Демоны добра и зла

Глава 24

Снова шел дождь, и если бы не суббота, движение на дорогах было бы почти безвыходным. Но как бы то ни было, я проскочила на желтый свет на пустом перекрестке, слишком круто повернув, пытаясь одновременно звонить Тренту и вести машину. Первые два раза он не отвечал, но… третий раз не помешает.

— Сиськи Тинки, Рейч! — прокричал Дженкс, держась за основание зеркала заднего вида. — Положи телефон и веди машину. Давай я позвоню Квену. Он может знать, где Трент.

— Спасибо. — Я положила телефон в удобное мобильное устройство Дэвида, и Дженкс опустился, его искры стали раздраженно зелено-золотыми. — Машину Дэвида заносит, будто она на льду, — добавила я.

— Говорю тебе, Трент в порядке. — Дженкс пролистал ладонью список моих последних звонков. — Ты оставила его в больнице, ради Тинки.

Я оставила его с Ли. Выдохнув, я посмотрела на свое кольцо с жемчугом и сильнее сжал руль руками. Зазвонил телефон, и я почти схватила трубку, когда Квен наконец взял трубку.

— Рейчел. Можно я тебе перезвоню? — спросил старший эльф, в его низком голосе слышалось рассеянное, раздраженное напряжение: стопроцентное раздражение, ноль процентов интереса.

— Где Трент? — выпалила я, и он, казалось, заколебался.

— Э… — Послышался щелчок закрывающейся двери, а затем, громче, — насчет этого…

Костяшки пальцев на руле побелели, и я слишком резко затормозила перед знаком «стоп», шины заскрипели на мокром асфальте.

— Квен, Ли — это маг. Я узнала это от самой Паркер. Я оставила Трента с ним в больнице, и он не отвечает на звонки. Я верю ей. Где он?

Крылья Дженкса были расслаблены и неподвижны, когда он стоял у моего телефона, и когда Квен ничего не сказал, меня пронзил страх, быстрый и острый.

— Квен? — подсказала я, и он перевел дыхание.

— Я бы и сам усомнился, что Паркер лжет, да вот только это придает смысл моему утру, — сказал Квен. — О.В. здесь с ордером на поиск неопределенной контрабанды, как наркотической, так и магической. Они необычайно тщательны.

— Ли винит Трента в смерти своей маленькой дочери, — сказала я, не в восторге от почти безразличной реакции Квена. — Трент не отвечает на звонки. Он не знает, что Ли сошел с рельсов. Кто-то умер, чтобы создать второе кольцо чакры, и… Паркер… — Я затолкала чувство вины за нее вглубь. Эта женщина предпочла бы умереть, чем сидеть в тюрьме. Теперь она была свободна.

Крылья Дженкса гудели.

— Квен, с Трентом все в порядке. Второе кольцо появилось на фестивале.

«Стеф», подумала я. Но я же видела ее в больнице. Это была не она.

— Трент не в порядке. Если бы он был в порядке, то отвечал бы на звонки.

— Он не отвечает на звонки, потому что я сказал ему этого не делать, — сказал Квен, и я свернула на Оук-Стафф, заставив себя замедлиться, дворники забили в слишком быстром ритме. — Когда О.В. появились в поместье, я велел ему залечь на дно и не отвечать. Пока кольцо с жемчужиной остается белым, он в порядке. — Он заколебался. — Оно же белое, так?

— Да. — Я уставилась на кольцо, рука дрожала, пока я вела машину. Никаких мигающих огней на обочине. Это хорошо. — У тебя нет для него GPS-амулета? Ведь ты даже не разрешал ему водить машину до двадцати трех лет.

— Нет, — мягко сказал Квен. — Его разыскивают для допроса по очень тревожным обвинениям. Я бы удивился, если бы ты тоже не была в этом замешана. Отключись от телефона и исчезни. Держись подальше от церкви и всех, кого знаешь.

Раздраженная, я посмотрела на шпиль.

— Спрятаться. Конечно. Сразу после того, как я сделаю амулет для Трента.

— Рейчел, это не шутка, — начал Квен, и я бросила трубку.

Крылья Дженкса тихо гудели, когда он поднимался в воздух.

— Тревожные обвинения?

— Выбирай, — пробормотала я, резко сворачивая направо, к церковному гаражу. — Если за ордером стоит Ли, это может быть что угодно.

Мы оба работали вне закона, когда это было необходимо. Черт, я только что безвозвратно превратила женщину в волка. Я сделала это, потому что это была моя работа, но это все равно было незаконно. Город спускал мне это с рук только до тех пор, пока я отстаивала их интересы. Это было новое место, и я не была уверена, что оно мне нравится.

