Чужая кровь

Глава 7

Кармелита проснулась в своей постели. Рядом в кресле дремала Груша.

Кармелита скрипнула кроватью — Груша не просыпалась. Тогда девушка тихо поднялась на ноги и стала одеваться. Груша заворочалась было во сне — Кармелита замерла, но Груша снова сладко засопела. Одевшись, баронская дочка бесшумно выскользнула из спальни, спустилась по лестнице и, никем не замеченная, вышла на улицу.

И вскоре она уже, как ни в чем не бывало, со словами "Привет, Максим!"

открыла дверь его гостиничного номера.

— Здравствуй! Ты выздоровела? Наконец-то! — ответил на приветствие изумленный Максим, вставая из-за компьютера.

— А где же твоя жена?

— Какая жена? — Максим окончательно растерялся.

— Я сейчас просто шла и думала застать ее здесь, хотела поздравить вас со свадьбой.

— С какой свадьбой?

— Ну, ты ведь женился на Светке? Вы такая красивая пара!

— Да нет у меня никакой жены, Кармелита, и не было!

— Ну как же? Я была здесь в прошлый раз, и здесь была свадьба.

— Я не понимаю тебя…

— Цветы, шампанское, кольца… Вы были такие счастливые!

— Ты, наверное, что-то перепутала, Кармелита, никакой свадьбы не было!

— Значит, ты и ее обманул, как меня… Максим не знал, что сказать.

А Кармелита продолжала говорить сама с собой, казалось, не обращая внимания на Максима, будто его здесь не было.

— Все меня обманывают, все — надо же… — Ивдруг подняла на Максима глаза. — А я пришла вот узнать, как вы живете, не родился ли у вас еще ребеночек?

— Как же за два дня мог родиться ребеночек? — вырвалось у Максима.

— Ты боишься? — спросила Кармелита, глядя при этом куда-то мимо него. — Боишься показать мне своего ребенка? Давай, покажи!

Максим никак не мог сообразить, что же ему делать.

— Ну покажи ребеночка. — Кармелита продолжала упрашивать с капризными нотками в голосе, будто сама была маленьким ребенком. — Давай быстренько покажи, а то я из-за этого из дома сбежала.

— Ты из дома сбежала? — Ага!

Астахову и Тамаре было о чем поговорить.

— Я очень рад, Тома, что наш сын наконец-то остепенился. Невесту себе вон какую нашел — дочь Форса!..

Тамара покачала головой. Астахов продолжал:

— Это, знаешь ли, неплохая партия. Одно только меня смущает…

— Что же?

— Не понимаю, почему Форс со мной обо всем этом не поговорил. Я его спрашивал, а он как-то ушел от разговора.

— Скажи, — осторожно начала после паузы Тамара, — а сам-то ты рад, что наш сын женится именно на Свете Форс?

— Ну, — Астахов опять задумался, — она, конечно, девушка без царя в голове. Помнишь ее картины?

Тамара улыбнулась.

— А с другой стороны, — рассуждал Астахов вслух, — она очень хорошо влияет на Антона.

— Скажи, Коля, а тебе не страшно вводить в дом такого человека, как Форс?

— Не понимаю, Тамара, ты о чем?

— Не знаю, может быть, я и бред несу, но, мне кажется, он похож… на хищника какого-то.

— Но какой же вред может причинить нам Форс, если его дочь выходит замуж за нашего сына?

— Не знаю, Коля, не знаю. Просто, когда я об этом думаю, мне страшно становится.

Помолчали.

— Ну, в чем-то ты, конечно, права, — заговорил Астахов. — Сколько лет мы с ним в партнерах, а меня всегда что-то в нем настораживает.

— И еще, Коля, как ты считаешь: то, что наши дети вместе — это случайность или за этим тоже стоит Форс?

Но Астахов не успел ответить — вошел Антон.

— Привет! Хорошо, что я вас застал и сразу обоих. Родители, у меня к вам важное сообщение!

Старшие Астаховы насторожились.

— Сегодня в нашем доме будет официальный прием в честь моей невесты и будущего тестя! Вы не против?

— Да нет, мы-то не против, а что ж так срочно?

