Его нежеланная графиня

Глава 19 Обещание

Выяснилось это за завтраком, когда в малой столовой собралась вся семья. Нортман привычным движением отодвинул стул для дочери и для жены. Но если первая буквально светилась изнутри и крутилась, словно щенок, взятый на привязь, то графиня была бледна, печальна и удостоила мужа только тихим:

— Благодарю.

И больше ни слова, ни взгляда. Кроме того, она практически не притрагивалась к еде. Разумеется, Лианна тоже обратила на это внимание.

— Алес, ты совсем ничего не ешь! И вообще, выглядишь такой уставшей, ты не больна?

— Просто плохо спала. — отозвалась Алесия, понимая, что двойственность ее ответа оценить могут лишь двое.

Хотя женщину и правда слегка знобило. Но ничего серьезного, просто кто-то сегодня слишком долго мерз.

Лия отнеслась к ее словам с пониманием.

— Кошмары?

— Вроде того. — кивнула Алес и краем глаза заметила, как у мужа в руках дрогнула вилка.

А ведь всего-то светский, почти формальный разговор. В котором мужчина, судя по всему, уловил свой подтекст.

— Надеюсь, этой ночью ты будешь спать гораздо лучше. — искренне пожелала девочка.

Нортман все-таки поперхнулся травяным чаем.

— Кхм… Лия. — вмешался он, явно желая сменить тему. — К слову, про наш утренний разговор…

— Ах да! — Лианна так и подскочила на месте. — Алесия, я как раз хотела тебе рассказать… — она выдержала торжественную паузу. — В этом году мы тоже присоединимся к большой зимней охоте!

Несмотря на эмоциональное выступление, оваций не последовало. Нортман, услышав о зимней охоте, едва удержался, чтобы не прикрыть лицо рукой. Эти сборища никогда не вызывали у него интереса, и он уклонялся от них, как мог.

Само мероприятие впечатлило его всего раз. Когда рыжеволосый мужчина, взятый больше для свежевания дичи, сошелся врукопашную с пробудившимся медведем. И победил.

Алес же вопросительно изогнула бровь. Хотя, откровенно говоря, новость и у нее не вызвала особого энтузиазма. В голове сразу нарисовалась картинка — лес, метровые сугробы, и какой-нибудь несчастный заяц, которого загоняет десяток человек.

Даже если все будет происходить не совсем так, увлекательного в этом все равно мало.

— Здорово. — согласилась она, чисто чтобы поддержать падчерицу.

— Угу! Я была на такой охоте всего раз, очень давно, еще до рубежа детства. Но помню, что мне очень понравилось!

— Это же была твоя четвертая зима. — подал голос Нортман. — И ты что-то помнишь?

Разумеется, Лианна помнила. И то, как упала с лошади в глубокий сугроб. И как трое мужиков волокли к замку тело здоровенного медведя. И ручную белку, которая попыталась отгрызть сережки у одной из дам.

На этом ее воспоминания исчерпывались. Но не энтузиазм. Сожалела девочка лишь о том, что до зимы еще так далеко…

Алесия стойко слушала падчерицу, пока слуги, наконец, не начали убирать со стола. И только после этого, пожаловавшись на неважное самочувствие, отправилась к себе. Так и не взглянув ни разу на мужа.

Хотя она прекрасно чувствовала на себе его взгляд. Правда не заинтересованный, а… на ум не приходило ни одного подходящего слова. Настороженный? Изучающий? Пожалуй да, что-то вроде того.

Но это еще не симпатия. Максимум — жалость. А учитывая характер мужа, даже на чувство вины не стоит делать слишком больших ставок. Поэтому следующий шаг — прочно засесть в его голове. Чтобы отправляясь спать, просыпаясь, зарывшись в свои бумаги — он думал только о ней.

Добравшись до покоев, Алес позволила Агнете себя переодеть, и до самых ушей укуталась в теплое одеяло. Ее продолжало знобить. Вдобавок, внезапно прорезался легкий насморк.

Какие там Альма давала рекомендации от простуды прошлой зимой?

— Сделай мне крепкий отвар из шиповника с сухой малиной. Кипяченое молоко с медом. И, пожалуйста, разожги камин.

Служанка, не размениваясь на лишние оханья, тут же улетучилась исполнять приказ. Но женщина не сомневалась, что та еще попричитает над болезнью госпожи. Хотя какая это болезнь? Так, банальная простуда в самой легкой форме.