— Рейч, дай мне минутку, чтобы проверить территорию, — сказал Дженкс, и я кивнула, расстроенно открывая для него окно.

— Следи за температурой! — крикнула я, когда он выскочил под дождь, и он нетерпеливо мигнул красным, прежде чем скрыться за стеной и в саду. Я задержалась в машине, наклонившись под неудобным углом, чтобы взглянуть на шпиль. Он был пуст. Сегодня утром Бис заснул на вершине башни Кэрью и не проснется до захода солнца.

Я еще глубже вжалась в сиденье машины, перебирая пальцами дорогую кожу, по которой струился дождь. Во дворах было тихо и пусто. На обочинах лежали мокрые листья, а на ступеньках перед домом стояли первые вырезанные тыквы, готовые к Хэллоуину. Я даже не задумывалась о том, кем хочу нарядиться в этом году, чтобы раздавать конфеты. Возможно, офицером транспортной полиции. Эти парни были страшными.

Тревожась, я схватила сумку и вышла из машины, тщательно закрыв дверь, чтобы не было шума. Взяв в руки телефон, я позвонила на прямую линию Дойла. Она сразу же переключилась на голосовую почту. «Он все еще в больнице?» подумала я, направляясь к крыльцу, ботинки скользили по мокрой от листьев дорожке. Дженкс все еще был на разведке, и я поискала в небе над садом его следы в виде пыльцы.

— Привет, Дойл, — сказала я, когда его исходящее сообщение закончилось. — Извини, что ты последний в моем списке, но, учитывая, что тебя сильно порезали, я решила, что ты будешь в отключке какое-то время. Э, Ли Саладан — это маг. Паркер сказала мне, и она, вероятно, не лгала, так как это вполне логично.

Я заколебалась, поднимая сумку повыше на плече.

— Сообщи мне, когда я смогу приехать с Вивиан Смит и снять с ваших людей кому, — продолжила я. — Я бы сделала это сейчас, но она хочет увидеть это в действии. Я подержу кольцо у себя несколько дней, пока мы не убедимся, что в больницах больше не таятся чакровые проклятия, а потом отдам его Алу. О, и если я смогу поговорить с семьей того, кого Ли обманом заставил его сделать, я буду благодарна. Они должны знать, что произошло, и что мы собираемся преследовать того, кто убил его или ее.

Я вздрогнула, вспомнив, что Паркер бродит по улицам Цинци.

— И последнее. Паркер — настоящая волчица, — сказала я, поднимаясь по лестнице и шаркая сапогами. — Порвано ухо, отсутствует один глаз. Не мог бы ьы сообщить всем, чтобы не стреляли в нее? Ее нужно гуманно поймать и переселить в дикую природу, а не в зоопарк. У меня есть амулет для поиска, если это поможет. И, что бы там ни говорил Ли о том, что мы с Трентом сделали… позвони мне, если тебе нужно, чтобы я сделала заявление. Возможно, какое-то время меня будет трудно найти, но Дженкс будет знать, где я. Пока.

Вздохнув, я опустила плечи, открыла дверь церкви и проскользнула внутрь. Это был не самый удачный день. Сегодняшний вечер не будет легче: нужно было найти Трента, потом найти Ли. Не говоря уже о том, что придется просить прощения за то, что подставила Вивиан. Присутствие ее при снятии проклятия с агентов О.В., которых уложила Паркер, было отличной идеей. У меня было немного времени до появления О.В., но чем быстрее я найду Трента, тем лучше. Квен сказал ему не отвечать на звонки, да?

Я закрыла дверь, прислонившись к ней, и с минуту не двигалась, глядя на кусочек тускло освещенного убежища. Взять сумку с вещами, еще несколько книг, амулеты, оставить записку для Биса. Если Трент скрывается, мы можем оказаться в Безвременье. Возможно, нам удастся перекусить и узнать новости в «Даллиансе».

Оттолкнувшись от двери, я, уже уставшая, направилась к лестнице на колокольню. Там было все, что мне нужно, кроме амулетов-расчесок. Но тут я замешкалась, сморщив нос от запаха жженого янтаря и красного дерева.

— Ал? — спросила я, отступая назад, чтобы заглянуть в святилище. Моя лей-линия находилась неподалеку, на кладбище. Он мог заглянуть ко мне, чтобы сказать, чтобы я держалась подальше от хранилища — теперь, когда у меня есть к нему доступ.

