Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени

14. Спасти рядового евнуха

Покои императора Тогон-Темура. Рассвет.

В апартаментах Великого Хана и яблоку негде было упасть. Толпились не только слуги дворца, но и военные, которых привел канцлер. Колта, держа меня за локоть, протащил сквозь людской рой. Мы оказались в чайной комнате. Главный евнух одним движением прогнал всех девушек, находящихся там. Потом склонился над ящиками с травами, смешал кое-какие из них, залил кипятком.

— Вот выпей это.

— Сейчас бы кофе долбануть, — вяло ответила я.

Колта непонимающе уставился на меня.

— Ааа, кофе у вас еще нет, — я тут же зажала рот ладонью, а то открою Америку раньше времени.

Кстати, а это неплохая идея. Займусь этим на досуге.

— Это бодрящая настойка, выпьешь ее и пробегаешь еще несколько часов как заведенный, — пояснил Колта.

Я послушно выпила. Евнух тем временем навел чая, страдальчески сморщил лоб, осматривая меня.

— Стоять можешь?

— Еще бы, спасибо, Колта, ты мой спаситель.

— Спасителем быть еще не приходилось.

— Хах, Колта, давай чай, понесу Его Величеству.

— Канцлер там.

— Не боись, прорвемся.

С подносом на руках я зашла в кабинет Тогона. На кушетке сидел сам император. Рядом его первая жена Сон Нян и вдовствующая императрица Довагер. Она приходилась теткой императору, связывали их непростые отношения. Когда было выгодно, она поддерживала его, когда нет, то кого-нибудь другого. Я знала, что этой женщине ни на грош нельзя верить. Однако хуже нее была только императрица Танашири. По крайней мере так говорили. Младшая дочь канцлера изводила весь дворец своим склочным характером и жестокостями.

Танашири оказалась очень красивой, если не сказать миловидной девушкой. Надув свои полные губки, она стояла между Тан Ке Ши и Талахаем, торжествующе ожидая очередное унижение своего супруга.

Сам канцлер застыл прямо перед императором.

— Ваше Величество, — глумливо сказал Эль-Тимур, — простите меня, что я так рано с визитом. Но мне довелось узнать, что во дворец проник убийца, и я помчался вам помочь.

— Убийца! — вскочила вдовствующая императрица, ее золотые украшения тревожно звякнули, — о чем вы говорите, канцлер?

— Он из ханьской секты Белый Лотос. А вы знаете, что эта секта живет тем, что собирается убить императора и всю его семью. Эти собаки ненавидят нас монголов.

Император вдруг бросил взгляд на меня, хотя я старалась не высовываться. Но что поделаешь, приказы не обсуждаются, я просеменила к столику Великого Хана и принялась разливать чай.

— С чего вы взяли, что кто-то из людей Белого Лотоса проник во дворец? — гневно спросила Сон Нян.

На меня вроде никто не смотрел.

— Мы нашли кое-что, Тан Ке Ши, покажи, — велел канцлер.

Тан Ке Ши продемонстрировал императору и всем присутствующим потерянную мной ночью черную шляпу.

— Что это? — спросила вдовствующая императрица.

Я старалась не смотреть в сторону Тан Ке Ши, будто меня не интересует эта чертова шляпа. Но в этот миг в лопатку сильно стрельнуло. Левая рука соскользнула с чайника, и я выронила его. Кипяток вылился на ладонь.

— Простите, простите, — превозмогая боль, пробормотала я. Из глаз брызнули слезы.

— Проклятый евнух! — зарычал Тан Ке Ши.

Талахай с подозрением уставился на меня.

— Ой, обжегся! — пропищала я.

— Да что с тобой такое? — спросил Тан Ке Ши, — убирай все и проваливай, недотепа!

Я послушно поклонилась, почти не ощущая боли от ожога из-за страха, я принялась собирать чашки на поднос.

— А ну стой, — Талахай сделал шаг вперед.

