Его нежеланная графиня

Глава 27 Неудачное решение

Подвалы, где держали подозреваемых, находились под первым этажом. И представляли собой несколько переплетенных коридоров, с отдельными закутками, которые больше походили на кладовые, чем на темницы. Половина из них даже не имела окон.

Лайон не пытался опередить хозяина замка, но и не отставал от него ни на шаг. От серых грубых камней тянуло холодом, под ногами поскрипывал песок. А затхлый запах сгнившей соломы противно щекотал нос.

— Сперва поговорим с конюхом. — тяжеловесно произнес Нортман, остановившись у крайней двери. — И, граф Бартон, хоть я и позволил вам присутствовать на допросе, не советую вмешиваться.

— Иными словами, мне отведена роль безмолвного секретаря? — хмыкнул молодой человек, подавив желание ответить более резко.

Нортман чуть поморщился и, оставив замечание без ответа, отпер дверь.

Камера, где содержался конюх, оказалась совсем небольшой. И большую ее часть занимала лежанка. Из узкого окна под самым потолком лился свет. А на табурете, служившим одновременно столом, стоял обернутый шерстяным платком чайник.

Сам парень лежал под грудой толстых одеял, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию, но, при появлении гостей, тут же вскочил на ноги.

— Ваше сиятельство!

Нортман сделал легкий жест рукой, позволяя выпрямиться. Затем внимательно оглядел парня и только после этого заговорил.

— Думаю, тебе не надо объяснять, зачем мы здесь? Ты обвинил одного из лакеев в том, что тот намеренно испортил лестницу.

Конюх икнул.

— Своими глазами видел, ваше сиятельство. Клянусь!

— Продолжай.

На этот раз, рассказ был более связным. У парня было достаточно времени, чтобы обдумать свои слова. Когда же он замолчал, в камере на секунду воцарилась звенящая тишина.

— Почему же ты не сообщил обо всем сразу? — не выдержал Лайон.

— Дык это, а вдруг и правда был приказ? — конюх переступил с ноги на ногу. — А лезть в господские дела мне невместно.

— Значит, Торенс сказал тебе, что заморозил лестницу по просьбе графини? — спокойно подвел итог Нортман.

Парень кивнул. А Лайон вновь вскинул голову, уж не собирается ли граф Арельс обвинить во всем жену? По его лицу сложно было что-то понять.

— Уж не думаете ли вы, что…

— Граф Бартон. — осадил его мужчина. — Насколько помню, вы обещали не вмешиваться. Михаль, это все, что я хотел узнать. Но тебе придется задержаться в камере, пока я не побеседую со второй стороной.

Конюх согнулся в поклоне. О том, что придется еще некоторое время посидеть под замком, он не жалел. Да, скучновато. Зато работать не надо. А что его выпустят, парень даже не сомневался. Правда ведь на его стороне.

А вот Лайон был не слишком доволен. И когда они вышли в коридор, смерил Арельса ледяным взглядом.

— Надеюсь, вы понимаете, что моя сестра не стала бы отдавать такой приказ?

— Я собираюсь опираться не на эмоции, а на факты. И вам советую поступать так же.

Лайон в красках представил, куда собеседник мог бы засунуть свой совет. И только воспитание не позволило ему произнести это вслух. А так хотелось…

Нортман, тем временем, подошел к дальней двери.

Вторая камера ничем не отличалась от первой. Такой же чайник, груда одеял. Только лакей выглядел совсем расклеившимся. И буквально сразу бросился на колени, прося о милости.

— Ваше сиятельство, клянусь, я ни в чем не виноват. Меня оговорили!

Лайон скрестил руки на груди и посмотрел на лакея с заметным отвращением. Однако Нортман даже бровью не повел.

— Встань. — приказал он. — А теперь расскажи, что произошло. Спокойно и по порядку. Лично я пока тебя еще ни в чем не обвиняю.

— Ваше сиятельство, благодарю! — Торенс нервно дернул головой и опустил взгляд. — Это все конюх, это он облил водой лестницу, а потом объявил, что это сделал я! Мне бы и в голову не пришло… Я всего лишь жертва клеветы!

— Зачем же Михалю понадобилось тебя подставлять? — Нортман говорил спокойно, и даже дружелюбно. Это слегка ободрило парня.

— Только не гневайтесь, ваше сиятельство… — торопливо заговорил он, — Знаю, я должен был рассказать об этом сразу, но я боялся. Маленькие люди вроде меня платят за подобные тайны жизнью. Дело в том… — он судорожно сглотнул, — что ее сиятельство… ох, даже не знаю, как произнести это вслух. Словом, они давно уже состоят с этим конюхом…

— Что ты несешь? — вспыхнул Лайон. — Как ты смеешь оговаривать графиню?