Но у открытого арочного проема я остановилась, и у меня подкосились колени. На старых дубовых брусьях была начертана новая пентаграмма из желтого воска. Она была огромной, ее центром служил круглый контур выложенного декоративной плиткой пола. По шести углам стояли прогоревшие свечи — не более чем пустые огарки. В каждом углу лежали полусгоревшие мешочки, каждый из которых имел свой цвет чакры. Рядом с ним на полу лежала зловещая куча жирного черного пепла, а в углу стоял мой самый большой медный котел для заклинаний, потемневший от пламени.

— Дженкс? — позвала я, чувствуя, как меня охватывает тошнота. В моем убежище кто-то творил магию. Это могла быть Стеф, но она бы все убрала. Не говоря уже о том, что здесь пахло жженым янтарем. Это означало незаконную магию. Кто-то наложил темное проклятие в моей церкви.

Но Дженкс так и не появился, и я уставилась на глифы, уверенная, что это те самые, которые мы видели в комнате Ходина.

«Сукин сын, Ли скрутил проклятие чакры в моей церкви». Закрыв рот рукой, я уставилась на кучку липкого пепла рядом с кругом, зная, что когда-то это был человек. Желчь поднялась вверх, и я заставила ее отступить. Запах озона давно выветрился, но было очевидно, что здесь кто-то умер.

— Когда… — прошептала я, крепко прижимая к себе книги, пока я продвигалась вперед. Но ответ был очевиден. Он сделал это прошлой ночью, когда я была в квартире Трента. Ли убил кого-то в моей церкви, чтобы сделать заклинание, а на следующее утро спокойно отправился на фестиваль. Должно быть, он удивился, обнаружив меня там.

— Стеф? — прошептала я, потянулась к телефону, чтобы позвонить ей, но пальцы дрожали. С ней все было в порядке, ведь она всю ночь пробыла в больнице, но я не хотела, чтобы она узнала об этом.

Лестница позади меня заскрипела, и я обернулась.

— Стеф, это ты? — позвала я, а потом застыла с пустым выражением лица. Это была не Стеф. Это был Ли. И в руках у него была стопка книг. Моих книг.

— Рейчел, — сказал он, его улыбка была такой же приятной, как если бы за моей спиной не было темной пентаграммы, начерченной на полу. — Мне показалось, что я слышал, как кто-то вошел. Я слышал, как подъехала не твоя машина. Я надеялся, что это Стефани.

— Где она? — спросила я, страх за Трента удвоился.

Ли фыркнул, его взгляд метнулся к стропилам, а затем упал на меня.

— На работе? — догадался он. — Когда я уходил, они были невероятно заняты. Полагаю, они попросили всех задержаться, а она такая добросовестная.

Я сжала сумку, глядя на книги в его руках. Как, черт возьми, ему удалось пройти через защиту Ала? Но потом я вспомнила, что когда-то он был фамильяром Ала. Возможно, он знал пароль.

— Я знаю, что ты — маг, — сказала я. — И О.В. тоже.

Он нахмурился и полез рукой в карман рубашки.

— Слава богу, мне больше не нужно носить этот дурацкий костюм. Я купил его для маленькой вечеринки Трента в надежде пошпионить в его нижних лабораториях. Но костюмер так и не смог правильно подобрать глаза. Или голос.

У меня сжалось нутро, когда его улыбка стала хищной.

— Рейчел, чем ты занималась? — насмехался он, шаг за шагом проталкивая меня вглубь святилища. — Незаконной, темной магией? — добавил он, бросая мои книги на треснувший бильярдный стол Кистена и одергивая рукава, словно готовясь показать фокус. — Сделай мне одолжение. — Он твердо встал на ноги, сохраняя равновесие. — Беги, чтобы у меня была причина применить чрезмерную силу, чтобы взять тебя.

Я покачала головой и отступила, пока между нами не остался жирный пепельный круг.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Нет. Паркер… — Мой голос затих. Все, что сказала Паркер, было лишь слухами. Это было мое слово против его. — Вивиан знает, что я никогда не сделаю ничего подобного, — сказала я вместо этого. — Где Трент?

— Незаконные магические книги, — сказал Ли, взглянув на стопку, которую он взял. — Есть. Владение незаконными артефактами для темной магии — есть. Доказательства использования их для темной магии… большая красная галочка. Ты в полной заднице. Прямо в застенки Алькатраса.

Алькатрас? Ледяная капля страха пронеслась по мне, и я снова отступила, пока мои каблуки не нащупали небольшой подъем, и я шагнула на него.

