Беззвучная нота

ГЛАВА 9

Грейс

Слоан вернулась.

Теперь она идет рядом со мной, немного впереди.

Ее взгляд скользит по коридору, поднимаясь к мерцающим огням, опускаясь к заляпанному рвотой бетонному полу, направляясь к слегка приоткрытым стальным дверям.

Ее юбка Redwood Prep скользит по ее ногам, всегда немного коротковата. У нее были ужасные поношенные вещи. Никто не был выше ее. Но вместо того, чтобы признать, что это причина, по которой она носит плохо сидящую одежду, она всем говорила, что у нее красивые ноги, и она любит их выставлять напоказ.

Это было одно из оправданий, которые СМИ использовали для того, что с ней произошло. Одна из причин, по которой все смогли двигаться дальше, списать ее со счетов… как будто она получила то, что заслужила.

Огни мерцают.

Слоан ушла.

Зейн останавливается перед дверью, где его ждет надзиратель. Он обменивается кивком с офицером.

— Десять минут, — говорит надзиратель.

Зейн снова кивает и протягивает конверт.

Надзиратель исчезает в конце тропинки, не задавая вопросов.

— Сюда, — Зейн улыбается так, словно показывает мне купленную им картину.

Вот способ встретиться с убийцей Слоан.

Он легко шагает вперед, но мои ноги словно вросли в пол.

Я так долго этого хотела. Мне это было нужно.

Я заключила сделку с дьяволом, чтобы получить шанс в этот момент, и тем не менее именно сын дьявола привел меня прямиком в ад.

Окончательно.

Все, к чему я стремилась.

Настоящий поворот в моем расследовании.

Правосудие Слоан. Прямо передо мной, так близко, что можно дотронуться.

Так почему же я не могу двигаться?

Зейн замечает, что меня нет рядом, и резко поворачивается. Улыбка колеблется и тускнеет, превращаясь в резкое хмурое выражение. Он возвращается.

— Поговори со мной, тигренок.

Я открываю рот, но не могу издать ни звука.

Это больно.

Я смотрю вверх, за плечо Зейна. В темноте Слоан приседает. Она подтянула ноги к груди. Ее лицо грязное, волосы спутались вокруг щек. Синяки и царапины портят ее прекрасную кожу.

Грейс, мне страшно.

У меня перехватывает дыхание. Почему я не могу дышать?

Грейс, я не могу этого сделать. Я не могу его снова увидеть.

Слоан…

Не заставляй меня, пожалуйста.

Глаза Зейна опускаются на мои. Они темные и серьезные и полностью захватывают меня.

— Тигренок, я здесь.

Ты не понимаешь, Грейс. Тебя там не было.

Нет, не было, но я представила себе это в мельчайших подробностях.

Прочитала каждый отчет. Прошла эти шаги лично и в уме тысячу раз, отчаянно ища хоть какую-то зацепку.

Он встретил ее в лесу, далеко от Redwood Prep. Так далеко, что никто даже не подумал бы, что она только что вернулась оттуда, где встречалась с директором Харрисом.

Он схватил ее.

Она боролась с ним. Слоан не сдалась бы без борьбы.

Но он был крупнее ее.

Намного больше.

Ее ногти впились в его кожу, но этого оказалось недостаточно.

Он обхватил пальцами ее горло.

Он душил ее.

Первое, что она потеряла бы, — это сознание.

Но она все еще дышала, какая-то ее часть все еще боролась, сражалась.

Выживала.

Вот тогда он и раздавил ей трахею.

Звук, который она, должно быть, издала. Треск ее костей. Безжизненная стеклянность ее глаз. Я представляла себе все это сотни раз. Нет, тысячу.

Но даже после всего этого он не закончил.

Он отвез ее на причал, где чистили рыбу, и где было достаточно пластиковой пленки, чтобы кровь не пролилась на землю.

Вот тогда и появилась пила.

Некоторые из следователей считали, что она могла быть жива тогда. Трудно было делать вскрытие человеческой плоти, разрезанной на куски и вымоченной в реке.

Но я молюсь, чтобы она была мертва.

Если она была жива, когда он разрезал ее тело…

Пожалуйста! Пожалуйста! Ах! Больно! Больно! Остановитесь! Пожалуйста!

Я прижимаю руку к голове, приседая, чтобы спрятаться от мучительных криков Слоан. Мое сердце вот-вот разорвется. Все мое тело. Я бомба, готовая взорваться в любую секунду.

— Иди сюда.

Зейн притягивает меня к своей груди. От него пахнет мягким одеколоном и нежным дождем. Его руки обнимают меня, заслоняя вид тюрьмы.

Я отчаянно обнимаю его в ответ.

Мой локоть толкает его запястье, но он не издает ни звука боли. Вместо этого его здоровая рука скользит вверх и вниз по моей спине.

— Дыши со мной, Тигренок. Дыши.

Звук его бешеного сердцебиения, как ни странно, успокаивает. Тук, тук, тук.

— Я знаю, это страшно. Я знаю, это тяжело, тигренок, но будь храброй, как всегда.

