Его нежеланная графиня

Глава 23 Подарок

Столица…

В доме герцога Рельса шел очередной прием. Официально — для друзей и близких. Но, учитывая дружелюбие и легкий нрав герцога, народу собралось прилично. Гости переходили из зала в зал, обменивались новостями, сплетничали, и, как это обычно бывает, заводили знакомства.

Сам Рельс старался уделить внимание каждому из приглашенных, и зорко следил, чтобы никому не приходилось скучать. Его бодрый голос раздавался то в одном зале, то в другом, и не заглушался даже музыкой.

— Граф Ормс, вы сегодня только с племянником? Морес, счастлив видеть вас среди гостей!

— Графиня Роберон, вы как всегда прекрасны. Признаюсь, даже завидую вашему мужу…

— О… граф Бартон!

Лайон, застигнутый врасплох, на миг замер. А хозяин дома, не заметив заминки, уже подхватил его под локоть и утянул в сторону.

— Необычайно рад, что вы нашли время заглянуть. Тем более вашего прибытия, скажу по секрету, ждал не только я. — одарив кого-то светской улыбкой, Рельс бодро махнул рукой и через несколько мгновений к ним приблизилась одна из девиц. Держалась она, к слову, не слишком уверенно.

— Звали, дядюшка?

— Звал? Ах да. Граф Бартон вы же помните мою племянницу, леди Карину Рельс.

Лайон неслышно выдохнул, но поклонился по всем правилам.

— Да, ваша светлость. Леди Рельс.

По щекам девушки пошли красные пятна.

— Моя племянница крайне застенчива, — тут же вклинился герцог, — Но она очень рада, что вы приняли приглашение и почтили нас своим визитом. Ну… не буду вам мешать. — мужчина ловко растворился в толпе, предоставив молодых людей обществу друг друга.

Леди Карина тоже дернулась, словно собиралась последовать за дядюшкой. Однако в последний миг, кажется, сообразила, что это будет не слишком учтиво. Она растерянно моргнула, обернулась, и стала похожа на потерявшегося теленка. Ей явно было не по себе.

Лайон тоже не горел желанием оставаться с ней наедине. Он и на прием бы предпочел не приходить. Но личное приглашение от герцога нельзя отклонить, не имея на то веских причин.

К тому же, было у парня еще одно соображение — заставившее его появиться здесь. А именно — благополучие сестры. Нельзя отгораживаться от общества, наоборот — надо заводить друзей, по примеру герцога Рельса. И активно внушать окружающим мысль, что графиня Арельс была несправедливо оболгана первым мужем.

По-хорошему, это следовало сделать еще в прошлом году. Жаль, что правильные идеи редко приходят вовремя. Но теперь добавилась еще одна проблема…

Лайон взглянул на девушку, которая переминалась с ноги на ногу.

— Леди Рельс, вечер просто великолепный. И для меня большая честь, находится в числе приглашенных. — все же заметил он, следуя правилам вежливости.

Девушка беспомощно огляделась по сторонам, будто надеясь, что кто-нибудь подскажет ей правильный ответ.

— Да, и мне тоже, граф Бартон. — наконец выдавила она. — Дядюшка, то есть я хотела сказать, его светлость, о вас очень высокого мнения. И… — щеки девушки стали совсем пунцовыми. — Простите, мне надо отойти…

— Разумеется.

Получив разрешение, Карина тут же скрылась за спинами гостей. Лайона ее побег ничуть не огорчил. Напротив, он даже испытал что-то вроде облегчения. Леди Карина была милой, очаровательной… но не вызывала никаких чувств. Максимум, каплю жалости.

Ускользнув от графа Бартона, юная леди Рельс беспомощно оглядела зал и, улучив момент, незаметно шагнула за одну из бархатных штор.

Если бы кто-то знал, насколько неловко она себя чувствовала среди этих разряженных, полузнакомых людей. А особенно ее пугал граф Бартон. Точнее не он сам, а планы дядюшки на брачный союз.

Сам же граф казался девушке слишком взрослым, слишком строгим и каким-то холодным. Он настолько не подходил на роль жениха, что Карине хотелось разрыдаться от отчаяния. Не хотелось даже думать, что этот человек скоро попросит ее руки. По крайней мере, именно так утверждал дядя.

Девушка обхватила себя руками и закрыла глаза.

— Вам нехорошо? — прозвучал вдруг негромкий голос.

Пришлось открыть глаза и повернуть голову к окну. Там стоял симпатичный молодой человек, примерно ее лет. И во взгляде его явно читалось удивление.

— Нет-нет, я просто…

— Решили отдохнуть от толпы? — молодой человек понимающе улыбнулся. — Простите, не хотел вам мешать.

