Его нежеланная графиня

Глава 36 Истинные мотивы

При других обстоятельствах Кэрин едва ли согласилась бы на сопровождение. Но сейчас ситуация была слишком серьезной, чтобы спорить. Да и порядочность графа Бартона не вызывала сомнений. Лучше и правда отправиться на поиски мальчика с ним, чем с незнакомым солдатом, от которого неизвестно чего можно ждать.

Однако девушка посчитала своим долгом предупредить, что путь до гиблого оврага будет не из легких. Лайона это не остановило.

— Разве я могу отпустить вас туда одну? Да еще и в темное время суток.

Гиблый овраг находился недалеко от холма. Однако тропа, ведущая к нему, пролегала сквозь колючие кусты, и то спускалась вниз, то поднималась на неровные пригорки. Раскисшая от дождя земля скользила под ногами, затрудняя каждый шаг.

Лайон, как мог, старался облегчить путь своей спутнице. Убирал ветки, подавал руку. И хотя обстоятельства не располагали, внутри у парня каждый раз что-то замирало, когда теплые пальцы опускались на его ладонь.

— Благодарю, ваше сиятельство. — Кэрин не позволяла себе остановиться, даже чтобы перевести дух. Поэтому помощь графа Бартона была очень кстати

Наконец, впереди послышался шум воды. Кэрин придержала молодого человека за локоть. На фоне основной задачи, все принятые нормы и условности успели отойти на второй план.

— Ваше сиятельство, пожалуйста, осторожнее.

— Это здесь?

В бледном свете луны Лайон различил низкие кусты, которые заканчивались так внезапно, что не приходилось сомневаться — там обрыв. Кэрин медленно кивнула. В памяти пронеслись все рассказы учеников об этом опасном месте.

Про воду, застоявшуюся на дне. Про землю, которая нередко осыпается со склонов. Про коварные «ямки», способные утянуть человека целиком. Хотя последнее, скорее всего, относилось к крестьянским страшилкам, все-таки здесь не болота. Однако по коже все равно прокатился противный озноб.

— Все будет хорошо. — Лайон заглянул в золотисто-карие глаза. — В конце концов, по пути сюда мы не встретили никаких следов. Возможно, Глен уже нашелся, и мы узнаем об этом, как только вернемся в поместье.

Кэрин кивнула еще раз. Ей очень хотелось в это верить.

К краю обрыва они подбирались практически ползком. Колючие ветки царапали теперь не только руки, но и лицо. А слух настороженно ловил любой шорох.

— Глен? — голос Лайона растаял в ночном безмолвии. Ответом ему была все та же ночная тишина.

— Ваше сиятельство! — выдохнула вдруг Кэрин, заметив на одном из кустов кусочек светлой ткани. Он трепетал над пустотой, словно обрывок забытого всеми флага. Крошечный, мокрый из-за недавнего дождя, но несомненно свежий.

Значит, мальчик здесь был. И, судя по всему, недавно. Лайон тоже задержал взгляд на клочке.

Кэрин же, не теряя ни секунды, первой подползла к краю и оглядела уходящий вниз склон. Ничего. Только мокрая, поблескивающая в лунном свете земля. На какой-то миг в груди даже поднялась волна облегчения… Но тут неподалеку выругался граф Бартон.

Девушка дернулась в его сторону и… в груди разом закончился воздух, будто от удара плашмя.

— Не смотри туда! — попытался было остановить ее Лайон, однако предостережение опоздало.

— Нет…

Кэрин вцепилась в колючую ветку, совершенно не замечая боли. Да и разве могла физическая боль заглушить то, что вспыхнуло сейчас глубоко внутри?

В самом низу, у торопливо бегущего ручья, лежала маленькая фигурка. Лежала неподвижно, как-то странно, почти неестественно. Но с такого расстояния было трудно различить, что именно не так.

Должно быть, Глен неудачно сорвался с обрыва, потому и не откликался на зов. Усилием воли, Лайон заставил себя отвести взгляд. В горле как-то разом пересохло. У Кэрин дрожали губы.

