Чужая кровь

Глава 20

Странное дело. Женщина во время болезни кажется иной раз прекраснее, чем в обычной жизни, когда она здорова. Почему так происходит? Может, где-то в подсознании срабатывает какой-то неведомый механизм, умножающий восприятие ее привычной внешности на сочувствие. Оттого бледность и заостренность черт лица кажутся не болезненными, а изысканными.

Максим склонился над Светкиной кроватью. Она пришла в себя и слабым голосом произнесла:

— М-м-м… Мак-сим… Что со мной было?

— Я не знаю. Уже все в порядке. Но было плохо… Пришлось даже врачей вызывать.

— Что?

Елки-палки, непонятно, что она спрашивает, то ли просит все повторить, то ли уточняет, что именно случилось. Максим решил на всякий случай повторить все еще раз.

— Говорю, врачей пришлось вызывать.

— У-у-у, — понятливо кивнула головой Света. — Дай попить, пожалуйста.

Максим протянул Светке стакан чистой воды.

— Держи. Есть, конечно, и сок. Но тебе пока, наверное, не стоит. Поди узнай, что там у тебя было. А вдруг какая-то плохая реакция, непереносимость. Лучше не рисковать, правда?

— Правда, спасибо тебе. А что было дальше? Ну, когда врачей позвали…

— Тебя в операционную увезли. Света чуть не выронила стакан.

— Что? А как же ребенок?

— Все в порядке. Не волнуйся. Все в порядке. Точно! Успокойся. Отдыхай и не волнуйся. Слышишь, все будет хорошо. Да, поняла?

Света хотела сказать, что поняла, что она не дурочка, чтоб не понять таких простых и очевидных вещей — ну конечно же, все будет хорошо. Хотела сказать, но не смогла. Почувствовала, что говорить совсем не хочется, а хочется спать, просто спать, наслаждаясь теплотой постели, ею же нагретой.

Максим, будто почувствовав ее мысли, привстал со стула, заботливо поправил одеяло, чтоб и малая частица тепла не улетела бесполезно в воздух.

И тут в больничную палату вошел Антон. Застыл на пороге. Немая сцена сложилась, как у Гоголя (только действующих лиц поменьше). Забавно, но Антон тоже вспомнил о классике, только не литературной, а художественной.

— Диптих! Картина Репина "Не ждали" и Айвазовского "Приплыли". Что ты здесь делаешь, дружище?

Света, уже почти заснувшая, открыла глаза.

— Антон, прекрати! Ты лучше скажи Максиму спасибо. Он спас жизнь. И мне, и нашему ребенку.

— Вот это да! — с показным, ерническим восхищением сказал Антон. — Ну спасибо тебе, Максим! От всего благодарного человечества спасибо, спаситель ты рода человеческого! Что б мы без тебя делали!

— Антон, прекрати паясничать! — попросила Света.

Максим же поймал себя на мысли, что сейчас с удовольствием накостылял бы своему прежнему приятелю, но, пожалуй, не стоит в присутствии беременной, да еще и больной женщины. Потому сказал спокойно, серьезно:

— Ребята, не ссорьтесь, пожалуйста. Свет, давай выздоравливай. Пока!

Все хорошо будет. Вот увидишь…

— Спасибо.

— Не за что. Пока.

Максим быстро ретировался, тихонько прикрыв за собой дверь.

Света с осуждением посмотрела на Антона.

— Ну что? Ты опять все хочешь испортить. Максим ведь действительно спас нам жизнь. Зачем ты так на него набросился?

— Прости, Света… Я от неожиданности. Я никак не думал, что он может быть здесь… Прости… Ну хочешь я догоню его, извинюсь?

— Да, хочу.

— Хорошо, я сейчас быстро.

И Антон выскочил в дверь вслед за Максимом.

Бывают такие неудачные дни. Только с головой окунешься в работу, как кто-то приходит (звонит, стучит). И вся работа тут же прекращается. Нужно слушать пришедшего (звонящего, стучащего).

На этот раз в кабинет Зарецкого постучал Форс.

— Здравствуйте… Разрешите?

— Проходи, — не вполне гостеприимно сказал Баро. — Мы, по-моему, не договаривались о встрече. Или я ошибаюсь?

Форс, не ожидавший такой резкости, на миг запнулся. Но потом сел без приглашения в кресло и, как бы не заметив настроения Зарецкого, поддержал беседу прежним приветливо-деловым тоном:

— Ваша правда, Баро, не договаривались. Только дело срочное, так что не хотелось бы откладывать его в долгий ящик. Я пришел к вам по просьбе Астахова.

— Да? — удивленно поднял брови Зарецкий. — Астахов — это всегда интересно. И с чем же ты пожаловал?

