Демоны добра и зла

Глава 1

Смотровая площадка Эден Парка была одним из моих самых ранних детских воспоминаний, но не в ее залитом солнцем великолепии летнего дня, наполненного собаками и детьми, а в темноте, как сейчас, когда шум жизни Цинциннати приглушен лунной дымкой, а огни далеких зданий привлекательно светятся. Далеко внизу, позади меня сверкала река Огайо, словно живое существо — желанное разделение между городом и более… уникальными жителями Низин. Находясь между ними и возвышаясь над ними, Эден Парк ощущался серединой, в которой я всегда находилась, окруженная всеми, но никогда не принадлежащая полностью ни к одному из них.

Отец приезжал сюда, когда выбор ложился на него тяжким бременем, и неизменно тогда, когда мать была в самом тяжелом состоянии. Я долгое время была уверена, что он знает, кто я и что я, а в последнее время… мне пришла в голову мысль, что, возможно, он водил меня сюда, чтобы я сидела рядом с лей-линией, как дровосек ведет своих детей в лес, не чтобы оставлять их голодать, а чтобы найти кого-то, кто сможет воспитать их в полной мере, потому что оставлять в неведении то, кем я являлась, было еще опаснее.

Это могло бы показаться тщеславным или самонадеянным, если бы сейчас я не сидела на той же скамейке в парке, глядя на лея-линию, а рядом со мной был демон, а не человек, который вырастил меня как свою собственную дочь.

— Мои синапсы обожжены, — пожаловалась я, и выражение лица Ала стало раздраженным.

— Если ты попадешься в круг какому-нибудь подражателю колдуна и не сможешь выскочить, у тебя будет болеть не только голова, — сказал демон с сильным британским акцентом. — Ты выставляешь нас в плохом свете. Ты — демон. Ты должна знать хотя бы одну линию, по которой сможешь прыгнуть. То, что тебе приходится стоять в линии и переноситься, чтобы попасть в Безвременье, просто позор.

Правда, я была демоном, и, как любил замечать Ал, сделать меня уязвимой было несложно, если знать, как. Мне просто повезло, что в университете этому посвящена целая специальность.

— Да? — кисло сказала я. — То, что мои синапсы превратятся в угольки, не поможет.

Широкие плечи Ала дрогнули в неслышном вздохе. Октябрьская ночь выдалась не по сезону теплой, и он отказался от своего обычного зеленого бархатного фрака в пользу легкого жилета с явно викторианскими мотивами. Его цилиндр тоже исчез, как и кружево. Но новая трость с серебряным набалдашником упиралась в колено — возможно, она была зачарована, — а пара ненужных ему очков с синими стеклами низко болталась на носу. Заметив, как он разглядывает мои джинсы и ботинки поверх них, я подумала, не кажется ли ему, что он шагнул на новую ступеньку, несмотря на свой все еще утрированный внешний вид.

Его настроение тоже не было радужным, представляя собой неуютную смесь принудительной веселости и уныния. Я была почти уверена, что дело не в моем отсутствии прогресса. Честно говоря, горгулий демоны создали потому, что не смогли самостоятельно освоить перенос или прыжки по лей-линиям. Горгульи могли «слышать» линии так же легко, как читать книгу, и, привязавшись к демону, могли показать ему, как изменить свою ауру, чтобы она совпадала с лей-линией, и появиться там, где он захочет, — здесь, в реальности, или в Безвременье. Но пока мне это не удавалось, я могла попасть в Безвременье, только встав в линию и переместившись туда.

— Лей-линия находится вон там, — ворчал Ал, глядя на нее с другой стороны небольшого пешеходного мостика. — Ты можешь ее увидеть. Ты можешь ее услышать. Настрой свою ауру в соответствии с ней…

— И стань её частью, превратив свое тело в ничто иное, как энергию в ее потоке. Не с этой частью у меня проблемы, — проворчала я, и он насмешливым жестом велел мне продолжать. Раствориться в лей-линии не было чем-то новым, но вот попытаться прыгнуть в нее с полпути через парк — это да. За сегодняшний вечер я уже трижды пыталась это сделать, но безуспешно.