— Граф Бартон! — кашлянул Нортман. — Еще раз вмешаетесь, прикажу выставить вас вон.

— Граф Арельс, при всем уважении. Неужели вы готовы поверить в такую чушь?

По губам Нортмана скользнула легкая улыбка.

— У меня нет причин не доверять верному слуге, а учитывая репутацию графини… — не закончив мысль, он снова кивнул лакею. — Так моя жена состояла с конюхом в порочной связи?

— Да, ваше сиятельство, клянусь честью!

— Нельзя клясться тем, чего не имеешь. — зло бросил Лайон.

Однако граф Арельс оставил его слова без внимания.

— И как давно это началось?

— Так еще с начала лета, с самых первых дней, как ее сиятельство появились в замке. — лакей перестал трястись и говорил уже гораздо спокойнее. — Михаль даже хвастался, что свел с ней близкое знакомство еще в столице.

Лицо Нортмана осталось непроницаемым.

— Почему ты сразу не пришел ко мне?

— Я боялся. И еще… — парень покусал губу, — Ее сиятельство делали и мне определенные намеки, однако я честный человек, а потому, сразу сказал, что недостоин ее внимания. Тогда графиня разгневалась и объявила, что я жестоко поплачусь за несговорчивость. Но я и подумать не мог, что это произойдет именно так.

— Любопытная история. — медленно произнес Нортман, когда лакей замолчал. — И как будто похожа на правду.

Торенс закивал. А Лайон скрестил руки на груди. Праведное негодование, объединившись с чувством собственного бессилия, выжигало изнутри.

— Граф Арельс. — выдохнул он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно ровнее. — Как вы можете верить человеку, который намеренно пытается очернить имя вашей жены? Я хорошо знаю Алесию, и она никогда не позволила бы себе бесчестного поведения.

— Только вот ее репутация говорит сама за себя. — Нортман по-прежнему сохранял невозмутимость. — Поэтому конюха, боюсь, придется повесить…

В глазах лакея промелькнуло торжество. Лайон выдохнул, собираясь возмутиться, но прежде чем он успел это сделать, граф Арельс, казавшийся совершенно расслабленным, внезапно шагнул к слуге и ухватил того за загривок.

А затем, с силой шаркнул лицом о стену. Торенс пронзительно взвизгнул. На серых камнях заблестела кровь. Даже Лайон вздрогнул от неожиданности. А Нортман заговорил снова, однако теперь в его голосе не осталось напускной доброжелательности. Напротив, каждое слово резало, словно сталь.

— А теперь я хочу услышать правду. Начнешь снова врать, я выдавлю тебе глаза, отрежу язык, уши, мужское естество, переломаю кости, а то, что от тебя останется, подвешу где-нибудь в лесу на дереве, чтобы волки не облегчили раньше времени твои муки. Догадываешься, как долго будешь умирать?

Лакей судорожно дернулся и заскулил.

— В-ваше с-с-сиятельство…

— Говори, быстро! — рявкнул мужчина и вновь ткнул слугу лицом в стену. — Третьей попытки у тебя не будет!

И парень сломался. Правда сперва он все же попытался пискнуть, что не лгал, но после хрустнувшего запястья передумал, поняв, что слова графа — не пустая угроза.

Давясь слезами, дрожа, и запинаясь на каждом слове он заговорил. Да, это он облил лестницу водой. И он же придумал, как заманить графиню в нужное место.

Зачем? От этого простого вопроса Торенс завертелся, словно уж на сковороде. Но несколько чувствительных тычков сделали свое дело.

— Я не хотел, меня заставили! — заныл он. — Я должен был сделать это весной…

— Избавиться от графини? — вмешался Лайон, который до этого молча стоял в стороне. Как ни странно, на этот раз Нортман не стал его одергивать. Вместо этого он с силой встряхнул слугу.

— Отвечай!

Торенс заскулил еще жалобнее, но на присутствующих его слезы не произвели никакого впечатления.

— Д-да… М-мне приказывали вытолкнуть ее из окна, но с-сейчас все окна закрыты на зиму. А до весны я ждать никак не мог, потому что служанки начали болтать, будто графиня может поехать в свое поместье… Вдруг она осталась бы там насовсем.

— Почему именно весной?

Лакей был уже в полуобморочном состоянии от боли, однако от этого простого вопроса его затрясло.

— Не знаю, правда, не знаю!

— Кто приказал? — рявкнул Нортман над самым его ухом.

Парня подкинуло на месте.

— Это барон! Клянусь, это был барон…

Допрос продолжался еще полчаса, после чего мужчины отправились в библиотеку, а Торенс остался лежать на каменном полу, словно мешок костей. Не имея сил, даже доползти до лежанки. И это с ним еще мягко обошлись…

После серого промозглого подвала библиотека казалась особенно уютной. В камине потрескивали дрова, а за окном, впервые за долгое время, появилось солнце.

