Демоны добра и зла

Глава 4

С закрытыми глазами, я потянулась, скользя ногой по простыням в поисках Трента. Но все, что я нашла, — это остывающее теплое место, где когда-то покоилось удовлетворение.

Медленно и глубоко дыша, я повернулась к окнам и, прищурившись, увидела Трента, одетого и сидящего с телефоном в единственном луче света, пробивавшемся сквозь закрытые жалюзи. Он писал кому-то сообщение, его пальцы ловко двигались, голова была склонена, а выражение лица — серьезное.

Мои слова, чтобы поздравить его с днем рождения, застряли.

— Что-то с Дэвидом? — Я резко поднялась.

Трент вздрогнул, но его улыбка была ободряющей.

— Ничего, и нет, — сказал он, убирая телефон. — Я ничего не слышал от Кэсси, так что все в порядке. Ложись спать.

Но вспышка адреналина уничтожила все шансы на это, и я рухнула на подушку, нащупывая телефон, чтобы узнать время.

— Десять? — сказала я, чувствуя, будто меня ударили. — Боже правый.

Трент пересек небольшую комнату-колокольню с закрытыми окнами со всех сторон, дубовым полом и высокими стропилами, над которыми висел колокол. — Не все начинают свой день в полдень, — сказал он, присаживаясь на край софы. Кровать не прошла бы на узкой лестнице, и хотя спать было тесновато, мы справлялись. Я облегченно вздохнула, когда он убрал волосы с моего лица.

— Боже мой, как ты прекрасна по утрам, — прошептал он.

— С растрепанными волосами, — начала я.

— И туманным взором после сна, — закончил он, низко наклонившись, он поцеловал меня, наши губы встретились в совершенном ощущении принадлежности.

— С днем рождения, — прошептала я, когда он отступил, и слабая улыбка появилась на его лице. — Хочешь свой подарок? — Это была книга рецептов печенья, но, поскольку она была демонического происхождения, каждый рецепт содержал заклинание магии земли, которое помогало вылечить прыщи и погрузить человека в зачарованный сон. Даже если он никогда их не приготовит, это было увлекательное чтение. Я получила ее от Ала, пообещав, что в обмен на нее помогу ему сделать тульпу.

— Все, что я хочу, находится в этой комнате, — сказал Трент, рукой убирая локоны с моего лица. — Засыпай, — прошептал он, и тусклый свет, проникающий сквозь жалюзи, превратил его в восхитительное искушение магии и секса. — Ли согласился взглянуть на мои цифры прибыли и убытков, касающиеся более чистого продукта, и мне пора идти.

Мое растущее возбуждение угасло, и я приподнялась на локте.

— В десять утра? — с недоверием спросила я. — Он — колдун. Ну, он — демон, рожденный ведьмой. Удивительно, что он согласился на это.

Трент встал и одернул рукава. Я почти видела, как он надевает убедительную и совершенно фальшивую мантию солидного бизнесмена.

— Он и не согласился. Я хочу проверить свои данные, прежде чем мы встретимся. Я встречаюсь с ним в час.

Это было не самое лучшее время для эльфа, но Ли это знал.

— Ублюдок, — прошептала я, и Трент ухмыльнулся.

— Да, но я убедил его встретиться со мной в восемь в эту субботу на фестивале кофе в Цинциннати, так что мы в расчете. — Мысленно прикинув, он наклонился, чтобы снова поцеловать меня. — Я позвоню тебе позже, — сказал он, натянув плед до моего подбородка. — Я бы с таким же успехом проигнорировал свой день рождения, но, думаю, Квен помогает девочкам делать открытки. У тебя есть время встретиться сегодня, или ты будешь оккупировать больницу?

Я подумала о его подарке, затем кивнула, полностью проснувшись.

— Не весь день. Мне нужно купить у Патриции несколько неиспользованных амулетов. Сделаю с запасом. Возможно, Гленну удастся убедить ФВБ развезти их по округе. — Спланировать встречу становилось все сложнее, и я почувствовала необходимость встать, рано сейчас было или нет. — Если кто-то позвонит, я буду занята. В противном случае у меня есть время.

— Звучит неплохо. Держи меня в курсе. — Трент потянулся к телефону и нахмурился, глядя на экран. Тонкие намеки на то, что он уходит, исчезли, и меня охватил страх.

— Это Кэсси?

— Элласбет. — Трент облокотился спиной о комод, изучая экран. — Я должен ответить. — И затем громче, поднеся телефон к уху: — Доброе утро, Элласбет. Кофейня подойдет для того, чтобы завезти тебе девочек завтра? Это по дороге на встречу.