Она вспомнила, как в монастыре из года в год вбивалось — что нельзя привязываться к другим. Запрещалась дружба между воспитанницами. Любая симпатия каралась, как самое страшное зло. Хороший учитель не должен испытывать чувств. Не должен жалеть учеников…

В висках мучительно заныло. Лайон, без лишних слов, обхватил ее за плечи. В его зеленых глазах Кэрин видела отражение своей боли. А уж что будет с Иреной и Рглором…

— Мы не можем оставить его тут. — произнесла она, одними губами.

— Не оставим. — молодой человек стер с ее щек слезы, которых она даже не заметила. — Там, в тридцати шагах, склон более пологий. Я спущусь за ним.

— Нет! — девушка сжала его руку и тут же отдернула ладонь, сообразив, что позволила себе лишнее. — Лучше я. Мне, ваше сиятельство, хотя бы нечего терять.

— Кэрин… — мягко произнес Лайон, глядя в ее блестевшие от слез глаза. — Пойду я, и это не обсуждается. Потому что мне есть что терять, а значит, я буду более осторожен. К тому же, едва ли тебе хватит сил подняться обратно с… — он не смог заставить себя произнести «с телом», — … с Гленом на руках.

— Но если…

— Я не сорвусь.

Кэрин заставила себя кивнуть. Выдержка, которая всегда поддерживала тело, словно доспехи, впервые ей изменила.

— Будь осторожнее… — шепотом попросила она.

Наблюдать за тем, как граф Бартон спускается по неровному склону было так же мучительно, как и смотреть на одинокую фигурку, лежащую внизу. Попытки докричаться до Глена так ни к чему и не привели.

Так что Кэрин теперь просто стояла, обхватив себя руками, и старательно гнала из головы любые мысли. Острая тоска скручивала внутренности в тугой узел. А осознание собственной беспомощности сводило с ума. И от этого чувства нельзя сбежать. Не укрыться даже за монастырскими стенами.

Лайон, тем временем, преодолев последний, уже отлогий участок, оказался у грязного ручья. Когда он склонился над мальчиком, Кэрин, не выдержав, отвела взгляд. Время будто остановилось.

— Живой! — пронеслось вдруг над оврагом.

Пара секунд на осмысление… а потом, в мир снова вернулись краски и звуки. Плеск воды, скрип деревьев, трели ночных птиц. Но среди всего этого многообразия особенно выделялся детский голос. Тонкий, чуть осипший от слез.

Кэрин, судорожно вздохнув, опустилась на колени. После пережитого потрясения, ноги просто отказывались ее держать.

— … а потом я угодил ногой в ямку и не смог выбраться. — в поместье Глен возвращался на руках у Лайона.

Не вести же ребенка босиком по холодной земле. Ботинок, увы, остался в той самой ямке, которая и стала для мальчика ловушкой.

Как выяснилось, Глен действительно хотел набрать цветов для графини. Потому и полез в овраг, ведь на холме первоцветов не водилось. Спуститься вниз ему удалось довольно легко. Трудности начались потом, когда собрав букетик, он повернул назад. Поднимаясь в прежнем месте, можно было помять цветы.

Вот мальчик и решил подыскать более удобный подъем. Но не успел. Нога по самое колено угодила в какую-то нору. Да так плотно, что выбраться своими силами не получилось.

— Уж я и возился, и выкручивался. И даже пытался звать на помощь. — Глен поежился. — А потом устал и заснул.

Кэрин с Лайоном переглянулись. Ночи, несмотря на весну, были еще довольно холодными. Так что его сон мог бы закончиться плачевно.

— Неужели ты не слышал, как мы тебя звали? — девушка шла рядом, сжимая его ладонь.

Глен замотал головой.

— Нет. Я думал, что никто и никогда меня уже не найдет…

— Почему ты не предупредил, куда отправился? — Лайон чуть встряхнул мальчика. — Твои родители, да и не только они чуть с ума не сошли от беспокойства.