Канцлер заинтересованно взглянул на сына, потом на меня.

Я поняла, что вот-вот попадусь, но вдруг со стороны дверей раздался громкий крик Колты:

— Ваше Величество! Генерал Баян пожаловал!

— Ах, сейчас я не могу его принять, — кусая губы, ответил император.

— Напротив, пусть заходит! — неожиданно обрадовался Эль-Тимур.

Двери тут же отворились, зашли Баян и Тал Тал. Пока они раскланивались с присутствующими, я схватила поднос и попыталась ретироваться с места событий. Но ко мне подошел Талахай, гневно он осмотрел меня. Совершенно неожиданно в голову пришла мысль, что Талахай гораздо сильнее похож на канцлера, чем старший сын.

— Брат, что ты делаешь? — спросил Тан Ке Ши встревоженно.

— Я ранил ночью кого-то из этих двух беглецов.

Тан Ке Ши потряс моей шляпой и выпучил глаза.

— Так-то ведь была женщина! Куртизанка с виду!

— Я не уверен, — тихо ответил Талахай.

Эль-Тимур словно хищная птица вслушивался в их разговор. Затем, сделав какие-то выводы, он обернулся к Баяну.

— Баян, я плохо воспитал своих сыновей, с тридцати шагов они не могут определить женщина перед ними или нет. У тебя ведь нет детей, но разве Тал Тал тебе не как сын?

— Да, господин, — ответил Баян, явно не понимая к чему клонит канцлер, — Тал Тал мой друг, брат и сын, он моя правая рука.

Тал Тал бросил встревоженный взгляд на меня. Стало ясно, что канцлер подозревает что-то. Если меня могли и не узнать, то наверняка Тал Тала они узнали во время погони. Но хватит ли им смелости предъявить это открыто. Учитывая тот факт, что канцлер незаконно хотел выкрасть переписку императора, была надежда, что открытая война не начнется.

— Значит, если бы Тал Тал был этой ночью с нами, когда мы ловили убийц, то он мог бы сказать в кого стрелял мой сын, не так ли?

— Да, господин, я смог бы, — ответил Тал Тал.

— Как жаль, что его там не было, — закончил Эль-Тимур, обращаясь только к Баяну, и улыбнулся.

Талахай между тем никак не хотел меня отпускать. Для верности он положил мне руку на плечо во время этого разговора. Мне было страшно, что если он решит проверить не меня ли ранил.

— К чему вы клоните, канцлер? — спросил Тогон.

Эль-Тимур сощурил глаза.

— Это собрание уже утомило меня, — сообщила Сон Нян, — я ношу императорского наследника, а вы не даете мне отдохнуть. Если убийцы из Белого Лотоса были здесь, то их давно и след простыл. Давайте разойдемся на том, что никто не пострадал.

— Мы благодарны вам за беспокойство, — добавил Тогон.

Рука Талахая на моем плече чуть сжалась, я искоса посмотрела на него. И вдруг он с силой сдавил мое плечо. Я прикусила щеку изнутри, так что почувствовала вкус крови. Тан Ке Ши с удивлением посмотрел на меня. Я не шелохнулась, если хоть рот открою, то не смогу удержаться от болезненного крика. Единственное что мне оставалось наблюдать, как обеспокоенные лица Тал Тала, Баяна и Колты плывут перед глазами. Но выдать сейчас себя — верная смерть.

— Вы правы, — бросил канцлер, — но я найду того, кто потерял эту шляпу и вернусь. Отдохните-ка получше, чем же вам еще заниматься, Ваше Величество, пока я тружусь на благо страны.

Эль-Тимур резко развернулся и направился к выходу, не забыв пронзить злым взглядом Тал Тала. Талахай отпустил меня, он выглядел очень растерянно и испуганно, словно это он сейчас находился в смертельной опасности, а не я.