Разочарованная, я переключила свое внимание на Биса. Горгулья-подросток размером с кошку устроилась на ближайшем дереве, готовая выхватить меня из линии, если я каким-то образом справлюсь с прыжком и застряну. Гораздо более взрослая и крупная горгулья Ала, Требл, устроилась на ближайшем фонаре в качестве второго наблюдателя. Это чудовище размером с хижину казалось слишком большим, чтобы её выдерживал тонкий шест, но горгульи, при всей их каменной внешности, были относительно легкими.

Бис привязался ко мне более года назад, что означало, он мог научить меня изменять ауру, чтобы она соответствовала любой лей-линии на планете. Через сотню лет практики с помощью горгулий я смогу не только входить в лей-линию из любого места, но и выходить из нее в любом месте, используя три или более лей-линий для триангуляции.

К сожалению, мы с Бисом потеряли инстинктивную связь, когда его душа застряла в бутылке. Первые намеки на нашу ментальную связь уже начали проявляться, но пока он не мог свободно проходить через мой защитный круг, лучшее, что я могла сделать, — это выучить линии наизусть. Через пробы и ошибки. Это причиняло боль и жгло мои синапсы, когда я ошибалась.

В свои пятьдесят с небольшим лет Бис был самостоятельным и, как большинство подростков, любил спать целыми днями. Его кожа была темной и бугристой, хотя он мог менять ее цвет по своему желанию, становясь почти невидимым. Против ночной сырости на нем был лишь красный шарф, но и он ему был не нужен.

По ободряющему кивку Биса я уселась на скамейку. Расслабившись, я позволила себе ослабить фокус, как если бы с помощью второго зрения хотела увидеть лей-линию, висящую, как красная лента, на высоте груди на полпути через парк. Но это было не так. Через час такой работы я уже устала и притворялась. Я ни за что не перенесусь в эту линию, поэтому просто смотрела на луну, проглядывающую за тяжелыми облаками.

Между линией и мной находились два соединенных пруда и пешеходный мост, на котором я проходила практику в О.В., гоняясь за мостовыми троллями. Сама линия проходила над небольшим участком бетона и общественным викканским очагом, а за ним простиралось широкое пространство открытой травы, ведущее в Цинциннати.

Полумесяц слабо освещал пасмурную ночь. До Хэллоуина оставалось не так уж много, но все-таки еще больше недели. Я с нетерпением ждала этого дня и уже купила корзину помидоров черри, чтобы раздать их детям вместе со «Сникерсами» и «Пикси Стикс». Праздник длился целую неделю и заканчивался финальной охотой за конфетами от заката до рассвета. Люди заканчивали отмечать до полуночи, как раз когда главный праздник начинался. В общем-то, это было к лучшему. Они не были созданы для ночи.

Мягкий звук приближающейся обуви привлек мое внимание к мужчине, выгуливавшем свою собаку.

— До-о-обрый вечер, — проворчал Ал с явной угрозой, и мужчина ускорил шаг. — Сосредоточься, — прорычал он на меня, и я бросила попытки подманить черного лабрадора поближе.

Бис опустился с мягким шорохом скользящих кожаных крыльев, с безошибочной точностью усевшись на спинку скамьи, несмотря на темноту.

— Ты очень близка к цели, Рейчел, — подбодрил он. Белые кисточки на его черных, как кожа, ушах выделялись, когда он двигал ими, чтобы прислушаться к людям, собравшимся на поле. — Но ты слишком далеко ушла от светлого спектра. — Прищурив красные глаза, он посмотрел на Требл. — Как правильно называется этот звук?

Шишковатые ноги Требл крепко сжимали фонарный столб, пока металл не застонал.

— Это не слуховая вибрация. Это визуальная вибрация, — сказала она, ее глубокий голос гремел, как падающие камни, а львиный хвост двигался. — И у нее нет названия, поэтому это практика бесполезна, пока твоя аура снова не синхронизируется с аурой Рейчел. Галли…

— Хватит, — мрачно пробормотал Ал, и я вздрогнула. Мне все больше казалось, что мы здесь не ради меня, а ради Ала. Я не видела его прыгающим по линиям с тех пор, как он сжег свои синапсы, когда мы ловили Ходина. Потренироваться вместе со мной — возможно, единственный способ для его гордости принять это. — Твое мнение о том, что возможно, — не то, почему тебя попросили присоединиться к нам, Требл.