— Я хотел сделать сюрприз.

— Хороший сюрприз, ничего не скажешь.

Глен шмыгнул носом и Лайон смягчился.

— Ладно, об этом пусть Рглор с тобой говорит. Но будь ты моим сыном, я бы надрал тебе уши! — он покосился на эйсу Кэрин, — Наверное…

Наконец, показался холм. Едва миновали ворота, как Глен соскочил на землю и как был, в одном ботинке, побежал к родной избе.

— Мама!

Выскочившая на крыльцо Ирена, прижала к себе мальчика. Со всех сторон потянулись люди. Зазвучали голоса. Новость о том, что Глен нашелся, разнеслась за несколько секунд. Но никто еще пока не знал подробностей.

Кэрин стояла в тени ограды, не торопясь присоединиться ко всеобщему оживлению. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя настолько выбитой из колеи. И присутствие графа Бартона, который чуть касался ее локтя своим, не добавляло душевного спокойствия.

Впервые в жизни девушка не знала что сказать и как себя повести.

— Спасибо, ваше сиятельство. Если бы не вы… — собственный голос показался непривычно чужим.

— Это же вы догадались, где его искать. — Лайон переступил с ноги на ногу и неожиданно для себя решился. — Эйса Кэрин, можно вас на пару слов?

— Да, ваше сиятельство?

— Без титулов. — он заключил ее ладонь в свою. — Мне давно следовало это сказать… Кэрин, такие девушки как ты, встречаются раз в тысячу лет. И я не могу… не хочу тебя упустить.

— Ваше… — Кэрин прикусила губу. — Граф Бартон. Разница в нашем положении…

— Не столь велика. И не имеет никакого значения. — зеленые глаза светились такой нежностью, что девушка невольно опустила взгляд.

— Союз со мной не принесет вам ни денег, ни новых связей…

— Скажи, ты бы стала моей женой, будь я не графом, а простым управляющим, зарабатывающим на жизнь своим трудом?

Кэрин вспыхнула. В ее памяти вдруг промелькнули встречи, которые от разговоров о поместье, постепенно перешли в обсуждение книг. И теплое послевкусие, которое оставалось после. С графом Бартоном всегда было легко, а время пролетало совершенно незаметно.

Смогла бы она оставить ради него монастырь, будь он обычным человеком? Ответ, неожиданно, оказался настолько очевидным, что просто немыслимо было произнести его вслух.

Лайон замер, дожидаясь решения. Однако выражение ее лица сказало больше любых слов. Как и молчание, вместо решительного отказа. Он медленно поднес ее ладонь к губам, и девушка не отняла руку.

Узнав о помолвке, Алесия даже не удивилась. Почему-то было у нее какое-то смутное чувство, что рано или поздно этим все и закончится. Подозрение появилось еще прошлой осенью, когда брат с Кэрин сидели после пожара на крыльце и очень душевно молчали. Может, что-то между ними зародилось в тот самый момент?

В любом случае, она была искренне за них рада. Лайон буквально светился от счастья. Да и у Кэрин сияли глаза. И никакая внешняя сдержанность не могла этого скрыть.

Весна, тем временем, все увереннее вступала в свои права. Уже отцвели те злополучные первоцветы, из-за которых едва не пострадал Глен. И даже поднялась первая зелень на аптекарском огороде.

Два кузнеца колдовали над полевой кухней, нехотя отвлекаясь только на ковку лошадей.

Что же касается управляющего, его Алес решила оставить. К тому же, за эйса Бертуса поручился Рглор, успевший за зиму найти с мужичком общий язык.

— Он неплохой, ваш-сиятельство. И о деревнях будет заботиться не хуже меня.

— А ты все-таки уезжаешь?

Рглор запустил пальцы в рыжую бороду и кивнул.

