Его нежеланная графиня

Глава 4 «Достоверные» слухи

«Я обдумаю ваши слова».

Алесия хорошо понимала, что сильно обнадеживаться не стоит. Обещать — не значит жениться. А «подумать» — еще не равно положительному ответу. Но все же, это было гораздо лучше, чем ничего.

А учитывая, с какой неприязнью относится к ней граф, чудо, что он вообще согласился ее выслушать. Пусть даже и такой ценой.

Девушка подняла руку и коснулась ссадины на лбу. Ссадина болела. Зато голова уже практически прошла. И это не могло не радовать. Особенно если вспомнить, что с медициной в нынешние времена, все очень и очень печально. А до создания МРТ еще сотни лет. Как и до качественных лекарств.

А травки, при всем уважении, очень уступают достижениям фармацевтической промышленности. Сколько бы в родном времени ни ругали ужасную «химию», но таблетка, объективно, лучше справляется с болью, чем тот же чай. Да и зеленка куда надежнее подорожника.

Алес еще раз коснулась лба. Она догадывалась, что в родном мире многие не согласились бы с ее позицией. Эх… жаль, что нельзя отправить всех несогласных сюда, где и от головной боли, и от боли в животе, и от всех недугов — травяной чай. Ну и собственные ресурсы организма.

Спустившись по лестнице, девушка свернула в коридор и направилась прямиком в свою спальню. Прежде чем попадаться на глаза другим обитателям дома, стоит заглянуть в зеркальце и самой оценить нанесенный ущерб.

Хотя… слугам в любом случае будет что обсудить. Однако это уже проблемы графа, как остановить слухи. Лично она даже пальцем в эту сторону не шевельнет. Потому что правде все равно никто не поверит. А изобретать правдоподобные версии ради репутации Арельса?

В принципе, можно. Но только в том случае, если и супруг проявит достаточно сговорчивости. Особенно в вопросе раздельного проживания.

Размышляя примерно так, Алесия вошла в свою комнату. И буквально на пороге столкнулась с Агнетой. Увидев свою госпожу, служанка потрясенно охнула и прижала ладонь к губам.

— Г-госпожа… Это как же так… — пролепетала она с неподдельным ужасом. — Это вас…

— Случайно налетела на дверь. — мягко остановила ее девушка. И по глазам Агнеты поняла, что при всем уважении, в такие случайности служанка не верит. — Дай, пожалуйста зеркальце.

Агнета тут же полезла в один из сундуков. А когда повернулась вновь, в ее взгляде светился уже не ужас, а скорее — жалость. Протянув госпоже зеркальце, она переступила с ноги на ногу и, опустив глаза, тихо произнесла:

— Это его сиятельство, да?

Алесия только вздохнула про себя. И решила рассказать все, как есть. Мол, слишком близко подошла к двери, а его сиятельство решил в этот момент выйти из кабинета. Заодно вспомнились и смазанные дверные петли. Должно быть, граф просто толкнул дверь с привычным усилием.

Едва ли он сознательно хотел нанести своей жене вред.

Агнета кротко кивнула. Спорить со своей госпожой она не решилась, но и поверить в ее рассказ тоже не могла. Слишком уж хорошо она помнила те времена, когда служила еще в лавке зеленщика.

Сам зеленщик считался очень приличным человеком. Но выпивая, нередко поколачивал свою жену. Однако та никогда не жаловалась, и предпочитала всем говорить, что просто уронила на себя с верхней полки кувшин. И «роняла кувшин» женщина регулярно. Почти каждые десять дней.

Неужели и графине теперь придется терпеть подобное? Девица часто заморгала.

— Госпожа… может, стоит рассказать обо всем графу Бартону?

Алес пожала плечами.

— Может и расскажу. Думаешь, он мне поверит?

Служанка едва удержалась, чтобы не мотнуть головой. Она всей душой надеялась, что не поверит. И найдет способ спасти свою сестру.

— Ваш брат очень умный человек. — с осторожностью отозвалась Агнета. — И желает вам только добра. А от раны… может заварить скромный многоцветник? Чтобы у вас потом на коже не осталось следов.

Алесия смутно припомнила, что за таким названием здесь вроде бы скрывается тысячелистник. Что ж, хуже не будет.

— Завари.