Тан Ке Ши передернулся. Его лицо приобрело совершенно безумное выражение, глаза расширились, а брови взлетели вверх, рот искривился. Он переглянулся с братом и также поспешил покинуть покои императора. Баян довольно хмыкнул им вслед.

Вдовствующая императрица и императрица Танашири также ушли.

— Колта, закрой дверь поскорее, посмотри, чтоб никого не было там! — поспешно выкрикнул император и сбежал со своего трона.

Тал Тал и Баян приблизились. А я наконец смогла вздохнуть. Было очень больно. Я чувствовала, что из раны тонкой струйкой по спине потекла кровь. Еще и ладонь горела немилосердно. Хотелось упасть прямо на пол. Но и сейчас я вынуждена была держаться, бой еще не окончен.

Тогон подошел ко мне.

— Мату, как ты? Колта сказал мне, что ты ранен, ты держался молодцом, дай я обниму тебя…

— Не стоит, — я отстранилась, но пошатнулась и чуть не упала, налетев на Сон Нян.

Она с подозрением осмотрела меня. Я отодвинулась от нее.

— Будет больно обниматься какое-то время, — отшутилась я.

— Это ты посоветовал императору союз с ильханитами? — строго спросила Сон Нян.

— Да, Ваше Высочество, — ответила я, опустив голову.

Ей уже все рассказали. Впрочем это понятно, император доверял ей безоговорочно. Но я нет. Из истории Юани я знала, что Сон Нян суждено стать императрицей, но она продолжала тайные отношения со своей родиной Коре и вела политику, выгодную ее землякам. Она даже пыталась сместить императора, чтобы сама завладеть властью. Естествено, я не могла сама дать ей карты в руки.

— Тогда скорей давай письмо, — Сон Нян требовательно протянула мне свою узкую ладонь.

Стало очень тихо. Или это мне так показалось. Я обвела взглядом всех присутствующих. Тал Тал, Баян, Император, Колта в углу.

— У меня нет письма. — я посмотрела прямо на Сон Нян, пусть это и было вызывающе.

— Как нет? — потерянно спросил император.

— Я его потерял в погони.

Я вытерла губы, так выступила кровавая слюна. Сейчас меня мог выдать кто угодно. Медленно я всмотрелась в окружающих. Первый Тал Тал, он знал, что письмо у меня. Хотя наверно не мог исключать, что я его потеряла после побега из его дворца.

Тал Тал как всегда сосредоточенно молчал. Он смотрел на меня. Наши взгляды встретились, и он едва заметно моргнул. Он все знает, поняла я, по легкому изгибу губ я почувствовала, что он понял мой замысел. Но он не собирался выдать меня. Его карие глаза странно поблескивали, казалось, что он удивлен либо обрадован таким поворотом событий.

С трудом я отвела взгляд и перевела его на Баяна.

— Да что это такое! — возмутился генерал, — вся эта беготня в никуда! Как ты мог потерять письмо, растяпа! Болван! Нелюдь! Что теперь делать? Может, пойдем поищем его?

Баян потряс саблей и скорчил огорченное лицо. Он так натурально возмущался, что я даже сама не поняла, верит ли он мне.

Сон Нян приблизилась ко мне вплотную. Я попятилась, уловив вдруг движение у двери. Это Колта он состроил страдальческую гримасу и закатил глаза, вскинул руки. И тут я поняла, что он имеет в виду.

— Ах, ой, — застонала я, — больше не могу стоять, мне так плохо.

Я отшатнулась и упала на ступеньки трона.

— Будда милосердный, ему надо отдохнуть. Он потерял много крови, — Колта с криком бросился ко мне, чтобы поддержать.

— Мату! — Тогон тоже неожиданно пристроился рядом, притянул меня к своей груди, — бедный ребенок, он рисковал жизнью ради меня. Не стоит наседать на него, Сон Нян, ему сейчас так плохо.

Император с нежностью провел рукой по моей щеке. Я обескураженно уставилась на Тогона.