— Отказ от встречи с представителем ковена для объяснения факта владения запрещенными материалами, — сказал Ли, отстукивая пальцами. — Совершенно верно. Ты подставила Вивиан.

— Мне нужно было уйти, — сказала я, не понимая, откуда он знает, и почему я ему это объясняю. Уродливая пентаграмма из желтого воска лежала между нами, как обнаженный секрет. Даже если бы мне удалось ее соскоблить, масло от свечей и остатки жира из пепельного круга навсегда запятнали ее.

Ли остановился в трех футах от пентаграммы, и его тонкие губы скривила уродливая улыбка.

— Ты — горячая штучка на стероидах. — Он опустил подбородок и посмотрел на меня из-под опущенных язвительных бровей. — Ты убила кого-то в своей собственной гостиной. Я буду иметь удовольствие привезти тебя в тюрьму. Прямо в Алькатрас. Без слушаний. Никакого суда. Ты плохая ведьма с репутацией.

Я покачала головой, угроза Алькатраса сковала мой позвоночник.

— Ты бросил Трента под автобус, не так ли, — с отвращением сказала я. — Серьезно, Ли? Ты действительно думаешь…

Я напряглась, когда Ли дернул за лей-линию. Инстинкт подтолкнул меня к движению, и я отпрыгнула в сторону, когда он бросил в меня заклинание. Задыхаясь, я ударилась о сцену и скатилась с нее, а из моей сумки выскользнули книги. Стена позади меня вспыхнула ярким фиолетовым светом, когда магия Ли стекала на пол и рассеивалась.

— Эй! — крикнула я, стоя в безопасности под своим защитным кругом. «Пожалуйста, не входи, Дженкс. Оставайся в саду». — Осторожно, стены! И что ты задумал, Саладан? Вы с Трентом — две стороны одной медали. Жадничаешь? — насмешливо спросила я, и у Ли дернулась губа. — Половины мира мало? Тебе нужно все?

— Это не имеет никакого отношения к Бримстону, — сказал он, с его сжатых рук капала маслянистая магия. — Это необходимо. Его запретили испуганные люди, которые не хотят, чтобы внутриземельный наркотик стал единственным, что отделяет их от острых зубов и короткой жизни в рабстве. Я его делаю. Я продаю его. Мне все равно, кто его купит. Это Трент играет в Бога! Выбирает, кому жить, а кому умереть. Вмешивается в жизни людей. Продает жизнь от смерти за доллар.

«Его дочь», подумала я. Им движет месть, а не деньги. Я была в глубоком дерьме. Деньги я могла бы образумить, но не месть. Не разбитое сердце.

— Ли, мне жаль твою дочь, — сказала я, сбрасывая защитный круг и снова перекидывая сумку через плечо и убирая ее с дороги. Может быть, если я буду выглядеть так, будто хочу найти мирное решение, он успокоится. — Тебе следовало поговорить с Трентом. Он бы…

— Ты ничего не знаешь! — Ли вскрикнул, и я вскинула руку, по моей ладони прокатилась энергия, и я послала шар расфокусированной магии, чтобы поймать его. Они столкнулись, шипя и искрясь, пока магия Ли не перегрузилась и не вспыхнула.

— Трент бы ее вылечил, — сказала я, подходя ближе, когда он сделал то же самое, и мы оба сместились вокруг этой извращенной пентаграммы.

— Я не буду принадлежать Каламаку-эльфу! — крикнул он, и мои стиснутые челюсти разжались.

— Может быть, когда-то он и хотел добиться твоей лояльности, но он изменился.

— Какая наивность, — насмехался он. — Ничто не бывает бесплатным. Никто не меняется.

Ли остановился, стоя почти на сцене. Он открыл мне проход. Я почувствовала за спиной свои книги, и мой пульс участился. План Б. Схватить книги и бежать как черт от ладана. Но если он хотел, чтобы я бежала, это было последнее, что я должна была сделать.

— Наверное, ты прав, — передразнила я, вставая между ним и своими книгами. — Как было бы ужасно, если бы он спас твою дочь? Не заставляй меня защищаться, Ли, — сказала я, отступая к своим книгам. — Мы оба знаем, что я этого не делала. Вивиан знает, что я никогда бы не наложила это проклятие. Как думаешь, кому она поверит? Восковая пентаграмма несет в себе ауру того, кто ее делает. На ней стоит твоя подпись. Это не сработает.

Ли потирал подбородок, словно забавляясь. Я чувствовала, как он медленно втягивает в себя энергию линии, его аура была почти видимой, когда он собирал все, что мог вместить.