— Он хочет, чтобы вы вернули ему те деньги, которые брали в кредит.

— Но он дал мне их на месяц, а месяц еще не закончился.

— Я понимаю. Только у него возникли некие новые, неизвестные мне обстоятельства. И теперь те деньги, которые он вам ссудил, Астахов хотел бы получить обратно.

Баро задумался. При упоминании фамилии Астахов у него все время появлялось предчувствие подвоха. И это несмотря на все его миролюбивые заверения и неоднократные крепкие рукопожатия.

Только на этот раз, похоже, никакого подвоха нет.

— Ну что ж… Леонид, его можно понять. Это бизнес, всякое бывает…

— Значит, вы намерены вернуть ему долг?

— Конечно. Назначай встречу.

— Хорошо. Когда вам удобно?

— Я так понимаю, Астахову нужны деньги срочно, так что чем быстрее, тем лучше. Не хочу заставлять его ждать.

— Договорились.

Баро попытался опять зарыться в бумаги. Но Форс все не уходил.

— Леонид, у тебя что-то еще?

— Да, я хочу спросить… Вы помните о закладной, которую потребовал у вас Астахов, выдавая вам деньги в кредит?

— Конечно, помню. Ведь в этой закладной все мое имущество. Как же я могу об этом забыть?

— У меня к вам просьба… Точнее — совет. Когда будете возвращать деньги Астахову… уж не забудьте ему напомнить о закладной.

Зарецкий рассмеялся, совершенно искренне.

— Да о чем ты? Как же я могу об этом забыть? Я думаю, он и так мне ее вернет… Ведь я ему деньги возвращаю полностью.

— Я понимаю… Но у меня такое ощущение, что Астахов готовит вам какую-то, как бы это сказать… Как говорила Света, когда была маленькой, подлянку.

— Нет, ну это уж чересчур. Вряд ли Астахов способен на обман. Он производит впечатление разумного бизнесмена, делового человека.

— Я — юрист, — спрятался Форс за свою обычную формулировку. — Мое дело предупредить… Решать вам. К тому же могу вам сказать по секрету, что сейчас у Астахова проблемы не только в бизнесе, но и в семье.

— Ну и что? Зачем мне знать чужие секреты. Мне своих хватает. И вообще, какое это отношение имеет ко мне? Я возвращаю ему деньги, он отдает мне мою закладную. Все элементарно.

— Вы не учитываете одного обстоятельства, Баро. Иногда человек, попадая в сложную ситуацию, не может устоять перед искушением решить ее простым, даже наивным способом, который в другой ситуации показался бы ему глупым.

— Что-то я перестал тебя понимать. Ты сегодня много говоришь, но я не понимаю, как это связано со мной и Астаховым.

— Как скажете… Может, я и вправду сегодня слишком косноязычен. Всего доброго…

— До свидания.

Форс направился к выходу. И вдруг Баро его остановил:

— Леонид! — Да.

— Кто такой Удав?

— Хороший вопрос, — холодно улыбнулся Форс.

Антон догнал Максима в коридоре. Схватил его за плечо.

— Макс!

— Да. Я слушаю тебя, — Я хочу извиниться за свое поведение в палате.

— Все? — недоверчиво переспросил Максим.

— Да. Я просто хотел извиниться.

— Принято. Пока.

Максим развернулся, собираясь уйти, но Антон снова его остановил.

— Хотя… подожди! Я еще не все сказал. Зачем ты приперся сюда в больницу? Тебя кто просил?

— Ну вот, совсем другое дело, — иронично улыбнулся Максим. — Вот теперь я узнаю прежнего Антона.

— Ты о чем?

— Да о том, что сначала это было не похоже на тебя… Бежать за кем-то, догонять в коридоре. И все это только для того, чтобы извиниться. Нет, это не Антон Астахов. А вот теперь, когда начались наезды, все стало понятно, привычно, знакомо…

— Ну а раз знакомо, то и объясни мне, как знакомому. Какого черта ты пришел в больницу?

— Пришел… пришел Свету навестить.

— Вот так просто — навестить, и все? Нет, брат, так не пойдет. Так вот, слушай меня внимательно. Света — моя невеста и волноваться о ее здоровье и здоровье ее ребенка могу только я!

— Да мне все уже давно понятно, Антон. Просто, когда я пришел, ей было плохо, атебя, жениха, не было поблизости…

— А теперь есть. Поблизости! А ты держись от нее подальше. Или…

Или…

— Или что?

— Ничего! Я тебя предупредил. Пока!

Максим усмехнулся про себя. Кажется, он окончательно приучил себя воспринимать Антона с юмором, а не с обидой.