Храброй? Я никогда не была храброй. Если бы он встретил нас двоих тогда, он бы влюбился в Слоан. Гарантированно. Она была огнем, светом и красотой. Она была с великолепной улыбкой и страстными голубыми глазами.

Они бы сошлись, игриво флиртуя друг с другом. Слоан приручила бы его просто ради забавы, прежде чем отпустить на волю.

— Я здесь, — шепчет Зейн.

Потрясенная, я отступаю назад.

Слоан все еще на полу. Она перестала кричать, но она плачет — тихие, мучительные всхлипы, которые разрывают мое сердце на части.

— Ты готова войти? — спрашивает Зейн.

— Я не могу.

— Ты можешь. — Он смотрит на часы. — Пять минут. У нас не будет много времени после этого. У нас есть один выстрел, тигренок. Сейчас или никогда.

У меня болит горло.

Я хочу вырвать.

— Он не причинит тебе вреда. Я обещаю. Я ему этого не позволю.

Медленно киваю.

Я могу это сделать.

Зейн кивает вместе со мной, словно проверяя мою реакцию. Мне больше нечего сказать.

Грейс, не ходи туда. Пожалуйста, не ходи туда.

Извини, Слоан. Оставайся снаружи. Я сейчас выйду.

Она не перестает плакать. Я не знаю, услышала она меня или нет.

Зейн переплетает наши пальцы и ведет меня в комнату. Свет на удивление яркий. С одной стороны стоит стол и два стула.

На другой стороне — мужчина в инвалидной коляске.

Славно.

Я узнаю его по газетным фотографиям, по месяцам, которые я провела, расследуя его. Он стал старше, но все еще такой же большой и опасный на вид. Татуировки идут по его шее и выглядывают из-под рукава оранжевого свитера.

— Ты жаждешь смерти?

Славно сверлит взглядом своего единственного здорового глаза. Порез на краю его рта начинает покрываться коркой. Из-за тюремной драки? Боже, я на это надеюсь. Надеюсь, они там переломают ему все кости.

— Я думал, ты будешь рад снова увидеть меня так скоро, — говорит Зейн, словно встречает старого друга.

— Марвба и его ребята теперь выполняют твои приказы?

— Мои? Нет. — Зейн ухмыляется. — Это, — он указывает на инвалидную коляску, — твоя вина.

— Моя вина?

— Я же говорил тебе, чтобы ты сотрудничал, иначе в следующий раз, когда мы встретимся, ты не сможешь ходить.

Глаза Славно выпячиваются, и все его тело дрожит от гнева.

Зейн оглядывается на меня. Он джентльменским жестом отодвигает стул через стол, словно приглашая меня к столику в пятизвездочном ресторане.

Я тяжело иду вперед.

— Кто это?

Славно смотрит на меня сверху вниз.

Конечно, он меня не узнает.

Не такой, каким я его знаю.

Его день рождения.

Его родной город.

Его семью.

Его армейскую службу.

Его проблему с азартными играми. Проблему с алкоголем. Наркотиками.

Этот человек коллекционировал пороки, как карточки с покемонами.

— Она здесь, чтобы задать тебе несколько вопросов.

— Репортер? Ты сделал все это зря, Кросс. Я не скажу ни слова.

Я смотрю на Славно.

Он весь в синяках и крови, но он здесь.

Он жив.

Дышит.

Двигается.

Смеется.

В отличие от Слоан.

Моей лучшей подруге не удалось дожить до шестнадцати лет.

Я чувствую, что у меня перехватывает дыхание.

Медленно страх, печаль и горе перерастают во что-то другое. Во что-то большее. Я превращаю эти болезненные эмоции в кипящую ярость.

Славно не сможет причинить мне вреда, если я злюсь.

Как новообращенный в секту, я крещу себя в этом безумии.

Я раскрашиваю себя по всему телу. Боевая раскраска.

Он не заслуживает того, чтобы видеть, какая я хрупкая, какая сломленная. Даже если он сломал меня. Даже если отнял у меня мою лучшую подругу, он не возьмет ничего большего.

— Ты ублюдок, — шиплю я.

Зейн замирает и удивленно оглядывается.

Славно выгибает бровь.

— Зачем ты это сделал? — Я подхожу и бью руками по столу. Слюна вылетает из моего рта, когда шиплю: — Что она тебе сделала, кусок дерьма.

Губы Славно дергаются в безумной улыбке.

— Случайно… не ты та девушка, которая все время присылала мне письма с просьбой о визите? Как ее звали? — Он замолкает. Затем его глаза загораются от узнавания. — Грейс Дже…

Зейн стремительно облетает стол. Все, что я чувствую, — это порыв ветра. В одно мгновение татуированное пятно хватает Славно за горло. Зейн отталкивает его вместе с инвалидной коляской обратно в стену.

Гораздо более крупный мужчина удивленно ворчит.

Зейн наклоняется лицом к лицу с убийцей, демонстрируя мне еще один намек на то, насколько он жесток, скрываясь за своими трогательными улыбками и скользким языком.

