Чужая кровь

Глава 26

Люцита вернулась в свою палатку. Рыч подошел к ней.

— Ну что? Что сказал Миро? Он отпустит тебя?

— Да, в любой момент, когда я захочу!

— Слава Богу! Хотя я все равно увел бы тебя из табора, даже если мне пришлось бы тебя украсть!

Люцита посмотрела на него с благодарностью. Но в тот же момент зазвонил телефон Рыча.

— Да, — сказал он.

— Это я!

— Удав! — едва слышно прошептал Рыч Люците, а в трубку сказал: — Я слушаю тебя!

— Ты помнишь о своем обещании провернуть для меня последнее дельце?

— Помню.

— Ну так вот, момент настал!

— И что я должен сделать?

— Дело непростое и рискованное! Но тебе оно будет вполне по силам!

— Не тяни, говори. Какое дело?

— Похитить дочь Зарецкого! Похитить Кармелиту! Ты понял меня? Понял?..

Почему молчишь?..

А что мог сказать Рыч? Он застыл от неожиданности.

— Я… Я предлагаю тебе отказаться от этой затеи, — проговорил он наконец.

— Вот как? Интересное предложение… И почему же?

— Да потому, что это уже переходит все границы… это уже беспредел какой-то!

— А для меня, Рыч, нет границ и пределов. Это вы — ребята ограниченные.

Ты, Леха, Рука. Если б вы слушали меня да были порешительнее, были бы сейчас где-нибудь в Акапулько, пили бы вкусную текилу с красивыми девками!

— А может, не в Акапулько, а в Сарапуле… И хлебали бы вкусную баланду с некрасивыми охранниками…

— Что-то ты разговорился, Рыч. Остроумник! Смелым стал очень?! Забыл, с кем разговариваешь?

— Ничего я не забыл. Но я тебе свое слово сказал…

— Я его выслушал. А теперь будешь слушать меня!

— Нет, Удав! Больше я тебя слушать не буду!

— Это твое последнее слово?

— Да. Я в этом деле не участвую. Все, прощай! — Рыч хотел нажать кнопку отбоя.

Но Удав нашел слова, чтобы заставить цыгана продолжить разговор:

— Как знаешь. Тебе я ничего не сделаю, Рыч. А вот Люцитатвоя… может пострадать…

— Ты не посмеешь прикоснуться к ней!

— Еще как посмею… Ты же меня знаешь!

— Или ты соглашаешься… или твоя Люцита в лучшем случае садится в тюрьму. Ты этого хочешь?!

Рыч молчал.

— Я не слышу правильного ответа!

Рыч еще помолчал, потом сказал сдавленным голосом:

— Говори, что мне нужно делать?

— Коля, опомнись! Ты выгоняешь из дома собственного сына!

— Ничего. После того как он чуть не пустил меня по миру, это нормально.

К тому же у него есть невеста, пусть у нее пока поживет…

— А меня? Меня ты тоже выгоняешь?

— Нет. Сотый раз говорю. Живи пока здесь…

— Спасибо за милость.

— Но имей в виду! До покупки новых домов я буду жить здесь с другой женщиной.

— Ты хочешь сказать, мы разводимся?

— Да. Мы разводимся. А как иначе?.. Что касается наших отношений, Тамара, у нас ведь давно уже нет любви.

— И кто, по-твоему, в этом виноват? Астахов встал из-за стола, выглянул в окно.

— А это уже, по-моему, неважно.

— А что важно?

— Важно то, что мы с тобой уже не семья… Просто настал момент, когда надо честно сказать это друг другу.

— Господи, кому нужна эта твоя честность? Кому от этого лучше будет?

— Нам обоим. Это поможет нам спокойно, по-доброму, без подлостей разойтись в разные стороны…

— Интересно, как это получится? Я буду жить непонятно где, а ты с Олесей ночевать в нашей спальне?..

В комнату заглянул Антон с чемоданом в руках.

— Пока, папа! До встречи, мама.

