Чужая кровь

Глава 27

После бестолково проведенной операции с получением выкупа за цыганское золото Удав крепко осерчал. Вроде бы опытные люди. А тут… Это ж надо было так попасть: золото проспать, деньги упустить, да еще и мокрое дело на себя повесить. Хитрый цыган нашел где спрятаться. А вот Руку и Леху пришлось пристраивать в потайной квартире, одной из тех, где раньше скрывался Рыч.

Удав, как человек, сочетающий аналитический склад ума с практичностью, после этого дела сильно задумался. И пришел к выводу, что полная победа капитализма очень скверно повлияла на развитие криминального мира России.

Самые смелые и толковые ушли, да и сейчас все еще уходят — в бизнес. Вот и приходится иметь дело со всякой шелупонью вроде Руки и Лехи. Да в прежние времена судьба у них одна была бы — стали б шестерками бессловесными. И уж никак ни единой ступенькой выше. А теперь? Теперь они у самого Удава в ближайших помощниках. И ничего тут не поделаешь — других кадров нет. Или, как говорил один древний мудрец: "Мы имеем то, что имеем".

Сначала Удав решил просто вышвырнуть этих бестолочей из города. Но потом передумал. Они, конечно, засвеченные. Но на одно дело, пожалуй, еще сгодятся. Главное только — держать их под замком, чтоб еще больше не светились. А там, если дело выгорит, можно будет отправить их на курорт для восстановления, а потом по криминальной сети отослать в другой конец России, а себе набрать из подрастающего зонов-ского поколения каких-нибудь молодых волчат.

Но это все позже, а пока пора за новое дело браться!

На хату Удав нагрянул нежданно. Увиденным остался более-менее доволен.

То есть, конечно, не идеальный порядок, но ведь и по углам не гадят…

— Ой, Удав! — сказал, спросонья продрав глаза, Леха.

— Удав, Удав, — усмехнулся главный. — Подъем! Три минуты на одевание-умывание. Время пошло.

В три минуты подельники не уложились. А вот через десять и вправду все уже сидели на кухне, балуясь пивом. То есть Рука, конечно, предложил сбегать за чем-нибудь покрепче, но Удав настрого запретил. И не просто запретил, а сразу же хозяйственно повысил голос:

— Стоп-стоп-стоп. Я чего-то не понял. Это кто куда сбегает? Я же говорил, что вам засветло не следует появляться в городе. Будете сидеть здесь.

— А пожрать, выпить?

— Я же сказал: "Засветло!". А как темнеть начинает, можно. И то, желательно отовариваться в мелких ларьках и каких-нибудь "курочках-гриль".

Так говорил или нет?

— Говорил… — мрачно, дуэтом протянули Рука с Лехой.

— Ладно. Проехали. Надеюсь, у вас мозгов хватит не вылезать наружу, под солнышко.

— Удав, забито. Ты лучше скажи, зачем пришел? И зачем мы тут сидим? Уже давно могли махнуть куда-нибудь.

— Ага. Рука правду говорит. Говори, зачем мы тебе понадобились?

— Вот это деловая беседа. Есть работенка.

— Это хорошо. Мы работать любим, — искренне обрадовался Рука.

— Ага, — кивнул Леха. — Только какая работенка?

— Надо похитить одну девчонку.

— Чего? Ну у тебя и планы, Удав… как всегда… как это… грандиозные!

— Ну-у-у? — задумчиво протянул более спокойный Рука. — И какую девку похищать будем?

— Кармелиту Зарецкую. Слыхали про такую?

— Ты че? — тут даже Рука вскинулся. — Это ж дочка ихнего барона! Что ты к этим цыганам прилип? Другого народа, что ли, нету?

— Правда… — примирительно сказал Леха. — Удав, может, мы того… какую другую девку украдем?

— Мне не нужна другая! За другую столько не заплатят, сколько барон за свою дочку отвалит, — Все равно. Стремно как-то…

— Не понял… — в голосе Удава послышалась угроза.

— Удав, мы никогда ни от какого дела не отказываемся… — стал суетливо оправдываться Рука. — Просто понять хотим.

— Ага… Да… — подхватил Леха.

— Что непонятного? — процедил Удав. — Похитили Кармелиту, получили выкуп, отвалили. Чего проще? Повторяю: никакого риска. Похитили, получили, отвалили. Что непонятно?

— Непонятно только одно: что мы за это получим? — заволновался Рука.

— Кроме срока, конечно, — пошутил Леха. Удав усмехнулся.

— Не бойтесь, не обижу. Получите столько, что пару годков на Канарах позагораете. Или на Кипре.

— Так на Канарах или на Кипре? — поинтересовался Леха. Только что по телику шла реклама, из которой он узнал, что цена за туры на Канары и на Кипр совсем разная.

— На Канарах! — успокоил его Удав. — Если ты знаешь, где это.

— Знаю! — опять оскалился парень. — Это — как на нарах, только на Канарах.

— Да отвянь ты, Леха. Расшутился тут! — совсем серьезно сказал Рука. — Удав, скажи лучше, как мы это дело провернем?