— Не хочу, чтобы кто-то умирал из-за меня. Колта, он весь холодный и очень бледный. Отведи его поспать и присмотри за ним. Пошли за лекарем.

— Я могу осмотреть рану, — вмешался Тал Тал.

— Я сам позабочусь о Мату, — Колта уже хотел поднять меня и утащить, как к нашей теплой компании присоединилась Сон Нян.

— Никуда вы не пойдете! Оставьте это представление, разве не видите, что этот евнух лжет!

Колта, я, Тал Тал и Баян с ужасом посмотрели на жену императора.

— Отпусти его, — велела Сон Нян.

Колта не двинулся с места, и я повисла у него на руках.

— Что ты делаешь, Сон Нян? — Тогон в изумлении уставился на свою жену, — Мату говорит правду, он не станет врать. Он мой друг и искренне помогает. Ты не представляешь, какой он умный и преданный.

— Да что вы, Ваше Величество! Хотите узнать его истинную сущность? Я совсем не уверена, что он не врет насчет письма.

— С чего бы ему врать, Ваше Высочество? — спросил Тал Тал осторожно.

— Еще не знаю, но причины у него есть. Я насквозь вижу таких как он. И он врет сейчас. Что ты скрываешь, сэму? Ты не хочешь отдавать письмо мне?

Ненароком я подняла глаза. Сон Нян усмехнулась. Она все поняла, как и другие.

— Я правда обронил где-то письмо, Ваше Высочество, — ответила я, хотя понимала, что она мне не верит.

Сон Нян подошла вплотную, я выпрямилась.

— Сейчас проверим, я обыщу его, — сказала она.

— Сон Нян! Ты не можешь его обыскивать! — возмутился Тогон.

— Простите, — растерялась императорская жена, — Ваше величество, мой евнух Пак сделает это.

— Колта, обыщи его, — Тогон понурил голову, — прости, Мату, пусть она убедится, что ты не врешь. Сон Нян очень подозрительна.

Я впрочем ожидала, что Тогон быстро сдаться, при своей возлюбленной он становился как шелковый. Император всегда был безволен, и другие без зазрения совести пользовались его слабостью. Но письма с собой я и не брала. Поэтому просто состроила безразличие, пока евнух прощупывал мои рукава и карманы. Слава Колте он не особо старался, понимая, что письма нет.

Тал Тал смотрел тяжелым взглядом, как бы вопрошая зачем опять ввязалась в такую неприятность. Баян нервничал.

— Ваше Высочество, ничего нет, — объявил Колта.

— Идем в его комнату, — тут же нашлась Сон Нян.

Это было неожиданно. Я даже рот открыла.

— Не стоит, нет, там ничего нет, — я запаниковала.

Сон Нян мстительно улыбнулась, приблизилась и прошептала мне на ухо.

— Думал я не раскушу тебя, гаденыш. Я обязательно узнаю, чего ты добиваешься и что за игру ведешь. Тебе не удасться завладеть доверием императора и обмануть его.

Я фыркнула. Хотя на душе было невесело. В глазах темнело уже от боли и пережитого напряжения. А теперь почто я вляпалась в новую неприятность.

Пришлось пойти и на это. Всей процессией мы двинулись по саду к моему домику.

— Почему он живет в доме с призраками? — спросила Сон Нян.

— Он так захотел, — пояснил Колта.

— Что ж, это тем более подозрительно. Кто захочет жить в таком месте.

Я споткнулась.

— Ваше Высочество, рана может воспалиться, — Тал Тал остановил, — быть может, вы отложите свое расследование?

— Сон Нян, будь милосердна, — Тогон преградил ей путь.

Она лишь сжала губы.

— Так вы не доверяете мне, Ваше Величество? Я нутром чувствую, что нас ждет очередное предательство от этого щенка. А вы, учитель, — Сон Нян повернула лицо к Тал Талу, — как вы можете сомневаться во мне. Ведь сами учили меня трудам Конфуция. Разве не вы говорили мне читать обман по лицам?