— Подожди сын, не уходи.

Антон застыл в дверном проеме.

— Вот что, Коля, если мой сын уходит… то и мне здесь тоже делать нечего. Прощай, Николай. Слышишь?

— Угу, — по-прежнему глядя в окно, Астахов кивнул Тамаре.

Большего ни она, ни сын, пожалуй, не заслужили.

Антон не долго думал, куда направить стопы. И пошел в больницу к Свете.

По дороге купил цветочки. В ее палату вошел так: вперед выставил букет, а эвакуационный чемодан с вещами спрятал за спину. Да так, незаметно, и оставил его за кроватью, чтобы невесту раньше времени не беспокоить.

— Привет, моя красавица! Принимай очередной веник!

— Привет! Что ты Антоша, это не веник — это замечательный букет.

— Да Бог с ними, с цветами. Как ты сегодня?

— Нормально. Уже все хорошо, можно сказать, прекрасно… Да, сильно я вас тогда напугала, ну, когда мне плохо было… но сейчас уже все отлично.

— Замечательно! — сказав это, Антон состроил такую жалостливую рожу, что, глядя на него, можно было расплакаться. — Свет, слушай… это все… это все позади. Теперь это и вспоминать не стоит, чтоб лишний раз не расстраиваться. А вот есть другая история… Я к тебе пришел с просьбой. В общем, мне нужна твоя помощь.

Света внимательно посмотрела на него.

— Отец выгнал меня из дома.

— Что ты говоришь? Как?

— Так. Да… Выгнал… Антон неловко смахнул набежавшую слезу, совершенно искреннюю.

— Антон, как же это так? Это совсем не похоже на твоего отца.

— И тем не менее он именно так и поступил…

— Подожди-подожди, а может быть, ты сам его до этого довел? Может быть, ты сам виноват?

От обиды даже слеза на Антоновом лице остановилась и, кажется, была готова тронуться в обратном направлении.

— Ну, Светка, ты даешь! Он меня выгнал из дома, и я же еще оказываюсь виноватым. Вот она… женская логика, нормально…

— Но тогда я ничего не понимаю.

— А что тут непонятного? Я слишком активно стал заниматься бизнесом…

Отцу это не понравилось, он же у нас "единовластный хозяин фирмы"… А, потом, у него же еще появилась новая пассия…

— Да?

— Да-да. Бывшая горничная, а сейчас — партнер. Во всех смыслах слова.

Так вот, эта девушка оказалась самой настоящей стервой! Представь, я заступился за мать, а он выгнал и ее, и меня.

— Даже не знаю. Это так не вяжется с образом твоего отца.

— Вяжется. Когда выйдешь из больницы, сама увидишь его с нею… с новенькой.

Света взяла Антона за руку, притянула его к себе, начала гладить по головушке. Чтобы ей было удобней, Антон опустился на корточки.

И тут девушка принюхалась.

— Подожди… ты, что выпил?

— Да. Ну, а кто в такой ситуации не выпил бы?

— Это верно. Но все же ты, пожалуйста, больше не пей. И помни — я с тобой. Кстати, может быть, я могу тебе еще чем-то помочь, кроме доброго совета?

— Свет, мне сейчас негде жить… Я могу пожить у тебя?

Она всплеснула руками:

— Ой, ну конечно! Как же я сама не сообразила?! Бедненький… Ты же сейчас временно бездомный. Живи! Ключи там, в тумбочке. Только у меня там немного неухоженно, особенно в студии. Ну, такой беспорядок, творческий.

Слишком уж творческий.

— Света, ну что ж, я там разве не был? Все нормально. А хочешь, — Антона посетила замечательная мысль, — хочешь, я там ремонт сделаю? Будет полустудия, полудетская.

Рыч тяжело опустился на пол, обхватил руками голову.

Люцита склонилась над ним.

— Ну что ты? Что ты? Не кручинься так уж.

— Это звонил Удав, — обреченно сказал Рыч.