— Ну, так получилось. Я был у Светки, а тут как раз зашел Леонид Вячеславович, и у меня как-то само собой вырвалось это приглашение… Ну не забирать же его теперь назад?

— Так, значит, сегодня у нас званый обед. И что же вкусненького приготовить твоей невесте? — Тамара поднялась с дивана.

— Тамар, я думаю, меню лучше обсудить с Олесей, а я хотел бы пока поговорить с Антоном.

Тамара согласно кивнула и вышла. Антон вопросительно посмотрел на Астахова, тот встал и прошелся по комнате.

— Сынок, я очень рад, что ты женишься, но… Но хорошо ли ты подумал?

— Я тебя не понимаю, папа.

— Нет-нет, Антон, и я, и мама — мы хорошо относимся к Светочке, мы уважаем твой выбор. Я даже считаю, что Света очень хорошо на тебя влияет — ты стал совсем другим. Стал заниматься бизнесом, бросил пить…

— Да уж, у тебя получается, что Света — это луч света в моем темном царстве!

— Вот видишь — и ирония твоя при тебе… Скажи мне, ты женишься на Свете, потому что ее любишь или потому что она беременна?

— Папа, я прекрасно понимаю все твои сомнения, но ты ведь сам только что сказал — я бросил пить, занимаюсь делами, я покончил с прежним образом жизни…

— Ты не представляешь себе, как я рад!..

— И вот на пути к этой самой новой жизни я делаю еще один шаг — я женюсь. И, не могу это объяснить, но я чувствую, что поступаю абсолютно правильно. Да, пусть дело здесь не только в Свете, но и в ребенке!

— Да-да, — подхватил Астахов. — Ребенок — это, конечно, очень важно, это очень серьезно, но не будешь ли ты потом жалеть о своем шаге? Скажи, тебя никто специально не подводил к этому?

Антон насторожился.

— Папа, я — человек, который отвечает за свои поступки.

— Ну что ж, ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Спасибо за разговор, сынок.

— И тебе спасибо, папа. Астаховы пожали друг другу руки.

Форсу тоже было что сказать дочери.

— Света, пойми, я вынужден торопить твою свадьбу, заботясь о твоей же репутации!

— Папа, ну что ты говоришь! Двадцать первый век! Ребенок без отца никаким образом не может отразиться на репутации женщины!

— Представь себе, я об этом слышал. Но пусть он не отражается на репутации какой-нибудь другой женщины, а не моей дочери!

— Папа, пойми, хочешь ты стать хозяином города или не хочешь — но я, я не хочу быть частью сделки, которую вы с Антоном замышляете!

— А что, Света, разве у тебя есть другие варианты? По-моему, нет.

— Я так и думала, что моя свадьба — это просто шаг к достижению твоей цели.

— Света, запомни раз и навсегда каких бы целей я ни ставил и ни добивался, что бы я ни делат и что бы ни замышлял — все это только для тебя!

Для тебя и для моего внука или внучки. Если б ты знала, как я жду рождения этого маленького человечка!.. А что касается наших с Антоном разговоров, то, поверь, ты еще будешь приятно удивлена, увидев, какой подарок мы с ним готовим тебе к свадьбе!

Олеся накрывала на стол для званого обеда с Фор-сами под бдительным присмотром Тамары. Но вдруг Тамара заговорила совсем о другом:

— Олеся, а почему вы сказали моему мужу, что у вас все кончено с Игорем?

— Потому что я устала лгать.

— Скажите, пожалуйста, какие нежности!

— Николая Андреевича обманывают все вокруг, а я этого больше делать не хочу. И не буду.

Такого Тамара уж точно стерпеть не могла и отчеканила в ответ:

— Придется, милочка, придется! Вас наняли на работу изображать невесту Игоря — вот и изображайте.

— Повторяю. Я этого больше делать не буду. Вы думаете, я слепая? А я все вижу! Я прекрасно понимаю, что вы давно уже не любите своего мужа.

— Да как ты смеешь! — Тамара уже себя не сдерживала.

— А как вы смеете? Как вы смеете назначать меня невестой своего любовника? — Олеся тоже вслед за Тамарой перешла на повышенный тон.

— Тише, тише! — кинулась Тамара зажимать ей рот, чтобы, не дай Бог, никто не услышал.