— Сработает, — сказал он. — Вивиан хотела, чтобы я сказал тебе, но я убедил ее, что тебя будет легче поймать на лжи, если ты не будешь знать.

Книги лежали прямо за мной. Мне не понравилось, что он их трогал.

— Знать что? — спросила я, глядя, как расфокусированная сила капает с его пальцев.

Не отвечая, он откинул лацкан, показав мне его изнанку и эмблему на ней.

«Дерьмо». Это была полоска Мёбиуса — тусклая медь вместо яркого, сверкающего серебра, которое носила Вивиан, но это все равно была полоска Мёбиуса, эмблема Ковена моральных и этических норм.

— Я новый член ковена, — сказал он, и мое нутро передернулось. — Похоже, узнав, что ведьмы — это низкорослые демоны, они захотели иметь такого же в своем клубе.

— Н-нет… — заикнулась я, холодея при воспоминании о том, как видела его и Вивиан в магазине заклинаний, и о том, каким директивным тоном она с ним разговаривала. Это была правда. Он был из ковена.

— Теперь ты понимаешь, — сказал Ли, его низкий голос почти ликовал. — И поскольку я в ковене, то мои слова имеют большее значение, чем то, что ты можешь извратить в свою пользу. Более того, я могу сделать все, что потребуется, чтобы привести тебя к нам. Ковен давно хочет твоей смерти. Я приведу тебя к ним, и мне обеспечена жизнь.

Внезапно план Б обрел новую привлекательность. Ли было позволено заниматься незаконной магией, чтобы поддерживать закон. Он подставил бы меня, легко стерев один ответ и нацарапав новый. Никто не стал бы анализировать магию, вытравленную в моих половицах. Никто не задавал вопросов о ковене. К Ли будут прислушиваться, ему будут верить. А когда я окажусь в Алькатрасе, а Трент будет бороться со всеми предъявленными ему обвинениями, Ли займется юридическими проблемами Трента, оставив Трента нищим, а всех, кто мне доверял, в беде. У меня был один шанс с Вивиан, и я его упустила, потому что боялась ей доверять.

«Ну, больше не буду», подумала я, и моя решимость укрепилась.

— Да, хорошо, — сказала я, и его лицо дрогнуло, удивленное моей реакцией. — Но я позволила тебе победить меня в последний раз, когда мы дрались.

Искривив лицо, Ли выкрикнул слово на латыни и бросил заклинание. Я отклонила его словом, и оно полетело в угол.

— Ты не позволила мне победить! — сказал он, его щеки покраснели. — Я избил тебя до полусмерти. Оставил тебя плакать по мертвому отцу!

— Конечно, я плакала, — призналась я, высоко подняв подбородок. — Но я позволила тебе победить меня. Я не хотела быть фамильярном Ала, да и зачем ему брать меня, жалкую простушку, плачущую по отцу, когда у него есть ты? Большая, сильная, могущественная ведьма с кровью демона. Как все прошло, кстати?

В ярости Ли метнул в меня три заклинания. Двигаясь как танцовщица, я уклонилась от первого, заблокировала второе, а затем поймала третье, с шипением удерживая его в своей хватке: моя аура медленно поглощала его, делая проклятие моим. Книги в моей сумке словно светились, и я черпала в этом силу.

Внезапно почувствовав себя неуверенно, Ли отступил на шаг.

— Ты мог бы одурачить всех, Вонючка-Ли, — насмешливо сказала я, используя оскорбительное прозвище, которым его наградила Жасмин. — Закон у тебя в кармане, а Трент — в бегах. Но ты забыл одну вещь.

Ли очертил пальцем круг, справедливо опасаясь, что я собираюсь бросить в него его собственную магию.

— Какую?

Я перебрасывала его заклинание из руки в руку, слыша его шипение и наблюдая, как оно меняется, покидая мою ауру и возвращаясь обратно.

— Я не просто ведьма с кровью демона. Я сражалась с ними. Я торговалась с ними. Я была с ними на охоте, смотрела, как они уничтожают своего безумного сына, Ку'Сокса. Я поймала демона Ходина, который продал их эльфам. Думаешь, ведьма способна на такое? Я — демон, Ли, единственный, кого можно встретить по обе стороны лей-линий, и я собираюсь доказать, что ты исказил это проклятие. В Алькатрасе будешь ты, а не я. — Ухмыльнувшись, я впитала заклинание в руку, подавив дрожь, когда мерзкая тварь раскрутилась во мне и помчалась обратно к лей-линиям в виде чистой энергии. — А теперь, если позволишь. — Я подобрала книги, которые он оставил на бильярдном столе Кистена, и положила их к остальным. Я могла бы заменить все, что было в моей сумке, быстро остановившись. — Я должна найти Трента. Он должен мне кофе.