Я откинула одеяло и спустила ноги на пол, когда Трент нахмурился от беспокойства. На самом деле у него была назначена встреча с Ли, и, хотя у меня могли возникнуть проблемы с тем, что он играет в гольф, когда воинственные оборотни пытаются похитить Дэвида, на самом деле это были два наркобарона, которые согласовывали стандарты чистоты для всеобщего блага. Приглашение Ли на кофейный фестиваль, в нечестивую рань или нет, имело ту же самую суть, и я подумала, не будет ли Трент благодарен за дополнительную безопасность. Мне нравился ежегодный кофейный фестиваль в Цинциннати.

— Ты согласилась взять их, — сказал он, голос его был тверд. — Я все спланировал. Квен тоже занят.

Я натянула халат, пытаясь прислушаться, но до меня доносились лишь тихие удары колючего женского голоса. Да еще заостренные уши Трента приобрели розовый оттенок.

— Ты согласилась, — повторил он снова и добавил: — Я не говорю, что моя работа важнее твоей, я говорю, что ты взяла на себя обязательство… — Он замолчал, когда Элласбет прервала его, и он сжал переносицу пальцами. — Я организовал нечто, требующее присутствия Квена, предполагая, что ты будешь заботиться о них.

Тренту было не чуждо слово «нет», но Элласбет, похоже, нравилось его произносить, и я вздрогнула, когда голос Элласбет стал достаточно громким, чтобы его можно было услышать.

— Я не могу планировать свое время так же свободно, как ты, Трентон, — сказала она с сильным сиэтлским акцентом, как обычно делала, когда чувствовала себя уязвимой. — Я в некоторой степени нахожусь во власти университета. Прошу прощения, но я просто не смогу забрать их завтра. Я не могу идти на встречу с двумя малышами на бедрах.

— Но ты думаешь, что я могу? — сказал Трент, явно рассердившись, и мой пульс участился.

— Ты играешь в гольф с другом из колледжа, — сказала она язвительно, и я вздрогнула.

— Я присмотрю за ними, — сказала я, нащупывая тапочки, и внимание Трента переключилось на меня.

— Я встречаюсь с Ли в девять тридцать. Ты еще не встанешь, — сказал он.

Девять тридцать? Спаси меня от сумеречных эльфов….

— Все в порядке, — сказала я слабым голосом.

Трент замешкался на полминуты.

— Рейчел предложила заменить тебя.

Я заставила себя улыбнуться, но внутренне содрогнулась. Девять чертовых тридцать утра? Мне придется вставать с рассветом.

— Рейчел? — Голос Элласбет стал высоким. — Ты сказал, что она отбивается от воинственного оборотня. Ты не будешь подвергать опасности…

Я рванула вперед и схватила Трента за руку, чтобы поставить телефон между нами.

— Ты все правильно поняла, Элласбет, — сказала я, покрепче сжав руку, когда Трент попытался отобрать телефон. — Я могу присмотреть за девочками несколько часов, пока Трент не закончит свою встречу по стандартам чистоты.

Трент протянул телефон обратно.

— Увидимся в субботу утром, как обычно. В поместье.

— В субботу, — согласилась Элласбет, ее голос звучал звонко. — Пожалуйста, поблагодари Рейчел за меня. Я ценю, что она так любезна.

Боже правый, неужели она может быть еще более пассивно-агрессивной?

— Я отведу их на сидровую фабрику, — сказала я, раздумывая, не уговорить ли мне Дженкса или Айви присоединиться к нам для дополнительной безопасности. У Айви были горько-сладкие отношения с детьми: она хотела их иметь, но была парализована страхом перед их будущим. Быть вампиром не так уж весело, если разобраться.

Трент сделал вдох… и только потом выпустил его, так и не сказав ни слова.

— Она повесила трубку, — пробормотал он, глядя на телефон и убирая его в карман. — Рейчел, я не могу выразить тебе свою благодарность.

— Будет весело, — сказала я, уже с ужасом мысленно заводя будильник на завтра. — Мы сможем выбирать тыквы и гладить кроликов. — Я притянула его к себе, чтобы обнять и поцеловать напоследок, но его мысли явно были уже о Ли и его встрече. Когда мои губы встретились с его губами, его хватка перешла от непринужденной к собственнической. Так быстро он снова вернул свое внимание в комнату, и между нами распространился аромат сникердудлов и вина. Меня пробрала мелкая дрожь, а у него перехватило дыхание.

— Я должен идти, — сказал он, но жар в его глазах говорил о том, что он не хочет этого делать.

Подарок мог подождать, и рука Трента с неохотой и покалыванием энергии выскользнула из моей.

— Не забудь попросить Ли помочь мне с окном на крыльце.