Угнездившись поудобнее, Алесия вернулась к прежним размышлениям. Итак. Как засесть у графа в голове?

Идеи у нее были.

Во-первых, надо выглядеть как можно лучше и регулярно мелькать у мужа перед глазами. Но при этом, не идти на контакт. То есть, не сталкиваться взглядами, не начинать первой разговор, отвечать максимально односложно.

А во-вторых, вспоминаем Булгаковскую классику, — ни о чем не просить. «Сами все предложат и все дадут».

Однако на предложения тоже соглашаться нельзя. Никаких подарков, никаких проявлений внимания. Напротив, надо донести до мужа простую мысль, что ей от него вообще ничего не нужно. Настолько не нужно, чтобы он в эту «стену бескорыстия» бился головой.

Пусть поломает голову над загадочной женской душой. Надо только еще раз при случае ему напомнить, что та любовь давно уже прошла. Пусть не питает иллюзий.

Она тихо вздохнула. Да, врать нехорошо. И можно было бы рассказать всю правду про барона. Можно… И в то же время нельзя. Мужчины — существа самолюбивые. И ревнивые.

Тут к месту «мудрость» маминой подруги. О бывших либо плохо, либо никак. Нечего прививать нынешним комплексы. Не дословно, но суть примерно такая.

Пусть граф лучше думает, что она никогда не любила барона по-настоящему. Так меньше шансов, что ее однажды обвинят в остатках любви к бывшему мужу. Не было ничего. И точка. И точка… как пела незабвенная Натали.

Что же касается графа Арельса, тот решил на время оставить мысли о жене и сосредоточиться на более насущных делах. Уделить время дочери, еще раз просмотреть бумаги, которые привез столичный управляющий, пройтись по замку, заглянуть в конюшни…

Поэтому сразу после завтрака мужчина направился в библиотеку, где довольно скоро к нему присоединилась Лианна. Забравшись в одно из кресел, виконтесса еще несколько минут делилась своими мыслями о предстоящей зимней охоте, но пара вопросов, и вот уже внимание девочки переключено на урок.

Прочитать она успела довольно много, рассказывала четко, не запинаясь, так что Нортман позволил себе скользить взглядом по бумагам, разложенным на столе. Однако мысли его то и дело возвращались к графине. Особенно когда перед глазами оказался лист, где расписывалось, сколько пришлось заплатить за мебель, заказанную в Арельсхолм.

На эти деньги можно было прикупить пару хороших деревень. И обеспечить коровой каждого четвертого крестьянина. Правда прежнего негодования мужчина уже не испытывал. Хотел бы. Только вот в замке действительно ничего не обновлялось еще со времен деда. Может и правда, уже пора?

И опять же, графиня могла потратить эти деньги на себя, украшения, драгоценные масла, наряды… Хотя нет, платья она тоже заказала. Нортман выудил следующий лист. Тут сумма была скромнее. К тому же, женщина позаботилась не только о себе, но и о виконтессе.

— … на девятый год правления Его Величества Ладвика Четвертого был заключен торговый союз с Сатией, что предполагало… — продолжала рассказывать Лианна, чуть покачивая ногой.

Нортман кивнул и постучал пальцем по столу. И вновь мысленно вернулся к графине. Какой вывод можно сделать из отчетов? Ну как минимум — женщина не слишком хорошо разбирается в финансах. Зато думает только о доме и ребенке, что, в принципе, говорит в ее пользу.

А еще, совсем некстати вдруг вспомнилось, какая нежная у нее кожа. И какие приятные губы на вкус. Он выдохнул и встряхнул головой, отгоняя наваждение.

Лианна запнулась.

— Я где-то ошиблась? Это был не двенадцатый год, а шестнадцатый?

— Нет-нет, все верно, продолжай.

Виконтесса продолжила говорить, а Нортман крепче стиснул бумажный лист, даже не заметив, как сминает его. Воздух вдруг стал плотным и густым, кровь в жилах горячей, а мысли о жене еще более навязчивыми.

Он постарался подумать о чем-нибудь другом. О закупках оружия, о строительстве мостов. Да хотя бы о чистке котлов после привалов. Но все тщетно. Образ жены все ярче проступал в голове.