— Матушку надо навестить. С женой ее познакомить, с внуками. Потом хочу побывать у сестер. Но по осени мы обязательно вернемся. Как никак, наш дом теперь здесь.

Лианна, услышав о скором отъезде обожаемой Милаши, расстроилась до слез. И вечером, явившись к мачехе в покои, выдала целую тираду о несовершенстве жизни, закончив ее весьма прозрачным намеком — мол, как же печально живется на свете, когда не имеешь собственных братьев и сестер.

Приходится полагаться на милость других, а эти другие берут и увозят своих детей через половину королевства.

Алес посочувствовала ей с самым серьезным видом. А когда девочка, выговорившись, ушла к себе, задумчиво коснулась собственного живота. В родном мире она бы не задумываясь пошла бы и купила тест. Здесь же, даже до анализов крови еще не додумались.

Какие-то симптомы, определенно, были. Но вдруг это не беременность, а последствия стресса? Или дело в смене обстановки?

Можно было бы посоветоваться с Альмой. Уж та бы сказала наверняка, насколько верны ее подозрения. Однако Алесия пока сама не знала, что хочет больше услышать — «да» или «нет».

С одной стороны, рано или поздно это все равно бы произошло. С другой же, мысль о собственном ребенке пугала. Его же надо как-то выносить и родить, что при нынешнем уровне медицины — та еще задачка.

Да и уровень детской смертности не радовал.

А как на пополнение отреагирует супруг? Ведь тему детей они ни разу не поднимали. Уткнувшись лицом в подушку, Алес закрыла глаза. Мыслей было слишком много. Разных, противоречивых. И если днем их удавалось приглушить другими заботами, то вечером они просто сводили с ума.

Ясность, как ни странно, внесла Ирена. Занятая подготовкой к отъезду, она все же нашла время утянуть графиню в сторону, подальше от посторонних ушей.

— Ваше сиятельство, уж простите, что вмешиваюсь не в свое дело, но может вам у Альмы травок каких попросить, от дурноты?

Алес подняла брови.

— Зачем? Я вроде прекрасно себя чувствую.

— Вы почти ничего не едите. А в вашем положении… — Ирена выразительно показала глазами на живот. — … стоит себя поберечь. Уж я знаю, о чем говорю. А потом обязательно станет легче.

— В моем… что? — Алесии понадобилась почти минута, чтобы осмыслить ее слова.

Значит, пока она тут мучается сомнениями, остальные уже все увидели, сопоставили, и сделали выводы? Мило…

— Берса говорит, что вы почти перестали есть. Люсия тоже заметила неладное. Да и Рглор упоминал, что на днях, когда вы посещали кузницу, вам едва не сделалось дурно от запахов. Хотя ничем особым там и не пахло, разве только разогретым железом.

Разогретым железом? Угу. Если бы… Алес покачала головой. Нет, запах металла она как-нибудь бы еще перенесла. А вот луковый аромат пота от кузнецов и их подмастерьев сшибал еще на крыльце. И вовсе ей не стало дурно. Просто вышла на воздух.

Или… она просто отрицает очевидное?

— Кто еще знает? Кроме перечисленных?

Ирена на секунду задумалась.

— Ну… Агнета еще недавно спрашивала, как бы намекнуть вам, поаккуратнее…

Алесия мысленно чертыхнулась. Ясно. Знают практически все.

Через пару дней Алес получила подтверждение от Альмы. И почти спонтанно возникло желание нагрянуть в столицу. Не хотелось, чтобы муж узнал такую новость от третьих лиц.

Да, можно было бы просто дождаться его приезда. Но Нортман заглядывал в поместье примерно раз в десять дней. Чаще просто не получалось. Все остальное время у него отнимало расследование. Новости о том, что у некого лекаря конфисковали запрещенные яды, наделали в столице немало шума. И едва не привели к погромам лекарских домов.

Пришлось усилить стражу солдатами, патрулировать улицы. Ну и разбираться, где эйс Килри добывал свои яды, и куда их потом сбывал.