— Спокойно. И аккуратно. Нам Рыч поможет, — хитро улыбнувшись, сказал Удав.

Работа горничной (а также кухаркой, домработницей), да еще и с такой злой, привередливой хозяйкой, как Тамара, очень утомила Олесю. Поэтому теперь ей, как всякой женщине, хотелось почувствовать себя принцессой на балу. Хотелось попасть во дворец, где вокруг все так красиво, ярко и, главное — все у твоих ног.

Астахов хорошо прочувствовал это ее желание. И потому в любую свободную минутку сразу же вел ее в ресторан.

Управск мгновенно отреагировал на это. "Астахов с горничной зажигает!" — шушукались за спиной. А некоторые самые осведомленные и догадливые говорили, что тут все не так просто. И это все не банальная карьера: горничная — любовница — жена — вицепре-зидент. Здесь все намного сложнее. Вроде бы даже Олеся спасла хозяина и возлюбленного от разорения. Оттого вся история кроме романтического ореола обретала еще и детективно-шпионский…

Завтрак заказали обильный, наверное, потому, что уходить из ресторана не хотелось. Сначала лучезарно улыбалисьдруг другу, светясь как две лампочки. А потом вдруг одна лампочка погасла.

— Коля, у тебя плохое настроение? — спросила Олеся.

— Нет, то есть да, — рассеянно сказал Астахов. — Задумался тут. Видишь ли, фирму мы спасли, но есть еще один маленький нюанс…

— Какой?

— У Антона осталась закладная Зарецкого на имущество.

— Что?! — изумилась Олеся. — Имущество Зарецкого, по-моему, нюанс не такой уж маленький.

— Да уж. Антон с Форсом обманули Зарецкого. Сказали, что я за кредит требую закладную. У него ситуация была безвыходная, он дал. А я ничего об этом не знал.

— Так получается, что твой сын может дать ход этой бумаге? И вместо тебя разорить Зарецкого?

— Запросто. Вот этого-то я и боюсь.

— А если Антон УЖЕ дал ход этой закладной?

— Врядли… прошло меньше месяца, какядал кредит Зарецкому. А там месяц срока.

— Понятно, значит, время у нас еще есть.

— Думаю, да… Но поторопиться стоит. Никто не знает, что может выкинуть мой сыночек.

— Накладную нужно срочно забрать, — решительно сказала Олеся.

Астахов залюбовался ею. Как она ему нравилась: очаровательная бухгалтер-Валькирия!

— Нужно-нужно… Вот только… Полагаешь, после того, как я выгнал его из дома, он спокойно отдаст мне этот документ?

— Послушай, но… — Олеся задумалась и решила, что есть только один аргумент, способный убедить Антона. — А что, если выкупить ее? Ему сейчас нужны деньги.

— Моему сыночку всегда нужны деньги.

— Но сейчас, после провала его аферы, особенно!

— Господи боже мой, до чего мы дошли, — Астахов опять погрустнел и сказал с глубокой, сердечной болью: — Дожил. Я должен что-то выкупать у собственного сына! Абсурд какой-то… — Достал телефон, нажал нужную кнопку: — Алло, Антон? Да, папа, папа… здравствуй, здравствуй. Я хотел бы с тобой поговорить… Где мы можем встретиться?

— Рыч? — переспросил с недоверием Рука. — Он нам уже в прошлой истории помог. На мне теперь лишняя "мокруха". Нет, Удав. Это несерьезно!

— Что именно?

— А то! Рыч нас один раз уже подставил! — подхватил Леха. — Золото упустил. Теперь мы с ментами в прятки играем!

— А у меня на шее из-за него жмурик висит.

— Хорош трындеть, Рука. И ты, Леха, хорош, — в голосе Удава зазвучал металл. — Это кто тут растявкал-ся?! Шавки?

— Почему сразу — шавки? Мы обсудить хотим!

— Я не привык обсуждать дела с шестерками!

— Почему сразу — шестерки? — Рука скорчил обиженную гримасу.

— Вот-вот, — подхватил Леха. — Удав, Удав! Успокойся! Мы же должны понимать, что к чему. Иначе…

— Что?! Что — иначе, спрашиваю?! — Удав пристально посмотрел на Леху.

— Иначе мы опять что-нибудь не так сделаем, — неуверенно продолжил тот.

И тут случилось самое неожиданное. Чес-слово, если б Удав достал ствол и начал палить, ребята удивились бы меньше. Но он расхохотался. И это, пожалуй, было еще опаснее. Прямых, как рельсы, Руку и Леху всегда настораживали непредсказуемые "фартовые". Но, с другой стороны, они привыкли мириться с действительностью. В конце концов, именно благодаря своей непредсказуемости такие люди, как Удав, и становились "фартовыми"…

Рука с Лехой переглянулись. А Удав все ржал, укатывался.

— Ой, ребята! — продолжая смеяться, он снял очки, протер их и понемногу снова перешел на тон деловой беседы. — Да… Давно меня никто так не смешил!