— Держи имя моей жены подальше от своего долбаного рта, — шипит он.

Зейн снова его ударяет, а затем отпускает Славно, который ползет вниз в своей инвалидной коляске, задыхаясь и массируя горло. Мой… муж оборачивается, его черные волосы падают ему на глаза, а выражение лица становится твердым, как бетон.

Мое сердце бьется быстрее.

Я быстро отвожу взгляд, прежде чем сделать что-то глупое… например, влюбиться в своего сводного брата.

У нас нет на это времени.

Я торопливо иду вперед.

— Если ты знаешь, кто я, то ты знаешь, что я не сдамся, пока не услышу ответ. Зачем ты это сделал?

Славно пристально смотрит на нас обоих.

Зейн сжимает кулак.

— Тебе тоже нужно, чтобы я сломал тебе руки? Ответь ей.

— Это была работа, — плюется Славно. — Это не было чем-то личным.

— Кто заказал убийство? — настаиваю я.

Он отводит взгляд, отказываясь говорить.

Я проверяю часы.

Меня охватывает паника.

Этот ублюдок не собирается разговаривать, а время уходит.

Зейн, должно быть, чувствует мое отчаяние, потому что он снова нависает над Славно.

Зверь откидывается в кресле-каталке. Его голос немного дрожит, когда он добавляет:

— Это непрофессионально с моей стороны — разоблачать своих клиентов.

Запугивание не сработает. Это ясно.

Кто бы это ни заказал, Славно боится их больше, чем нас.

Я глубоко вдыхаю и меняю тактику.

— Непрофессионально? Ты тратишь остаток своей жизни здесь на то, что тебе приказали сделать. — Мой тон уговаривающий. — Они свободны, гуляют, живут своей жизнью. А ты застрял здесь. Ты больше никогда не увидишь дневного света. — Я обхожу стол. Зейн наблюдает за мной, как ястреб, явно недовольный тем, что я приближаюсь к Славно, но я настаиваю. — Я хочу знать, кто заказал убийство. Как ты сказал, Слоан была моим другом. Это личное. Я не успокоюсь, пока не узнаю.

Его глаза поднимаются к моим, сверкая тьмой.

— Ты не будешь иметь покоя, если узнаешь и то, и другое.

В голове у меня звенят тревожные колокольчики.

— Что это должно значить?

Славно снова отводит взгляд. Мне хочется бить его по лицу, пока все ответы не выйдут наружу. Мне хочется разбить его череп о бетон и перебирать кровь и мозговую жидкость, пока не доберусь до ответов.

Может быть, пребывание в тюремной камере с психопатом превратило меня в психопатку.

Или, может быть, я была монстром в процессе становления, и вот до чего я дошла.

В любом случае, что-то мне подсказывает, что другого такого шанса у меня не будет. Если я не смогу заставить Славно заговорить, все ответы, которые я ищу, будут потеряны навсегда.

Как мне заставить этого ублюдка предать свое начальство?

Зейн вмешивается:

— Чего ты хочешь? — Мы со Славно смотрим на него. — Единственная причина, по которой ты все еще говоришь, это то, что ты хочешь что-то в обмен на информацию. Перестань тратить время и расскажи нам.

Мышца в его челюсти дергается. Признак нервозности.

— Ты ведь знаешь, что если ты сюда придешь, то мы оба мертвы, да?

— Если мы все равно умрем, это значит, что нет нужды защищать того, кто загнал нас в эту воронку.

Славно потирает подбородок.

Кто-то стучит в дверь, издавая металлический лязг.

— Время вышло.

Взгляд Славно перескакивает с нас на дверь.

— Сейчас или никогда, — требует Зейн.

— Дом престарелых «Саншайн Чапел».

— Что?

Я хмурюсь. Он что, издевается над нами?

Славно подползает к своему инвалидному креслу и сует записку в руку Зейна.

— Отведи ее туда, и я отдам тебе все, что у меня есть, — загадочно говорит он.

— Кого? — резко спрашиваю я.

Он хмурится.

— Мою бабушку.

Обе брови ползут вверх.

Зейн кладет бумагу в карман и кивает. Он серьезно думает довериться Славно в этом?

Дверь скрипит, в дверном проеме появляется надзиратель. Выражение его лица грозное, он лает на Зейна.

— Надзиратель у меня на хвосте. Тебе нужно убираться отсюда. Сейчас же.

— Мы уходим, — бормочет Зейн.

— Спасибо, — говорю я ему.

— Не благодари меня. Тебя здесь никогда не было.

Надзиратель вбегает в комнату, хватает Славно за ручки инвалидной коляски и выталкивает его.

Славно поворачивает шею, чтобы посмотреть на нас.

— У тебя есть сорок восемь часов.

Взгляд Зейна скользит по убийце.

— Неделя.

— У меня нет недели.

— Я могу обеспечить тебе защиту, — утверждает Зейн.

Славно бросает на него взгляд.

— Вот почему у тебя есть сорок восемь часов.