— Вина? — предложил Нортман на правах хозяина.

Лайон качнул головой.

— Лучше травянок.

Мужчина кивнул и, выглянув в коридор, отдал приказ проходящей служанке. После чего вернулся в библиотеку и занял одно из кресел. Лайон последовал его примеру. На несколько секунд установилась почти уютная тишина.

— … значит, барон Диорти. — произнес Нортман, будто продолжая прерванный разговор.

Именно это имя удалось вытащить из лакея, путем давления и угроз.

Лайон наморщил лоб.

— Никогда прежде не слышал про этого человека. Похоже, он не столичный житель.

— Глава хозяйственного ведомства при городских казармах. — пояснил граф Арельс, сосредоточено глядя в огонь. — А еще, выживший из ума старик, который почти все время находится в полусне. Я много раз подавал прошения, что барон не соответствует своей должности. Старик не отличает, ночь на дворе или день, подписывает не глядя любые бумаги, да и в целом… — мужчина махнул рукой.

— Может, это месть, за то, что вы пытаетесь его сместить?

Нортман невесело усмехнулся, вспомнив пустые выцветшие глаза. Если бы граф Бартон хоть раз видел Диорти, то ему бы и в голову не пришло, в чем-то того подозревать.

— Меня больше интересует, почему покушение должно было состояться именно весной. А еще… — он нахмурился, понимая, как прозвучат его слова. — Если бы кто-то хотел мне отомстить, то почему выбрали именно графиню?

— Когда логичнее было бы выбрать дочь? — закончил мысль Лайон. — Значит, ваш враг недостаточно хорошо вас знает. Скажите, а у барона Диорти есть семья?

Нортман качнул головой.

— Нет. Он даже никогда не был женат. Впрочем… — в памяти вдруг промелькнуло смутное воспоминание. — Не берусь утверждать наверняка, но кажется, у него есть сын. Незаконный, прижитый от какой-то служанки. Лет десять назад Диорти вроде бы признал его официально. Это все, что я могу сказать.

В библиотеку тихо вошла служанка, оставила поднос с чаем, и так же незаметно выскользнула вон. Мужчины переглянулись.

— А что, если это он мстит за отца? — предположил Лайон, когда за девицей закрылась дверь. — Или пытается его подставить, чтобы быстрее получить наследство?

Нортман мысленно оценил версию со всех сторон. Совсем отбрасывать ее нельзя, но что-то определенно не сходилось.

— Торенса рекомендовал мне дядя.

— Я слышал, что Эгар Арельс разумный и порядочный человек. — Лайон покрутил чашку в руках. — Какие у него могут быть причины, вредить моей сестре?

«– Такой брак — это позор для всей нашей фамилии. — женитьба племянника стала для Эгара одной из излюбленных тем. — На твоем месте, я бы устроил ей несчастный случай. Иначе как еще смыть такое пятно?»

Нортман нахмурился. Ему не хотелось думать о дядюшке плохо. Но что, если Эгар решил все же «помочь» племяннику? Как бы мягче выразиться, на свой лад. Только причем тут тогда барон Диорти? Ведь покушение оплачивал именно он. И смысл тянуть с исполнением до весны?

От всех этих вопросов голова шла кругом. И не только у него. Лайон тоже был в замешательстве. Казалось, что ответ буквально на поверхности, однако не хватало какой-то важной детали. Какой-то малости, чтобы его ухватить.

Однако в самый разгар «мозгового штурма» в дверь тихонько поскреблись. И в библиотеку робко заглянула Агнета. Хозяина замка она боялась до дрожи в коленях, и только поручение госпожи заставило ее сюда прийти.

— Ваше сиятельство, ваше сиятельство, — пролепетала она, теребя передник, — Юная госпожа, кажется, заболела, поэтому ее сиятельство просили передать, чтобы как можно скорее отправили за Альмой. Это знахарка из левобережья.

— Что с виконтессой? — перебил ее Нортман, подавшись вперед.

— У нее жар, и вроде бы тяжелое дыхание. — сообщила девица, не поднимая головы. — Госпожа сейчас сидит с ней, но нужно отправить за Альмой.

— Я понял, можешь идти.

Агнета улетучилась. Лайон поднялся со своего места.

— Граф Арельс, если не возражаете, то за Альмой лучше отправиться мне. Я знаком с ней совсем немного, но она и правда хорошая знахарка.

Нортман остановил его нетерпеливым жестом.

— До деревни графини примерно три дня. Квардес гораздо ближе. И там есть достойные лекари, тот же эйс Гардвин имел, в свое время, обширную практику в столице.