Покивав, служанка умчалась исполнять приказ. А Алес, наконец, смогла сосредоточиться на своем отражении. Которое, к слову, не оправдало худших ожиданий. Да, ссадина на лбу слегка кровила. И, возможно, под ней будет еще и шишка. Но ничего критичного девушка в этом не видела.

В детстве, чтобы обзавестись подобным «украшением», достаточно было в неподходящий момент подойти к железной качели. И получался примерно такой же результат. А то и хуже.

Идем дальше. Кровоподтек на скуле. Уже противнее. Потому что создает легкий эффект подбитого глаза. Мда… Граф, прям, снайпер-ювелир. Это же надо было, нанести столько урона одной дверью.

С другой стороны, если бы удар пришелся сантиметра на четыре правее — пострадал бы нос. Остается лишь порадоваться своему везению.

Что же касается губы… Опустив зеркальце чуть ниже, девушка повернула голову в одну сторону, затем в другую.

Судя по всему, губу она прикусила сама. Ну и ладно. Заживет. Все равно в ближайшие дни она ни с кем не собиралась целоваться. А то и в ближайшие годы. Смотря сколько времени уйдет на разъезд и развод.

В комнату вернулась Агнета с чашкой в руках. И принялась хлопотать вокруг своей госпожи. Ссадина и синяк были тщательно промыты еще раз. Губа смазана медом. И все это под негромкие слова утешения и целую лавину сочувствия.

В отличие от графа, служанка обращалась с Алесией так, словно та была драгоценной хрустальной вазой. Над которой лишний раз не стоило даже дышать.

— Ну вот госпожа, — закончив, Агнета отступила на шаг. — Теперь все очень быстро пройдет. Вы, главное, не переживайте.

Алес и так не переживала. Когда растешь в неблагополучном районе, к легким травмам начинаешь относиться более чем философски. Однако чужую заботу стоит ценить.

— Спасибо, Агнета. Даже не представляю, что я бы без тебя делала.

От этой простой похвалы, девица смутилась. Она ведь не сделала ничего особенного. Разве только подготовила отвар. Ну и помогла им умыться.

— Ох, госпожа. Ну что вы. Я же так… А вам бы лучше отдохнуть. Поспите, и к утру уже все наладится.

Эх. Если бы.

Не удержавшись, Алесия облизнула с губы мед. Нет, спать она точно не собиралась. Ведь впереди еще столько дел. И первое из них — пригласить модистку, чтобы заказать несколько платьев себе и падчерице. Это то дело, которое явно не стоит откладывать на потом.

Вдруг супруг не просто позволит уехать в поместье, а прикажет убраться туда как можно скорей? Шансов мало, но кто знает, что там за тараканы бродят в графской голове? Лучше быть готовой ко всему. Заранее. И к удаче, и к провалу.

В комнату заглянула еще одна служанка. И хоть девица почти сразу склонила голову, Алес успела поймать на себе откровенно любопытствующий взгляд. А сколько еще подобных взглядов предстоит?

— Тебе чего? — прозвучало чуть резче, чем планировалось.

Служанка моргнула и вытянулась в струну.

— Ваше сиятельство, там прибыл граф Бартон. И он интересуется, можете ли вы его принять?

— Принять?

В другое время Алесия обрадовалась бы брату. Но сейчас она не была уверена, что стоит выходить к нему в таком виде. Увидев на ее лице синяк, Лайон явно сделает неправильные выводы.

С другой стороны, если начать его избегать, это будет выглядеть еще подозрительнее. Да уж. Ситуация…

— А мой супруг еще у себя?

— Его сиятельство только что отбыли. — тут же сообщила девица. — Они совсем немного разминулись с графом Бартоном.

Разминулись значит? Алес задумчиво прищурилась. Что ж, может это и к лучшему.

— Передай, что я сейчас спущусь.

Служанка, покивав, исчезла в дверях. А Алесия еще раз взяла в руки зеркальце. Увы… лучше не стало. Наоборот, скула начала потихоньку опухать. Пожалуй, надо было не воду по лицу размазывать, а приложить к ушибу что-нибудь холодное. Монету, например. Но теперь, наверное, уже поздно об этом думать.

Побитое и несчастное отражение печально хлопало ресницами. И совершенно не вязалось с тем, что царило сейчас в душе. А ведь настроение было вполне боевым. Алес чувствовала себя индейцем, который еще не вышел на тропу войны, но уже присмотрел себе удобный томагавк.