— Вы не помешали. — от взгляда незнакомца в груди разлилось приятное тепло.

— Морес Ормс, — представился парень, пригладив волосы. — Я воспитанник графа Ормса.

— Карина Рельс. Мой дядюшка…

Разговаривать с Моресом было так легко, что девушка сама не заметила, как призналась ему, что никогда не любила приемы, что скучает по дому и что столичный холод ее просто ужасает. Парень на это только улыбнулся.

— Не хочу вас пугать, но настоящие холода еще даже не начались. Вот зимой…

— Хотите сказать, что будет еще хуже? — от одной мысли об этом, по телу пробежал озноб.

— Год-два, и вы привыкнете. Но я тоже люблю тепло, и предпочел бы жить там, где на небе всегда солнце. А вот Джер… — его голос вдруг смягчился, — просто обожает снег. И последнее время буквально грезит зимней охотой.

Карина поежилась.

— Не понимаю, зачем охотиться зимой, когда есть лето. Дядюшка планирует взять меня с собой, а мне бы так этого не хотелось…

— А я был бы рад, если вы… — Морес вдруг смутился. — Простите. Я лишь имел в виду… — на его щеках проступили красные пятна. — То есть, я хотел сказать, что вам не придется гоняться за дичью по снегу, это занятие для мужчин. Ну и в замке достаточно тепло… Может быть, охота окажется не такой ужасной, как вы ожидаете?

Парень вдруг замолчал, заметив герцога Рельса в компании графа Бартона и графа Ормса. Вся троица направлялась к нему. Карина, заслышав голос дядюшки, прижала палец к губам и умоляюще мотнула головой.

Морес чуть опустил ресницы — единственный жест, который мог себе позволить, чтобы не вызвать подозрений со стороны.

— Морес, мальчик мой, — обратился к нему герцог. — Ты, случайно, не видел мою племянницу, леди Карину?

— Нет, ваша светлость.

— И куда она пропала? — посетовал Рельс. — Ей ведь так нравятся танцы, а музыканты, как раз, приготовились играть.

Морес заметил, как девушка закатила глаза. И с трудом удержал на лице выражение полной невозмутимости.

— Если я увижу ее, ваша светлость, то обязательно передам, что вы ее искали. — произнес он, стараясь не смотреть на собственного дядюшку.

Потому что старый Ормс уже пару раз взглянул на штору, затем на племянника. Многозначительно изогнул бровь. Но, к счастью, промолчал.

Когда герцог отдалился на достаточное расстояние, Карина прижала ладонь к груди и одними губами произнесла — «Спа-си-бо».

Морес улыбнулся ей глазами и, не удержавшись, тоже приложил ладонь туда, где сейчас так гулко билось его собственное сердце.

Арельсхолм…

С появлением печей, обе замковые бани быстро оказались доведены до ума. Если кто-то из слуг и не понимал, для чего нужны отдельные «мойные комнаты», то после первых же испытаний все вопросы отпали сами собой.

Мыться в тепле горячей водой, оказалось гораздо приятнее, чем обтираться у камина мокрой тряпкой. Тем более, приближались холода… Поэтому на графиню теперь все смотрели с тихим восторгом. Особенно служанки, обнаружившие, насколько проще стало справляться с мытьем волос.

Сама Алесия тоже была довольна результатом. Баня быстро нагревалась, отлично сохраняла тепло, единственное — не стоило перебарщивать с паром. Потому что вентиляция была не такой хорошей, как в деревянной избе.

И три-четыре ковша воды легко превращали баню в подобие хамама. С той лишь разницей, что пар не мягко обволакивал тело, а обжигал. Зато как приятно было потом выпить чашку прохладного морса и, добравшись до покоев, рухнуть в постель.

Что касается Лианны, девочка готова была париться хоть каждый день. Пришлось объяснить, что нельзя злоупотреблять прогреванием организма. Ту же мысль Алес постаралась донести и до слуг.

А на улице уже начинало холодать. Небо почти все время было затянуто тяжелыми темными тучами, листья с деревьев облетели, часто моросил колючий дождь. Алесия мысленно переводила местный календарь на более привычный, и выходило так, что сейчас была примерно первая неделя ноября. Осень, как и год назад, пролетела быстро.

Граф, на этот раз, отсутствовал дней десять. И вернулся из столицы в один из самых дождливых и промозглых дней. Вымокший насквозь, замерзший, но, как ни странно, в хорошем настроении.

Чего, пожалуй, еще ни разу не случалось. Первой его бросилась встречать Лианна.

— Отец! — она уткнулась в ледяную куртку, не обращая внимания на потоки воды.

Алесия тоже спустилась. Надо же изображать примерную жену. Правда ограничилась она лишь коротким поклоном.

— Ваше сиятельство.