Лайон не стал спорить. Ему тоже доводилось слышать про этого лекаря, один прием у которого стоил около пяти аргенов. Поэтому лечил эйс Гардвин исключительно богатых людей. Странно, что сестра сама про него не вспомнила.

— Тогда я отправлюсь в Квардес. И привезу лекаря, самое большее — через два дня.

Нортман, оценив его порыв, первым протянул руку.

— Буду очень вам признателен, граф Бартон. Кажется, я сильно заблуждался на ваш счет.

После дневного сна Лианне стало заметно лучше. Жар спал. Девочка с аппетитом поужинала, снова принялась болтать о всякой ерунде и выглядела вполне здоровой. Глядя на нее, Алесия даже подумала, что зря подняла такой переполох. Стоило ли беспокоить Альму из-за своей мнительности?

Но уже на следующее утро стало ясно — не зря.

— У меня горло болит. — пожаловалась виконтесса, морщась через каждое слово. — И голова. И в груди будто тяжелый камень.

Алес нахмурилась, чувствуя, что сбываются ее худшие опасения.

— Ну-ка открой рот и высунь язык.

Девочка послушно выполнила указания. Горло у нее оказалось красным и немного распухшим. Вроде бы. Последнее было трудно определить на глаз, потому что прежде Алесии не доводилось разглядывать чужие гланды.

Она и на свои-то глядела последний раз лет десять назад. Но краснота вроде сама по себе признак отека? Ладно, спасибо хоть нет гнойников.

— Кажется, все не так плохо… — произнесла она, желая ободрить падчерицу. — Но тебе лучше остаться в постели. Я распоряжусь, чтобы приготовили бульон и травянок с медом. Тебе не помешает обильное теплое питье.

— А я не умру? — робко спросила Лия, подтянув повыше одеяло.

Алес изогнула бровь.

— Пфф… Ты сейчас серьезно? Прости, не хочу преуменьшать твои страдания, но от больного горла не умирают. Да, это неприятная штука, но полежишь несколько дней и все пройдет.

Она видела, как после ее слов Лианна выдохнула с облегчением. Но вот у нее самой, на душе было как-то неспокойно.

День тянулся бесконечно долго. Стараясь гнать от себя дурные мысли, Алес поила падчерицу бульоном, вливала в нее отвар шиповника и малины и даже предложила прополоскать горло соленым раствором…

Но после первой же попытки девочка зашлась таким жутким кашлем, что от полоскания пришлось отказаться, чтобы не сделать еще хуже.

Хотя в целом, Лия держалась молодцом. Ела по чуть-чуть жидкое пюре, старалась не жаловаться, да и жар больше не возвращался. Температура, конечно, была, но не выше тридцати восьми.

Однако Алесия все равно ждала Альму, понимая, что в случае чего, своими силами она точно не справится.

Увы… о том, что вместо крестьянки должен прибыть лекарь, графиню никто не предупредил.

К себе Алесия отправилась глубоко за полночь. Будь ее воля, она просидела бы с больной до самого утра, но граф, который в течение дня не находил себе места, сам вызвался подежурить у постели дочери.

Мужчина явно хотел помочь, поэтому Алес не стала спорить. В конце концов, неизвестно, каким будет следующий день, так что отдых не помешает. Предупредив, чтобы в случае необходимости сразу же послали за ней, женщина добралась до покоев и, едва коснувшись головой подушки, погрузилась в глубокий сон.

Проснулась она поздно, по ощущениям — часов в десять утра. Солнце уже вовсю заливало комнату, у камина возилась Агнета, протирая пыль. Заметив, что госпожа шевельнулась, служанка тут же отложила тряпку и присела в поклоне.

— Как там Лианна? — спросила Алесия, едва открыв глаза. Мысли о падчерице не оставляли ее даже во сне.

— С ней все хорошо. — бодро отрапортовала девица. — Ночью, правда, была небольшая лихорадка. Но его сиятельство не велели вас беспокоить и сами напоили юную госпожу лекарственным отваром.

Алес откинула с лица прядь волос и неслышно выдохнула. Зря, конечно, ее не разбудили. Но с другой стороны, она бы тоже максимум, что смогла бы сделать — дать отвар.

— Сейчас ей лучше?

— Конечно! — заверила ее Агнета. — Под утро граф Бартон лично привезли лекаря. Я сперва удивилась, почему не Альму, но лекарь какой-то именитый, один из лучших. Он уже дал виконтессе рвотный корень, а сейчас собирается сцедить дурную кровь. Говорят, что завтра юная госпожа будет совсем здорова…

— Что⁈

Алесию буквально снесло с кровати. Рвотное при ангине⁈ Она чуть не выругалась вслух. Еще и кровопускание. Зачем? Чтобы гарантированно добить пациента? Запрыгнув в первое попавшееся платье, и даже не подумав собрать волосы, женщина стрелой вылетела за дверь.