— Не забуду. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Отчаянно.

Трент выскользнул из узкой двери. Его шаги были почти бесшумными на лестнице в фойе, и я услышала, как он что-то сказал, вероятно, Дженксу. Мгновение спустя я почувствовала, как воздух изменился, когда он вышел на улицу, а затем услышала звук его машины, которая с грохотом отъехала.

Я вздохнула, глядя на свою крошечную комнату с восьмью углами и пикообразным потолком.

— Мне действительно нужно поставить здесь раскладушку.

Шаркая тапочками, я направилась к лестнице, мысленно переставляя свою скудную мебель, чтобы освободить место для кровати. Даже с учетом того, что моя зона для чар теперь находилась на кухне, где ей и место, здесь не было места для двуспальной кровати, не говоря уже о той, которую я хотела. Пока я не пройду через защиту в комнате Ходина, я застряла здесь. Я не собиралась выгонять Стеф из своей старой комнаты. Слишком грубо?

Прошло уже три месяца, а дверь Ходина все еще издавала предупреждающий звон, когда я проходила мимо нее. Окно было заколдовано еще сильнее. Это и раньше раздражало, но с появлением возможности, что спасение для Дэвида и сотрудников Кэсси может находиться там, проход в нее превратился из досадной мелочи в настоятельную необходимость.

Через тридцать минут после душа я стояла на заднем крыльце, под лучами утреннего солнца и с книгой по взлому магических замков на локте. Я все еще была в халате и пижаме, но теперь у меня был кофе, и это делало ранний час по крайней мере терпимым — особенно если это был хороший напиток, которым Трент запасся в своем шкафу.

Было одно из тех чудесных утр конца октября, когда воздух еще теплый, но в пожелтевшей листве уже чувствуется запах костров. В прохладном воздухе витало ощущение застоя, затишья. Это было время, когда солнечного тепла ждали, а не избегали, и, поглубже забравшись в трехместное кресло у неиспользуемого камина, я потягивала потрясающе насыщенный ореховый кофе Трента и наблюдала за громкой и наполненной пыльцой беседой Дженкса и Гетти в глубине кладбища. На закате они будут в церкви, спасаясь от холода, но пока что они выдерживали температуру и, скорее всего, заносили последние запасы.

С внезапной вспышкой пыльцы они разошлись, их спор явно не закончился. Их отношения были неспокойными: Дженкс привык планировать сад, опираясь на мнение других наблюдателей, но при этом иметь право решающего голоса, а Гетти еще не верила, что ей не нужно бороться за то, чтобы ее идеи были услышаны и оценены. Для нее все было борьбой. Но то, что темноволосая пикси вообще выжила, было чудом.

Подтянув под себя ноги, я устроилась поглубже в подушках с книгой и кофе. Дженкс направлялся ко мне, его мерцающая пыльца была мрачного сине-золотого цвета, когда он переходил от камней к дереву, делая вид, что проверяет состояние мира по мере приближения.

— Доброе утро, — сказала я, сосредоточившись на книге, когда он наконец приземлился на стул рядом с моим.

Молча, Дженкс кисло махнул мне рукой, его крылья удрученно замерли, когда он окинул взглядом залитый солнцем сад. Он вздохнул и выдохнул, оправляя вышитый подол куртки. Куртка была поношенной и залатанной до дыр. Я решила, что это одна из последних вещей, которые сшила для него жена, и подумала, не с этого ли начался их спор.

Хотя Дженксу было всего двадцать, он успел прожить и умереть больше, чем многие. Его маленькие размеры и большие мечты принесли достаточно душевной боли и радости, чтобы сокрушить и меньшую душу. И все же… ему было всего двадцать, а у него были заботы и тревоги, которые мучают молодых.

— Как думаешь, не слишком ли сильный ветер у статуи Давароса для остролиста? — спросил он, и я подняла глаза от книги, не зная, как ответить.

— Нет, если ты посадишь вокруг них что-нибудь в качестве опоры, — сказала я. — Хотя, возможно, там будет недостаточно солнечно. Возможно, тебе придется подстричь этот дуб. — Да. Это был хороший ответ, расплывчатый и достаточно условный, чтобы оставить мое мнение открытым для споров.

Дженкс осунулся.

— Да, я так и думал. — Он поднялся на крыльях, ставших невидимыми в движении, настроение его не улучшилось.

Дерьмо на тосте, неужели я все усугубила?

— Э, прежде чем ты уйдешь. Если ты завтра свободен, мне бы пригодилась твоя помощь с девочками. Я сказала Тренту, что посижу с детьми, и отвезу их на сидровую фабрику.