— Удачи тебе с этим.

Слова Ли заставили меня замереть. Он горько улыбнулся.

Меня пронзил лед. Ли знал, где он находится, и не собирался мне говорить. Я взглянула на свое кольцо, пульс заколотился. Жемчужина была белой. И все же…

Гнев захлестнул меня. Задыхаясь, я с грохотом уронила на стол тяжелую сумку с книгами. Уверенное выражение лица Ли пошатнулось, а затем исчезло, когда я потянул за лей-линию, вдыхая силу, как наркотик.

— Где он?

— Он хотел быть в безопасности, поэтому я поместил его туда, где его никто не найдет. В это время года там холодно. И часто идут дожди. Он может…

С меня хватит.

— Voulden! — крикнула я, бросая в него проклятие. Оно попало в быстро созданный Ли защитный круг, зашипело и загудело, прежде чем израсходовать себя.

— Он может погибнуть, — сказал Ли, не выходя из своего круга, пока я шагала вперед.

— Ты первый, — сказала я и бросила в него бильярдный шар, а затем произнесла новое заклинание.

Ли испепелил восьмерку магией, а затем мое заклинание поразило его. Задыхаясь, он попятился, когда его магия поднялась, чтобы отбить заклинание. Он вышел из круга.

Дотянувшись до него руками, я сделала выпад, впечаталась в него и повалила нас обоих на пол.

— Тебе не победить, Ли, — сказала я, впиваясь ногтями в его тело, пока он боролся со мной. — Ты недостаточно зол.

Я потянулась к его голове, но он ударил меня по руке, отпихивая от себя. Покачиваясь, он потянулся к палочке, засунутой в рукав.

— Тeneo! — крикнул он, и я уклонилась от дуги силы, чувствуя, как она ударяется в мой быстро вызванный круг — и горит, и горит, и горит, пока не прорвется.

Это была магия ковена, и я пыталась заглушить ее, но безуспешно — огонь и лед покалывали меня.

Черные клубы дыма окутывали, заключая в тиски, которые сжимались при каждом моем движении. Меня сковала законная темная магия, и я упала на рояль Айви. Поймана.

— Где Трент! — крикнула я в ярости, и Ли ухмыльнулся, его уверенность вернулась.

— Холодный, мокрый и недосягаемый, — сказал он. — Возможно, он уже ходит по воде, если еще жив. Надеюсь, что жив. Я очень хочу увидеть, как он живет в лачуге и навещает своих девочек на час по выходным.

Он жив. Страх за Трента скрутил мое нутро. В панике я извивалась и крутилась, задыхаясь, когда почувствовала, что мое равновесие нарушилось, и я упала с пианино на пол. Его ботинки приближались, и я возненавидела его, услышав знакомый звук телефона, делающего снимок.

Мне нужен был нож. Мне нужен был магический нож.

А потом он оказался у меня.

— Эй, Ли, — сказала я, и он поднял глаза от своего мобильного телефона.

«Reserare, Джариатджекджунисджумок,» — подумала я, дергаясь, когда мой разум провалился в хранилище. Присутствие давно умерших демонов, казалось, начало подниматься в моей ненависти к Ли, требуя, чтобы я взяла то, что они создали, и использовала это, чтобы убить тех, кто угрожал тому, что я любила. Уродливые, невыразимые проклятия, но я хотела не этого, и, пока они толкались, пытаясь пробиться в мой разум, я потянулась к воспоминаниям об Але и кинжале, который он сделал из проклятия. Он был здесь. Он должен был быть здесь.

«Quaere!» подумала я, и в моем сознании возник кинжал, сотканный из света. «Служи мне, как служишь Альгалиарепту. Я предлагаю тебе кровь полной задницы».

Но мне не нужно было просить его о помощи. Я вызвала его, и он был моим. Мои глаза вспыхнули, и удовлетворение разлилось теплым бальзамом, когда я увидела в своей руке кинжал Ала, призванный из хранилища демонов. Мне оставалось только направить лезвие так, чтобы оно коснулось черных витков, клубящихся вокруг меня, как дым, и со звуком гвоздей по камню темное заклинание, наложенное ковеном, рассеялось.

Я была свободна.

Я крутанулась, одним плавным движением поднявшись из приседания в стойку, когда Ли уставился на меня.

Он не боится. Пока не боится. Тупица.

— Возможно, ты слишком рано поделился этой фотографией, — сказала я и крепче рукой сжала туманный кинжал из энергии.