— Галли, если бы ты позволил мне… — проговорила старая горгулья, и в ее голосе послышалась мольба.

— Нет. — Ал повернулся, уперся толстой рукой в спинку скамьи и уставился на нее. — Сделайте перерыв. Вы оба. Идите ловить летучих мышей или делайте то, что вы делаете, когда не мешаете нам.

— Глупый старый пердун. — Взмахнув кожистыми крыльями, Требл поднялась в воздух. Уличный фонарь треснул и погас, и я отклонилась, пока не убедилась, что ничего не упадет. Когда я посмотрела на нее, она была уже высоко в небе, и ее огромные, изогнутые крылья выглядели демонически на фоне освещенных городом облаков.

Сдвинув плечи, Ал уперся локтями в колени, опустив подбородок в обхватившую его руку.

Бис боком пробрался ко мне по верху скамьи, расставив когти так, чтобы не оставить ни царапины.

— Позови меня, если я тебе понадоблюсь, — сказал он, и я коснулась его ноги на моем плече.

Я улыбнулась, но внутри была не уверена. Наша некогда нерушимая ментальная связь была практически разрушена из-за длительной связи Биса с баку. Он, скорее всего, услышал бы мой мысленный зов, если бы слушал, но если он был занят или спал? В лучшем случае это было сомнительно, и виновата в этом была я.

— Рейчел, ты жива, — сказал Бис, видя мою душевную боль, и Ал выпрямился, его собственные кислые мысли, казалось, колебались. — Я бы снова сделал тот же выбор. Мы справимся с этим.

А потом Бис исчез, его маленькая фигурка растворилась среди желтых листьев, все еще державшихся на деревьях. Смущенная, я сползла вниз на скамейке, сложив руки на груди.

— Я бы тоже сделал тот же выбор, — сказал Ал, сверкнув своими красными глазами с козлиным зрачком.

— Ал.

— Нет, — сказал он, подняв руку, чтобы остановить мои слова. Позади нас пара поспешно затащила свою собаку в машину и уехала под напряженный разговор. Они пробыли здесь не более пяти минут, и я подумала, не узнали ли нас.

— У меня получится лучше, — сказала я вместо того, чего действительно хотела. «Поговори со мной. Ты боишься, что твои способности не вернутся?» — Мне просто нужна практика. — Протянув руку, я коснулась лей-линии и сжала челюсти от легкого дискомфорта. Я слишком сильно напирала, и теперь меня обожгло.

— Практика, да, — сказал он, но мысли его были явно в другом месте, пока он крутил трость.

Небольшая группа в центре травянистой поляны росла, и я нахмурилась, когда спор начал приобретать очертания, причем четко обозначились две стороны. Оборотни? Я задумалась, не зная, как долго могу давить на Ала, чтобы заставить его раскрыться. Если Требл было более четырех тысяч лет, то Ал был намного старше. Он прожил бесчисленное множество жизней: странника, военачальника, раба, мага, ловкого фокусника, мстительного карателя, изгоя, учителя. Я не знала, кем он был сейчас. Возможно, Ал тоже не знал. Возможно, в этом и была проблема.

— Повреждения, которые Баку нанес Бису восстановятся, — нерешительно сказала я. — А твои?

Ал напрягся.

— Не твоя забота.

— Ал. — Я повернулась к нему лицом. Еще две машины уехали, оставив парк нам и растущему скоплению людей на поле. — Думаю, что моя. Почему бы мне не беспокоиться о тебе? — Мне больше нечем заняться. Кроме как держать вампиров в узде, ведьм — вне моего дела, а демонов — не возвращаться к своим старым методам господства над всем, что им нужно, а это уже немало. Эльфы все еще хотели захватить мир, несмотря на то что находились в списке вымирающих видов, а люди просто хотели выжить после того, как Поворот сократил их численность до ничтожной доли. Чума, через помидор. Даже сорок лет спустя они скорбели.