Надо только успокоить Большого Брата и убедить его не вмешиваться пока в бой.

Лайон дожидался ее в холле первого этажа. Заслышав шаги он обернулся и… По одному его взгляду Алесия поняла, что будет очень сложно убедить брата, в невиновности графа Арельса.

Хотя… она бы на его месте тоже, наверное, не поверила бы в случайность.

Секунд на пять повисла очень красноречивая пауза. Потом Лайон коротко кашлянул и заговорил.

— Я собирался прийти еще с утра, но герцог Рельс попросил помочь с некоторыми бумагами…

— Все хорошо. Я тоже была занята утром. — отозвалась девушка, как можно более беззаботно. — Мы с Лианной решили, что этому дому очень не хватает уюта. А потому, занимались наведением порядка.

— А…

— А когда мы смазывали петли, я случайно налетела на открытую дверь. — изобразив тяжелый вздох, она опустила ресницы. — Очень плохо выгляжу, да?

Она надеялась отвлечь брата, сосредоточив его внимание на самой ране, а не на причинах ее появления. Однако Лайон не поддался на уловку.

— Граф Арельс поднял на тебя руку? — негромко спросил он, глядя ей прямо в глаза. — Пожалуйста, скажи мне правду.

— Нет. Он и пальцем меня не тронул. — Алес и не думала отводить взгляд. — И даже лично обработал рану.

— С чего бы ему проявлять такую заботу?

— Он мой муж. Правда он был весьма недоволен и явно желал, чтобы впредь я вела себя осторожнее. Ты только представь, какие могут поползти слухи, если я появлюсь в свете с таким лицом.

— И в этих слухах, разумеется, не будет и намека на правду? — подозрительности в голосе парня хватило бы на десятерых.

Алесия едва не прикусила губу, но вовремя вспомнила, что этого лучше пока не делать.

— Конечно же нет! Сколько было правды в тех сплетнях, которые распускал про меня Карис?

Лайон на миг смутился, однако почти сразу взял себя в руки.

— Разговоры — это одно. Но неужели ты думаешь, что люди не поверят своим глазам?

— А разве кто-то из этих людей видел лично, как граф Арельс поднимал на меня руку? — Алес подняла было брови, но легкая боль тут же намекнула, что о мимике на ближайшую неделю лучше забыть. — Впрочем, мнение окружающих мне не важно. Я и так для них — человек второго сорта. Для меня главное, чтобы ты верил моим словам.

— Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. — хмуро отозвался Лайон. — Но мне с самого начала не нравился этот твой брак. И я вижу, что ничего хорошего он не несет. Сперва отравление, потом это. Поднимать руку на женщину — низко и недостойно.

— Арельс не поднимал на меня руку. — упрямо повторила девушка. — А если бы это вдруг и произошло, то что тогда? Нас бы развели?

— Нет.

— Позволили бы жить раздельно?

Лайон помрачнел еще больше.

— Только если бы побои несли угрозу жизни. Но до этого нельзя доводить! Пока же, большее, что ждет Арельса — общественное порицание.

— На которое ему, как мне кажется, плевать. — подвела итог Алесия.

— Я подам прошение королю.

— Король зачем-то же устроил этот брак. И если его величеству надо, чтобы я оставалась графиней Арельс, то прошение ничего не даст. Его могут рассматривать десятки дней, пока не сойдет синяк. А потом обвинить тебя в клевете.

— Предлагаешь мне сидеть сложа руки и делать вид, что ничего не произошло? — вспыхнул парень.

— Предлагаю занять пока выжидательную позицию и посмотреть, что будет дальше. Я не боюсь графа, но и оговаривать его тоже не хочу. Тем более, сейчас у нас есть крошечный шанс уладить все миром.

— Боюсь, что улаживать миром ему надо было раньше.

Алесия шагнула вперед и взяла брата за руки.

— Лайон, пожалуйста, пока ничего не предпринимай. Если мне нужна будет помощь, я обязательно об этом сообщу. Но сейчас действительно не стоит поднимать шум.

Она хорошо видела, что брату ее просьба не по душе. И что в невиновность графа он тоже не верит. Однако идти на конфликт с Арельсом сейчас, когда супруг обещал подумать над ее просьбой было бы крайне неразумно.