Его пыльца стала ярче, когда я перевела разговор на что-то иной… чем Гетти.

— Да, Трент мне рассказывал, — сказал он. — Липкий яблочный сок и осы. Я в деле. Во сколько?

— Рано, — сказала я со вздохом. — Я заберу их у Джуниора около восьми тридцати. Должно быть солнечно, но я положу в сумочку тепловой блок. Какие-нибудь проблемы прошлой ночью?

— Нет, — сказал он, коснувшись рукояти своего садового меча, всегда висевшего у него на бедре. — Не с оборотнями скаутами, которых Кэсси расставила в шести точках вокруг церкви.

— Извини что? — проговорила я, и угловатые черты лица пикси расплылись в смехе.

— Да, но они в двух кварталах отсюда, потому что она знала, что ты будешь недовольна.

— Почему? Уолтер охотится за Дэвидом, а не за мной. — Но стоило мне это сказать, как я еще глубже вжалась в подушки, охваченная внезапным сомнением. Я не могу бороться с ней и влиянием Хью… Слова колдуна всплыли в моей памяти, и это была правда. Я защищала положение Дэвида, а он — мое. Когда одного из нас не было, другой становился уязвимым. Мое положение субросы было настоящим балансированием, а я не умела быть политиком.

— Кэсси знает, что ты можешь о себе позаботиться, — сказал Дженкс. — Но Дэвид считает тебя одной из членов своей стаи, самой уязвимой, потому что ты настаиваешь на одиночестве.

— Я — демон, — напомнила я ему, высоко подняв брови.

— Такой, которому приходится стоять в лей-линии, чтобы попасть в Безвременье, — практически прорычал он.

Я отложила открытую книгу и потянулась рукой к шее, где когда-то была татуировка стаи. Поморщившись, я согнула пальцы в кулак. Прошлая ночь не слишком способствовала моей уверенности в себе.

— Они все еще там?

Дженкс кивнул.

— С последнего раза как я смотрел.

Поставив ноги на пол, я смотрела, как исчезает свободное утро. Кэсси была не единственной, кто чувствовал ответственность за стаю.

— Сделай одолжение, попроси их зайти. Я собираюсь приготовить им блинчики, прежде чем отправить их домой. — Блины. Взять несколько пустых амулетов для поиска. Навестить Кэсси и Дэвида в больнице. Изготовить амулеты. Найти Уолтера. Надрать ему задницу. Спеть Тренту песню с днем рождения. Не обязательно в таком порядке.

— Конечно. — Дженкс поднялся, оставив после себя колонну из блесток. — Оставь мне немного сиропа. Он мне понадобится, чтобы убедить Гетти, что нам нужно посадить падубы в другом месте. Эта женщина понятия не имеет, как солнце меняется с весны на лето и с лета на осень.

— У нее никогда не было сада, — напомнила я ему, и, кивнув, Дженкс вылетел наружу и вверх.

«Оборотни», с нежностью подумала я, проходя на кухню и открывая все окна, чтобы свежий, хрустящий воздух проникал в комнату, будто я готовила на улице. Шесть оборотней съедят примерно две полные порции, и я пошла доставать муку из кладовки. Стопка книг, которую мы с Трентом просматривали вчера вечером, чтобы найти что-нибудь для балансировки чакр Дэвида, была переложена, и я подумала, не Стеф ли это. Эта умная женщина была вне себя от скуки, пока искала работу, заполняя свои дни подготовкой к экзамену на ведьму. На этот раз по-настоящему.

— Соль, сода, пахта (прим. ред. Пахта — кисломолочный напиток. Традиционно это была жидкость, оставшаяся после взбивания сливочного масла из культивированных сливок.). Есть ли у меня пахта? — размышляла я вслух, ловко передвигаясь по кухне. Подрядчик, перестраивавший заднюю часть, установил достаточно конфорок и духовок, чтобы накормить небольшую армию, на которые я бы не решилась, если бы только мы не кормили небольшую армию в то самое время. Церковь была специально отведена под убежище для паранормальных существ, и у меня еще не было возможности использовать все игрушки.

Сковорода с лязгом опустилась на конфорку, и я обернулась на шарканье в дверном проеме. Это была Стеф, ее хлопковый халат был мятым, а ореховые глаза моргали спросонья.

— Привет, — сказала она, пробираясь к кофеварке с вытянутыми руками, словно зомби, ищущий мозги. — Мне показалось, я слышала душ. Ты рано встала.

— Прости. Не хотела тебя будить, — сказала я, когда она налила себе кружку и прислонилась к стойке, застыв в смертельной неподвижности, пока не выпила первый глоток. — А у меня полдюжины голодных оборотней придут на блинчики. Хочешь тоже?