— Графиня. — Нортман задержал взгляд на ее лице. — Я…

— Вы, должно быть, устали с дороги? — бесстрастно заметила женщина. Бросаться на шею мужу она не собиралась. — Я распоряжусь, чтобы вам подали сухую одежду и подготовили баню. Вам надо согреться.

— Благодарю за заботу. — граф смотрел серьезно, однако голос его звучал как-то иначе. Более мягко что ли.

Алес помедлила, но внутренний голос мрачно напомнил, что побеждает только тот, кто готов идти до конца. Кроме того, она чувствовала, что пока не готова простить мужа. Ни за ограничение свободы, ни за все сказанные прежде слова…

— Ну что вы, ваше сиятельство. Я лишь делаю то, что обязана. — не эту ли фразу он сам бросил ей когда-то?

Судя по вспыхнувшему взгляду, мужчина подумал о том же самом. С секунду он колебался, явно желая отпустить резкое замечание. Но какие-то личные соображения, на этот раз, одержали верх.

Нортман хмыкнул и чуть склонил голову. Как бы признавая, что этот ход, так и быть, он готов оставить за ней.

Пока граф Арельс приводил себя в порядок и отогревался в бане, погода окончательно испортилась. К колючему дождю добавился порывистый ветер, а небо за окнами обложило такими плотными тучами, что в замке как-то внезапно стало темно.

Так что к ужину Алесия спускалась при свете свечей. И под умиротворяющее завывание ветра. Настроение было под стать погоде. Хотелось завернуться в теплое одеяло, сесть на подоконник и пить какао, но… шоколада в Арельсхолме не водилось.

Пожалуй, надо будет обсудить этот вопрос с экономкой, пусть закажет при случае. Не зимовать же на одном чае.

Когда Алес вошла в столовую, супруг был уже там. Мужчина сидел в кресле перед камином, но стоило появиться жене, как он тут же поднялся со своего места. Алесия мысленно отметила, что граф даже после бани выглядит вполне презентабельно.

Да, на щеках играет легкий румянец, глаза горят, волосы все еще чуть влажные. Но рубашка застегнута на все пуговицы, шея закрыта платком, а в манере держаться нет и намека на расслабленность.

Впрочем, разглядывать его дольше двух секунд женщина не стала. Как и начинать разговор первой. Лучше переключить внимание на что-нибудь другое. Да хоть на происходящее за окном.

Нортман, поняв, что не дождется от супруги ни слова, решил первым нарушить молчание.

— Пожалуй, графиня, я должен еще раз поблагодарить вас за заботу. После промозглости и холодного ветра, баня оказалась весьма кстати.

— Я лишь выполняла свой долг, ваше сиятельство.

Алес и не подумала повернуть головы, но граф неожиданно оказался рядом.

— Ваша преданность долгу похвальна, — шею обдало теплым дыханием, отчего по спине пробежали мурашки. — А мне, в свою очередь, хотелось бы порадовать вас.

На подоконник опустилась плоская коробочка, обтянутая фиолетовым бархатом. Алесия не шевельнулась, однако из недр памяти вдруг всплыло, что это очень дорогой цвет. Практически на вес золота. Подробностей она не помнила, но, кажется, все дело в крайне сложном производстве.

Если то, что лежит внутри соответствует упаковке…

Она поспешно отступила в сторону, чтобы не налететь спиной на мужа.

— Простите, но я не могу это принять.

— Вы даже не открыли шкатулку.

Алес выдохнула и скрестила руки на груди.

— Не важно. Все необходимое для жизни у меня уже есть. А в излишествах я не нуждаюсь.

— Вы считаете подарок от законного мужа излишеством? — мужчина поднял брови.

— Ваше сиятельство, я хорошо помню, что наш брак только для короля. Вы поступаете благородно, пытаясь себя пересилить, но в этом нет никакой нужды.

Алесия ожидала, что супруг прицепится к последней фразе, и даже мысленно прикинула добивающий ответ, однако граф удивил ее, сказав вовсе не то, что она ожидала.

— Сперва посмотрите, от чего вы пытаетесь отказаться. — снисходительно посоветовал он.

От его тона внутри шевельнулось легкое раздражение. А еще, захотелось действительно открыть шкатулку и впечатать ее содержимое в высокородное графское лицо. Хотя нет, так поступают только истерички. Надо быть умнее…

Мысленно хмыкнув, она посмотрела супругу прямо в глаза. Потом небрежным движением откинула бархатную крышку, опустила взгляд и… на долю секунды лишилась дара речи. На сиреневой подушке из тончайшего шелка, лежали не просто драгоценности. Тут больше подошло бы слово — произведение искусства.