— Ал дал тебе доступ к хранилищу? — прошептал он, и я рванула вперед, прижав его к пианино Айви.

Ли зарычал, когда моя рука прошла под его подбородком, надавив на шею.

— Где Трент?

Молнии вырывались из его пальцев и ладоней, когда он пытался вырваться из моей хватки. Огненные тигриные зубы пронзили мою руку, и я приняла их, дико ухмыляясь, забирая его энергию и обращая ее против него. Вскрикнув, он отпустил линию.

— Где Трент?!

Он оттолкнулся от пианино, и мы упали. Я не отпускала его, зацепилась ногой за его ногу и крутанула нас так, что мы упали на него. Его голова с грохотом ударилась об пол, и я снова прижала руку к его горлу, кинжал завис над его шеей, пока он пытался сосредоточиться.

— Где. Трент, — произнесла я, и голубое пламя Куаре сверкнуло на его шее.

— Три дня, — прорычал он мне в ответ. — Вы оставили меня там на три дня.

Я в шоке отдернула от него нож.

— Ты бросил его в колодец лагеря? — спросила я, и тут он толкнул меня. Я вскочила на ноги, держа в руке кинжал Ала. — Колодец был сухим! — крикнула я, опираясь каблуками на темную пентаграмму. — Тебе же не пришлось тонуть в воде!

— Вы оставили меня сидеть в собственном дерьме и моче три дня! — воскликнул он, брызгая слюной.

— Тогда, может быть, не стоило убивать утенка Жасмин! — воскликнула я, только сейчас вспомнив об этом. Она была в слезах. И хотя он утверждал, что это был несчастный случай, мы играли в присяжных и палачей, сбросив его в колодец в качестве наказания. Один день превратился в два, потом в три, пока реальность того, что мы сделали, не настигла нас, и мы с Жасмин «нашли» его, почти в коме от холода и голода, на дне пересохшего колодца. Ли никогда не рассказывал о нас, но это был конец нашей невинности, и уже на следующей неделе меня выгнали из лагеря навсегда.

«Вот почему я швырнула Трента на дерево», поняла я, только сейчас вспомнив об этом. Он хотел, чтобы я оставила Ли умирать там, а я отказалась. «Ублюдочный сын…»

Как в тумане, я повернулась к входной двери.

— Мне пора, — сказала я, не зная, что делать с кинжалом. Не могла же я просто засунуть его между носком и икрой. Мои книги все еще лежали на бильярдном столе Кистена, и я зашагала вперед, опасаясь за Трента. Дождь шел уже три дня подряд. Лагерь был закрыт. Я не могла позвонить кому-то, чтобы он пошел туда. Придется покупать прыжки по линии, а единственным демоном, которому я доверяла хотя бы наполовину, кроме Ала, был Дали. Нет, мне придется купить три. Один, чтобы добраться туда, и два, чтобы вернуться обратно.

— У тебя ничего не получится. Трент умрет, — сказал Ли, и его голос зазвенел в стропилах с уверенностью священника, проповедующего ад и серу. — А ты будешь жить с осознанием того, что не смогла добраться до него вовремя.

Я подпрыгнула, потрясенная, когда заклинание Ли врезалось в бильярдный стол, охватив его странным фиолетово-голубым пламенем.

Он охотился не за мной. Он охотился за моими книгами.

— Dilatare! — крикнула я, бросая в пламя воздушный шар, и огонь исчез, затух, оставив лишь дым, поднимающийся от сгоревшего войлока. Моя сумка сгорела, но книги были в порядке. Даже не нагрелись, когда я прижала их к себе, как котят. Тупица. Он пытался сжечь мои книги!

— В чем твоя проблема! — крикнула я, поворачиваясь к нему, прижимая к груди свои книги. — Прости, что оставила тебя в колодце на три дня. Но мне было двенадцать. В двенадцать лет все глупые. Это была ошибка.

Ли покачал головой, расфокусированная магия окутала его руки.

— Единственная ошибка, которую ты совершила, — это сказала им, где я до моей смерти.

— Да. Трент так и сказал. — И тут мои глаза расширились от того, что он внезапно потянул за лей-линию. Слова потекли из его уст, невнятные и приглушенные. Его руки жестикулировали, вытягивая энергию вверх и вверх по нему ветвистыми потоками, искрящимися в заряженном воздухе. Это был чистый гнев, который я видела в нем, ярость, владеющая каждой его мыслью.

А ведь все должно было быть не так.