— Лайон…

— Ну хорошо. Я не буду пока подавать жалобу королю. — наконец отозвался он.

В конце концов, жалоба королю — это крайняя мера. Но ничего больше Лайон предусмотрительно обещать не стал. Да, может и неправильно действовать за спиной сестры, однако ее безопасность превыше всего.

А потому, для начала можно просто поговорить с самим графом Арельсом. И предупредить его, что у графини есть близкий человек, который внимательно следит за ее судьбой. И что издеваться над графиней он никому не позволит.

Городские казармы располагались всего через улицу от королевского дворца. И представляли собой четыре каменных здания в виде вытянутых букв «п». На внутренних дворах регулярно проводились тренировки. Да и в самих помещениях постоянно кипела жизнь.

Спешившись с коня, граф Арельс перекинул поводья дворовому служке, а сам шагнул в пыльную тень серой стены. Именно здесь, несмотря на унылость и скромность обстановки, мужчина чувствовал себя по-настоящему дома. Даже резиденция дядюшки на Актае была ему не так близка.

— Ваше сиятельство? — вынырнувший из-за угла солдат, поспешно склонился в поклоне. — Мы еще раз проверили все спальни. Больше ни одной блохи. А новую солому для матрасов обещали привезти только к вечеру.

— Если до захода солнца не привезут, отправь кого-нибудь ко мне. Я разберусь.

— Слушаюсь, ваше сиятельство. — вытянулся парень. — Будут еще приказы?

— Нет. Можешь идти.

Солдат кивнул и, держась так прямо, будто находился на королевском смотре, двинулся в сторону центрального двора.

Нортман с минуту постоял, размышляя, — а не последовать ли за ним? Собирался же устроить себе выматывающую тренировку, чтобы стравить накопившееся раздражение.

Однако прежнего запала, как ни странно, больше не было. Правда в душе еще слабо тлели последние огоньки, но они уже не стоили того, чтобы обращать на них внимание.

Вместо злости мужчину теперь донимало недовольство собой. И в целом — недавней ситуацией. Это же надо было, так попасть.

Первая встреча с женой после долгой разлуки и такой результат. Мда… Если графиня в нынешнем виде появится в свете, то обязательно начнутся домысли и слухи. Жизнь половины аристократов настолько скучна, что они с радостью бросаются обсасывать любой скандал.

Можно на время отказаться от визитов и не появляться в свете. Можно…

«– Тогда все подумают, что вы меня убили». — прозвенел в памяти чуть насмешливый голосок.

Нортман скрипнул зубами, принимая правоту этих слов. Можно злиться сколько угодно, но имя Арельсов в ближайшее время будут трепать все, кому не лень. А если он еще и отошлет графиню в деревню, то сложно представить, до каких масштабов разрастутся сплетни.

Плюнуть бы на них. Но через несколько лет предстоит выводить Лианну в этот самый злополучный свет…

А еще и недовольство короля может очень плохо сказаться на службе. Из королевской гвардии в свое время разжаловали лишь за то, что посмел отменить помолвку своей дочери с сынком старого Ормса. Разбираться в причинах никто не стал.

И тут тоже не станут.

С другой стороны, разжаловать дальше уже просто некуда. Не так-то много у короля желающих ездить в Актай.

Солнце, постепенно скатывалось все ниже. Его лучи теперь ярко высвечивали крышу оружейной башни. Пнув случайно попавший под сапог камень, мужчина хозяйским взглядом оглядел двор.

Кое-где суетились служки, продолжая наводить порядок. На тренировочной площадке звенели мечи. Там же перекликались голоса и время от времени раздавался гортанный смех.

Фехтовать окончательно расхотелось. Но не возвращаться же домой?

Нортман прошелся по двору, и как-то незаметно для себя свернул в сторону оружейной. С утра хватало других забот и не было возможности туда заглянуть. Теперь надо исправить это упущение.

Поднявшись по каменным ступеням, он потянул на себя тяжелую дверь и, едва шагнув в прохладный сумрак, услышал приглушенные голоса.

— … да что ты говоришь? Неужто это правда?

— Еще какая! Племянник сводного брата моей жены служит лакеем во дворце. Так он своими глазами все видел.

— Не может быть!