Тал Тал не решался ответить. Господи! Проклятая Сонька, пользуясь своей красотой, а она была очень красива, она пытается все обернуть в свою пользу. Что за новости! Тал Тал ее учитель? Я с некоторым презрением уставилась на него. Неужели он поведется на эту глупую лесть!

— Пойдемте уже, — Баян покачал головой.

Сон Нян благосклонно кивнула ему, и мы вновь отправились в путь. Злоба кипела у меня в душе.

На улице сегодня потеплело и вчерашний снег начал стремительно таять, так что под ногами чвакла вода. Я хватала снег с деревьев и прикладывала его к обожженной ладони. Хотелось всплакнуть, но я не могла сейчас показать своей слабости.

Вот и моя одинокая пагода. Мы вошли. Я опасалась того, что они могут найти нежелательные вещи.

— Обыщите тут все, — велела Сон Нян.

С собой она привела евнуха и служанок. Они принялись перерывать мои вещи. Я устало прислонилась к дверному косяку.

Евнух Пак нашел мой рюкзак на кровати и вытряс все содержимое.

— Что это? — пораженно и с испугом он перебирал мои вещи.

Пачка прокладок, исторические журналы, зубная щетка, трусы, наконец. Именно их Пак продемонстрировал окружающим.

— Что это?

Я покраснела.

— Это чепчик, — пояснила я, поморщившись, — одень себе на голову.

Евнух уже хотел так и поступить, я отклеилась от стены и бросилась к нему.

— Не надо!

Из груди вырвался болезненный стон, но я все равно вырвала нижнее белье и предметы личной гигиены из рук Пака.

— Придется все это сжечь, — яростно пояснила, спрятав под подушку.

— А это что? — Сон Нян взяла двумя пальцами журнал, — что за рукописи?

Ее глаза расширились от удивления, когда она увидела картинки.

— Позвольте посмотреть, — Тал Тал не мог удержаться от интереса к такому.

Сон Нян протянула ему журнал.

— Это на вашем языке написано, — прокомментировал он в мою сторону.

— Ну ясен пень, что не на вашем, — огрызнулась я.

Тал Тал виновато посмотрел на меня, не в силах оторваться от журнала.

— Какие яркие рисунки, как точно нарисовано, что это за краски, что за технология? — бормотал он, рассматривая изображения монгольских воинов

— но что это? Это же портрет Его Величества.

Тал Тал продемонстрировал всем портрет Тогон-Темура.

Император с удивлением осмотрел картинку.

— Как красиво нарисовано. Мату, кто сделал эти гравюры? Ты сам?

— Ну я… да, это я, — довольно пояснила я, — люблю рисовать.

Но эта идиллия была испорчена.

— Нашла! — выкрикнула одна из девушек, вылезая из-под кровати.

Я сомкнула веки.

Сон Нян подошла к служанке. Они положили на стол черный сверток и развернули его. Плащ ильханитов, окровавленное платье, а внутри письмо от визиря Кочючюка.

Я с трудом разлепила ресницы. Что же теперь.

— Хах, — Сон Нян развернула свиток, сломив печать, — Ваше Величество, письмо здесь.

— Что? На-настоящее письмо, — заикаясь пробормотал Тогон, — откуда же оно здесь?

Баян громко недовольно вздохнул. Тал Тал покачал головой.

— Как, как же это, Мату, ты забыл о письме? — Тогон в ужасе посмотрел на меня.

Я выдавила улыбку.

— Ваше Величество, это письмо адресовано вам, и только вам я собирался его отдать. Никому другому. Простите меня. Я всего лишь хотел верно служить вам.