— Николай Андреевич такой добрый, доверчивый. — Олеся согласилась снизить громкость разговора, но отнюдь не градус его накала. — Он все — для семьи, а вы…

— Значит, ты считаешь, что я не подхожу Астахову, так? А кто, по-твоему, ему подходит? Уж не ты ли? Ты влюблена в моего мужа и плохо это скрываешь!

— Даже если и так, то вас это не касается!

— Что-о?! Ты решила увести у меня мужа, а меня это не касается?

— Я не собираюсь никого никуда уводить, но и отчитываться в своих чувствах тоже не намерена.

— В таком случае ты уволена!

— А вы не можете меня уволить!

— Это еще почему?

Олеся ответила, глядя Тамаре прямо в глаза:

— Потому что нанимали меня на работу не вы, а Астахов — вот пусть он меня и увольняет.

Тамара со злости так сильно грохнула кулаком по столу, что поднос с хрустальными бокалами, только что принесенный Олесей, перевернулся, бокалы упали на пол, и во все стороны брызнули осколки.

Первой исчезновение Кармелиты обнаружила Рубина. Зайдя в ее спальню на цыпочках, чтобы, не дай Бог, не разбудить, Рубина увидела, что разбудить она может только Грушу. И немедленно это сделала.

— Груша! Груша! — закричала старая цыганка, расталкивая спящую. — Груша, где Кармелита?

Груша открыла глаза, бросилась спросонья к пустой кровати:

— Господи, а где же она?

— Это я тебя спрашиваю: где она? Обе женщины кинулись на поиски.

Обежав весь дом, двор, конюшню, Рубина на подкашивающихся ногах вошла в гостиную. Там за вышиванием сидела Земфира.

— Ой, Земфира, Кармелиты нигде нет!.. — И Рубина чуть не рухнула на жену Баро.

Земфира усадила старушку, и та, собрав оставляющие ее силы, рассказала в двух словах о случившемся.

— Надо искать ее, надо искать, — все приговаривала Рубина. — А у меня, у старой, сил совсем уже нет.

— Успокойся, будем искать, найдем, обязательно найдем! Только бы Баро не узнал.

— О чем это я не должен узнать? — в гостиной появился хозяин дома.

Тамара не могла простить Олесе ее дерзких слов. Зайдя в кабинет к мужу, она сразу перешла к делу:

— Коля, я хочу с тобой поговорить.

— О чем?

— Не о чем, а о ком — о нашей горничной. Она мне не нравится. Давай поищем другую.

— Тамара, а в чем, собственно, дело? Какие у тебя к ней претензии?

По-моему, Олеся прекрасно справляется со своими обязанностями.

— Коля, я требую, чтобы ты уволил ее немедленно!

— Немедленно? А кто тогда устроит сегодняшний званый обед с будущими родственниками?

— Да я сама накрою не хуже! Она ж уже всю посуду в доме перебила!

— То есть как это?

— Собрала бокалы хрустальные, поставила на поднос — и грохнула все это об пол.

— Ну, случайность — с кем не бывает!

— Почему ты все время ее защищаешь? Что это за такая симпатия?

— Тамара, она — хороший человек и знает свое дело.

— А хрусталь?

— Хорошо, хрусталь я вычту у нее из жалованья! Тамара, ты придираешься или ревнуешь? — Астахов попробовал перевести все в шутку.

— Да. Ревную, — решила не отступать Тамара Астахов совсем растерялся и только махнул рукой, мол, пустое это все, мне тут работать надо.

Палыч поджидал Ваську на набережной, предусмотрительно сменив белый костюм на неприметные повседневные свитер и джинсы. Подошел Васька, важно поздоровался за руку, и новые друзья зашли в пивную.

Палыч раскланялся с Марго — уж где-где, а в этой пивной он был далеко не в первый раз. А Васька сразу стал оценивающе оглядывать зал.

— Вася, не смотри так на людей-то, — шепнул Палыч мальцу, наклонившись к его уху. — А вдруг те, кого мы ищем, как раз здесь — они тогда могут что-то заподозрить. Понимаешь?

— Да расслабься ты — я столик ищу… Вон за тот пойдем. — И Васька потянул Палыча к выбранному им дальнему столику — Отсюда весь зал — как на ладони, а нас никто не видит.