Ой, Господи… ладно… попробую объяснить проще.

Удав надел очки. Но от этого его взгляд не стал менее свинцовым.

— Мы разыграем гамбит, — словно издеваясь, сказал он.

— Что-что разыграем? — озадачился Рука.

— Пожертвовав Рычем, как пешкой, мы в дальнейшем получим преимущество и победу. Ясно?

— А попроще можно? — попросил Леха.

— Еще проще?! Жаль… что вы не играете в шахматы.

— Да мы больше… в картишки… — простодушно поделился Леха.

— Нуда, нуда… Ладно, последний раз объясняю. Мы открываем карты, светим Рыча и сваливаем вину за похищение на него. А потом пускаем его "в отбой", то есть отдаем на съедение цыганам. А сами срываем "банчок", получаем "бабки" и сваливаем. Леха и Рука понятливо переглянулись.

— А-а-а…

— Ну так бы сразу сказал.

— Ага. Теперь все ясно.

С какой радостью в прежние времена Тамара ждала любой возможности, чтобы оказаться наедине с Игорем. А теперь — злая судьба сама толкнула ее в дом к этому человека. Но радости никакой не было. Любовь, конечно, была. Но какая-то бесстрастная, обязательная, семейная, причем в худшем смысле слова.

Да и Игорева замызганная квартирка после ухоженного астаховского дома смотрелась очень уж убого.

В рабочей конторке Носкова Тамара щедро выплеснула свое раздражение.

— Да успокойся. Что с тобой происходит, дорогая? — попытался ее урезонить Игорь.

Тамара с измученным лицом села за стол, на начальственное место Игоря.

— Что? Ничего, ничего особенного! Я просто наслаждаюсь жизнью, — сыронизировала она.

— Тебе так у меня понравилось?

— Господи, Игорь, так я не спала даже в ординаторской, когда работала акушеркой!

Тамара достала косметичку, вынула зеркальце, помаду и уронила футляр с пудрой, отчего та раскололась на множество мелких кусочков. И это также не способствовало улучшению настроения.

— Надо же как… — вздохнул Игорь. — А помнится, раньше там тебе очень нравилось.

— Нравилось, конечно, нравилось. Бегала к тебе, влюбленная дура. Но раньше я не собираласьтам жить!

Видит Бог, есть предел всякому терпению. Игорь начал раздражаться.

— Извини, но я все-таки не пойму что тебя так уж не устраивает?

— Меня все не устраивает, Игорь, понимаешь, все! Ты что, слепой? Ты же запустил дом, там кругом грязь, как ты можешь так жить?! Тебе-то самому не противно?

— Знаешь, а я ничего этого не замечаю, я горю на работе!

— Горишь, горишь… Вон уже дым из одного места идет.

— Будем хамить? — вежливо осведомился Игорь.

Тамара почувствовала, что сама довела его до грани, за которой начинается скандал, хороший такой, качественный скандал, с руганью, битьем мебели и прицельным метанием крупногабаритных предметов, — Извини, — сказала Тамара. — За эти годы, я, наверное, слишком сильно привыкла к комфорту. Поэтому так трудно переношу все, что сейчас происходит.

— Да, Тома, я понимаю. А что ты будешь делать? Пойдешь в гостиницу?

— Гостиницу? — задумалась она и повторила вполголоса. — Гостиница…

Нет, Игорек, знаешь, у меня маловато денег на гостиницу и не хватает нервов на управский сервис.

— Так что же?

— Что? Что… — Тамара вдруг встрепенулась и решительно сказала: — Я возвращаюсь домой.

— Домой? — с чуть заметной иронией спросил Игорь. — Ты снова поедешь, к Астахову?

— А мне ничего больше не остается.

— Забавно. Любимая, а где же твоя хваленая гордость? Он тебя выгнал, а ты возвращаешься!

— Не передергивай. Во-первых, он меня не выгонял. Я сама ушла. А раз сама ушла, сама и вернусь.

Игорь коротко, ехидно хохотнул.

— Да, это, конечно, сильно меняет дело. А тебя не смущает то, что, когда ты вернешься на правах его жены, там будет уже другая жена… Олеся?

— Нет. Нет, он не посмеет ее привести туда, где буду я. Любовник замолчал. Потому что почувствовал себя любовником. Которому много позволено.

Но только в постели. А дальше — не лезь, там муж!

— Все-таки надеешься его вернуть? — спросил Игорь.

— Нет! Нет, он мне больше не нужен! Но почему я не могу находиться в доме, который мы вместе проектировали, вместе строили?! Мы не в разводе.

Значит, я имею полное право жить в своем доме. А если он хочет встречаться со своей… бухгалтершей, вот пусть и едет с ней в гостиницу.

— Смело. Неизвестно только, оценит ли Астахов твою смелость. И к тому же новый жилищный кодекс — не твой союзник.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что Астахов — хозяин дома. И если он тебя на этот раз выгонит, ты все же можешь рассчитывать на гостеприимство моего скромного жилища.