Сон Нян гневно потрясла плащом в воздухе:

— Ему нельзя верить, Ваше Величество, и вот доказательство. Он продался ильханитам! Они шавки канцлера! А ты, — она указала на меня, — служишь им, не так ли? Разве не ильханиты ночью помогли тебе? Мне довелось узнать, что именно они приютили тебя.

— Вовсе не ильханиты помогли мне, — ответила я, — там были другие люди, они переодевались в ильханитов. Не знаю кто это был, но возможно вы что-то знаете об этом, Ваше Высочество? Именно самозванцы помогли мне. Но кто это?

Сон Нян побледнела, что доказывало, что моя догадка верна. Она что-то знает об этом.

— Сон Нян, ну же, оставим его в покое. — жалобно попросил Тогон, — я прощаю его.

— Этот человек — предатель! Я не отступлю сейчас, — настаивала императорская жена.

И вдруг раздался смех. Все обернулись, это был Баян.

— Какие глупости, — он подошел ко мне и хотел по привычке хлопнуть по плечу, но не стал, его рука зависла в воздухе, он повернулся к императору и его жене, — этот малец совсем свихнулся! Письмо нашлось и черт с ним. Это же хорошо! Кажется, он просто запутался, уж простите его Ваше Высочество, в дворцовых интригах тяжело разобраться. Он не знает кому можно доверять, а кому нет. В этом есть моя вина, я не научил его достойно себя вести. Мне даже смешно, как этот щенок защищал письмо, как будто кость! Давайте лучше возьмем послание визиря и отправимся отдыхать. Я не спал всю ночь! И отвечаю еле на ногах стою, нужно выпить доброй порции вина. Тал Тал, ты со мной? Ваше величество, а вы?

— Да, я согласен, — радостно согласился Тогон.

— Прекратите этот балаган! — Сон Нян топнула ногой.

Воцарилась тишина.

— Евнух Пак, возьми этого мелкого предателя и веди в темницу. Прикажи пытать его стальными тросами пока не признается в своей связи с кланом ильханитов!

Я почувствовала, что ноги становятся ватными. Нет, нет… только не пытать. Глупость какая, я же ничего не сделала.

— Аа… я… — внезапно горло свело и я поняла, что не могу сказать ни слова.

Пожалуйста, только не средневековые пытки. Это мой самый страшный кошмар.

Колта подошел ко мне, я, хватая ртом воздух, схватила его за плечо, пытаясь попросить о помощи. Глаза евнуха расширились, он кусал кончики своих пальцев:

— Прости, прости, — прошептал он, — тебе придется держаться, Сон Нян беспощадна в гневе.

— Ваше Величество, — еле слышно прошептала я, глядя на Тогона.

Он отвел глаза.

— Сон Нян, может не стоит. Давай сделаем, как сказал Баян.

— Ваше Величество, — возмутилась она, — значит, вы отказываетесь от моей помощи? Разве когда-то я делала что-то неправильно? Вы более не доверяете мне? Забыли сколько раз я спасала вас?

— Нет, Сон Нян, прости меня. Я все помню.

Баян прикрыл глаза рукой.

— Ваше Высочество, — Тал Тал поклонился Сон Нян, — раз вы уже все решили, разрешите мне проводить евнуха Мату в темницу.

— Да, сделайте это, учитель, — она мягко улыбнулась.

Тал Тал подошел ко мне.

— Я тоже пойду, — Колта не отцепился.

— Нет, ваше место у императора, — холодно ответил Тал Тал, — идем.

Едва переставляя ноги, я вышла из дома. Тал Тал шел рядом, но не стал держать меня. Мы миновали сад и шли в другую часть дворцового комплекса, где в подземельях находилась тюрьма для дворцовых преступников.

Идя вдоль крепостной стены, я подумала, что где-то неподалеку здесь подземный ход. Тал Тал остановился. Я ожидала этого. Вряд ли он не выскажет мне напоследок своего фи.

— Будете нотации читать? — не поднимая головы, спросила я.

Он молчал. Тогда я посмотрела на него. Он выглядел взволнованно.