На данный момент все вели себя хорошо, поэтому у меня было время для тренировок. Но Хэллоуин был на следующей неделе, а луна росла…

Глаз Ала дернулся, когда он окинул взглядом все более шумную толпу в центре поля.

— Меня и раньше обжигало сильнее, чем сейчас.

— Когда? — Я встрепенулась, и его внимание переключилось на свои руки, сцепленные в замок и неподвижные.

— Не твоя забота, — повторил он.

— Как скоро ты сможешь подключиться к лей-линии? — настаивала я.

— Не. Твоя. Забота, — практически прорычал он.

— А я думаю — моя. Если ты не в состоянии… — Я прервалась, когда он прищурился на меня. Я закрыла рот и повернулась, чтобы сесть плечом к плечу, вместо того чтобы агрессивно смотреть на него.

Но чувство вины никуда не делось, чувство вины за то, что он заплатил за мой рискованный выбор. Он защитил меня и пострадал за это, сжег свои синапсы, когда я захватила его брата сначала в лей-линию, а затем в ментальную конструкцию, которую Ходин никогда не сможет разрушить, даже если магия снова даст сбой. Копоти, которая, как мы думали, защитит Ала, оказалось недостаточно. Он все еще мог использовать магию земли, но демонам важна была вспышка и взрыв, а магия земли, хотя и невероятно сильная, таковой не являлась.

— Это был мой выбор, — сказал Ал, смягчившись, когда понял мое настроение. — И моя задача, — добавил он. — Мне нужно было многое искупить в отношении Ходина. И тебя, возможно.

У меня сжалось горло, и я кивнула, переключив внимание на поле, когда кто-то завыл. Это была стая оборотней, и, судя по всему, они собирались перейти на мех. Оборотни могли перекидываться в любой день года, но обычно они не делали этого в городском парке за две недели до полнолуния.

— Возможно, это к лучшему, — легкомысленно заметил Ал, но я видела, что он нервничает. — У меня нет искушения сделать что-нибудь демоническое. Попробуй еще раз привести свою ауру в соответствие с моей линией, — добавил он, подняв подбородок. — Я не беспомощен, а вот ты — да. Ты должна быть в состоянии прыгнуть куда-нибудь, если тебя кто-то обведет вокруг пальца.

— Конечно, — сказала я шепотом.

Но сосредоточиться становилось все труднее, так как агрессивный вой становился все отчетливее. Я поморщилась от запаха волчьего аконита и задалась вопросом, наблюдают ли за этим Бис и Требл. Я сомневалась, что стая получила разрешение на публичные прогулки на четырех лапах вне традиционных трех дней полнолуния, и начинала думать, что они, а не мы с Алом, опустошили парк.

Ал тоже прищурился, глядя на них с повышенным интересом.

— Твой оборотень, Дэвид? Он здесь?

— Сомневаюсь. — Я взглянула на сумку и подумала, не позвонить ли ему. Никому не нравилось дергать О.В. во время шумного будничного веселья, но становилось очевидно, что это не дружеская, непринужденная тусовка. Теперь здесь было три группировки, дразнящие друг друга, пока они медленно смыкали ряды пока другие переходили на мех. «Территориальные разборки?» задумалась я. Более чем необычно.

Каждый житель Цинци знал, какое место он занимает в великой системе координат. Татуировки указывали на принадлежность к стае, а одежда и оттенки опрятности делали все остальное. Граффити обозначали территории, но каждый мог свободно ходить туда, куда хотел. Это проявление агрессии было откровенно странным, и я открыла рот, когда с резким лаем и визгом два оборотня покатились по траве, кусая уши и хвосты.

— Я звоню Дэвиду. — Я потянулась за телефоном. Это мог быть вызов альф, но сейчас там было как минимум пять стай, а вызовы альф обычно решались наедине.

— Это не стаи, — сказал Ал. — Они все альфы. Самцы и самки.