Зато рассказ об исторических хрониках ощущался теперь самой настоящей пыткой. Сражения… короли… да провалились бы они все в огненную бездну! Вместе с бездельниками, которые решили все это записать.

Мужчина стиснул зубы так, что даже слегка заломило в висках.

— Кхм… Лия, я вижу, что ты хорошо все усвоила. Можешь идти.

— А как же последние десять лет правления Его Величества? — удивилась девочка, — Там же начинается все самое интересное. Например…

— Обсудим это потом. — прервал ее граф.

— Ладно. А что мне читать дальше? Может про эпоху…

Нортман медленно выдохнул. Ему не слишком хотелось сейчас подходить к шкафу и выбирать книги, да и кто там правил после короля Ладвика?

— Ничего читать не нужно. Ты, кажется… плела сову? Так может, уделишь время ей?

— Так ты не забыл? — растаяла Лианна. — Хорошо! Я уже почти закончила. Там остался только хвост, лапки…

Когда за девочкой, наконец, закрылась дверь, граф испытал бесконечное облегчение. Продолжать урок в таком состоянии он точно не мог. Как и просматривать бумаги.

Единственное желание, жгучее, мучительное, переполняющее до краев — отправиться к графине, сжать ее в своих объятиях. И повторить прошлую ночь. Он на секунду закрыл глаза, жалея об этом мимолетном воспоминании.

А потом отшвырнул в сторону окончательно измятый лист. В библиотеку заглянула одна из служанок.

— Ой… Ваше сиятельство, Тария просила передать…

— Потом! — рявкнул мужчина и тут же поморщился, не хватало еще срываться на слуг. Усилием воли он постарался взять себя в руки. — Я потом с ней поговорю.

— Аа-а…

— Где сейчас графиня?

— В-вроде бы в своих покоях. — пискнула девица, — Агнета говорит, ей нездоровится…

— Можешь идти.

Служанку как ветром сдуло. Нортман опустил голову и запустил пальцы в черные волосы. А затем резко встал, едва не опрокинув стол. Сейчас его вело только одно желание — увидеть графиню. Убедиться, что она самая обычная женщина, ничем не лучше прочих.

Быть может тогда это безумное наваждение пропадет?

Алесия действительно была у себя. Не бегать же по замку, разнося простуду. Обложившись носовыми платочками и по чуть-чуть отпивая лекарственный отвар, она смотрела на камин, где извивались языки пламени.

В затылке немного ломило, но задремать никак не получалось. Какой тут сон, когда приходится сражаться с банальными и прозаичными соплями? Только ляжешь и нос сразу же перестает дышать. Пфе!

Она вновь уткнулась в платок. А когда оторвалась от него, неожиданно распахнулась дверь. То, что это не Агнета, Алес почувствовала еще до того, как подняла взгляд. Потому что покои вдруг наполнились мужской и довольно сильной аурой.

Хоть женщина не верила в такую ерунду, однако есть люди, чье присутствие буквально ощущается кожей.

— Ваше сиятельство? — она опять прикрыла лицо платком, хотя в этом пока не было надобности.

— Как вы себя чувствуете, графиня? — хрипло поинтересовался Нортман.

Он шагнул через порог и закрыл за собой дверь. На долю секунды Алесии даже стало не по себе. Будто в голове зажглась ярко-красная лампочка — опасность! Опасность! Взгляд мужчины буквально прожигал насквозь.

— Мне немного нехорошо, но это пройдет… — осторожно произнесла Алес, подтягивая повыше одеяло.

— Вызвать лекаря? — казалось, внутри графа шла какая-то серьезная борьба.

— Благодарю, ваше сиятельство, но пока не надо.

— Может, вы в чем-то нуждаетесь?

— Нет-нет, слуги прекрасно обо мне заботятся.

— Может, вы хотите что-то для себя, графиня? — Нортман прошел через комнату и опустился на край кровати.

Алесия внутренне подобралась. Ей не нравился этот взгляд, не нравилось прерывистое дыхание, супруг сейчас неуловимо напоминал тигра, вышедшего на охоту. И откуда только взялась эта ассоциация?

Следующая мысль тоже не порадовала. А сколько там действуют возбуждающие травки? Вдруг у них вообще отложенный эффект? Если так, то она, кажется, влипла.

— У меня все есть, благодарю за заботу. — отозвалась она ровно.