— И?

— Он наконец-то сказал, ради чего меня здесь держит. Он хочет, чтобы я похитил Кармелиту.

— Что? Похитить Кармелиту?! Зачем?!

— Ради выкупа, ради мести. Он хочет отомстить Баро. Не сумел получить денег за цыганское золото, вот теперь и хочет похитить дочь Баро, чтобы все-таки забрать запланированную сумму. И показать, кто в Управске главный.

— Какой ужас… И ты согласишься? Я боюсьзатебя!

— Я не хочу никому мстить, слышишь — не хочу, хочу только быть с тобой.

Но, боюсь, Удав крепко меня держит на крючке!

— Правду люди говорят: коготок увяз — всей птичке пропасть! Значит, ты все-таки похитишь Кармелиту? Но этого нельзя допустить. Это уже просто какой-то бесконечный круг. Отговори его, Рыч… Я тебя очень прошу…

Пожалуйста, постарайся убедить.

— Я понимаю. Я постараюсь. Только получится ли? Одно дело — красть золото, а другое — похитить живого человека…

— Знаешь что, Рыч? — Что?

— Запомни: что бы ты ни сделал, я всегда буду с тобой. Я тебя не брошу.

Рыч обнял ее.

— Ты у меня такая хорошая, такая красивая… Я не хочу с тобой расставаться…

— А мы и не расстанемся!

Тамара прислушалась к себе и постаралась понять, чего же она хочет сейчас. Чего?

Жизнь все быстрее катится с горки. И все сильнее трясет на ухабах.

Сколько всего промелькнуло, просвистело. Скандалы с Колей, с Игорем, страшная ссора с Антоном. Безумный план разорения Астахова…

Она вдруг отчетливо почувствовала, что в последнее время живет, как камень, брошенный с горы. Или щепка, плывущая в ручье. Она сама ничего не думает, не решает, не делает. Какая-то чужая, посторонняя сила просто несет ее по жизни.

И чем дальше, тем хуже становится. И в душе, и снаружи.

Дожилась.

Вот уж и ночевать негде. Басня "Стрекоза и муравей". Текст строгого труженика, муравья Астахова: "Ты все пела — это дело, так поди же — попляши!"

Куда теперь идти? К кому?

Вместе с Антоном — к Свете? Неудобно как-то. А вдруг Форс придет. Стыдно предстать перед ним в таком виде — в образе изгнанницы.

Есть только один человек, к которому не стыдно прийти — Игорь.

— Все пропало! — сказала Тамара, войдя в Игореву конторку.

— Что пропало? Объясни толком…

— Эта гадина — твоя бывшая невеста… разрушила нам все планы!

— Так, подожди, я не понял… ты хочешь сказать, что Олеся вмешалась в наши планы?!

— Игорь, вмешалась — не то слово… Она узнала, что фирма зарегистрирована на нее и заблокировала счета в банке. Мы ничего не сможем получить!

— Ничего?.. Ничего себе, девочка! А с виду была такая тихая…

— Но это не все наши беды…

— А что, может быть еще хуже?

— Может, Игорь, может. Она полностью окрутила Астахова. Он разводится со мной… А самое страшное, он выгнал нас с Антоном из своего дома.

— Да ты шутишь? Как так выгнал?

— Сказал, что в его новой жизни для нас с Антоном места нет.

— И что же ты теперь будешь делать?

— Не знаю… Антон пошел к Светке… А я надеялась, что какое-то время поживу у тебя.

— То есть как у меня?!

Приехали. Хорошая же реакция у ее любовника на возможность провести ночь, и не одну, с любимой женщиной.

— Я вижу, ты как-то не очень рад, что я хочу пожить у тебя?

— У меня нельзя! Там холостяцкая квартира. Я не могу вот так вот взять с бухты-барахты и измениться… Я не готов…

— Подожди… как "не готов"? Мы же с тобой столько лет…

— Господи, ну то — одно дело. А это — совсем другое.