Словом, надеяться на скорый приезд супруга не приходилось. А раз гора не идет к «Магомеду», значит «Магомед» поудобнее устроится в карете, еще раз уточнит у падчерицы — точно ли та хочет остаться? И отправится в путь.

Большую часть дороги Алесия продремала, обложившись подушечками. Действовала ли так беременность, или все дело в скуке, но почему-то очень хотелось спать. И только когда карета въехала в город, женщина открыла глаза.

За окном постепенно сгущались сумерки, кое где уже горели фонари. Однако движение на улицах все еще было оживленным. Проезжали телеги, гремя колесами. Шелестели кареты, фыркали лошади.

Алес рассеянно пропустила сквозь пальцы прядь волос. Интересно — как супруг отреагирует на ее приезд?

«Главное, не застать его с какой-нибудь любовницей» — ехидно шепнул внутренний голос, напомнив о Данечке. И о том, чем обернулась попытка устроить тому сюрприз. Внутри что-то противно сжалось.

Но усилием воли женщина постаралась выбросить неприятные мысли из головы. Вот если вдруг застанет, тогда и будет думать, что с этим делать. А пока нечего уподобляться умной Эльзе, которая рыдала над тем, что еще даже не произошло.

Появление графини вызвало в столичном доме небольшой переполох. Слуги явно не ожидали внезапного визита. Что же касается графа… тот ничего не сказал. Потому что отсутствовал.

Экономка, помявшись, сообщила, что обычно его сиятельство к этому времени уже возвращаются. Только сегодня почему-то подзадержались.

— Ну так мой муж довольно занятой человек. — произнесла Алесия невозмутимо. Хотя внешне она была гораздо спокойнее, чем внутри.

Чтобы не накручивать себя на ровном месте, она попыталась сесть за шитье. Потом немного построила слуг, которые явно расслабились после ее отъезда. Побродила по дому, прикидывая, где лучше разместить детскую. И даже успела немного подремать.

Время тянулось медленно. Однако Нортман все же вернулся домой. Где-то после полуночи. И, судя по тому, как содрогнулись стены, когда хлопнула дверь его кабинета, не в самом лучшем настроении. Чего не случалось уже давно.

Выждав минут пять, Алес тихо скользнула к нему.

Мужчина сидел за тем самым письменным столом, бессильно уткнувшись головой в вытянутые руки. Когда стукнула дверь, он даже не стал смотреть кто вошел, а лишь процедил сквозь зубы:

— Убирайтесь все вон.

Алесия неслышно выдохнула.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

Звук ее голоса подействовал словно ведро холодной воды. Мужчина вскинулся и замер, будто не веря своим глазам.

— Разве ты не должна быть сейчас в поместье?

— Хотела сделать тебе сюрприз. — Алес отвернулась, кусая губы. Столь холодный прием почему-то задел до глубины души. — Но если ты не рад, загляну позже.

Нортман подскочил с места, прежде чем она успела шагнуть к двери.

— Прости. — он притянул ее к себе с такой силой, что на миг перехватило дыхание. — Мне не стоило срываться. Конечно же я тебе рад. Просто…

Женщина немного повернулась и заглянула в черные, полные тоски глаза.

— Что-то произошло?

У Нортмана дернулась щека.

— Сегодня в столицу доставили Эгара. — голос его прозвучал совсем глухо. — И даже успели допросить.

— Он признался, что Диорти его сын?

— Признался. Но это меньшее из зол.

— Расскажешь?

На несколько минут в кабинете повисла тяжелая тишина. Мужчина явно колебался. Однако взвесив все за и против, он все-таки нехотя кивнул.

— Какие-то слухи наверняка просочатся в свет. Поэтому лучше, если ты узнаешь правду от меня, чем получишь ее в искаженном виде от других. Только пусть это останется между нами.

— Конечно.

Разговор затянулся почти до самого утра. Начал Нортман с того, что поделился предположениями старого Ормса. Мол, Эгар рассчитывал стать опекуном Лианны, и уже через нее передать своему сыну Арельсхолм.