Улыбаясь, фигуристая женщина подняла взгляд от своей кружки.

— Блины — нет. Оборотни? — Ее ухмылка стала задорной. — Может быть. Чем могу помочь?

— Нет, я сама.

Сковорода начала разогреваться, и я поставила на прилавок свою самую большую миску для приготовления пищи. Но когда заглянула в нее, мои губы сжались от отвращения. Мышиный помет.

Сын вечного ребенка тролля…

— Черт возьми, Констанс! Хватит гадить в мои вещи! — крикнула я, отнеся миску к мусорному ведру и вытряхнув туда ее маленькие какашки.

Стеф смотрела на меня расширенными глазами, пока я топала к раковине и мыла миску. Дважды. Трижды. Все еще злясь, я окунула ее в чан с соленой водой, а затем вымыла в четвертый раз.

— Клянусь, почему она до сих пор не нашла соленую воду и не изменилась, — проворчала я. Но на самом деле терпеть злобно погрызенные носки и находить мышиные какашки на зубной щетке было гораздо проще, чем иметь дело с расколдованной вампиршей-мастером города в ее истинном облике. Мне показалось странным, что Констанс не нашла способа вернуть себя обратно, как бы тщательно я ни следила за крышкой чана с солью, когда не колдовала. Не то чтобы я жаловалась. Потребовалось немало усилий, чтобы проклясть эту неуравновешенную, полубезумную нежить, превратив ее в мышь. Почему она не сбежала, когда освободилась в июле прошлого года, — вопрос не из легких.

Возможно, Констанс знала, что потеряла свое влияние, и ей не с чем возобновить контроль над Цинциннати. Или, возможно, она все еще злилась, что вампиры округа Колумбия прислали ее сюда не для того, чтобы она правила, а для того, чтобы она погибла от моей руки, когда ее нестабильный «стиль управления» приведет к хаосу. Возможно, она даже наслаждалась отдыхом без стресса и обязанностей. Вампиры-нежить любили быть в центре внимания, но в основном они были ленивы.

Но то ли из-за недостатка влияния, то ли от обиды, то ли из-за отпуска, но вампирская мышь явно осталась в церкви после того, как Дойл уронил ее клетку, и она сбежала. Я понятия не имела, где она проводит свои дни. Подвальное помещение не было светонепроницаемым.

— Опять Констанс? — спросила темноволосая пикси, прилетев из сада, и я кивнула, в замешательстве вытирая чашу. Хихикнув, Гетти сделала пируэт в воздухе, ее изысканная юбка заиграла на свету. За последние три месяца она потратила много времени на прядение нитей из паучьего шелка и пуха растений, и неокрашенная ткань была похожа на сам сад, вся в коричневых и золотых тонах. — Погоди-ка, — сказала она и бросилась к отверстию в экране, едва не столкнувшись с Дженксом.

— Извини, — сказала маленькая женщина, ее пыльца стала холодно-голубой, а Дженкс завис перед ней, сделав экстравагантный саркастический жест. Взмахнув юбками, Гетти бросилась в сад, и исчезающая пыльца показывала ее путь.

Дженкс появился с запахом холодного дыма и сухих листьев.

— Им понадобится несколько минут, чтобы добраться сюда, — сказал он, и я поставила чистую миску на стойку. — Как по мне, Констанс нравится церковь.

— Серьезно? — Я высыпала муку, затем соду и соль. — Я превратила ее в мышь.

Стеф захихикала, прихлебывая кофе и закидывая широкие бедра на барный стул, стоящий перед книгами.

— И оберегала ее от солнца, — сказала она, придвигая одну из книг поближе. — Удовлетворяла ее кровавые потребности, пока она не освободилась. Ты победила ее, а потом заботилась о ней. Именно так реагируют вампиры, если верить моему курсу «Лучшие методы обращения с вампирами» для первокурсников. Даже неживые.

— Но она старая нежить. Мастер-вампир, — сказала я, идя к холодильнику за молоком.

— Не очень хороший. — Дженкс стоял на краю чаши, положив руки на бедра, чтобы походить на Питера Пэна. — Думаю, она боится возвращаться в Вашингтон. Ты никогда не была жестокой или манипулятором, даже после того, как свергла ее. Финнис был, и именно с ним она окажется, если вернется.

— Наверное…

Дженск заулыбался, когда Гетти влетела с блестящим шарфом. Я узнала в нем пробный образец из ее нового ткацкого станка, и он был потрясающим. Нахмурившись, Дженкс взлетел на крышку холодильника и стал дуться.

Гетти покрутилась, демонстрируя шарф, и каким-то образом закрепила его на шее, не запутавшись в крыльях.