— Они не могут все быть альфами, — запротестовала я. Альфы никогда не собирались вместе, да еще и без стаи за спиной. Опустив голову, я набрала номер Дэвида. — Очень странно. Зачем альфам Цинциннати создавать проблемы? Все довольны тем, как обстоят дела. — Я замешкалась, слушая гудки в телефоне.

— Вы позвонили на телефон Хью, — сказал записанный на диктофон голос Дэвида, и я поморщилась. — Если это срочно, пожалуйста, свяжитесь с компанией «ВерСтрах» напрямую.

— Голосовая почта, — пробормотала я. Завершив разговор, я нажала на значок, чтобы позвонить снова. — Может, мне стоит позвонить Тренту? Он всегда знает, что происходит.

Губы Ала подергивались, его жесткая поза явно указывала на то, что он считает, что я могу добиться большего, чем эльф, у которого денег больше, чем у Бога.

— Все были бы счастливее, если бы ты перестала наказывать нас, встречаясь с эльфом, — сказал он, и я нахмурила брови.

Все?

— Если бы я хотела наказать вас, я бы просто вышла замуж за этого человека.

Ал рывком отвернулся от собравшихся оборотней, в ужасе.

— Ты не сделаешь этого…

На телефонный номер Дэвида все еще дозвон, тот был занят обработкой моего предыдущего звонка.

— Серьезно? — насмешливо хмыкнула я, хотя желание осталось. — Я не собираюсь жить посреди этого его леса. Но теперь, когда он переедет в свою квартиру в центре города? — Я улыбнулась Алу, наслаждаясь тем, как он потеет. Но, по правде говоря, ему не о чем беспокоиться. О, я любила Трента и сделала бы гадость, если бы кто-то причинил ему боль, но я не была готова стать «мамой» двух малышек — таких милых, требовательных, избалованных и совершенно идеальных, какими они были. — Расслабься, — сказала я, сдаваясь и закрывая телефон. Когда Дэвид увидит, что я звонила дважды, он мне перезвонит. Обращение в страховую компанию «ВерСтрах» только завело бы меня в телефонный лабиринт разочарования. — Трент не переедет, пока его квартира не будет закончена. Он устанавливает множество защитных систем и хочет сам их зачаровать. Бассейн тоже потребует времени. Вес — это проблема.

— Вода не любит быть на высоте сорока девяти этажей. — Устремив взгляд на травянистое поле, Ал элегантным движением выхватил трость. — О, как здорово, — саркастически протянул он. — О.В.

Я сидела на месте, с тревогой наблюдая за тем, как оборотни тоже обратили внимание на две машины Охраны Внутриземелья, стоявшие на холостом ходу в дальнем конце парка. Из них никто не вышел, и они даже не включили свои сине-золотые фары. Агенты благоразумно давали оборотням время разойтись. Внутренне напрягшись, я повернулась к трем черно-белым машинам, въезжающим на небольшую стоянку позади нас. Раздался звук двухсторонней связи, и от напряженного, резкого голоса диспетчера мой пульс участился.

Но вместо того чтобы разбежаться, оборотни прекратили свои разборки и объединились, чтобы поиздеваться над агентами: оборотни на четырех лапах впереди, оборотни в футболках и джинсах позади.

Мои мысли устремились к Дженксу, и во мне зародилось чувство вины за то, что я велела ему остаться дома. Мне бы не помешал опытный воздушный разведчик. Бис? Где ты, черт возьми?

— Это очень странно, — прошептала я, когда оборотни стали более уверенными в себе и завыли, бросая вызов, когда О.В. включили свет, я облизнула губы, когда все больше людей раздевались во вспыхивающих и исчезающих огнях и перекидывались. Быстро. Слишком быстро, чтобы обойтись без сильной боли.

— Ты это видел? — сказала я, приближаясь к Алу, и патрульные машины позади нас опустели. — Эта женщина перекинулась за пятнадцать секунд.

— Да-а-а-а, — Ал нахмурил брови. — Дэвид должен быть там, внизу. Ты не можешь так быстро перекидываться без помощи фокуса.