— Но ведь Ромул все равно не стал бы графом Арельсом? — не удержалась Алесия. Насколько она понимала в хитросплетениях местного наследования, на титул, в лучшем случае, мог бы рассчитывать кто-то из сыновей Лианны. Но уж никак не ее муж.

— Ты права. — хмуро кивнул мужчина. — Однако Эгара вполне устраивало, что титул, со временем, получит его прямой внук. Он назвал это восстановлением справедливости. Но я никогда не выдал бы свою дочь за барона. Именно поэтому, сразу после рубежа юности Лианна должна была стать сиротой. Эгар планировал избавиться от меня руками Богудса…

— Так это он убил твою первую жену? — догадалась Алес, — Чтобы у Богудса появился мотив мстить за родственницу?

Нортман поморщился.

— Я тоже сперва так подумал, но нет. Судя по всему, Розмеллу убил не он. Эгар только воспользовался удобным случаем, чтобы настроить Богудса против меня. Только Богудс решил действовать по-своему, чем едва не спутал дядюшке все планы. Но что самое примечательное, Эгар все равно помог ему сбежать. Чтобы через пару лет дать возможность завершить начатое. Сам он не хотел пачкать руки в моей крови.

Алесия встряхнула головой. Как «мило» со стороны дядюшки.

— Вторым неприятным сюрпризом для него стал мой брак. — продолжил мужчина. — Если мне подписали приговор из-за титула, то тебе — лишь потому, что ты стала моей женой.

— Неприятно, но ожидаемо. Но я вижу в этом плане небольшой изъян. Неужели ни у кого не возникло бы вопросов, если бы Эгар, став все-таки опекуном, выдал бы подопечную не за равного по статусу, а всего лишь за барона? Да еще и с незакрепленным титулом?

Как выяснилось, Эгар предусмотрел даже такой нюанс. Законом подобные браки, конечно, не запрещались. Однако чтобы не вызывать пересудов в свете, был разработан целый план.

Во-первых, едва выдержав траур по отцу, Лианна «сбежала» бы с каким-нибудь симпатичным конюхом. Добровольно или нет — это уже другой вопрос.

Во-вторых, девочку нашел бы именно Диорти. И великодушно вызывался бы на ней жениться, чтобы «прикрыть позор».

— А если бы Лия не согласилась?

— О ее желаниях речи не шло. — в глубине черных глаз загорелись злые огни. — А надавить можно на любого. Предполагалось одно из двух. Либо Ромул выступил бы в роли героя, спасшего ее от издевательств похитителя. Либо совместное путешествие до столицы, после которого никто не усомнился бы в необходимости брака. Прости… Не хочу повторять все то, что было сказано на допросе.

— И не нужно. Я поняла.

Действительно, негодяи подошли к своим планам с фантазией. Алесия поежилась. «Хорошенькую» же судьбу готовили для Лианны.

За окном медленно розовело небо. Время постепенно приближалось к рассвету.

— Надеюсь, их казнят? — выдохнула женщина.

— Ромула и Килри да. Без шума. — взгляд Нортмана стал каким-то отрешенным. — У Эгара не выдержало сердце. Он умер на моих глазах. И… знаешь… никогда я еще не чувствовал себя настолько паршиво. Человек, который был мне ближе отца… — судорожно вздохнув, он замолчал.

Алесии казалось, что она почти физически ощущает его боль. Любые слова утешения тут были просто излишни. Вот как бы она сама отреагировала, если бы Лайон… нет, такого даже в мыслях нельзя вообразить.

— Мне так жаль. — она коснулась ладонью его щеки. — Даже не представляю, что чувствовала бы я на твоем месте.

На долгое время в кабинете воцарилась тишина. Алая полоска рассвета постепенно растворилась в ясной синеве. В окно робко заглянули первые солнечные лучи. Наконец, Нортман шевельнулся, сбрасывая оцепенение.