— Я собираюсь подарить его Констанс, — сказала она, ее высокий голос звучал почти слишком быстро, чтобы ее можно было услышать. — Но только если она пообещает, что перестанет устраивать тебе беспорядок.

Я помедлила, мизинец, покрытый тестом, был на полпути ко рту.

— Ты знаешь, где она?

Гетти кивнула, выглядя слишком довольной жизнью, когда Дженкс нахмурился.

— С каких пор? — спросил он.

— С тех пор как нашла ее. — Гетти поиграла бахромой шарфа, чтобы та заиграла на свету. — У нас был разговор. Только вдвоем.

Я слизала тесто с мизинца, решив, что оно идеально.

— Где она?

Гетти ухмыльнулась.

— Не могу тебе сказать. Это часть того, что мы обсуждали.

— Она в саду. Ты все время знала об этом?! — сказал Дженкс, и Гетти подлетела поближе, ее крылья каким-то образом не запутались в его крыльях, когда она приземлилась рядом с ним. — Почему ты мне не сказала?

Гетти поправила рубашку, вздохнув по поводу ее изношенности.

— Это было частью нашей сделки. Я не говорю тебе, где она спит, чтобы ты не смог ее убить, а она не убивает тебя, пока спишь ты. Я думала, это хорошая сделка. Если бы она нарушила ее, я бы проткнула ей сердце.

Раздосадованный, Дженкс отступил назад, недосягаемый для Гетти.

— Все в порядке, — сказала я, готовая на все, лишь бы Констанс остановилась. — Мне не нужно знать, где она, пока я знаю, что она жива — или, скорее, немертва. — Мне было интересно, как она оказалась на глубине шести футов в ту ночь, когда укусила Дойла, и он уронил ее клетку. То, что она была мышью, не отменяло ее вампирских потребностей и недостатков. Где она брала кровь — загадка, которую я не хотела разгадывать. — Ты действительно думаешь, что она перестанет баловаться с моими вещами ради шарфа?

Гетти просияла.

— Нет, но это начнет диалог. — Выражение ее лица стало суровым. — Оставайся здесь, — сказала она Дженксу. — Я серьезно. Я не хочу, чтобы ты следил за мной. Если ты это сделаешь, то найдешь в ящике для носков следы похуже мышиных.

Нахмурившись, Дженкс скрестил руки и привалился к банке с печеньем. По крайней мере, до тех пор, пока Гетти не наклонилась и не поцеловала его в щеку, а затем снова не вылетела из окна.

Я уставилась на него, приоткрыв рот.

— Она…

— Да. — Загар Дженкса потемнел, и он вытер щеку, став похожим на недовольного шестиклассника. — Она делает это в последнее время. Это ничего не значит.

— Это значит, что она счастлива, — сказала я, проверяя сковороду. — Возможно, она никогда не была счастлива. Это хорошо. — Я заколебалась, думая о его жене. — Не так ли?

— Наверное. — Хмурясь, Дженкс ковырял шов на ножнах.

В солнечной кухне воцарилась тишина. Мягкое шипение теста на сковороде было приятным, и я вдыхала аромат корицы и мускатного ореха. Он был опустошен, когда Маталина погибла, защищая сад. Я убедила его продолжать жить, как Дженкс убеждал меня, когда погиб Кистен.

«Почему в моей жизни так много перемен?» удивлялась я меланхолично, посыпая волчьим аконитом тесто для блинов. Но жизнь и была переменами. Смерть — это когда перемены прекращаются.

— Итак… — сказала Стеф, когда молчание стало некомфортным. — Ты просматриваешь свои книги. Это для Дэвида? У тебя много закладок. Это хорошо, да?

Дженкс привалился к банке с печеньем, теребя пальцами подол своей поношенной куртки. Все будет хорошо, Дженкс. Нужно просто подождать.

— Да. Я почти уверена, что проклятие, свалившее Дэвида, — то же самое, что ввело в кому сотрудников Кэсси. Возможно, я смогу определить его по фразе призыва.

— Это хорошие новости, — сказал Дженкс с верхушки холодильника.

— Плохо то, что его нет ни в одной из моих книг, — сказала я. — Ал может знать.

Возможно, это объяснит, почему он сбежал. Не зная точно, я подсунула лопаточку под блинчик и дала ему упасть. Еще не готово.

— Ходин — связующий фактор между двумя проклятиями. Ты случайно не знаешь, работал ли он над чем-нибудь в своей комнате?