— Слушай, Васька, не перестаю тебе удивляться — где ты только всему этому научился? Как это ты так сразу определил, откуда весь зал виден, а откуда нет?

— Ну, так я ж — цыган! — гордо пояснил Василий.

— Не понял!

— Ну, смотри, — стал объяснять Васька этому непонятливому старому гаджо. — Вот, пришел табор на стоянку, и вожак должен так свой шатер поставить, чтобы ему все-все было видно, но чтоб самому цыганам глаза не мозолить.

— А почему так?

— А чтоб цыгане чувствовали волю, но знали, что их вожак с ними.

— А ты, Вася, обязательно вожаком будешь?

— Конечно! — удивленно ответил Васька. — А кем же?

Подошла Маргоша, спросила, что джентльмены будут заказывать. Палыч заказал яблочный сок, а Васька остановился на мороженом.

— Так что, не видно здесь этих дядей? — спросил Палыч, когда они снова остались вдвоем.

— Ты про бандитов? Нет, пока не видно, — ответил Васька, оглядев зал.

— Ну ладно… Ждем.

И вот наконец обе семьи — Астаховых и Форсов — собрались за одним столом.

Астахов, как хозяин дома, поднялся с бокалом в руке.

— У всех налито? А вы, Света?

— Папа, Света пьет только сок, — ответил за невесту Антон.

— Сок? А, ну да. Так вот, я хочу сказать. Леня, мы с тобой — партнеры много-много лет. И хорошие партнеры. Но теперь, я уверен, наше партнерство станет еще крепче благодаря нашим детям. Я предлагаю выпить за Антона и Светлану Астаховых!

— Ура! — поддержал партнера Форс, но Астахов его остановил.

— Подожди, Леня, я не закончил. А еще я предлагаю поднять этот бокал за их первенца и наследника. Вот теперь — ура!

И все пять человек с криком "Ура!" сдвинули четыре бокала с вином и один с соком.

— Света, давай я тебе салатика положу? — стала ухаживать за будущей невесткой Тамара.

— Нет, спасибо, я не голодна. Я, вообще, читала, что в моем положении много есть тоже вредно.

— Мама, она у меня умница — читает все, что нужно, — похвастался Антон.

— А я, как бывшая акушерка, очень хорошо знаю, что в твоем положении нужно хорошо питаться! — настаивала Тамара.

— Замечательная у тебя дочь, — говорил тем временем Астахов Форсу. — Из такого балбеса, как мой сын, сделала нормального человека — я его теперь просто не узнаю.

— Я тоже не узнаю свою дочь, — в тон Астахову отвечал Форс. — Хотя, честно говоря, для меня все это было большой неожиданностью.

— Понимаю тебя — для меня тоже. Но это неожиданность, которой я очень рад.

— Я — тоже.

— По-моему, мы начинаем повторяться.

Все рассмеялись и провозгласили следующий тост — за успех.

В непринужденных разговорах время летело незаметно. Астахов беседовал со Светой, усадив ее в самое удобное мягкое кресло.

— Скажите, Света, а вам не страшно: и замужество, и ребенок — все так сразу?

— Знаете, нет, не страшно. Я, конечно, даже представить себе не могла, что так рано стану женой и тем более матерью, но раз уж так сложилось, чего тут горевать?

— Ну, действительно! — согласился Астахов, и они невольно рассмеялись.

— А потом, знаете, — продолжала Света, — я думаю, ни одна нормальная девушка не будет бояться, если речь идет о ее ребенке.

Астахов посмотрел на Антона, весело болтающего с Форсом и с матерью.

— Ну в таком случае я очень рад, что моему сыну досталась нормальная девушка. И вообще, хочу вам сказать, Света, что вы мне нравитесь все больше и больше.

— Во всяком случае, уж точно больше, чем мои картины. — И Света опять улыбнулась.

— Неужели вы все еще сердитесь на меня за то, что я их тогда снял?

— Нет-нет, Николай Андреевич, сейчас я бы сделала то же самое — они действительно были не очень хороши!

— Ну вот, теперь я буду винить себя за то, что мир потерял талантливую художницу! Хотя, конечно, если судить всех художников по их первым работам… Кто знает… Может быть, вам и не стоит бросать живопись.