— Мне так жаль, Ли, — прошептала я, прижимая к себе книги, пока шла вперед. Мне нужен был надежный круг, чтобы переждать все, что он собирается в меня бросить. У меня не было времени, чтобы начертить его, но этот уродливый круг из воска и жира мог спасти мне жизнь. — Жаль, что твоя дочь не была нормальной ведьмой, — сказала я, скорбя о его потере.

А потом я ступила на его темную пентаграмму.

Я замерла от удивления: остаточная энергия, казалось, поднималась сквозь меня, притягивая к себе горе и утрату, вытягивая их, вбирая в себя… овладевая ими? Боль стиснула руку, и я вскрикнула, когда кольца чакры вспыхнули быстро гаснущим жаром.

«Какого черта?» подумала я, стряхивая с себя воображаемый огонь. Но тут у меня перехватило дыхание. Пентаграмма темной магии Ли светилась. Я что-то запустила, что-то скрытое и оставшееся.

— Ли! — крикнул знакомый женский и очень раздраженный голос.

Я вскинула голову, и Ли, пошатнувшись от шока, повернулся.

Это была Вивиан, выражение ее лица было напряженным от гнева, когда она стояла перед нами на сцене. Мистики окутывала ее, превращая короткие волосы в ореол, а белые одежды искрились при движении.

— Ты и я, — сказала она, указывая, и Ли отступил к окнам. — Прямо здесь. Прямо сейчас.

— Как? — задыхался Ли, и магия в его руке ослабевала, пока он смотрел на нее. — Ты…

— Не слишком счастлива, — закончила она за него. — Теперь я могу видеть все. А то, что не вижу я, видят другие. Они шепчут мне, что ты врал. Ты врал мне. Ты врал ковену. Считай, что твоя условная должность члена отменена. А еще лучше — позволь мне лишить тебя должности.

— Ты… — воскликнул он, а затем вскрикнул, подняв защиту от раскаленного потока расфокусированной энергии Вивиан.

Я попятилась назад, поскальзываясь на уродливых линиях пепла. Я крепче вцепился в кинжал Ала, когда энергия Вивиан потекла по кругу, разъедая его слой за слоем. Я едва могла видеть Ли, который, зажмурившись, судорожно вычерчивал символы на полу, пытаясь отгородиться от нее.

— Он — маг! — Я была так благодарна за то, что она мне поверила, что могла бы заплакать, когда магия Вивиан померкла, а сама она мудрено кивнула. — Я должна спасти Трента. У тебя все под контролем? — Должно быть, она пришла в церковь, чтобы найти меня и обвинить в том, что я ее подставила. Слава богу, она спряталась в тени, слушая исповедь Ли, пока мы ругались.

— Иди, — сказала она, и, клянусь, я услышала, как Ли заскулил, шепча слова, которые могли спасти его задницу, а могли и не спасти. Вивиан была рождена для ковена. У нее были способности, о которых Ли и не мечтал. Я почти жалела этого человека. Она практически парила над деревянным полом. — И спасибо тебе.

Я переложила книги повыше на бедро, и кинжал Ала зашипел в сильно заряженном воздухе.

— За что?

Она пожала плечами, смущенно нахмурив брови.

— Ты дала мне шанс все исправить. Иди и спаси Трента, — сказала она, ее улыбка стала благосклонной и знающей. — А этот кусок слизи останется у меня. И еще, Рейчел? Никогда не чувствуй себя виноватой за то, что бросила его в колодец. Жасмин говорит, что он заслужил это за то, что убил ее утенка. Это был не несчастный случай. Он сделал это нарочно.

«Как она узнала?» задумалась я, а потом посмотрела на кольцо на мизинце. Жемчужина была по-прежнему белой.

— Вперед! — крикнула она, снова столкнувшись с Ли. — Он барахтается в воде.

Я понятия не имела, откуда она это знает, кроме того, что дождь шел уже три дня подряд, и я стояла, застыв на месте, пока Вивиан бросала в Ли ленты голубой и золотой энергии. Ленты трещали и лопались, стягиваясь вокруг его защитного круга, сжимая его до тех пор, пока его пузырь не начал деформироваться и искривляться. Энергия исказилась, и Ли закричал.

— Спасибо, — прошептала я и выбежала за дверь, почти не замедляя шага, так как дождь хлестал, холодный и жгучий. Вивиан была здесь. Все будет хорошо. Она знала правду. Ковен лишит Ли лицензии. Посадит его в Алькатрас. Обвинения против Трента будут сняты. Все вернется на круги своя.

Сжимая в руках книги, я побежала к лей-линии. Мне нужен был прыжок через линию. Нет, мне нужно было три.