— Я же просил остаться. Предупреждал к чему это приведет. Почему ты не послушалась? Я мог бы это предвидеть. Не ожидал только одного. Как ты попала внутрь дворца незаметно?

— Тут есть подземный ход.

— Да, конечно, а ты откуда про него знаешь?

— Мне добрый человек показал.

Тал Тал недовольно сжал губы.

— Вот как. Зачем ты соврала? — его голос повысился, он сжал рукоятку меча сильнее, — почему просто не отдала проклятое письмо? Тебе обязательно ввязываться во все неприятности, что видишь?

— Нет! Но я не доверяю Сон Нян.

— С какой стати?

— С той, что… что она хочет забрать власть себе. Она не любит императора, а только управляет им.

— Потому что он жалкий глупец. Кто-то должен взять власть в свои руки.

— Да как вы можете говорить о нем так.

Тал Тал прерывисто вздохнул.

— Император — жалкий глупец, как вы говорите, — с горечью сказала я, — ну и что? Что же он теперь заслуживает жалкой участи? Вы думаете Сон Нян помогает ему? Нет. Если у человека появится хоть одна корыстная мысль, его твердость обернется малодушием, его знание — безрассудством, его милосердие — жестокостью, а чистота — порочностью. А теперь спросите себя уверены ли вы, что у нее нет корыстных мыслей, и у всех, кто окружает императора? Вы благородный муж, так будьте им. Следуйте избранному пути до конца. По крайней мере я буду следовать.

Тал Тал нервно переступил с ноги на ногу.

— Благородный муж не должен стыдится своих возвышенных намерений. Поэтому я хочу тебе кое-что сказать, — сказал наконец он.

— Что? — в груди защемило.

— Иди.

— Чего?

— Уходи, пока никого нет. Иди к потайному ходу и уходи.

Я с ужасом посмотрела на Тал Тала. Как бы мне не хотелось сейчас уйти, я не могла. Что будет, если узнают, что он меня отпустил.

— Господин Тал Тал, я не могу. Я не могу вас подставить.

— Так ты хочешь испытать пытки?

— Нет, — в моих глазах отразился ужас, я содрогнулась, — я очень боюсь пыток. Я этого не выдержу.

— Вот поэтому уходи.

— Но это невозможно.

— Не испытывай мое терпение. Сейчас ты уйдешь через потайной ход. Иди в мой дворец. Встретимся там, — отрывисто сказал он.

— Но как же… вы представляете, что будет. Это невозможно.

— Позволь мне самому решать, что возможно, а что нет, — Тал Тал указал мне рукой путь, махнув в сторону.

— Нет!

— Мату, — Тал Тал взмахнул ресницами, — тебя не оставят в живых. Ты мучительно умрешь. И твоя смерть будет на моей чести несмываемым пятном. Послушай меня хотя бы один раз, хоть я и знаю, что ты никого не слушаешь, особенно меня, хоть я и почитал себя до этого времени достаточно ученым человеком, чтобы раздавать советы. Неважно, что будет, когда ты сбежишь. Я возьму ответственность на себя. Это только мое дело.

— Господин Тал Тал… я буду буду вас слушать, правда, вы умный человек.

Он усмехнулся.

— Тогда иди, я разберусь. И если тебе и мне будет сопутствовать удача, ты еще сможешь вернуться сюда. Если бы ты сразу слушала меня, этого бы не произошло.

— Не упрекайте меня.

— Да, я сам виноват.

— Я… спасибо. Но вы ведь вернетесь во дворец? Мы встретимся.

— Конечно.

Мы замолчали, неловко смотря друг на друга. Мне хотелось сказать что-то важное. Тал Тал смотрел на меня со смесью жалости и еще чего-то.

— Пожалуйста, иди, ма…Мату, — сказал он хрипло.

Я покивала и побежала к подземному ходу. Сердце в груди неистово билось.