— Он точно работал, но я не знаю над чем. Прости. — Стеф вздрогнула. Она едва избежала того, чтобы стать невольный фамильяром демона, и «дружба» Ходина не распространялась на то, чтобы дать ей пройти за запертую дверь. Еще большее разочарование вызывало то, что она знала, что его комната осталась такой же, какой он ее оставил. В ранце, который она якобы наполнила в ночь бегства Ходина, ничего не было. Она была слишком напугана, чтобы положить в него что-нибудь.

— А еще есть то, что находится за дверью номер три, — сказала я. — Кэсси дала мне клок шерсти Уолтера. Если мы найдем его, то, возможно, найдем и его заклинателя. Выбьем из него проклятие. Как только откроется магазин Патриции, я заберу пачку пустых амулетов для поиска.

Стеф сделал глоток кофе.

— Не надейся, что я тебе помогу. Она и мне не продаст. Патриция знает, что я твоя соседка.

— Вот почему я хожу туда только по четвергам, — сказала я, улыбаясь. — У нее выходной.

Дженкс зашумел крыльями, усаживаясь на плечо Стеф. Так ему был хорошо виден сад, и я почувствовала укол надежды, когда Гетти промелькнула в нем, вся в радостных блестках. Шарф исчез.

— Она прекратит свое неподобающее поведение, если ты дашь ей мерную чашку бриллиантов. Настоящих. Не подделку, — сказала Гетти, сияя от удовлетворения.

Серьезно?

— У меня нет чашки с бриллиантами.

Гетти пожала плечами.

— Сделай ей другое предложение.

— Зачем ей бриллианты? — Крылья Дженкса издали резкий стук. — Чтобы спать в них?

Маленькая пикси весело кивнула, но в этом уже был смысл. Неудивительно, что вампиру, обожающему драгоценности, нравилось быть мышью.

— Я не буду просить у Трента чашку бриллиантов, — проворчала я. — Может, она согласится на жемчуг? — Я могла бы отдать ей тот, что взяла у Нэша. Бусины уже были разобраны и валялись на дне ящика.

— Я спрошу. — Гетти скрылась в саду. Дженкс прищурился, наблюдая за тем, как медленно оседает пыльца, и Стеф улыбнулась, пряча улыбку за глотком кофе.

— Вчера вечером мне позвонили из больницы, — сказала она, поглубже устраиваясь на табурете. — Хотели, чтобы я зашла и подменила их.

— Это хорошее начало, — сказала я, и она ухмыльнулась, словно у нее был какой-то секрет. Стеф искала работу уже больше месяца, но «подработка» ей не подходила.

— Ага. Неделя перед Хэллоуином всегда загружена, — продолжила она. — Неполадки с костюмами, казусы с украшениями. И все в таком духе. Я сказала им «нет». — Стеф хихикнула. — Вообще-то, я сказала им, чтобы они отсосали. Я не временная замена, которую они могут достать в случае крайней необходимости и засунуть обратно в шкаф, когда это уже не удобно.

— Рада за тебя, — сказала я, хотя и задавалась вопросом, сможет ли эта умная женщина найти работу с ее аурой, измазанной Ходинской копотью, и демонической меткой в виде двух косых линий на запястье. Это не моя вина, но все же в какой-то мере моя ответственность.

— Вместо этого они предложили мне должность на полный рабочий день, — добавила она, и я восхищенно вскинула голову. — Пятнадцатипроцентная прибавка и место на парковке. Я в экстренном порядке начинаю с сегодняшнего дня.

— Черт возьми, девочка! Это здорово! — воскликнула я.

— Очевидно, копоть на ауре успокаивает вампира, сошедшего с ума от передозировки Бримстона. — Улыбаясь, она посмотрела на свои руки, словно могла увидеть копоть, покрывающую их. — Никогда не думала, что из этого выйдет что-то хорошее.

— Стеф… — начала я, и женщина сделала успокаивающий вдох.

— Если все получится, мы с Бутсом найдем свое собственное жилье, — твердо сказала она, и Дженкс резко кивнул в знак одобрения.

«Он знал?» подумала я, силясь что-то сказать. То есть я была рада за нее, и было бы здорово снова иметь комнату внизу, но я буду скучать по ней.

— Ты знаешь, что можешь остаться… — начала я.

Стеф откинула волосы с глаз, пряди все еще имели форму ее подушки.

— Пора, — сказала она, опустив взгляд на кофе. — Я никогда не смогу поблагодарить тебя за то, что ты приютила меня и мою кошку, когда Констанс выгнала нас из квартиры, но твоя жизнь… — Она горько усмехнулась.

Дженкс фыркнул.

— Может тебя убить, — закончил он за нее, и я вынужденно улыбнулась.

— Я хотела сказать «затрудняет поиск парня», — сказала Стеф, и моя улыбка стала настоящей.