Ожерелье из серебра, или, скорее — белого золота, вилось изящным растительным орнаментом, обрамляя россыпи маленьких рубиновых цветов. И две серьги, в виде тонких змеек, изогнутых в форме буквы «S», выдержанные в таком же стиле.

Завораживающе. И безумно красиво.

К счастью, врожденное упрямство оказалось сильнее тяги к прекрасному. Поэтому Алес смогла не только отвести взгляд, но даже пожать плечами.

— Сделано с большим мастерством. Но мне это не нужно.

У графа вытянулось лицо. Не этих слов он, кажется, ожидал. Мужчина кашлянул, прочищая горло, однако ничего не успел сказать. Потому что на пороге, словно маленький вихрь, появилась Лианна.

В желтом платье с белыми вставками, она неуловимо напоминала солнце. Да и лучилась, пожалуй, точно так же.

— Алесия, ты уже тут? А я заглянула к тебе, но Агнета сказала… — ее взгляд, скользнув от мачехи к отцу, вдруг задержался на подоконнике, где стояла раскрытая шкатулка. Девочка сделала шаг, другой, и замерла, будто не веря своим глазам.

— Это… Адмас Ланси? — произнесла она благоговейным шепотом.

Нортман, чье лицо при появлении дочери вновь стало невозмутимым, кивнул.

— Да.

— Кто? — не удержалась Алес. Это имя она определенно слышала в первый раз.

И граф, и виконтесса Арельс повернулись к ней в немом изумлении.

— Ад-мас Лан-си, — повторила Лианна по слогам. — Ну, ты же не могла про него не слышать.

Алесия покусала губу. За полтора года она успела узнать об этом мире все необходимое, но пробелы, похоже, все равно будут вылезать. А с другой стороны, не может же она знать вообще все, тем более, какого-то ювелира. Росла в глуши, все дела…

Поэтому женщина пожала плечами.

— Прости, но я не понимаю, о чем речь.

Лианна заморгала и беспомощно оглянулась на отца. Однако тот едва ли мог ей сейчас помочь, потому что сам смотрел на жену так, будто та, как минимум, объявила о своем попаданстве. Было в этом взгляде и неверие, и недоумение, и что-то еще, что довольно трудно передать.

Девочка выразительно фыркнула и пустилась в объяснения.

— Адмас Ланси — потомственный ювелир. Один из лучших во всем мире. Его семья владеет особыми фамильными секретами, поэтому их украшения никто не может повторить. Одна эта сережка стоит столько…

Спохватившись, Нортман стукнул ладонью по подоконнику.

— Лия!

Виконтесса тут же прикусила язык. А Алесия вдруг поняла, что чувствует женщина, которой дарят букет из сто одной розы. С одной стороны — лестно. С другой же, хочется взяться двумя руками за голову и громко спросить — «нафига?».

Впрочем, смешанные чувства испытывала на только она. Разочарование графа ощущалось почти физически. Мужчина выглядел как человек, который принес жене последний айфон, а та принялась забивать им гвозди.

— В любом случае, графиня, это теперь принадлежит вам. — сухо подвел он итог и придвинул ей шкатулку. — Можете распорядиться ими на свое усмотрение.

Алес выдохнула, почувствовав, что если откажется, то заденет супруга еще сильнее. А принять — это поступиться собственной гордостью. И вообще, неприятное это чувство, когда тебя словно пытаются купить.

Почему она должна растечься восторженной лужицей лишь потому, что кто-то потратился на дорогие побрякушки? Был план ничего не принимать? Значит, следуем ему до конца.

На душе было тошно, но предавать себя, в угоду чужому самолюбию, не хотелось. Алесия перевела взгляд на падчерицу.

— Тебе нравятся эти украшения?

— Ну конечно же! Они будут тебе очень к…

— Забирай.

Лианна растерянно заморгала, растеряв весь восторг.

— Алесия, нет, ты не можешь…

— Его сиятельство позволили мне распорядиться подарком на свое усмотрение. Я хочу отдать его тебе.

Девочка замотала головой.

— Нет, Алесия. Я не… — она обернулась на отца, в поисках поддержки.

Тот мрачно посмотрел на жену и сжал спинку стула так, что побелели костяшки пальцев.

— Лианна. — в его голосе лязгнул металл. — Просто прими подарок и поблагодари графиню… за щедрость.

Алесия спокойно выдержала его взгляд. Как ни странно, она чувствовала, что все правильно. Поступить по-другому сейчас просто нельзя.

А вот у Лианны дрогнули губы. Она неуверенно взяла шкатулку, будто та была ядовитой змеей. Покосилась на мачеху. Нахмурилась.

— Спасибо. — никакой радости внезапный дар ей не принес.

Но и спорить со взрослыми — себе дороже. Особенно, если оба взрослых внезапно сошли с ума.