Граф поморщился. Судя по всему, служки, отправленные сюда, чтобы навести порядок, решили вместо работы почесать языком. И увлеклись настолько, что даже не заметили, что их разговор перестал быть приватным.

— … правда на тот момент она еще не была графиней. Ее король выдал замуж только после зимы.

Ясно. Очередные сплетни. Но болтовню подобного рода лучше пресекать на корню. Мужчина шагнул было ко входу во второй зал, но следующая фраза буквально пригвоздила его к месту.

— Как думаешь, а граф Арельс в курсе, что его новая жена была королевской постельной грелкой?

— Тише ты! — явно испугался второй. — Разве можно так говорить про господ?

— Да ладно тебе, ты только послушай. Прошлой осенью, его величество зачем-то вызывал эту леди к себе. И после встречи был крайне доволен. А весной выгодно выдал ее замуж. Хотя она была… — последние слова были произнесены шепотом, практически по слогам. — Раз-ве-де-на.

— Ну мало ли…

— А я еще кое-что скажу. Только ты никому! Дочь моей тетки служит в доме герцога Рельса, там на днях проходил бал. Так вот, графиня Арельс весь вечер мило флиртовала с каким-то виконтом. А потом удалилась в сад…

— С виконтом?

— В том-то и дело, что нет. С графом Богудсом. Пробыла с ним какое-то время наедине, а потом поспешно уехала. Сестрица сообщила еще, что уезжала графиня очень взволнованной, и платье у нее было заметно потрепанным.

— Так ты полагаешь, что они…

— Богудса в тот же вечер арестовали. И даже какое-то время держали в пыточной. А графине все с рук сошло, видимо крепко она очаровала его величество. И мужа ей специально подобрали такого, чтобы все время был в разъездах…

Служка вдруг поперхнулся, будто последнее слово встало у него поперек горла. Второй паренек посмотрел на него с недоумением, но, проследив за взглядом друга, испуганно икнул и буквально сполз по стене.

— В-в-ваше с-с-сиятельство. — проблеял он, явно жалея, что не может просочиться сквозь каменные плиты куда-нибудь в подвал. К старым щитам и кольчугам.

Граф Арельс медленно прошел в зал и остановился, скрестив руки на груди. Его обманчиво-спокойный вид не мог ввести в заблуждение. Слишком уж жестко смотрели угольно-черные глаза.

— Ну и чего же ты замолчал? — бросил он, пригвоздив взглядом более осведомленного из двух.

— Я-я-я… Ваше сиятельство, пощадите! — рухнув на колени, служка уткнулся лбом в пол.

Но резкий приказ быстро заставил его подняться. Теперь служка мелко дрожал, чувствуя на себе крайне недобрый взгляд.

— Ты что-то говорил про мою жену? — в голосе Нортмана лязгнула сталь.

Парень отчаянно замотал головой. Мелкая дробь, выбиваемая зубами, стала еще громче.

Мужчина посмотрел на него с отвращением.

— Может в пыточных подвалах тебе развяжут язык? А то и отрежут, за то, что наговариваешь на короля.

— В-в-ваше с-с-сиятельство…

— Или всыпать вам плетей и выгнать с самыми плохими рекомендациями? — граф прошел от стены к стене. — Вас наняли поддерживать порядок, а не разносить гадкую ложь про господ!

Теперь и второй служка сжался, услышав угрожающее — «вам».

— В-ваше сиятельство, м-мы не хотели…

Нортман оборвал его движением руки и ненадолго задумался. Выпороть и выгнать болтунов было бы проще всего. Но так слухи точно не остановить. А это очень плохо для репутации семьи.

— Значит так. — наконец произнес он, — Первое и последнее предупреждение. Обоим. Сейчас я ничего предпринимать не стану, но если до меня еще раз дойдет это вранье, отправитесь на виселицу. И вы, и те, от кого вы нахватались этой лжи.

Служки поежились и синхронно закивали.

Бросив на них еще один уничижительный взгляд, мужчина повернулся к двери. Оставаться здесь дольше он не видел смысла. Пусть эти двое хорошенько обдумают свое положение и его слова.

Если поймут все верно, то не только перестанут болтать, но и постараются заткнуть рты другим. Потому что на кону теперь их собственная шкурка.

А графиню лучше увезти в Арельсхолм. И ограничить все ее контакты. На некоторое время. Пока не выяснится, где в словах служки правда, а где ложь.