— Вопрос хороший, — повторил Форс. — В смысле — интересный. Но вообще-то вы ставите меня в тупик. Почему вас так заинтересовал этот Удав?

— Эта кличка мелькает в деле об убийстве Бейбута и во всей истории с похищением золота. Я хочу побольше узнать о человеке, который скрывается под этой склизкой зоологической кличкой. Ты что-нибудь знаешь об Удаве?

— Практически ничего… Не стану скрывать, я про него много слышал.

— Подожди. Как же это так? Много слыхал, но ничего не знаешь?

— Бывает, Баро, и так бывает. Я вообще всегда сомневался в том, что этот человек существует в природе…

— Почему же так?

— Потому что все самые страшные дела списывают на него. А найти хоть след Удавьего хвоста никто не может. Вот и показалось мне, что Удав — удобная ширма для всего криминалитета.

— Это как?

— Очень просто. Чуть кто засыпался на чем-то грязном, тут же отговорка: "Начальник! Это все не я, это все Удав заставил!" Вот вы… почему решили, что он причастен к убийству Бейбута?

— Решил. Знаю. Но ты мне так и не ответил. Ты знаешь что-нибудь про этого Удава? Или хотя бы расскажи, что о нем говорят?

— Да все то же говорят. Детские сказки. Научная фантастика. Герой комиксов. Говорят, что он держит в руках весь криминальный мир этого города.

Но, повторюсь, есть одна загвоздка: его никто никогда не видел.

— Странно. Человек-невидимка… Его можно как-нибудь найти?

— Не знаю. Не рекомендую. Говорят, тех, кто пытался его найти, теперь самих ищут…

— М-да… А ты еще говоришь, что его, может быть, нет в природе.

— Опять же, повторюсь, все может быть. И все очень логично. Удава в природе нет. А тех, кто настойчиво его ищет, просто убирают, чтобы поддерживать великую легенду, которая кому-то очень выгодна…

Баро застыл, уставившись в одну точку. Но Форс бесцеремонно прервал его размышления:

— Вот, собственно, и все, что мне известно об этом Удаве. Давайте все же вернемся к нашим насущным делам. Так мне назначать встречу с Астаховым?

— Да, конечно…

Форс вышел из кабинета. А Баро опять надолго задумался…

Еще долго смотрел Антон вслед Максиму и шептал: "Будь ты проклят! Будь проклят!" Сейчас он особенно отчетливо понял, что все плохое в его жизни — от Максима. Хотя начиналась их дружба очень хорошо, благостно. А потом…

Потом Орлов отобрал у него симпатии и внимание сначала Астахова. Позже — Светки. И сейчас… Эти мучения с ребенком.

В какой-то момент Антону показалось, что он совсем успокоился, принял Светкину беременность с радостью. И вдруг это ужасное прилипчивое подозрение: а что, если дитя от Максима? Как Антон ни боролся с этой мыслью, побороть ее никак не мог. А тут еще Максим, по своему обыкновению, вмешивается в чужие дела. А правда, зачем он явился сюда в больницу?

Своего ребеночка проведать?..

Ну вот — опять началось.

…Света лежала на подушках. Изможденное лицо с серыми кругами под глазами. Увидев Антона, сразу спросила слабым голосом:

— Ты догнал его?

— Все в порядке, милая! Все хорошо. Я ему все объяснил. Надеюсь, он меня понял…

— Вот это здорово. Ты знаешь, он очень хороший человек.

Мысленно Антон выругался. Но вслух проявлять свое недовольство не стал.

— Конечно, знаю. Может быть, даже через какое-то время мы вновь сможем стать с ним друзьями.

— Это было бы замечательно. Хорошие люди…

— Свет, давай больше не будем о Максиме, — прервал ее Антон и выложил на тумбочку гроздь бананов.

— Бананы! — воскликнула Света.

— Да, твои любимые. И вообще, меня интересуешь только ты. Что случилось, расскажи?

— Я не знаю… Какой-то странный обморок и озноб… Мы могли потерять ребенка…

Света чуть не заплакала. Сердце Антона сжалось от боли. Ведь он прекрасно знал, что случилось с девушкой. Вернее, что должно было случиться.

— Не волнуйся, Светочка. Успокойся. Все, все позади, теперь все будет хорошо… Главное, что с ребенком все в порядке? Да? — спросил, внимательно посмотрев ей в глаза.

Света кивнула.

— Да. Только я очень боюсь, как бы это не повторилось…

— Ничего не бойся… Все будет хорошо… Ты поправишься, родишь мне здорового ребеночка. Мы будем вместе вывозить его на свежий воздух. И все нам будут завидовать.

Света улыбнулась.

— Да. Я буду очень-очень счастлива. Мы всегда будем вместе.

— Конечно, — окончательно успокоил ее Антон.