— Это еще не все плохие новости. — его лицо застыло, словно маска. — Так как Актай лишился наместника, его величество решил, что я отлично подойду на эту роль. Потому что посещал остров почти каждый год и неплохо знаком с местными нравами.

— Ссылка за преступления твоего дядюшки?

— Повышение за верную службу. — криво усмехнулся мужчина. — Быть наместником гораздо почетнее, чем возглавлять солдатские отряды и выполнять поручения в разных уголках королевства.

Может и так, однако тон супруга говорил сам за себя.

— Отказаться ты не можешь. — Алес даже не спрашивала. И так все ясно. Любой аристократ, в первую очередь, слуга короля. А титул не только дает права, но и налагает обязанности.

— Я уже отказался. Но мне все равно придется провести на острове пару лет. Кто-то же должен поддерживать там порядок, пока его величество решает, кого еще облагодетельствовать своей милостью. — Нортман провел рукой по волосам. — За любую другую провинцию уже началась бы грызня. Однако Актай не самый лакомый кусок.

Алесия вскинула брови. Территории у моря — не самый лакомый кусок? Серьезно?

— Слишком далеко от столицы. — пояснил мужчина. — Нищее население. Очень плохо растет зерно. Большую часть года — изнуряющая жара. Вместо зимы — дожди. Постоянные недоимки по налогам. Временами случаются мятежи. Еще и всякая шваль приплывает на лодках, чтобы пограбить прибрежные деревни. В последние годы таких случаев, конечно, стало меньше. Однако наместнику все равно придется нелегко.

— Звучит многообещающе. — выдохнула женщина, прижавшись щекой к его груди. — Но мы справимся.

— Мы?

Нортман качнул головой. Тащить на остров жену он не собирался. Но стоило произнести это вслух, как у графини вспыхнули глаза. И даже обещание, что она получит доверенность на управление всеми землями Арельсов не исправило ситуацию.

Алесия приняла решение еще в тот миг, когда услышала про Актай. Может и не слишком разумно, но Лианне после болезни требовалось солнце. Да и будущему ребенку тоже не повредит морской воздух.

Правда нужно будет договориться с Лайоном, чтобы присмотрел за поместьем. Еще раз встретиться со всеми мастерами. Обязательно забрать голубей и организовать на Актае голубятню.

К тому же, пара лет — совсем небольшой срок. В конце концов, ровно столько же она находится в этом мире. И эти два года пролетели словно один миг. Так почему бы не позволить себе отдых у моря? Подальше от всех, чисто в кругу семьи.

Заодно посмотрим, насколько Актай безнадежен в плане перспектив.

Нортман предпринял еще одну попытку ее переубедить.

— Поверь, я тоже не хочу с тобой расставаться. Но ты даже не представляешь, на что соглашаешься.

— Еще пойму. — Алес прибегла к последнему аргументу. — Кроме того, я не собираюсь растить ребенка одна.

— Лия уже достаточно взрослая и не доставит тебе хлопот. Вдобавок, я найму для нее преподавателей…

— Речь сейчас совсем не о ней!

Их взгляды встретились. Одна секунда. Две… У Нортмана вдруг перехватило дыхание.

— Ты…

— Я затем и приехала, чтобы тебе сказать. — она рассеянно коснулась живота. И ее руки тут же оказались накрыты теплыми ладонями.

Мужчина провел губами по виску, задержавшись щекой на светлых волосах. Сердце его колотилось часто-часто. А от всколыхнувшихся эмоций сжалось горло.

— Родная моя… — произнес он шепотом. — Алесия…

Алес заглянула в заблестевшие глаза и вдруг ощутила бесконечное умиротворение. Тревоги и страхи окончательно развеялись, показавшись вдруг такими неважными.

— Ты рад?

Нортман кивнул, крепче прижимая ее к себе. Острое чувство нежности переполняло до краев, отдавая в голову, не хуже крепкого вина.

— Я счастлив.