— Игорь, ты можешь хотя бы раз в жизни взять на себя ответственность?! — сказала Тамара устало. — Да будь ты мужиком! Ну хоть раз подумай обо мне в первую очередь!

— А я только о тебе и думаю! И в первую очередь, и во вторую, и в третью. Если Астахов узнает, что ты живешь у меня, он же и меня с работы выгонит… На что мы тогда жить будем?

Тамара дрожащими пальцами полезла в сумку за сигаретами.

— Да… Видимо, опять нужно будет обо всем думать самой… Дай хоть одну ночь у тебя перекантоваться.

Долго Астахов и Олеся ходили по городу. Мороженое ели. Ликер-коньяк пили. Волгой любовались. Потом случайно как-то оказались у гостиницы. Решили прямо так, сразу, неожиданно зайти к Максиму.

Постучали в номер.

Вид у Макса оказался замечательный, богемный: без пиджака, рубашка навыпуск, галстук свободно болтается на шее.

— Максим, можешь нас поздравить!

— Поздравляю… А с чем?

— Мои деньги вернулись ко мне. Мы продолжаем работать.

Максим ошеломленно посмотрел на Астахова. По" том на Олесю. И снова на Астахова.

— Это же замечательно! Вот теперь действительно поздравляю.

— И все это, Макс, благодаря Олесе! Нам чрезвычайно повезло с новым бухгалтером!

— Да, мне тоже так кажется.

Астахов обнял за плечи Максима и Олесю:

— Друзья мои! Мы одержали колоссальную победу. Колоссальную. Нас хотели разорить — пустить по миру, но все вышло совсем наоборот! Мы только окт репли и закалились в этих испытаниях. И увидели, кому можно верить, а кому нет.

— Как говорил друг моего деда: "Не вижу повода не выпить!", — Хорошо говорил, — оценил фразочку Астахов. — И что, прямо здесь?

— Да, а почему нет?

— Согласна, — сказала Олеся.

— С кем? — уточнил Астахов.

— Да с вами со всеми! — рассмеялась девушка. Стол собрали очень быстро.

Благо холодильник у Максима был полон. Да и бар тоже.

И уже через десять минут втроем отмечали второе рождение фирмы Астахова.

Тосты Николая Андреевича не отличались разнообразием, зато радовали обилием комплиментов и весомостью.

— За Олесю, за нашего бухгалтера, за нашего главного и лучшего бухгалтера!

— Ура!!!

— За Максима, за моего зама, за мою правую руку.

— Ура!!!

Неожиданно скрипнула дверь. Неужто соседи пришли наводить порядок: "Потише вы!"

— Ой, здравствуйте, — в комнату вошла слегка испуганная Кармелита. — А что это у вас тут?

Максим вскочил, обнял Кармелиту, расцеловал ее.

— Знакомьтесь, гости дорогие. Это моя Кармелита. Олеся и Астахов кивнули головой.

— А это вот, Кармелиточка, мой шеф — Николай Андреевич Астахов…

— Очень приятно.

— Это — Олеся. Главный бухгалтер наш.

— Очень приятно. Кармелита.

— Какое красивое имя, как и вы тоже. Постойте, постойте, имя ваше — такое редкое, где-то я его слы-хала…

Цыганку усадили за стол. Кармелита как-то очень легко и весело вошла в компанию. И вот уж Максим решился сказать самое главное.

— Друзья, у меня для вас есть большая, большущая, гро-мад-ная новость.

— Радостная? — строго спросил Астахов.

— Чрезвычайно радостная новость, — подтвердил Максим. — Кармелита — моя невеста.

И снова все закричали: "Ура!". А потом еще: "Горько!"

Вечеринка перешла в новую стадию всеобщей радости.

И лишь Астахов периодически искоса посматривал на Кармелиту. И все спрашивал. Сначала только у себя.; А потом и у окружающих. Отчего же лицо этой девушки кажется ему таким знакомым?..