился к следующему…

От удара в спину застучали зубы, от подобных вещей видятся звезды и чирикающие птички. Но будучи обученным солдатом, Джим поддался импульсу, позволил себе упасть и в последний миг свернулся в плече, чтобы избежать бо́льших ранений.

Остановившись и обернувшись, он увидел, что напавшая тварь была готова ко второму раунду.

Что ж, удачи, садовник, подумал он.

Сволочь достала себе лопату и, по всей видимости, воспользовалась ей вместо теннисной ракетки, размахиваясь и нанося удар плоским металлическим концом. Сложно сказать, но, казалось, трехмерная тень смеялась.

Похоже, тупая тварь думала, что теперь всем заведует, и Джим был более чем счастлив преподать лакею Девины жизненный урок о предположениях. Не вставая, делая вид, что над ним одержали верх, он ждал, пока тварь подойдет… что она и сделала, как если бы Джим дергал за веревочки, приделанные к этим маслянистым рукам и ногам. Двигаясь, будто робот с несмазанными суставами, шавка подходила, держа в руках тяжелый инструмент. Ближе. Ближе…

Когда она оказалась в зоне досягаемости, Джим резко поднял торс, схватился обеими руками за рукоять и сильно дернул. Приспешник подался вперед и потерял равновесие, гравитация вцепилась в тело и повалила его прямо на Джима.

Хорошо, что оно не истекало кровью.

Ботинок Джима познакомился с тазовой костью твари, останавливая падение, а затем ангел перекатился и сбросил с себя вес… не выпуская лопату, естественно.

Когда орудие Девины полетело по воздуху, Джим появился на противоположной стороне и первым поприветствовал его в новом доме на земле: Размахнувшись лопатой, он вонзил ее в полупрозрачную грудь ублюдка.

Раздавшийся крик был просто музыкой для его ушей. Но еще веселее было сделать шаг назад и наблюдать, как тот засуетился в замедленной съемке: оказалось, Джим вложил в удар столько силы, что инструмент вошел прямо в землю… примерно на три фута судя по тому, как много рукояти было видно. Приспешнику не подняться, насекомое наколото.

Тварь посмотрела на Джима и оскалилась.

— Да что ты. Так достань меня. — Джим дал ей секунду подняться. — Нет? Предпочитаешь быть приветственным ковриком? Тебе идет, ублюдок хренов.

Ангел не жалея сил ударил его в голову, пнул еле держащуюся черепушку словно футбольный мяч и оставил сукина сына там, где тот и лежал; на другом конце лужайки тварь, нашедшая лопату, вот-вот достанет Эдриана, со всех ног мчась за ним.

— Это что… ночь гребаного «Хоум Дипоу»? — пробормотал Джим, снова взявшись за кинжал. — Сзади!

Эдриан упал на траву в ту же секунду, как садовник из ада нанес удар. Превосходный выбор момента… тварь заколола своего приятеля прямо в живот. В чем проблема? Вся эта кровь польется на Эдриана как из разбрызгивателя.

Джим собирался натянуть дышащий брезент, но Эдриан позаботился о проблеме, пнув по черепу и убравшись с дороги.

Осталось лишь двое приспешников Девины, и они с приятелем разделились, Джим взял на себя того, что с тяпкой, а Эдриан вскочил на ноги и закружил с другим, держа в руке кристальный кинжал.

Не желая ждать удара, Джим сделал выпад и ухватился за рукоять тяпки, дернул ее вниз и резко взмахнул, так, что древесина инструмента поздоровалась с лобной долей твари. Наступил момент под названием «не понял?!»… в течение которого Джим заколол демона.

Развернувшись, он увидел, что Эдриан стер в порошок другого ублюдка, открыв люк в его внутренностях, а затем ударив в голову.

После осталось лишь тяжелое дыхание, дымящаяся кожа и успокоившиеся садовые инструменты.

Джим огляделся, гадая, где же все… Ах, да, у Рэйли есть сосед с сараем на заднем дворе, и маленькую постройку открыли настежь. Жаль, что газонокосилка стояла на месте… было бы весело.

Стрижка под машинку приобрела бы совершенно новое значение.

— Ты цел? — сказал он Эду.

Ангел сплюнул на лужайку.

— Да.

Они оба истекали кровью от ран, но, по крайней мере, Джим чувствовал себя лучше. Бой выдул углерод из его поршней, и теперь он больше походил на самого себя. Джим стал спокойнее. Более способным сосредоточиться.

Как раз вовремя, подумал он, подойдя к пригвожденному к земле ублюдку и присев около него.

— Когда-нибудь пытался выпытать у них инфу? — спросил он, оценивая тварь. Она медленно двигалась, несомненно, все еще живая. Что бы, черт возьми, это ни значило.

— Ага. Им нечего сказать. Они не могут говорить.

— Возможно, именно поэтому, она их так любит.

Эд подошел ближе и вытер ему лицо полой рубашки. Мерцающая красная полоса походила на нечто, что психолог попросил бы своего пациента проинтерпретировать.

Джиму она напоминала вход в пещеру. Мрачную, темную пещеру, у задней стены которой валялось тело невинного человека.

Да, такая интерпретация шокирует любого.

«Будь он проклят, тот демон» — подумал Джим, когда стоны усилились. Она умна. Если подчиненные не могут говорить о тебе, из-за немоты, глухоты или же устойчивости к боли, это чертовски хорошая стратегия…

— За этим было забавно наблюдать.

Услышав голос Девины, Джим с Эдрианом посмотрели друг на друга. Молчаливо условившись, они оба сделали вид, что в ее появлении не было ничего неожиданного. И когда они встали на ноги и повернулись к ней, Джим загородил собой другого ангела.

Он не потеряет из-за этой сучки еще одного. Не сегодня.

— Прячешься от меня, Джим?

Глаза демона буквально схватили его: их взгляд был настолько пристальным, что, казалось, физически парализовывал.

Но глупо было говорить это. Он и не знал, что она не может его найти.

— Радар барахлит, Девина? — Вот значит, почему на Эда напали. Она хотела выманить Джима.

Демон изящно прошла по траве. Ее каблуки были достаточно высоки, чтобы он задумался, как она справляется с высотной болезнью[109], а юбка размерами не превышала салфетки и была цвета вегасовского золота[110].

Звучит нелепо, выглядит сексуально… если не знаешь, кем она является на самом деле.

И поджилки этого никогда не забудут.

Убрав руку за спину, Джим положил ее на предплечье Эда. Другой ангел был тверд, как бетонный блок, совершенно неподвижен… и останется в таком же состоянии: он не в том настроении, чтобы взаимодействовать с врагом.

Как и Джим, если начистоту. Но она об этом не узнает.

— Чего-то хочешь, Девина?

Она остановилась, когда подошла к немертвому солдату, из которого сделали шашлык. Глядя на тварь, Девина вытянула руку и с той же срочностью, с какой кто-то поднимает газету, создала в ладони очертания, вытягивая их с лужайки жидким потоком и поглощая заразу. Когда она закончила, лопата осталась на месте — в земле по самую рукоять.

— Как Эдди? — улыбнулась Девина. — Пахнет розами?

Джиму захотелось выругаться. Разумеется, она вела к этому.

Лишь это гарантировало, что Эдриан выйдет из себя.

Гребаный ад… а он только подумал, что эта ночь не может стать еще хуже…