— Ты ведь знал, не так ли, — сказала я Дженксу, и он пожал плечами, обратив свое внимание на Гетти, когда она влетела, ее пыльца была золотистого цвета.

— Она возьмет жемчуг, — гордо заявила четырехдюймовая женщина, и я выдохнула с облегчением.

— Слава Богу, — прошептала я, а затем перевернула блинчики. Да, я платила грызуну за шантаж, но лучше уж так, чем продолжать находить ее какашки в своих мисках для зельеварения. Мне действительно нужно ее поймать. — Договорились, — добавила я, все еще думая о том, что Стеф ищет новое место, но Гетти уже выскочила, чтобы сообщить мыши об этом.

Дженкс смотрел, как она уходит, и все больше хмурился.

— Я думал, Констанс в старой комнате Ходина. Именно там она спряталась в ночь своего побега.

— Если бы в старой комнате Айви была светонепроницаемая камера, мы бы нашли ее во время ремонта, — сказала я, отправляясь разогревать сироп. — Вероятно, Констанс расширила старое отверстие от норы, доставшееся ей от фейри. Я все еще пытаюсь понять, как она вообще пробралась под запертую дверь Ходина. Ты ведь пытался, верно?

Дженкс кивнул, с отвращением думая о том, что ему принадлежит комната, в которую он не может попасть.

— Может, отталкивающее заклинание действует через ауру, — размышляла я, помешивая оставшееся тесто. У нежити её было не так уж много, а та аура, что у них была, была не их. Ни души, ни ауры.

— Рейчел, хочешь, я продолжу, пока ты одеваешься? — предложила Стеф, соскальзывая с барного стула, и я почувствовала, что мое выражение лица просветлело.

— О, Боже. А ты можешь? — Я запустила микроволновку и облизала липкие пальцы. — Я была бы очень признательна. Они должны быть здесь через… — Я посмотрела на Дженкса.

— Пять минут? — подсказал он, и я поспешила в коридор, ведущий к остальным помещениям церкви.

Стеф затянула завязки на халате.

— Я приготовлю еще один кофейник. Добавлю в него немного волчьего аконита.

Я улыбнулась, подумав, что Стеф больше интересуют оборотни, чем кофе.

— Спасибо, — сказала я. — Я буду скучать по тебе, когда ты съедешь. Ты ведь знаешь об этом, правда? — добавила я.

— Я тоже. Самые странные семь месяцев в моей жизни, — тихо сказала женщина, почти про себя.

Мои мысли были полны легкой грусти, когда я шла по коридору, и я подпрыгнула, когда крылья Дженкса зазвучали в тесном пространстве.

— Эй, Рейч, — сказал пикси, паря передо мной спиной вперед, его пыльца была неловкого сине-золотого цвета. — Не могла бы ты, э, принести мне кое-что от Патриции, раз уж идешь?

Я посмотрела на дверь Ходина, когда мы проходили мимо нее, и внезапная судорога в моем животе предупредила меня.

— Конечно. Что тебе нужно? — В прошлый раз, когда я пыталась открыть дверь, дерьмовое заклинание впечатало меня в стену, и я подавила дрожь, продолжая идти в святилище.

— Гетти израсходовала весь запас волокон молочая на плетение какого-то дурацкого одеяла, — сказал Дженкс. — Проглотила его, словно черничный нектар. Надо запасти еще, но с тех пор… с некоторых пор мне ничего не было нужно.

Он замолчал, и я почувствовала прилив сочувствия. Он не нуждался в этом, потому что в высокоструктурированном обществе у мужчин-пикси не принято шить одежду.

— Я подумал, что, если подарю ей немного, она сможет сосредоточиться на этом и перестанет пытаться помочь мне спланировать сад на следующий год, — закончил Дженкс, опустив глаза и суетясь.

— Конечно, — сказала я, старательно сохраняя нейтральный тон. — Почему бы тебе не пойти со мной? Выбрать его?

— Думаешь, стоит? — спросил он, и я кивнула, испытывая приятное чувство. Он не хотел волокно, чтобы мешать ей работать в саду. Он хотел его, потому что она была искусна в ткачестве, и он думал, что это поможет ей почувствовать себя продуктивной и нужной. И он был прав.

— Сегодня днем будет хорошая погода. Мне бы не помешала компания, — сказала я, и его пыльца превратилась в довольное золото.

— Хорошо. — Дженкс перевел взгляд на входную дверь в церковь. — Они здесь, — добавил он, когда двойные дубовые двери с грохотом распахнулись и внутрь вкатились шестеро грубоватых, но добродушных оборотней. — Ладно, ладно, ладно! Кто хочет блинчиков?