— Дэвид не стал бы в этом участвовать, — сказала я, снова взглянув на свой телефон.

— Пора идти, — Ал встал, положив одну руку мне на плечо, а другой указывая тростью на лей-линию между нами и растущей стаей. Безвременье было бы удобно для побега. Правда, сейчас никто из нас не мог прыгнуть в линию, но даже ведьма могла встать в нее и перенестись в реальность. Когда-то их остановила практика демонов похищения ведьм в качестве слуг. Теперь же лишь застарелый страх удерживал всех вдали от царства демонов.

— Если только госпожа Суброса не желает помочь? — добавил он язвительно, и я тоже встала. Агентов О.В. было слишком мало для того, во что они ввязались.

Помочь О.В.? Это никак не улучшит мои отношения с полицией, контролируемой вампирами, но это было слишком странно.

— И попасть под суд за то, что начала это? — сказала я, мысленно зовя Биса.

Как и ожидалось, ответа от ребенка не последовало. Словно я кричала в пустоту, и я нахмурилась, наблюдая за тем, как пятеро агентов О.В. проходят мимо нас по пешеходному мосту, чтобы противостоять растущей стае. «Где, черт возьми, Бис?» подумала я, когда мы с Алом последовали за ними, направляясь к лей-линии на другой стороне.

Оборотни были одними из самых примерных жителей Внутриземелья, даже альфа-самцы и самки были законопослушны и покладисты. Конечно, они ставили метки на зданиях, чтобы показать территорию, и не прочь были пошалить, но при конфликтах всегда разбегались, предпочитая сражаться в другой день на территории, которую сами выбрали. Такая открытая агрессия несколькими альфами была почти неслыханной. Я видела такое лишь однажды, и струйка злости сжала мой позвоночник, когда я снова звонила Дэвиду.

— А теперь новости, — сухо сказал Ал, когда фургон, украшенный антенной, припарковался боком, чтобы занять три места.

— Поворот забери тебя, Дэвид, ответь на звонок, — сказала я, опустив глаза, пока Ал вел меня к пешеходному мосту. Даже живые вампы дважды подумали бы, прежде чем противостоять целой стае рычащих волков, и пятеро агентов впереди нас замедлили шаг, ожидая подкрепления.

Наконец Дэвид взял трубку, и первые слова я уловила, когда его низкий приятный голос наполнил мое ухо своим раздражением.

— Рейчел? Если кто-то не горит, я вешаю трубку.

— Включи телевизор, — сказала я, и самоуверенный мужчина вздохнул.

— Это вампиры или демоны?

— Оборотни, — сказала я, одновременно надеясь и опасаясь, что их агрессия не позволит нам с Алом попасть в поле зрения камеры.

К удивленному ворчанию Дэвида присоединился более высокий голос, слова которого были приглушены. «Кэсси?» подумала я, узнав ее акцент, но не удивляясь. Дэвид и лисичка встречались с тех пор, как Дэвид оценил ее поврежденную яхту-казино.

— Попробуй сто сорок, — слабо сказал Дэвид, а затем громче: — Какого дьявола?

— Они все альфы, и самцы, и самки, — сказала я, уверенная, что он видит то же, что и я. — О.В. здесь, и никто не отступает, — добавила я, когда Ал повел меня по широкому пешеходному мосту, мои ботинки заскрипели. — Дэвид, это странно. Я никогда раньше не видела, чтобы оборотни так себя вели.

Но однажды все-таки видела, на острове в Макино… и мое беспокойство усилилось.

— Где мои штаны? — спросил Дэвид, но я уже не слушала. О.В. пригнали вертолет, ветер и свет только усилили возбуждение оборотней. Я остановилась, вырвавшись из хватки Ала на вершине пешеходного моста, когда движущийся свет вертолета зафиксировался на разъяренном пожилом мужчине, окруженном рычащими оборотнями на лапах. Пульс скакнул, и меня пронзила волна страха, вызванная воспоминаниями.

Седые волосы с короткой военной стрижкой, камуфляжные штаны и куртка, крепкая челюсть, военная выправка: это был Уолтер.