Нортман задержал взгляд на ее лице. Мужчину терзали противоречивые чувства. Он уже жалел, что вообще сюда пришел. Лучше бы отправился в ближайший городок и снял бы себе какую-нибудь шлюху. Но… чем он тогда будет лучше первого мужа графини?

Не удержавшись, граф протянул руку и коснулся щеки жены. Сердце, до этого момента бешено стучавшее, вдруг пропустило удар.

— У вас горячая кожа…

— Потому что я болею. — женщина немного отползла, насколько это позволяли габариты кровати, и шмыгнула носом. — Ваше сиятельство, вы обещали, что больше не тронете меня. — напомнила она осторожно.

Нортман дернулся и отвел взгляд. Обещал. Тогда в башне, эти слова сорвались так легко. Зато сейчас выжигали изнутри не хуже каленого железа. Хотя… он никогда не брал женщин силой. И уж тем более не собирался принуждать жену.

— Я думал о ваших словах, графиня. То, что вы сказали о своих чувствах…

Не дав ему закончить мысль, Алес поспешно замотала головой. Вот только ответного признания ей не хватало. Особенно сейчас, когда у мужчины явно работает не мозг.

— Я не должна была этого говорить, ваше сиятельство! — запротестовала она, комкая в руках платок. — Те чувства давно уже прошли. Это была детская глупость. И вы вовсе ничем мне не обязаны. Мне ничего не нужно. Давайте просто оставим все, как есть!

— Предлагаете мне забыть прошлую ночь? — граф удивленно поднял брови. Такого предложения он ожидал меньше всего. А от слов о прошедших чувствах и вовсе царапнуло где-то внутри.

— Да. — Алесия хлопнула ресницами и на всякий случай повторила, — Вы мне ничего не должны. Я сама во всем виновата.

К этим словам Нортман тоже оказался не готов. Насколько он мог судить, женщины вообще не склонны признавать свою вину. Что уж говорить о случаях, когда этой вины нет. Пожалуй, надо было об этом сказать, но находиться рядом с графиней становилось все труднее.

Лучше уйти, пока еще получается держать слово. Слишком уж сильные чувства вызывает эта женщина. Неужели, причиной тому проведенная ночь? Ну не любовь же, в самом деле?

Нет, дело именно в ночи. Просто он еще слишком хорошо помнит, какое у графини безупречное, приятное тело. Мужчина стиснул зубы. Так, про ее тело тоже сейчас лучше не думать. Иначе он точно отсюда не уйдет.

— Вашей вины здесь нет. — выдохнул он и решил закончить разговор на более приятной ноте. — А еще, я ваш муж. И имею полное право вас порадовать. Какие украшения вы любите больше всего?

Вопрос явно не имел подтекста, но в то же время, он был прекрасным способом укрепить свои позиции и выставить мужа вон. Все это пролетело у Алесии в голове буквально за доли секунды.

Задвинув совесть подальше, она швырнула в сторону платок. Граф смутно почувствовал, что совершил ошибку. Не сразу только понял — где? Впрочем, его неведение длилось недолго.

— Так вы пришли сюда, чтобы расплатиться за ночь? — прошипела Алес (не кричать же с больным горлом). — Думаете, мне нужны ваши драгоценные побрякушки? Или считаете, что все женщины продажны? Их можно оскорбить, обесчестить, а потом откупиться парой колец?

— Я не…

— Ваше предложение просто оскорбительно! Оставьте уже меня!

— Послушайте, я вовсе не то имел в виду. Но если вы сочли мои слова оскорблением, прошу извинить. — мужчина встал. Губы его были плотно сжаты, а из глаз почти пропал огонь. — Выздоравливайте, графиня. — он вышел.

Алесия сползла на подушки и тихо перевела дух. Не перегнула ли она палку? Ммм… Нет. Арельса полезно было встряхнуть. Но как-то слишком уж долго действуют вчерашние травки.

Главное, чтобы мужчина не начал приставать к служанкам. Впрочем, насколько она успела узнать, граф ни разу не был замечен в подобных интрижках, не в его это правилах. Тем более, действие отвара должно скоро сойти на нет.

Зря не проверила с утра — сколько он там выпил?

И больше графу не наливать, вон как его пробрало. Хотя, заваривать и так уже нечего. Оба свертка от Альмы были еще утром развеяны в окно. Только дура оставила бы при себе такой компромат. А женщина себя дурой не считала.